Луанн Райс - Каменное сердце

— Нет, нет! Я люблю папу! — горячо воскликнула Фло.

Мария заледенела от ужаса. Она хотела броситься к сестре и племяннице, но не могла пошевелиться.

— Ты останешься здесь, — ласково сказал голос Софи. — Ты как следует подумаешь о том, что натворила, а потом я вернусь и отведу тебя в тюрьму.

— Пожалуйста, не уходи! — взмолилась Фло. Софи ничего не ответила. Мария услышала, как цокают, удаляясь, ее каблуки. Теперь до нее долетали только тихие всхлипывания ребенка.

Мария рванулась к девочке.

— Фло! — позвала она.

Фло было шесть. Ее волосы были заплетены в косички, она была худенькая, только маленький животик выпирал спереди. Девочка стояла, скорчившись, прижимая к лицу рюкзачок с нарисованной Минни-Маус.

— Фло! — снова обратилась к ней Мария, наклоняясь и гладя племянницу по голове.

— Мама еще здесь? — спросила Фло.

— Нет, — ответила Мария. Она подняла Фло на руки и прижала к себе. Девочка словно застыла: она не обняла тетку в ответ.

— Мама отправляет меня в тюрьму, — сообщила она.

— Никуда она тебя не отправляет, — ответила Мария. — Она просто разозлилась на тебя и сказала это, не подумав.

— Мама очень сильно разозлилась, — добавила Фло.

— Ты знаешь почему? — спросила Мария, тихонько покачивая девочку, которая все еще заливалась слезами.

— Потому что я плакала у зубного врача.

Мария ничего не ответила, продолжая убаюкивать племянницу. Руки начали болеть, поэтому она осторожно опустила Фло на пол, потом присела сама и посадила девочку к себе на колени.

— Давай-ка мы сейчас успокоимся, — сказала Мария, — и я отвезу тебя домой. Хочешь, поедем к бабушке?

— Я должна оставаться здесь, — произнесла Фло. — Это правило.

— Какое правило?

— Мама оставляет меня здесь, потому что это место безопасное и здесь можно как следует подумать.

— Она часто так делает?

— Ну, не то чтобы часто, — сказала Фло. — Иногда.

— И надолго? — спросила Мария.

— Пока не стемнеет, — ответила девочка.

— Послушай. — Мария взяла Фло за руку и поставила на ноги. — Я старшая сестра твоей мамы, и я говорю, что ты можешь пойти со мной. Я предупрежу библиотекаря, и она все объяснит твоей маме, когда та придет за тобой.

Фло безмолвно последовала за ней. Мария остановилась у стола библиотекаря, которая подняла на нее безразличный взгляд.

— Эта девочка — моя племянница, — сказала Мария. — Когда ее мать придет за ней, скажите ей, пожалуйста…

— Здесь не детский сад, — ответила женщина. — В последнее время она слишком часто бросает здесь ребенка. Передайте вашей сестре, что в следующий раз, когда она оставит девочку в библиотеке, я позвоню в полицию.

— Не надо в полицию! — воскликнула Фло, прижавшись к ноге Марии и вновь залившись слезами.

— Пойдем, Фло, — сказала Мария, выводя племянницу из библиотеки.

Мария и Фло сидели на переднем сиденье «мустанга», ели мороженое и смотрели в витрину прачечной. Встречу с агентом по недвижимости и осмотр дома на Скво-Лэндинг Мария перенесла на другое время.

— Здесь стирают одежду, — сказала Фло.

— Я знаю, — ответила Мария. В голове ее кружилось множество вопросов, однако она не знала, как задать их, не расстроив ребенка вновь. Ей нужно было придумать, как можно спросить о том, о чем никогда не спрашивают, представить себе то, что выше ее разумения. Как могла сотрудница библиотеки так просто отпустить с ней Фло? Вдруг на ее месте была бы похитительница, представившаяся теткой девочки? Внезапно Мария вспомнила ласковый голос Софи, которым она обещала отдать дочку в тюрьму, и почувствовала себя беспомощной и опустошенной.

— По-моему, так гораздо веселее — после зубного врача поесть мороженого, — сказала Мария. — А ты как думаешь?

— Да, — согласилась Фло. Она аккуратно облизывала оранжевый шарик мороженого, чтобы оно не капало из рожка.

— Тебе нравится твой зубной врач?

— Он славный. Но ходить к нему все равно страшно. И к другим врачам тоже.

— Раньше я тоже боялась, — заметила Мария. На самом деле она боялась и сейчас, однако понимала, что вряд ли стоило говорить об этом племяннице. Марии необходимо было узнать, почему Фло плакала и за что ее мать так разозлилась на нее. — Фло, как зовут твоего зубного врача?

