— Ну, давай, — прошипел он. — Ты хорошо справляешься с моим, ну, так сделай же это, и ты будешь вознаграждена.

Камелия оказалась в ловушке. Если она пойдет обратно, то Джейк ее заметит. Она застыла на месте и ждала подходящего момента, чтобы убежать.

Темноволосый мужчина засунул свой член в рот Би. Джейк с камерой стоял над ними.

— Давай, Би, — приказал он. — Играй с собой и засовывай пальцы. Хусейн, давай!

Мужчина охотно приступил к делу, запрокинул голову и стал засовывать свой конец в открытый перед ним рот.

— Как хорошо! — закричал он со странным акцентом. — Держи мои яйца, сучка, лижи меня!

— Вытаскивай! — крикнул Джейк. — Кончи на ее губы!

Когда араб кончил, выстрелив спермой на лицо Би, Камелию затошнило. Она потянулась к раковине, уронив при этом костыль.

— Шпионишь, да? — Джейк оказался позади нее. — Если ты хотела посмотреть, надо было так и сказать!

Камелия снова поднялась, держась за раковину. Тошнота сменилась яростью.

— Как ты мог? — закричала она. — Ты, жалкий извращенец!

Джейк схватил ее за руку и потащил в комнату. Она отчаянно хваталась за один костыль и пыталась помешать ему, но он был намного сильнее ее.

— Проходи, познакомься с Хусейном, — сказал Джейк, ухмыляясь. Он обнял ее и схватил одной рукой ее грудь. — Я уверен, у него найдется еще много сил для тебя.

Би пыталась прикрыться. Ее лицо все еще было грязным. Хусейн решил, что ему привели новую партнершу. Он нахмурился, когда увидел гипс.

— Кто это? — спросил он, сидя на диване и потирая свой член. Его яйца свисали, словно у быка.

Камелия волновалась за Би, и это чувство пересилило страх и отвращение. Подруга была не в своем уме, зрачки так расширились, что не было видно радужной оболочки. Она даже не могла сидеть.

— Оставь ее в покое, — бормотала Би, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Отпусти ее, Джейк.


Первого августа, когда прошло почти три месяца после нападения, с ноги Камелии наконец сняли гипс. Она испытывала странное чувство. Нога казалась непривычно легкой, теплое солнце и ветер ласкали чувствительную кожу.

Стараясь идти переулками, Камелия пересекла Кингс-роуд и пошла вдоль реки по Чейне-Волк. Был жаркий летний день, и ей не хотелось сразу идти домой, хотя ее предупредили, что пройдет какое-то время, прежде чем она сможет ходить, как раньше.

Когда Камелия подошла к берегу, у нее заболело колено. Она села на скамью и с восхищением огляделась вокруг. Сегодня Темза была почти чистой, серебристой и сияющей, плавучие домики придавали ей средиземноморский вид. На одной из барж девушка чуть старше Камелии наполняла водой вазу для цветов. Рядом с ней, в коляске, сидел ребенок без подгузников и счастливо улыбался. Если не замечать машин, гудящих за спиной, здесь можно было бы просидеть пару часов.

Сняв накидку, Камелия вытянула ноги и стала их разглядывать. Одна нога была слегка загорелой, а другая бледной и немного тоньше. Шрам на внутренней стороне бедра был все еще красным. Когда медсестра сняла пластырь, Камелия пошутила, сказав, что надо будет высовывать одну ногу из окна, чтобы она стала такого же цвета, как и другая. Но сейчас хорошее настроение сменилось страхом перед будущим.

Последние две ночи Камелия провела у Денис, но сегодня ей надо вернуться домой и сделать то, что следовало сделать давным-давно. Когда-нибудь Би поблагодарит ее за это. Возможно, Денис права: в глубине души Би надеялась, что кто-то спасет ее.

Неделю назад, когда Джейка не было дома, Камелия кое-что обнаружила. Она узнала, что у него какой-то договор с Амстердамом, и нашла банковскую книжку, на счету которой было больше трехсот фунтов. Камелия предположила, что скоро он, наверное, уедет, но она не собиралась просто ждать и надеяться. Сегодня она ускорит его отъезд.

Би была в очень тяжелом состоянии. Предостережения Айдена насчет дьявола верхом на коне теперь не казались лишенными основания. Но Камелия была уверена, что все изменится к лучшему, как только Джейк исчезнет.

