— Ну и что полезного в том, чтобы бегать за курами по всему двору? — сказала Хэлли. — Лучше уж купите им собаку.

После обеда Софи отправила всех в гостиную, где крутила рукоятку радиоприемника до тех пор, пока не наткнулась на соло на саксофоне в исполнении Уорлока Дельвина.

— Устраивайтесь поудобнее, а мы с Гордоном приготовим кофе, — сказала Софи.

Нелл положила голову на плечо Питера. Они оба, а также Мария и Хэлли, смотрели на Фло и Саймона, как те читают Энди «Варвара».

— Хотела бы я, чтобы Альдо был здесь, — заметила Хэлли.

— Мама… — перебила ее Мария. Она не хотела снова говорить об Альдо.

— Извини, извини, — сказала Хэлли. — Но он такой очаровательный и занятный! Он всегда так интересно рассказывал о раскопках в Перу, в Египте — повсюду!

— Я тоже там была, — негромко произнесла Мария.

— Если бы ты осталась там и продолжала работать с ним, кто знает, как далеко продвинулась бы твоя карьера, — возразила ей мать.

Всю свою жизнь Хэлли страшно переживала об упущенных возможностях, которые могли сделать ее или ее детей знаменитыми, более счастливыми и более успешными. Возможно, она думала, что без Альдо ее дочь вообще откажется от работы и будет целыми днями болтаться по магазинам или смотреть телевизор.

— Мария отлично справится сама, — сказал Питер.

Мария ответила брату благодарной улыбкой.

— И вообще, это Альдо надо думать о том, как он обойдется без нее, — сказала Нелл. Энди подобрался к ее ногам и играл со шнурками, повторяя слово «Альдо». «Альдо, Альдо, Альдо», — твердил он снова и снова, явно довольный тем, как оно звучало.

— Зачем вообще говорить о нем, — недоумевала Мария и посмотрела на дверь, удивляясь тому, как долго нет Софи и Гордона.

— Вы столько лет проработали вместе, — заметила Нелл. — Может, без тебя он даже потеряет место. Вы ведь были командой, правильно?

— Правильно, — ответила Мария. Вместе они разрабатывали планы раскопок, а потом Альдо принимался за улаживание важных вопросов. Он постоянно вел телефонные переговоры или ездил на встречи. Он был слишком занят, чтобы собственно копать, день за днем разгребать грязь. Да, Альдо любил раскопки, однако у него был настоящий талант к административной работе, и никто не мог его заменить, так что Мария была вынуждена заниматься практической стороной дела.

— Уверена, что его ассистент отлично заменит меня, — сказала Мария. Однако Нелл была права: никто, даже сам Альдо, не знал раскоп в Шаван де Хуантаре лучше, чем она.

— Главное, не забывай, кто дал тебе старт, — предупредила Марию Хэлли.

Конечно, она имела в виду Альдо, забывая при этом, что к моменту встречи с ним Мария практически закончила Кембридж и участвовала в раскопках Ноттингемского аббатства и одного из древнегреческих поселений. Мария упорно смотрела на Саймона и Фло — они пытались привлечь внимание Энди к коробке с шашками и оторвать его от шнурков в туфлях Нелл.

— Ну и где же кофе? — спросила Хэлли.

— Я сейчас узнаю! — воскликнул Саймон. Он вскочил на ноги и выбежал из комнаты, Фло бросилась за ним.

Однако Гордон перехватил их. С извиняющейся улыбкой на лице он вошел в гостиную, держа одну руку на плече дочки, другую — на плече сына.

— У Софи страшно разболелась голова, — сказал он. — Мне очень жаль, но она попросила меня извиниться и сказать, что кофе сегодня не будет.

— Так сильно болит? — поинтересовалась Хэлли, нахмурясь.

— Ну, она думает, что это мигрень, — ответил Гордон.

— Бедняжка, — сказала Хэлли. — Наверное, все дело в красном вине, в котором потушили цыпленка. А может в шоколаде. Она ела шоколад?

— Уверен, с ней все будет в порядке, — сказал Гордон, похлопывая Хэлли по плечу.

Глава 8

Мария гнала машину по дороге. Думая о Софи и Гордоне, она начинала нервничать и от этого еще сильнее давила на газ. Возможно, в этот момент они ссорились — по ее вине. Она упомянула о выкидыше только потому, что хотела выразить Гордону свое сочувствие. Ей всегда казалось, что муж Софи держит ее на расстоянии вытянутой руки, и она пыталась показать ему свою симпатию, чтобы пробудить в нем ответное чувство. Теперь Мария знала, что сестра солгала ей, чтобы оправдать свои поступки: воровство и то, как она обращалась с Фло. А раз не было выкидыша, не было и оправдания ее чудовищным словам, сказанным в библиотеке.

