Амелия Грей - Капелька скандала

– Это будет не очень удобно, лорд Данрейвен.

– Тогда во второй половине дня?

Лорд Данрейвен поднял руку, чтобы она сделала медленный поворот перед окончанием танца, снова ласково погладил пальцы Миллисент, затем отпустил ее руку и поклонился.

Миллисент присела, ощущая слабость в коленях. С ним постоянно нужно быть начеку!

– Прошу меня простить, но во второй половине дня я всегда занята.

Чандлер подал ей руку, и Миллисент грациозно оперлась на нее.

– Я полагаю, что вы отвергаете мои ухаживания, мисс Блэр.

– Именно это я и делаю, сэр.

Они не спеша вернулись туда, где леди Хиткоут ждала Миллисент. Сердце у девушки билось как никогда часто, но это никак не было следствием танца. Сердце ее колотилось из-за прикосновений лорда Данрейвена, совершенно не считаясь со здравым смыслом.

Когда они уже подходили к виконтессе, лорд Данрейвен повернулся к Миллисент и тихо сказал:

– Если умные слова не могут покорить ваше сердце, мисс Блэр, тогда мне придется найти иные способы, которые позволят это сделать.

Проводив, как и полагалось, мисс Блэр к леди Хиткоут, Чандлер смотрел, как они уходят. Когда мисс Блэр отвернулась от него, на лице ее все еще сохранялось изумленное выражение, появившееся там, когда он сказал, что найдет дорогу к ее сердцу. Он и сам был изумлен. С тех пор как в него запустила коготки леди Ламсбет, его никто не интересовал до такой степени.

Он дважды разговаривал с мисс Блэр, но ни разу не услышал, чтобы она хихикала – раздражающая манера, присущая большинству юных леди. Забавно, но похлопывание ресницами и обмахивание веером, прежде не вызывавшие у него досады, теперь казались ему отвратительными. А вот у мисс Блэр вообще не было веера. Чандлер не был уверен, что видел и как она моргает. Она слишком хорошо владеет собой.

Чандлеру нужно было выпить и снова обойти комнаты в поисках того, кто мог бы присутствовать здесь с недобрыми мыслями.

Мисс Блэр определенно была самой интригующей из здешних дебютанток. Пожалуй, он напрасно так быстро выказал ей свой интерес. Чандлер рано научился не показывать своей заинтересованности молодым дамам, даже если испытывал таковую. Но сегодня он почувствовал, что ему нестерпимо хочется отыскать путь к сердцу мисс Блэр. Никогда еще Чандлер не говорил никому ничего подобного. О чем он только думает? Более глупо он не мог бы выглядеть, даже если бы был мальчишкой, бросающим первый взгляд на платную любовницу.

Проклятие! Хватит думать о мисс Блэр. Ему нужно ловить вора. Сейчас он должен наблюдать за дверьми, бродить по комнатам и внимательно изучать толпу, иначе он никогда не найдет того, кого ищет.

Чандлер остановился поболтать с герцогом Грембруком и осведомиться о его дочери леди Линетт, но взгляд его постоянно озирал комнату в поисках того, кто казался бы здесь чужаком. Он поговорил с сэром Чарлзом Райтом, проходя мимо него; кивнул и улыбнулся группе дам и прервал излияния некоего джентльмена, который когда-то пытался вызвать его на дуэль в результате какого-то недоразумения.

Медленно обойдя каждую комнату по два раза, Чандлер отметил, что все мужчины выглядят одинаково. И если можно было подозревать кого-то одного, то и всех остальных тоже. К тому же он понял, что знает почти всех по имени и не может никого из них считать грабителем. Но тут же Чандлер возразил себе: ведь если бы вор выглядел среди светских людей как грабитель, его бы уже давно поймали.

– Данрейвен, одну минуту!

Чандлер мысленно выругался и продолжал идти, не останавливаясь и не замедляя шага. Он не был готов к еще одному разговору с Эндрю. Может, ему повезет и кто-нибудь перехватит его друга, прежде чем он настигнет Чандлера.

Но вскоре Эндрю поравнялся с ним.

– Данрейвен, хорошо, что я тебя нашел. Я видел, как ты с ней танцевал. Ну и как?

Чандлер пропустил мимо ушей вопрос Эндрю, улыбаясь, обернулся к нему и слегка похлопал по плечу:

– Ты нашел меня как раз вовремя. Я собираюсь чего-нибудь глотнуть. Хочешь присоединиться?

– Да, но давай уйдем отсюда и поедем в «Уайтс». Сейчас самое время для пары партий в вист.