— Доктор Кауфман. Он иногда приходит к нам на ужин, и тогда я его совсем не боюсь. Он не такой ужасный.

— Ты хочешь сказать, что доктор Кауфман дружит с твоими родителями?

— Да. Он хороший папин друг, — сказала Фло, но в ее голосе Мария почувствовала тревогу. — Ты отвезешь меня домой?

— Конечно, — ответила Мария, заводя машину. — К вам домой или к бабушке?

— К нам.

Свой дом Софи превратила в прелестный деревенский коттедж, полный старинных вещиц, с прочной мебелью, обитой вощеным ситцем в клетку, семейными фотографиями и пейзажами восемнадцатого века на стенах. В нем была светлая кухня, в которой находился очаг с открытым огнем, а на вымощенном терракотовой плиткой полу лежали плетеные коврики.

Держа девочку за руку, Мария вошла в незапертую дверь. В гостиной Саймон смотрел телевизор. Софи стояла у кухонной раковины: колола лед и ссыпала его в большую стеклянную миску.

— Посмотри, кого я нашла в библиотеке, — сказала Мария. Софи обернулась, и на ее лице отразилось безмерное облегчение. Красный фартук обтягивал ее выступающий живот. Кто-то из детей, скорее всего, Фло, вышил на нем синими нитками контуры сердца. Софи распахнула объятия, и Фло бросилась к ней.

— Слава богу с тобой все в порядке! — воскликнула Софи.

— Тетя Мария увела меня с собой, — произнесла Фло.

— Боже, Мария! — всхлипнула Софи, смахивая слезы со щек. — Я вернулась за ней, а ее там не было!

— Разве библиотекарь не сказала, что я забрала ее?

— Сказала, но когда я пришла домой, тебя тут не было, и мама не знала, куда вы подевались. Наверное, ты хотела как лучше, но больше никогда не уводи ее, не предупредив меня. Знала бы ты, что я передумала за это время…

Мария сама испугалась того, как сильно должна была волноваться сестра по ее вине. Она смотрела на Софи и Фло: они держали друг друга в объятиях, гладили и целовали.

— Со мной все хорошо, мамочка, — шептала Фло. — Все в порядке.

— Я так рада, что ты дома, солнышко, — говорила в ответ Софи, ладонью убирая пряди соломенного цвета волос со лба дочки.

— Можно поговорить с тобой? — через некоторое время спросила Мария.

— Говори, — сказала Софи.

— Я имела в виду наедине.

Мария улыбнулась Фло в тщетной попытке приободрить девочку. Та застыла на месте, глаза ее наполнились ужасом.

— Конечно. Иди к Саймону, солнышко, ладно? — попросила Софи.

— Хорошо, мамочка, — тоненьким голоском ответила Фло и убежала.

Мария глубоко вдохнула. Она знала, что если коснется рукой груди, то почувствует, как с бешеной скоростью колотится ее сердце.

— Я слышала, что ты говорила в библиотеке, — сообщила она. — Я стояла в соседнем проходе.

— И что я такого говорила? — поинтересовалась Софи, ударяя молотком по куску льда, завернутому в полотенце.

— Ты говорила Фло, что отправишь ее в тюрьму.

Софи скорчила гримасу и с негодованием потрясла головой.

— Поговорим об этом, когда у тебя будут дети, — сказала она. — Все матери в Хатуквити пугают этим своих чад. Никто же не думает об этом всерьез. — Софи достала из ящика пакетик шоколадных чипсов и начала их есть.

— Но Фло поверила. Она так рыдала, что казалось, будто у нее сердце разрывается. Разве библиотекарь не рассказала тебе об этом?

— Да она мне целую лекцию прочла о том, что я не должна больше оставлять там Фло одну. Я ведь иногда оставляю детей в библиотеке, когда иду на рынок или на почту, совсем ненадолго — так все делают! Разве ты не помнишь, как мы часами сидели там, дожидаясь маму? — спросила Софи, забрасывая чипсы один за другим себе в рот.

— Помню, — сказала Мария, однако она помнила и то, что им тогда было гораздо больше шести лет. — Можешь объяснить мне одну вещь? Почему ты так разозлилась на Фло?

— Она специально сбросила с полки в магазине банку маринованных пикулей. Она и раньше так делала.

— А я думала, дело в том, что она плакала у зубного врача.

— Это она тебе сказала? — спросила Софи, глядя сестре прямо в глаза.

Мария заколебалась. Она хотела защитить племянницу, однако в то же время ей необходимо было услышать ответ Софи.

