Лесли Пирс - Камелия

Год или два назад Ник даже не взглянул бы на нее и не стал бы слушать, что она рассказывает, — настолько его голова была забита самолюбованием и осознанием важности собственной персоны. Но сейчас он замечал каждую деталь: чувственность немного более полной нижней губы, форму глаз, изящный изгиб бедра, когда она потянулась, чтобы налить ему выпивку.

Все прежние девушки Ника были блондинками, сам себе он честно признавался, что выбирал их как аксессуары. В восемнадцать лет ему нравились девушки невысокого роста с большой грудью, позже он перешел на длинноногих и худощавых. Но Камелия никогда не смогла бы стать чьим-то модным аксессуаром. У нее была голова на плечах и собственные взгляды на жизнь.

Мэл чем-то напоминала Кейт, сорокалетнюю разведенную женщину, которая два года назад помогла Нику стать на ноги. Внешне они были разными: Кейт была роскошной женщиной с фиалковыми глазами. Возможно, их сходство заключалось в доброте, в интересе к другим людям и, может быть, в страстности. У Ника с Кейт были платонические отношения, но он видел в ее глазах такую же страсть, как и в глазах Мэл.

Именно об этом он думал тогда ночью, лежа на кровати отца. Мэл — горячая штучка, в этом он был уверен. У этой девушки был большой опыт общения с мужчинами. Ник вспоминал смешные, колкие замечания, которыми она описывала друзей с Ибицы. И то, как обольстительно она на него смотрела.

Проведя в компании Мэл четыре дня, Ник совершенно запутался. Он отверг предположения Софи. Мэл ничего не испытывала к отцу, кроме восхищения и симпатии. Пообщавшись с Джоан Даунис и Антони, Ник понял, что Мэл не стремилась к легкой наживе. Если она уйдет из «Окландз», они будут подавлены. На самом деле она почти управляла отелем.

У них было так много общего. Они смеялись по одному и тому же поводу, легко и естественно общались. Ник был искренен, когда говорил о прошлом, хотя мог бы рассказать еще о многом. Мэл тоже до определенной степени ему открылась. Почему же тогда она его отвергает?

Возможно, он все еще был немного высокомерен? Ник знал, что понравился Мэл. Он чувствовал это так, как уловил бы аромат изысканных духов. Почему она сопротивляется своему влечению?

Позже, ночью, Мэл лежала в постели и плакала в подушку. Это был один из самых невыносимых вечеров, которые ей когда-либо приходилось проводить в этом отеле. Несмотря на ее протесты, Магнус настоял на том, чтобы она поужинала с ним и Ником. Мэл сидела за столом, окруженная вниманием двух мужчин, ковыряла вилкой тушеного лосося. Внезапно ей захотелось собрать вещи и уехать навсегда.

— Завтра я возвращаюсь в Лондон, — сказал Ник, наливая вино ей в бокал. — Но я буду постоянно приезжать, пока не покорю тебя.

Магнус только блаженно улыбнулся, как будто уже обдумывал, какой будет свадьба.

— Это правильно, сынок, — проговорил он добродушно. — Слабый сердцем никогда не завоюет благородную даму. Мэл просто не хватает опыта, я слишком долго держал ее взаперти.

Камелия лишь слабо улыбалась и краснела. Ник был таким красивым в черном костюме и светло-голубой рубашке. Она безумно желала этого мужчину. Но Мэл не могла предать Магнуса, который окружил ее отцовской любовью, даже не подозревая о том, что они на самом деле родственники.

При свете свечей Мэл поражалась тому, как много между ними сходства. Как можно было не замечать этого раньше? У нее были такие же высокие скулы, как и у Ника. Овал лица и мягкая кожа Магнуса скрывали раньше такие же скулы, но сейчас они стали отчетливо видны. Их волосы и цвет глаз были совсем не похожи, но все же у Софи были темные волосы и глаза, у Магнуса глаза были золотисто-карие, иногда зеленые, а у Ника ни на кого не похожие, чисто голубые.

Цвет кожи — это особый случай. Днем был виден загар Магнуса, который появился во время работы на улице. По сравнению с ним Ник казался бледным. Но сейчас было видно, что у обоих одинаковый оливковый цвет лица. Хотя у Ника была светлая кожа, Мэл вспомнила, как он говорил о том, что когда вернулся из Греции, то был почти черным. Даже форма губ выдавала сходство. У всех троих были полные, мясистые губы.

Когда-то Мэл доставляло удовольствие искать у себя сходства с Магнусом, но сейчас от этой мысли ей становилось плохо. Ей так хотелось быть просто работницей и ломать голову только над тем, как потратить зарплату.