На полпути к Скво-Лэндинг Мария поняла, что должна немедленно поговорить с Софи. Она остановилась у заправочной станции, где был телефон-автомат. Линия оказалась занята. Мария развернулась и поехала назад. Она не знала, что скажет сестре; ей лишь нужно было поцеловать Софи, дать ей понять, что она все равно любит ее — несмотря ни на что.

Участок Литтлфильдов занимал четыре акра земли; к нему вела длинная подъездная дорога, окруженная живой изгородью. Мария въехала во двор. Дом был погружен во тьму. Внезапно она увидела, что в полной темноте по двору бегают Саймон и Фло. Она решила было, что они веселятся, гоняясь друг за другом в порыве радости, однако в следующий момент поняла, что дети охвачены ужасом. Мария бросилась к ним через двор, схватила за руки и держала, пока они не перестали вырываться. Несмотря на холодную погоду, они были без курток.

— Саймон, Фло, — говорила она, обнимая их. Они пытались вырваться, убежать, но она держала крепко. — Что случилось?

— Мы не скажем, нам нельзя! — выкрикнул Саймон и резким рывком освободил свою руку.

— Фло? — обратилась Мария к девочке, обнимая ее. Фло только всхлипывала. Мария подняла ее на руки и пошла к дому.

Неужели именно здесь только что проходил их семейный ужин? Все лампы были потушены. Марии показалось, что она слышит голоса родных — они попрощались каких-то полчаса назад.

Однако голоса действительно были слышны: они доносились из спальни Софи и Гордона. Судя по спокойному тону, ее сестра с мужем не ссорились.

— Пожалуйста, отпусти меня, — вдруг зашептала ей на ухо Фло. — Я не хочу туда.

— Твои родители поругались? — шепотом спросила Мария. — Поэтому вы так расстроились? — Она боялась вторгнуться в супружескую спальню и нарушить какую-нибудь романтическую сцену между Софи и Гордоном. С другой стороны, Мария была по-настоящему напугана. В последний раз она испытала такое же чувство, когда во время раскопок шаванского захоронения они с Альдо ощутили запах крови, а в следующее мгновение обнаружили труп мужчины с перерезанным горлом: скорее всего, это был грабитель, пытавшийся похитить древние сокровища.

— Иди к себе в комнату, — приказала Мария Фло. — Я зайду к твоим маме и папе, а потом приду к тебе, пожелать спокойной ночи.

— Не ходи туда, — умоляла девочка.

Не пытаясь успокоить ее, Мария бросилась по коридору к спальне Софи. Сквозь приоткрытую дверь пробивался лучик света. Мария услышала голос Гордона — монотонный, точь-в-точь как тот, которым Софи говорила с дочкой в библиотеке.

— Жалко, что дети останутся без матери, — говорил этот голос. — Как печально будет вести их на твои похороны. А потом развеивать твой пепел у нас по двору. Мы оставим немножко пепла, чтобы высыпать его в реку. Ты же хочешь, чтобы тебя кремировали? Так ты говорила?

В ответ послышался хрип. Звук был глухой, полный ужаса и отчаяния. Мария никогда не слышала ничего страшнее; слезы набежали ей на глаза и потекли по щекам, когда она представила себе сестру с перерезанным горлом. Мария бросилась в гостиную и схватила лежавшую у камина кованую кочергу, потом бегом вернулась назад. Она заглянула в дверь, готовясь увидеть нечто ужасающее.

Софи, в розовой ночной рубашке, сидела на стуле напротив Гордона — он стоял, опираясь на туалетный столик. Ее лицо было бледным и опухшим, как будто она долго плакала.

— Ты хочешь, чтобы тебя кремировали, Софи? — повторил Гордон. — Скажи мне сейчас, чтобы я знал.

Софи покачала головой и снова захрипела. Ее рука слабо потянулась к шее, потом упала.

Мария ворвалась в комнату. При виде сестры глаза Софи расширились от страха, и она отвернулась, пристыженная. В комнате стоял сильный запах духов и мочи. Гордон повернулся к Марии со своей мальчишеской улыбкой.

— Ой! Поймала на месте преступления, — дурачась, сказал он.

— Отпусти ее, — твердо заявила Мария, сжимая в руке кочергу.

— Отпустить? — по-прежнему улыбаясь, спросил Гордон. — Я ее не держу. Ей это нравится.