Майк Роджерс был козырной картой, которую Камелия собиралась разыграть. Она встречалась с ним пару дней назад и поняла, что чувство, которое она испытала к нему в больнице, было настоящим и за него стоит бороться. Она хотела сказать Джейку, как бы между прочим, что к ним в любой момент может зайти полицейский, поэтому ему лучше убрать все пошлые книжки и картинки из квартиры, если он не хочет попасть в тюрьму. Если у Джейка есть голова на плечах, то он испугается и в тот же день убежит.

До Окли-стрит путь был недлинным, но пока Камелия дошла до дома, колено заболело, а она вся горела. Шторы в гостиной были задернуты, но входная дверь была распахнута настежь.

Сначала Камелия подумала, что их ограбили. Из гостиной исчезло все оборудование Джейка — камеры, треноги, вспышки. Но, когда она открыла шторы, чтобы рассмотреть комнату при дневном свете, то вместо паники испытала облегчение. Это было не ограбление: Джейк собрался и уехал. Вся его одежда, все эти ужасные снимки — все исчезло.

Из груди Камелии вырвался торжествующий крик. Эта мрачная грязная комната никогда еще не казалась ей такой привлекательной.

— Спасибо тебе, Господи, — прошептала Камелия. Би будет расстроена пару дней, но потом все наладится.

Камелия прошла по коридору и заглянула в комнату подруги. Шторы были задернуты, было темно. Камелия увидела, что Би голая лежит лицом вниз и крепко спит. Внезапно Камелии захотелось разбудить ее, но потом она передумала. Лучше дать ей выспаться, а она тем временем приведет квартиру в порядок. Может быть, потом они пойдут в парк и позагорают на солнце, как раньше.

Переодевшись в старые шорты и рубашку, Камелия открыла окна гостиной, чтобы проветрить комнату, в которой пахло сигаретами и пивом. Хотя нога и болела, Камелия могла спокойно двигаться, когда пылесосила, вытирала пыль и убирала все следы, оставленные Джейком. Она мечтала об их с Би будущем. Завтра она пойдет в агентство и найдет временную работу клерка, возможно, и вечернюю работу официантки. Они заново покрасят гостиную. Когда Би станет лучше, они поедут куда-нибудь отдохнуть.

В кухне было очень грязно, в раковине лежала гора посуды, повсюду валялись банки от пива, стаканы и грязные чашки. Мухи летали над остатками курицы, молоко в пакетах позеленело.

Пока закипал чайник, Камелия вымыла посуду и убрала мусор. В кухне надо было провести генеральную уборку, но это можно сделать и позже. А сейчас она отнесет Би чай, и наконец они нормально поговорят.

— Проснись, Би, я принесла тебе чай, — сказала Камелия, открывая дверь одной ногой.

Ответа не последовало. Би лежала в той же позе.

— Здесь воняет. — Камелия зажала нос и, переступив, как обычно, через груду одежды, пошла открывать окно и тяжелые шторы, чтобы впустить свет. — Как ты можешь здесь спать, меня это просто убивает.

Повернувшись, чтобы поставить чашку с чаем на тумбочку, Камелия вскрикнула от ужаса.

Би лежала в луже блевотины лицом вниз, на спине виднелись красные полосы.

— О черт, Би. — Камелия поставила чай и коснулась плеча подруги. — Давай просыпайся, я помогу тебе из этого выбраться.

Би не пошевелилась. Камелия сильнее ухватила подругу, стараясь отодвинуть ее от блевотины. Когда волосы упали в сторону и показалось лицо Би, Камелия вскрикнула.

Глаза подруги были широко открыты, взгляд был холодным и стеклянным, словно у рыбы на прилавке. Тело было ледяным на ощупь.

— Нет, Би! — закричала Камелия. — Этого не может быть!


Ожидая полицию, Камелия стояла в дверях спальни. Она была так потрясена, что не могла даже плакать.

— Если бы я вернулась домой вчера вечером, — повторяла она.

Мухи летали по комнате, жадно садились на липкую смесь на простыне.

Тело Би утратило все былые формы. Бедра, которые когда-то были нежно-розовыми и мягкими, теперь стали костлявыми и торчали. Даже ее великолепная грудь увяла и походила на два кожаных мешка.


— Смерть наступила от удушья рвотой, — послышался низкий голос врача.

Камелия сидела в кресле и плакала.

— Я не могу сказать точнее, пока мы не исследуем состав крови и содержимое желудка. Но полагаю, что она приняла коктейль из барбитурата и алкоголя. Эти следы на ее спине появились недавно, как и синяки на руке, но гораздо раньше того, как она приняла таблетки. Я определил время смерти — примерно два или три часа ночи.

