Говорят на кхмерском

- Совади? Неужели Лерон Бонно всегда такой скрытный? Или его исчезновение связано с моим появлением?

- Он редко здесь появляется, уже много лет живет в полном уединении. С вами это не связано.

- Почему он такой?

- Ох, Валери, я не вправе обсуждать хозяина. Он дает нам кров, помогает, а вторгаться в тайны его жизни, тем более, рассказывать о них – это все равно, что предательство.

- Да нет, ты не поняла. Почему он живет как отшельник? Здесь же ему никто и ничто не угрожает, вы для него практически как семья, так зачем прятаться?

- Хозяин не любит ловить на себе косых взглядов, он считает, что все только и смотрят на его внешность, не замечая человека внутри. – Совади говорила, а глаза в этот момент наполнялись грустью. – Я знала его семью, мать и отца. Чудесные были люди, печально, что на их долю выпало столько страданий.

Но вскоре пришел Клавье, и мы замолчали, ведь им не позволялось рассказывать о хозяине. И пусть Лерон избегал всех и вел себя как дикий зверь, однако это не мешало мне чувствовать себя здесь как в первоклассном отеле.  На заднем дворе располагался большой бассейн, наполненный теплой водой, всюду росли цветы, плодовые деревья, с которых можно было сорвать манго или папайю. По газонам то и дело сновали мартышки в поисках упавших фруктов. Где-то в глубине сада, под развесистыми деревьями бил фонтан, вокруг которого стояли резные лавки; в пруду росли лотосы, а в ста метрах от водоема возвышалась беседка, также заросшая диким плющом. И всю эту выстраданную красоту прикрывало небрежное подобие джунглей, чтобы создать впечатление бесхозности, запустения и скрыть поместье от чужих глаз.

Затем прошли еще около полутора недель. До предполагаемого отлета оставалось всего  ничего, и чем ближе был этот день, тем мучительнее становилось. Скорее всего, меня уже объявили без вести пропавшей, дома наверно все  с ума сходят, ведь я так и не выходила на связь. Разве можно исчезнуть без следа и не причинить никому боли? Всегда есть те, кто в результате будут страдать. Клавье видел, как я мучаюсь, он прекрасно понимал мое состояние и знал, что дома ждет семья. И в один из вечеров, когда Лерона не было в поместье, месье Морель заглянул в мою комнату с необычным предложением:

- Валери, я могу войти?

- Да, конечно, – я сидела на кровати и держала в руках свой паспорт.

- Хозяина сейчас нет, - он мялся, долго собирался с мыслями, – его кабинет пуст, поэтому ты можешь воспользоваться компьютером и связаться с близкими.

Тогда я подскочила на кровати от неожиданности, обронив на пол все, что лежало поблизости:

- Правда?!

- Да, Валери. Можешь связаться только с одним человеком, нельзя говорить, где ты, никаких имен. Понимаешь?

- Конечно, понимаю. Я сообщу лишь о том, что жива и здорова.

- Хорошо. И еще, пусть это останется между нами.

- Безусловно! – моей радости не было предела.

Клавье провел нас в кабинет, там было темно, поэтому он зажег свечу. Я немедля включила ноутбук, а пока тот загружался, думала, кому позвонить, то ли отцу, то ли Нике. И все же решила набрать подругу, она отреагирует проще, чем родители, а смотреть, как мучается   отец или мама - не смогу.

Отыскав Нику в скайпе, нажала «Позвонить». Она ответила не сразу, но стоило включить видеосвязь, как ручьи слез потекли по нашим с ней щекам. Подруга буквально кричала:

- Лера, куда ты пропала?! Почему не звонила так долго?! Ты знаешь, что твои родители уже связались с посольством!

- Послушай, у меня мало времени, – я остановила ее. – Со мной все в порядке, я здорова и хорошо себя чувствую.

- Но где ты? Нам сказали, что ты не появлялась в отеле уже две недели.

- Я в другом месте, где именно, сказать не могу. Но у меня, правда, все хорошо.

- Надеюсь, ты вернешься в положенный срок?

- Боюсь, что нет. Не знаю, сколько еще пробуду здесь, но ты не переживай и успокой родителей.

Тогда Ника изменилась в лице и тихо прошептала:

- Тебя что? Похитили в сексуальное рабство?