— Софи? — Мария повернулась к сестре, почувствовав внезапную боль в груди. К бледным щекам Софи прилила кровь; она слабо улыбнулась.

— Софи, пойдем со мной, — попросила Мария, подходя к ней. Шею Софи обхватывал тонкий, туго затянутый шнурок. — Давай же, вставай!

— Все в порядке, — хрипло произнесла Софи, с трудом выдавливая из себя слова. — Оставь нас.

— Ты ее слышала, — произнес Гордон, теперь уже враждебно. — Или хочешь остаться и посмотреть?

— Встань и дай мне убедиться, что с тобой все хорошо, — сказала Мария. Она твердо решила не уходить, пока не увидит все своими глазами. Она не могла поверить, что сестра позволяет мужу делать это с ней. Мария понимала, что, заставляя Софи признать себя равноправным участником этой дикой сцены, она унижает ее.

Софи с трудом поднялась со стула — в ее глазах читался вызов.

— Пожалуйста, — промолвила она. Ночная рубашка соскользнула с ее плеча, и Мария увидела свежие синяки и тонкую струйку крови, бежавшую из-под врезавшегося в шею шнурка.

— Спокойной ночи, — сказала Мария и вышла из комнаты. Кто-то — Гордон или Софи — захлопнул дверь у нее за спиной. Она направилась прямо в комнату Фло: девочка лежала на одном конце кровати, Саймон сидел на другом.

— С мамой все в порядке? — спросил Саймон.

Мария понятия не имела, что на это ответить.

— С ней все будет хорошо, — уклончиво сказала она.

— Только не уходи, — попросила Фло. — Ладно?

Ощущая себя самозванкой, Мария остановилась в дверях.

— Почему папа делает маме больно? — спросил Саймон.

— Он так показывает, что любит ее, — сказала Фло.

Слова Фло вывели Марию из оцепенения.

— Это не любовь, — не сдержавшись, сказала она. Потом скомандовала: — Берите пижамы. Переночуете сегодня у меня.

В машине дети уснули; когда подъехали к дому, Марии пришлось их разбудить. Она взяла Фло на руки, Саймон молча пошел за ними. Высоко в небе плыла луна, на черной поверхности моря серебрилась лунная дорожка. Правой рукой прижимая к себе Фло, Мария отперла дверь. Войдя в дом, она заложила засов.

Лунный свет затапливал пустой дом. Казалось, что в нем витают привидения; чтобы избавиться от этого ощущения, Мария зажгла все лампы. Она собиралась приготовить какао и тосты с корицей, однако дети зевали и терли глаза. Племянники в первый раз оказались в ее доме, однако слишком устали, чтобы осматривать его. Мария уложила их в кровать в гостевой спальне, поцеловала и пожелала спокойной ночи.

Оставшись одна и вспомнив все, что произошло, она на какое-то мгновение запаниковала. «Я похитила Саймона и Фло», — вслух произнесла она. Потом выглянула в окно, словно ожидала увидеть там красные сигнальные огни и вооруженных полицейских. За окном было темно, только черные силуэты деревьев раскачивались на ветру. Она собралась было позвонить Софи, сказать, что дети в безопасности, однако вместо этого набрала номер Питера и Нелл и попросила их как можно скорее приехать.


— Я сделала бы то же самое, — воскликнула Нелл, с порога обнимая Марию. Питер пошел наверх, укладывать Энди в переносную кроватку. Мария ощущала себя обессиленной, словно долго брела по дороге, сражаясь с порывами холодного ветра. Прижавшись к заспанной Нелл, вдыхая ее запах, она почувствовала, что дрожит.

— Дети были страшно напуганы, — сообщила Мария. — Не знаю, как много они увидели или услышали…

Питер спустился вниз; он был одет по-домашнему, в широкие вельветовые брюки и синюю рубашку под замшу. Глаза его, как и глаза Нелл, были сонными.

— Они еще не звонили? — спросил он. — Чтобы узнать, у тебя ли дети?

— Нет, — ответила Мария. Что, если Софи до сих пор не заметила их отсутствия? Воспоминание о том, что она видела и из-за чего Софи могла не знать, что ее детей нет дома, охватило Марию паникой. — Мы должны помочь Софи, — сказала она. — Думаю, нам надо поехать туда прямо сейчас, Питер.

— Не торопись, — ответил брат. — Софи сказала, что с ней все в порядке. Ты говоришь, она действительно хотела, чтобы ты ушла.

— Да, но я все равно думаю об этом. У нее на шее была удавка!

— Боже, неужели дети видели это?! — вскрикнула Нелл, вздрогнув.