Разговор перешел к планам на будущее. Магнус хотел построить спортивный зал и крытый бассейн в старой конюшне. В шутку он предложил Нику стать инструктором по фитнесу, на тот случай, если его актерская карьера окончательно провалится.

Ник раньше упоминал о том, что в Лондоне работал как-то в спортивном зале, но сейчас, когда об этом заговорил Магнус, Мэл представила Ника обнаженным. Она сразу выпила вина, чтобы скрыть смущение.

Магнус сказал, что хотел бы, чтобы она научилась водить машину.

— Это смешно, что у тебя до сих пор нет водительских прав, — заявил он прямо. — Ты могла бы вести банковские дела намного лучше меня. Завтра же я организую курсы.

Дальше становилось только хуже. В каждом из своих далеко идущих планов Магнус видел Камелию в главной роли. Было понятно, что он подумывал о пенсии и надеялся, что Мэл займет место управляющего.

— Я хочу расширить отель, — сообщил Магнус, улыбнувшись Мэл, а затем посмотрел на Ника, как будто они уже все обсудили в деталях. — Я хочу построить флигель рядом с конюшней, туда войдут еще двадцать комнат. И не мешало бы обустроить зал для конференций, чтобы здесь можно было проводить совещания и заключать сделки.

Неделю назад Мэл с энтузиазмом отнеслась бы к этим планам. Она предложила бы праздновать в отеле свадьбы. Но сейчас она молча пила вино и слушала обоих мужчин, мечтая о том, чтобы в кухне произошло что-то серьезное и она смогла бы сбежать отсюда.

Ник рассказывал о школьных годах, описывал, как здорово было возвращаться домой на праздники, когда Рут еще была жива. Мэл было горько слушать о том, как эти мужчины с такой нежностью рассказывают о жене и матери, и одновременно знать, что примерно тогда же Магнус писал Бонни любовные письма. Казалось, у Ника было счастливое детство. В лесу на дереве у него был деревянный домик, у него неделями гостили школьные друзья, а с местными детьми они ставили на конюшне пьесы.

Но Ник ни разу не упомянул о том времени, когда умерла его мать. Мэл чувствовала, что в переходном возрасте он был так же несчастлив, как и она. Может, тогда он и научился играть, изображая из себя упрямого и беззаботного подростка, в то время как его отец замкнулся в своем горе. Одинокому мальчику пришлось слишком быстро повзрослеть.

— Тебе пора в отпуск, моя девочка, — сказал Магнус. Наверное, он был поражен ее молчанием. — Ник бредит Грецией. В такое время года там все еще тепло и красиво. Как насчет того, чтобы вам съездить туда вдвоем на недельку?

Мэл понимала, что Магнус просто о ней заботился. Он беспокоился из-за того, что она молчала весь вечер, и боялся, что слишком завалил ее работой. Но тогда Мэл восприняла его предложение как попытку ее использовать.

— Если мне потребуется отдых, я сама его попрошу, — выпалила она, не подумав.

Она заметила, как мужчины переглянулись, и поняла, что опьянела. Чтобы не выглядеть еще большей дурой, Мэл решила уйти якобы для того, чтобы поговорить с Антони. Прежде чем ей успели возразить, она встала и вышла из гостиной.

К счастью, Антони действительно была нужна помощь — сломалась посудомоечная машина. Мэл вытащила всю посуду, вымыла и вытерла ее, пока Антони раскладывал десерты.

Когда она вернулась в столовую, Магнус и Ник уже перешли в гостиную, прихватив бутылку бренди.

Салли подмигнула Мэл, передавая оставленную для нее информацию.

— Они попросили, чтобы ты к ним присоединилась, — неохотно произнесла она.

Салли была единственным человеком среди персонала, с которым Мэл чувствовала себя неуютно. Это была высокая худощавая девушка, которая днем училась в университете Бата. Раньше Мэл догадывалась, что Салли ей завидует, но сейчас по тону ее голоса стало понятно, что официантке нравится Ник.

— Я не очень хорошо себя чувствую, — вялым голосом ответила Мэл. — Наверное, пойду спать. Сможешь передать им об этом?

Она уже повернула к последнему пролету ступенек, как вдруг дверь гостиной распахнулась и появился Ник. Когда он попросил Мэл войти, она повторила ту же отговорку, что и Салли, и пошла по ступенькам наверх. Ник побежал за ней, перепрыгивая через две ступеньки.