— Да, она мне сказала, — произнесла Мария.

— Пожалуй, я была слишком строга. — Голос Софи слегка дрогнул. — Пол Кауфман наш хороший друг, они с Гордоном играют вместе в гольф. Пол обожает наших детей, и я видела, как он расстроился, когда Фло начала плакать. Он считает, что работает очень бережно. На самом деле Фло его вовсе не боится — просто ее друзья рассказали ей, что все боятся дантистов, вот она и расплакалась.

— Господи, да я сама боюсь дантистов, — сказала Мария, чувствуя себя немного спокойнее.

— Ну, после тех лекарей-шаманов к которым ты, наверное, привыкла… — Софи попыталась улыбнуться.

— Софи, — промолвила Мария, стараясь, чтобы ее голос прозвучал мягко, — я беспокоюсь о тебе. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — ответила Софи, однако суставы ее пальцев, сжимавших ручку молотка, побелели.

— Для чего лед? — спросила Мария.

— Для черной икры. — Она у нас сегодня на ужин. Белужья, из России — Гордон любит такую больше всего.

— И по какому поводу? — поинтересовалась Мария.

— Без всякого повода, — сказала Софи. — Мы живем так каждый день — именно поэтому мы так счастливы. Ну или отчасти поэтому.

Слушая ласковый голос сестры, стоя в ее уютной кухне, Мария чуть было не решила, что все, что она услышала в библиотеке, ей просто почудилось. Потом она вспомнила про золотую статуэтку, и все ее благорасположение сразу улетучилось.

— Черная икра на ужин во вторник, — негромко произнесла Мария, страстно желая и в то же время не осмеливаясь заходить дальше. — Ничего себе!

— Ты хочешь сказать, что Гордон этого не заслуживает? — резким тоном спросила Софи.

— Ничего подобного. Заслуживает, конечно.

Внезапно она поняла, как странно ведет себя Софи: спокойно колет лед для икры, в то время как ее дочь находится неизвестно где. Мария почувствовала, что пора уходить. Что она и сделала.

«Прежде чем выдвинуть обвинение в пренебрежении родительскими обязанностями, нужно все как следует взвесить», — торжественно произнес Питер Дарк. Его вьющиеся черные волосы были коротко подстрижены. С прошлой зимы он отрастил аккуратные усики, которые превосходно вписывались в его имидж юриста из небольшого городка. В стеклах его очков в тонкой оправе отражались огоньки свечей. Питер сооружал качели из своих столовых приборов: перевернутая вверх дном ложка служила опорой, а нож — доской.

— Я не выдвигаю никаких обвинений! — воскликнула Мария. — Я просто разговариваю с моим братом и с моей лучшей подругой.

— Однако ты должна понимать, что это обвинение, и весьма серьезное. Услышь его Софи, и она отвернется от тебя навсегда.

— А тебе все колеса проткнет, — добавила Нелл. Мария чувствовала, что Нелл недовольна Питером, тем, что он сперва ответил как адвокат и только потом — как брат.

Пышные рыжие кудри Нелл отлично смотрелись на фоне ее черной бархатной блузки. Мария была тронута тем, что Нелл, как только услышала о том, что случилось у Софи, пригласила ее на обед.

— Если что-то подобное действительно происходит, — продолжала Нелл, — мы не можем беспокоиться о чувствах Софи. Мы должны думать о Саймоне и Фло.

— Думаете, я спятила? — спросила Мария. — Или это в порядке вещей?

— Что именно? — уточнил Питер, отправляя в рот кусок трески. — Родителям случается выйти из себя. У всех свои методы приучения детей к дисциплине.

— А ты сказал бы Энди, что отправишь его в тюрьму?

— Нет, — ответил Питер.

— Знаете, а мне мама однажды пригрозила, что отправит в тюрьму, если я буду плохо себя вести, — призналась Нелл. — Мне кажется, в нашем городе матери, у которых есть дочки, просто не могут удержаться от этого. Представляю себе: ты на грани нервного срыва, а тут как раз женская тюрьма в двух милях от дома…

— Софи сказала то же самое, — произнесла Мария.

— Она их точно не бьет, — сказал Питер. — Если бы била, оставались бы следы: синяки или что-то в этом роде.

— Боюсь, это похуже синяков, — ответила Мария. Она не могла избавиться от голосов, звучавших в ее голове: от ласкового тона Софи и полных ужаса и отчаяния рыданий Фло. Не важно, что говорит Софи, не важно, что Питер готов до последнего закрывать глаза на происходящее — Мария знала, что шестилетний ребенок не должен испытывать подобных чувств.