- Нет! Ни в коем случае. И не вздумай сказать что-то подобное маме или отцу.

- Так, где же ты?

- Скажем, я сейчас занимаюсь очищением своей души, как это делают монахи в специально отведенных для этого местах.

В этот момент ко мне подошел Клавье и поторопил.

- Валери? Пожалуйста, поклянись, что с тобой все в порядке, - Ника смотрела на меня покрасневшими глазами.

- Клянусь. Я еще свяжусь с тобой, но когда именно – не знаю.

- А как же работа? Как же все, что ты здесь оставила?

- Это уже неважно.

Мы хотели уже прощаться, как Ника произнесла:

- Подожди! Забыла сказать тебе про Олега. Он совсем изменился, места себе не находит и постоянно приезжает ко мне, просит прощения у тебя.

На что уже я изменилась в голосе, ответила ей холодно и жестко.

- Не верь этому человеку. Он не изменился. А теперь прощай. Я люблю вас.

И мы рассоединились. Слезы тихо капали на стол, пальцы рук дрожали. Клавье тем временем выключил компьютер и погладил меня по спине:

- Не плачь. Главное, теперь они знают, что с тобой все хорошо.

- Они не успокоятся, разве может успокоиться родительское сердце, когда твой ребенок бесследно пропал.

- Им придется свыкнуться.

Тогда в душе возникло столько злости, что я не выдержала:

- С чем свыкнуться, месье Клавье?! С тем, что какое-то мерзкое создание решило оставить меня в своем доме как очередной экспонат? Это даже в голове не укладывается!

И стоило мне встать из-за стола, как в комнату вошел Лерон, он стоял в тени, лишь глаза сверкали неистовым огнем, Морель сразу же растерялся, а я наоборот, собралась с духом и стояла, не двигаясь:

- Что вы здесь делаете?! – зарычал он. – Я вас спрашиваю! – затем его взор переместился на мажордома. – Ты позволил ей выйти на связь?!

- Хозяин, она всего лишь попрощалась с родными.

- Что?! – аревел еще громче. – Как ты мог?!

После такого напалма  я решила вступиться за Клавье:

- Не надо на него рычать! – заговорила, так же повысив голос. - Я никому и ничего не сказала, твоя тайна так и осталась в тайне. Как я уже говорила, мне плевать на все, что здесь с тобой происходит, – и добавила по-русски.  - Чертов француз!

На что получила ответ на русском:

- Убирайся отсюда, русская стерва!

Выйдя  из кабинета, направилась в свою комнату и не покидала ее до самого утра.


Глава 4

Несколько недель в Раю.

Наступил день предполагаемого отлета. Практически три недели я провела в поместье Бонно, за это время начала сомневаться во всей своей жизни, которая была раньше. Нельзя сказать, что здесь было лучше, чем там, но здесь открылись иные грани нашего бытия и то были не просто особенности менталитета азиатской страны, или паломничество, в результате которого происходит переоценка ценностей -  это был подрыв устоявшихся истин. Слишком много тайн окутало семейство Бонно,  я пыталась выспросить хотя бы мизерную долю информации о жизни и происхождении Лерона, но все молчали. Если бы он просто родился уродцем, то здесь не было бы причины так тщательно скрывать его от людских глаз, значит, есть что-то посерьезнее. И этот дом, который напоминает строения Франции тысяча восьмисотых годов, все так запутанно…

Когда училась, именитые профессора рассказывали нам массу интереснейших фактов об Азии, о культуре стран, о традициях и обычаях, в этих рассказах присутствовали мифы, легенды о Богах, о сверхъестественных существах, но мы привыкли воспринимать эту информацию как фольклор, коим полнятся истории народов. А здесь ты пытаешься посмотреть на мир иначе, пытаешься поверить в то, что существует нечто за гранью. Видимо, мы ничего не понимаем, не хотим понимать, а главное не умеем видеть, сейчас же у меня появилась уникальная возможность увидеть и прикоснуться к чему-то необъяснимому. И как же хотелось приоткрыть завесу тайны.

 Сегодня решила взять волю в кулак и поговорить с Лероном. Он как раз был дома, поскольку на улице с самого утра шел проливной дождь. Заглянув в столовую, увидела, как Клавье собирает поднос для хозяина. Мажордом аккуратно выставлял чашки и тарелки, раскладывал приборы. Я же чуть слышно подошла к нему:

- А можно мне отнести поднос для месье Лерона?