— Что случилось? — спросил он, догнав Камелию возле ее комнаты.

— Я же сказала, что не очень хорошо себя чувствую, — солгала Мэл. Она немного отрезвела после мытья посуды.

— Сегодняшний вечер был слишком тяжелым для тебя? — спросил Ник. — Отец иногда похож на бульдозер, когда войдет в раж.

Сочувствие в его голосе тронуло Камелию до глубины души. На ее глазах выступили слезы. Нежные слова Ника, казалось, залечивали ее душевные раны. Он увидел слезы Мэл и притянул ее к себе.

— Тише, тише, — говорил он, пытаясь ее успокоить. — Ты не должна обращать внимания на отца. Он просто боится постареть раньше, чем достигнет своих целей. Он забывает, что иногда нельзя опережать события.

Так хорошо было в объятиях Ника. На мгновение Мэл забыла свои страхи. Ник ладонями обхватил ее лицо.

— Тебя стоит добиваться, — прошептал он, целуя ее в нос. — Иногда я могу быть самым терпеливым на свете.

Он коснулся губами ее губ. Мэл потянулась к нему, забывшись в сладости его горячих чувственных губ.

Но реальность отрезвила ее, вызвав ужас в ее душе. Камелия с силой оттолкнула Ника.

— Больше никогда не делай этого! — воскликнула она, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Я же сказала тебе, что мне это неинтересно. Разве это так сложно понять?

Ник отступил на несколько шагов, его лицо покраснело.

— Я хотел бы сказать, что сожалею, но это не так, — проговорил он, поворачиваясь к ступенькам. — Я не знаю, что с тобой такое, Мэл, но я обязательно это выясню. Ты так же сильно желала этого поцелуя, как и я. Ты меня не обманешь.

Позже Мэл лежала на кровати и плакала. Она поняла, что попала в ловушку. Весь вечер она замечала доказательства того, что Ник упрям и решительно настроен. В детстве он заявил, что будет актером. Несмотря на протест семьи, он долго взбирался наверх, пока его высокомерие не сыграло с ним злую шутку. Возможно, в прошлом он и был плейбоем, но сейчас он стал совсем другим. Ник решил, что Мэл его судьба, и она знала, что он не отступит.

— За что мне это? — прошептала она в темноте, обращаясь к тому же, кого однажды поблагодарила за эту комнату. — Что я сделала, раз заслужила такое?

Мэл сидела в гостиной Магнуса и смотрела в окно на сильный дождь. Еще не пробило и четырех часов, а уже было темно. Сильный ветер сорвал с деревьев красивые осенние одежды, усыпав ими лужайку и террасу. Такая погода напоминала Камелии о том дне, когда она приехала в «Окландз» два года назад, и о дне, когда она впервые познакомилась с Ником Осборном.

— Когда же ты скажешь мне, что тебя мучает?

Мэл испугалась, услышав низкий голос. Она задернула тяжелые шторы и повернулась к Магнусу. Он выздоравливал после пневмонии. Все началось в прошлом месяце. Магнус сильно простудился после того, как целый вечер проработал под дождем. Простуда перешла в бронхит. Магнус отказался ложиться в постель, и все закончилось пневмонией.

Магнус сидел возле камина в кожаном кресле с высокой спинкой. Он был в старых фланелевых штанах и пиджаке. Рядом с ним на маленьком столике стоял поднос с чаем. Раньше он никогда не болел и поэтому был очень плохим пациентом. Он постоянно вставал с постели, тем самым отодвигая выздоровление на неопределенный срок. Но сейчас ему стало лучше, и на следующей неделе Ник собирался отправить его на Канары погреться на солнце.

— Ничего меня не мучает, — солгала Мэл. — Я думала о том, какой депрессивной может быть осень.

— Может быть, я стар, но пока еще не ослеп и не ослаб умом, — ответил Магнус, недоверчиво ухмыльнувшись. — Иди сюда, сядь рядом.

Магнус давно заметил, что Мэл была сама не своя. Он объяснял это тем, что она устала. Все лето в отеле было полно людей, персонала не хватало. Но, лежа в постели во время болезни, Магнус понял, что Мэл требовалось что-то гораздо серьезнее отпуска. Она была очень взволнована.

Улыбка больше не сияла в ее глазах, хотя она по-прежнему болтала и шутила. Она не утратила ловкости, со всеми была так же приветлива, как и раньше, но огонек внутри нее погас. Сейчас, когда Мэл прошла по комнате, направляясь к креслу у камина, Магнус заметил, что в ее походке больше не было легкости. Все тело девушки было напряжено.