– Не могу, старина.

– Почему? Она же ушла. Я видел.

Его отношения с мисс Блэр были запретной темой. И Чандлер спросил:

– Кто она?

– Действительно, кто? – нетерпеливо фыркнул Эндрю. – Мисс Блэр, разумеется. Или мы не проболтали недавно битых полчаса о ней?

– Значит, ты тогда уже знал, как ее зовут?

Эндрю пожал плечами и ухмыльнулся.

– Ну конечно, знал. Но мне хотелось выяснить, достаточно ли ты ею интересуешься, чтобы узнать это самому. Увидев, как ты с ней танцуешь, я получил ответ на свой вопрос.

– А я видел, как ты танцевал с мисс Пеннингтон. Надеюсь, она оправдала твои ожидания?

– Я еще не разобрался в этом. Она кажется ужасно молодой и глупой.

– А может, это ты стареешь?

– Что за дурацкая мысль! Но в этом сезоне все девицы мне кажутся такими. – И он с отвращением потряс головой. – Стареть – это ужасно, правда? Ну давай же поедем в клуб, выпьем и поболтаем.

– Мне скоро танцевать с мисс Бардуэлл.

– Неужели? – Эндрю с подозрением посмотрел на друга. – А когда мы говорили о ней, вид у тебя был совершенно незаинтересованный.

– Да так оно и есть, ни малейшего интереса. Однако пришлось пригласить ее, чтобы не поступить невежливо, так уж получилось. – Чандлер подумал, что в поведении девушки явно чувствуется школа ее матери, и добавил: – К несчастью, мне также пришлось пригласить мисс Доналдсон, так что я пробуду здесь дольше, чем намеревался.

– Они, похоже, загнали тебя в угол.

– Это еще мягко сказано.

– Эти многообещающие особы с каждым днем становятся все смелее. А помнишь, какими робкими девочками они были всего несколько лет назад?

– Помню. А разве не ты недавно называл те годы «добрым старым временем»?

Эндрю рассмеялся.

– Я, наверное, неплохо выпил тогда.

– Думаю, мы оба выпили неплохо.

– Но мы ведь исправляемся, верно?

– Там будет видно, – ответил Чандлер со всей искренностью, на которую был способен, учитывая, что он больше не был намерен делиться с друзьями каждой своей мыслью.

– Так скажи же, мисс Блэр оправдала твои ожидания?

«О да», – подумал Чандлер, но от прямого ответа уклонился и сказал:

– Я чувствую, что сегодня меня больше интересует поимка вора, чем внимание хорошенькой дамы.

– Хмм, видимо, это означает, что она оказалась ничем не примечательной.

«Нет, совсем наоборот», – подумал Чандлер и двинулся дальше сквозь толпу гостей.

Если бы он раньше поразмышлял над этим, то понял бы, что в жизни мужчины обязательно наступает момент, когда он становится самостоятельным человеком, а не частью какой-либо троицы.

Миллисент сидела в одиночестве в столовой особняка ее тетки, доедая сыр, вареные фиги и свежевыпеченный хлеб. Даже теперь, в половине третьего, ей было трудно избавиться от сонной одури – глаза ее слипались.

К счастью, кухарка тети Беатрисы присылала ей в спальню горячий чай, чтобы помочь проснуться. Уже несколько дней, с тех пор как Миллисент приехала в Лондон, ей не удавалось выспаться по-настоящему.

Она не могла понять, как ее тетке удается все эти годы ложиться спать так поздно. Работать приходилось с убийственной скоростью. Каждый вечер Миллисент посещала два-три приема и, вернувшись к утру домой, сразу же отправлялась в комнату тетки, и они вместе обсуждали события и разговоры.

Миллисент записывала то, что предлагала тетя Беатриса и что годилось для раздела, а потом, уйдя к себе, принималась за утомительное дело – писать доходчивый вариант, который Филлипс отвезет в «Дейли ридер».

Со дня своего приезда в Лондон она ложилась только на рассвете.

Наслаждаясь чаем, поданным ей в хрупкой фарфоровой чашке, Миллисент блуждала взглядом по саду за окном, где розовым, желтым и белым цветом цвели примулы, крокусы и какой-то кустарник. Эмери срезала цветы, чтобы поставить букет в комнату тети Беатрисы, а Гамлет обнюхивал землю вокруг ног Эмери.

Миллисент не понимала, почему собака так невзлюбила ее. Она могла объяснить это только тем, что Гамлет, кажется, не любит никого, кроме своей хозяйки и Эмери. А тетя Беатриса полагала, что это потому, что пес старел и становился сварлив, и скорее всего так оно и было.