- Вам? – у него даже очки съехали на кончик носа от удивления.

- Почему бы и нет? Пусть меня здесь и удерживают против воли, но относятся при этом замечательно. И в знак благодарности я могла бы отнести ему обед.

- Просто, Лерон не очень любит принимать что-то из чужих рук. Да что там! Он совсем не приемлет помощи от чужаков, тем более, до сих пор не может простить той выходки с твоим посланием родным.

- Я все же хочу попробовать. А уж если поднос и полетит в мою голову, то постараюсь увернуться, – любопытство разъедало изнутри, хотелось хотя бы на минуту оказаться в его комнате.

- Хорошо, но если все же поднос полетит, скажешь, что самовольно взяла его без моего ведома. Ясно? Мне и того случая хватило.

- Конечно-конечно, - прощебетала в ответ.

Я взяла поднос в руки, который оказался весьма тяжелым, и поспешила на третий этаж.  Пока шла по лестнице, сердце только набирало обороты, а перед его дверью и вовсе затрепетало от страха. Постучавшись, ждала приглашения войти, но того так и не последовало, поэтому набралась смелости, а может  наглости, и открыла дверь. Внутри было довольно-таки темно и единственным источником света служили окна, но из-за ливня солнце совсем не могло пробиться и осветить помещение. Вдоль стен стояли книжные шкафы с сотнями книг, недалеко от окна – старинное бюро, на котором лежали какие-то тетради, а в другой части мансарды взгромоздилась огромная, но невысокая кровать со спинкой обтянутой кожей. Ничего себе, апартаменты! Комната была очень большой, поэтому, несмотря на всю мебель, а именно: диваны, кресла, платяной шкаф, места все еще оставалось много. Единственное чего здесь не хватало, так это самого хозяина. Лерона не было или он, как всегда, затаился в каком-нибудь пыльном углу.

Оставив поднос на кофейном столике, принялась бродить по спальне господина Бонно. Все-таки не каждый день оказываешься в самом сердце звериного логова. Здесь было чисто, каждая вещь лежала на своем месте и больше всего из этих вещей привлекли фотографии, усеявшие одну из стен. К моему удивлению, не встретила ни одного современного фото, всюду были изображены люди времен первых французских миссионеров. На многих изображалась одна и та же пара - стройная молодая женщина с длинными черными волосами и очень красивым лицом и мужчина - высокий  худощавый блондин с большими глазами и аккуратной бородкой, возможно, это предки семейства Бонно, а может быть, просто дань истории. И пока рассматривала фотографии, совершенно забыла о хозяине комнаты, а когда вспомнила и обернулась, услышала какой-то треск на крыше. От испуга в одном прыжке оказалась за гардиной.

Я осторожно выглянула из укрытия. С крыши в окно спрыгнул Лерон, с него стекала дождевая вода, могучая спина и широкие плечи блестели в тусклом свете. Он отряхнулся и потянулся за полотенцем, что лежало на краю кровати, но вдруг остановился, принюхался, затем прошел к стене с фотографиями, а в конце встал напротив той самой гардины, за которой я пряталась:

- Выходи! – громко крикнул разгневанный Лерон.

Мне ничего не оставалось, как послушно отодвинуть штору и выйти на свет,  монстр в этот момент отбросил полотенце и подошел на несколько шагов ближе:

- Чего ты добиваешься, пронырливая гадюка?!

- Я не хотела вторгаться в ваше личное пространство, всего лишь принесла поднос с едой. И вовсе я не гадюка, – буркнула себе под нос.

-  Хорошо, ты его принесла и что? Не смогла найти обратной дороги? – он продолжал злиться, но хотя бы снизил крик на полтона.

- Просто увидела фотографии на стене и не смогла пройти мимо. Кто на них изображен? Ваши предки? – продолжая глупо улыбаться, хотела хоть что-нибудь узнать о нем.

- Уходи! И уясни раз и навсегда, если еще раз зайдешь в мою комнату, отведу тебя в джунгли и брошу там на радость диким зверям.

- Как скажете! – выкрикнула в ответ и поспешила к двери, а напоследок добавила. – Одиночество в скором времени доконает тебя окончательно. Невозможно так жить!