Камелия была словно парализована. Она видела, как полицейские ходили по комнате, все обыскивая, но их голоса раздавались как будто издалека. Перед мысленным взором Камелии стояли стеклянные голубые безжизненные глаза Би.

— Мисс Нортон, — строгий голос и рука, трясущая Камелию за плечо, вернули ее в реальность. — С вами все в порядке? Вам принести воды?

Камелия покачала головой.

— Вы сказали, что пришли примерно в полдень. Почему вы ждали полтора часа, прежде чем нам позвонить?

— Я убирала. Когда я вернулась домой, то заглянула к Би и решила, что она еще спит.

— А какой она была вчера вечером? Вы заметили что-нибудь странное?

Камелия подняла глаза и посмотрела на полицейского. Его лицо расплывалось у нее перед глазами, но все же она замечала людей, которые заглядывали с улицы.

— Меня здесь не было. Я два дня ночевала у подруги, — сказала Камелия, закрывая лицо руками и качаясь от горя. — Если бы я вернулась раньше, Би была бы жива.

Полицейский средних лет в простой одежде, со строгим лицом принялся расспрашивать Камелию.

— Чем Беатрис зарабатывала на жизнь? Был ли с ней вчера вечером кто-нибудь другой?

— Да, Джейк. Это был Джейк, — всхлипнула Камелия. — Вы должны его найти.

Когда один полицейский вышел из ванной, держа в руках пачку порнографических фотографий, с Камелией случилась истерика.

— Джейк заставлял Би позировать для него, — кричала она. — Он пичкал ее наркотиками и заставлял это делать. Би была милой, доброй девушкой, а он был дьяволом и манипулировал ею.


Через час Камелия поняла, что ее могут арестовать, но это ее не волновало. Пусть лазят по всем углам, берут пробы чего угодно, обвиняют ее в хранении наркотиков. Пусть даже скажут, что это она убила Би. Камелия чувствовала, что должна была находиться здесь.

Тело Би увезли в полиэтиленовом мешке, а полиция все продолжала обыск. Они входили и выходили, открывали ящики, шкафы, переворачивали кресла. Камелия словно опять оказалась на Ноттингем-корт, только сейчас ее лучшая подруга ехала в морг.

Позже молодой симпатичный офицер сжалился над Камелией. Он приготовил ей чай и заботливо расспрашивал о Джейке и Би.

Камелия рассказала ему все, что знала, включая то, что она помнила о дружках Джейка, о его контактах и о контракте в Амстердаме. Она задушила бы его голыми руками, если бы он вдруг вошел в комнату.

— Кому я могу позвонить, чтобы вы не оставались одна? — спросил полицейский. — Может быть, вашей матери?

— Моя мама тоже умерла, — всхлипнула Камелия. — У меня никого нет.

— Вам нельзя здесь оставаться, — сказал он. — Нам понадобится некоторое время, чтобы закончить расследование. Должен же быть кто-то, кто сможет вам помочь?

— У меня есть друг полицейский, — тихо произнесла Камелия. — Вы не могли бы попросить его приехать? Это сержант Майк Роджерс.

Как только Камелия произнесла это имя, то поняла, что ей не стоило этого делать.

— Он ваш парень? — От удивления у полицейского чуть глаза на лоб не вылезли.

— О нет! — покачала головой Камелия. — Я познакомилась с ним совсем недавно, когда на меня напали в Челси.

Полицейский в штатской одежде все это время рылся в книгах и бумагах. Казалось, он не слышит их разговор, но как только прозвучали последние слова, он встрепенулся, будто наконец напал на след.

Мужчины отошли в другой конец комнаты и стали переговариваться шепотом, а Камелия снова заплакала. Сегодня утром она поверила, что может наконец-то оставить прошлое позади. Но оно все время преследовало ее, и сейчас опять начнут ворошить старые скандалы и сплетни, даже если они не имеют никакого отношения к смерти Би.

Было четыре часа вечера, когда наконец приехал Майк. Камелия видела, как он что-то быстро сказал другому полицейскому У двери.

Камелия опять вспомнила Берта Саймондза, как тогда, когда она отошла от анестезии и увидела у кровати Майка. Его короткие волосы выгорели на солнце, лицо так и сияло здоровьем. Как и Берт, Майк был не только смелым и компетентным полицейским с загорелыми мускулистыми плечами. Он светился внутренней силой, которая бывает только у тех, кто повидал многое на своем веку, но, несмотря на это, сохранил чувство сострадания и выдержку. Майк знал законы, но людей он знал лучше и никогда не позволял себе поддаться иллюзиям.