Пока Миллисент смотрела на Эмери и Гамлета, мысли ее витали вокруг того, что сказал вчера лорд Данрейвен, направляясь с ней к виконтессе Хиткоут. И вдруг ее охватило какое-то предчувствие.

Миллисент была потрясена, а ее тетка была бы оскорблена, узнай она о том, что граф пообещал не оставлять ее в покое. Она должна как-то прекратить его ухаживания, но почему-то Миллисент вовсе не хотелось этого делать. Хотя он и великосветский повеса, но ее влечет к нему, по-видимому, слишком сильно, чтобы не обращать на это внимания. Она пыталась, но безуспешно. И сейчас Миллисент надеялась лишь на то, что она скоро надоест графу и он переключится на кого-нибудь еще.

Миллисент вспомнила, как легко, но при этом очень властно он прикасался к ней, когда они танцевали, и губы ее тронула улыбка. Ей нравилось ощущать его силу, когда он гладил ее по руке. Ах, как он красив и обходителен! Миллисент никогда еще не встречала таких интересных и очаровательных мужчин.

Но – и это «но» было огромным – она должна помнить, что именно так он заработал свою репутацию одного из «скандальной троицы». Лорд Данрейвен умеет очаровывать молодых леди и вызывать у них желание снова увидеться с ним. Она должна помнить, что ему нравится завлекать девушек в свои сети только для того, чтобы удовольствоваться несколькими танцами и парой визитов. И улыбка Миллисент тут же погасла.

Она не из тех, с кем он может вести себя легкомысленно, и на то есть две очень основательные причины. Во-первых, тетя Беатриса пригласила ее в Лондон, чтобы сохранить за собой свой раздел в «Дейли ридер», а во-вторых, именно из-за такого человека, как лорд Данрейвен, ее мать была изгнана из общества. И если этот дерзкий граф еще раз подойдет к ней, она даст ему отпор – не важно, что ей этого совсем не хочется. Она не желает, чтобы с ней случилось то, что случилось с ее матерью.

Миллисент снова посмотрела в пышный сад. День слишком уж хорош, чтобы вот так сидеть в четырех стенах. Может быть, неторопливая прогулка среди цветов и кустарников избавит ее от мыслей о лорде Данрейвене. Она выйдет на свежий воздух к Эмери и Гамлету и попробует подыскать новые цитаты из Шекспира для тетушкиного раздела.

Цитаты можно было бы найти в томах Шекспира, которые стояли на полках у тети Беатрисы, и читать его всегда было для Миллисент удовольствием, но особенно ей нравилась возможность самой припоминать великое множество любимых строк, не листая страниц книги.

Она допила чай и, выйдя через задние двери из дома, оказалась в красивом классическом саду. Миллисент слышала, что цветник ее тетки один из самых больших и красивых в Мейфэре, и, глядя на великолепие, представшее ее глазам, она не сомневалась в этом. Весь сад пестрел яркими красками.

Высокие густые тисы образовывали ограду, которая была не менее восьми футов высотой и полностью укрывала сад с трех сторон. Цветочные гряды и клумбы были расположены так, что в саду с ранней весны и до поздней осени постоянно цвели какие-либо цветы или кустарники. В глубине сада стояла статуя Дианы-охотницы размером больше человеческого роста. В руке богиня держала колчан со стрелами, у ног притулилась ее верная собака. Нетрудно было догадаться, почему тетка выбрала именно эту статую, зная ее любовь к собственной собаке.

Эмери и Гамлет, которые возвращались в дом, встретились с Миллисент на нижней ступеньке лестницы.

– Добрый день, мисс, – дружелюбно приветствовала ее Эмери.

– Добрый день, Эмери, – откликнулась Миллисент, глядя в корзину горничной. – Какие красивые цветы вы собрали для тети Беатрисы!

Похвала обрадовала горничную.

– Вы думаете, ей понравится?

– Я в этом уверена.

Эмери улыбнулась и сказала:

– Благодарю вас, мисс, – а затем пошла по лестнице к задней двери.

Миллисент повернулась к спаниелю, который все еще с любопытством смотрел на нее.

– А ты что же, Гамлет? Хочешь немного погулять со мной по саду?

Собачка тявкнула. Миллисент решила, что это означает желание остаться с ней в саду, но как только Эмери открыла дверь, Гамлет вскарабкался по ступеням и бросился в дом, торопясь успеть, пока горничная не закрыла дверь.