— Она мне сказала, что иногда люди не могут пожениться и жить вместе, даже если у них есть дети. Но он не хотел меня. Он никогда не хотел меня, и я его ненавижу.

— Не могу спорить с тобой по этому поводу, — осторожно заметил Натаниэль. — Однако твоя мама любит тебя, и это значит гораздо больше. Если ты уедешь, то причинишь ей боль, очень сильную боль.

Губы Кевина дрожали.

— У нее бы был ты, если бы я ушел. Ты бы остался с нею, если бы не я.

— Боюсь, я не понимаю тебя, Кевин.

— Он… Он сделал так, чтобы тебя избили. — Голос Кевина звучал сбивчиво, взволнованный мальчик с трудом подбирал слова. — Я все слышал прошлой ночью, слышал, как ты разговаривал с мамой, и она сказала, что это ее вина, но на самом деле виноват я. Потому что он мой отец, и он это сделал, и теперь ты ненавидишь и меня тоже, и ты уйдешь.

— Ах ты, дурень бестолковый. — Под наплывом эмоций Натаниэль посадил мальчика себе на колени и хорошенько встряхнул его. — Ты выкинул этот фокус только потому, что я получил пару синяков? Неужели я похож на человека, который не может постоять за себя? Да те два слабака убрались от меня ползком.

— Правда? — Кевин всхлипнул и протер глаза. — Но все равно…

— Черт возьми, какие тут могут быть «все равно». Ты не имеешь к этому никакого отношения, и я бы устроил сейчас тебе такую встряску, чтобы все зубы повыпадали за то, как ты перепугал нас сегодня.

— Он мой отец, — сказал Кевин, задрав подбородок, — и это значит…

— Это ничего не значит. Мой отец был пьяницей, который ради своего удовольствия драл мне задницу шесть раз в неделю. Разве это делает меня похожим на него?

— Нет. — Слезы ручьем хлынули из глаз мальчика. — Но я думал, что больше тебе не буду нравиться и что ты никогда не останешься и не станешь моим отцом, как Холт для Алекса и Дженни Натаниэль бережно обнял рыдающего Кевина.

— Ты думал неправильно. — Он коснулся губами макушки мальчика, чувствуя, как любовь к нему теплой волной разливается по телу. — Я бы вздернул тебя на нок-рее, матрос.

— А что это такое?

— Потом покажу. — Нэйт покрепче прижал его к себе. — Тебе не приходило в голову, что я мечтаю о таком сыне? Что я хочу, чтобы ты и твоя мама стали моими?

— Честно? — уткнувшись лицом в грудь Натаниэля, едва слышно спросил Кевин.

— А что ты думаешь, зря я, что ли, учил тебя держать штурвал? Чтобы ты потом сбежал?

— Не знаю. Думаю, что нет.

— Я искал тебя, Кевин. И не только сегодня.

Тяжело вздохнув, Кевин положил голову Натаниэлю на плечо.

— Я очень испугался. Но потом появилась птица.

— Птица? — Вспомнив о чайке, Натаниэль огляделся по сторонам. Однако скалы были пусты.

— И я больше не боялся. Она оставалась со мной всю ночь. Она была здесь, когда бы я ни проснулся. И улетела вместе с другой птицей, но тут появился ты. Это мама сделала для меня?

— Возможно.

Кевин вздохнул еще раз — долгий, страдающий вздох заставил Натаниэля улыбнуться.

— Ну, думаю, я попал…

— Что ж, давай соберем вещи и вернемся назад. Надо уметь держать ответ за свои поступки.

Кевин подхватил рюкзачок и доверчиво протянул Натаниэлю руку.

— Болит? — спросил он, рассматривая лицо Нэйта.

— Еще спрашиваешь.

— А можно я потом посмотрю твои синяки?

— Конечно. У меня есть парочка просто потрясающих.


Натаниэль прочувствовал их все, когда они вскарабкались назад на тропинку и направились домой, вниз по каменистому склону. Однако это стоило того. Все эти толчки и болезненные уколы показались ему ничтожными, когда он увидел лицо Меган.

— Кевин! — Она рванулась через лужайку к нему навстречу, с развевающимися волосами и залитым слезами лицом.

— Давай же, — прошептал мальчику Натаниэль. — Она хочет обнять тебя.

Кивнув ему, Кевин оставил рюкзак и стремглав бросился к маме.

— О, Кевин… — Меган никак не могла обнять его так крепко, как ей хотелось, даже упав в траву на колени, тесно прижав его к себе, покачиваясь и рыдая от облегчения.

— Где ты его нашел? — шепотом спросил Натаниэля Трент.

— Высоко в скалах, сидел, спрятавшись в расселине.

— Боже мой, — вздрогнула Сиси. — Неужели он провел там всю ночь?

— Похоже на то. У меня было такое чувство… Не могу объяснить. И он оказался именно там.

— Чувство? — Трент обменялся взглядами с женой. — Напомни мне, чтобы я тебе когда-нибудь рассказал, как нашел Фреда, когда он был щенком.

Макс похлопал Натаниэля по спине.

— Пойду позвоню в полицию, поставлю их в известность, что мы его нашли.

— Он, должно быть, очень голоден. — Коко смахнула слезы и прижалась к Голландцу. — Пойдем приготовим ему чего-нибудь поесть.

— Доставишь их на кухню, когда она прекратит лить по нему слезы… — Его голос сорвался, и Голландец закашлялся, неумело это скрывая. — Женщины. С ними одна суета да маета.

— Давайте вернемся в дом. — Сюзанна потянула Алекса и Дженни за руки.

— Но я хочу спросить, видел ли он призраков, — возмутился Алекс.

— Потом. — Холт решил проблему, посадив Алекса к себе на плечи.

С дрожащим вздохом Меган оторвалась от Кевина, коснулась пальцами его лица.

— С тобой все хорошо? Ты не поранился?

— Не-а. — Его очень смущало, что он только что плакал в присутствии брата и сестры. В конце концов, ему уже почти девять. — Я в порядке.

— Никогда больше так не поступай. — От столь быстрой перемены от плачущей мамочки к разъяренной родительнице у Натаниэля поползли вверх брови. — Ты заставил нас всех поволноваться, молодой человек. Мы искали тебя несколько часов, и даже тетя Коллин. Мы сообщили в полицию.

— Извини. — Однако глубокое, приятно будоражащее волнение, охватившее его при известии о том, что в дело замешана полиция, пересилило чувство вины.

— Извинений недостаточно, Кевин Майкл О’Райли.

Кевин уткнулся взглядом в землю. У него очень серьезные неприятности, раз она называет его полным именем.

— Я больше никогда не поступлю так, обещаю.

— Ты не имел права поступать так и в этот раз. Я думала, что могу тебе доверять, а теперь… Ох… — Еще раз всхлипнув, Меган прижала его голову к груди. — Мой мальчик, я так испугалась. Я так люблю тебя. Куда же ты собрался бежать?

— Не знаю. Может быть, к бабушке.

— К бабушке… — Меган вздохнула. — Тебе здесь не нравится?

— Мне здесь нравится больше всего на свете.

— Тогда почему же ты убежал, Кевин? Ты сердишься на меня?

Он покачал головой, потом горестно повесил голову.

— Я думал, что ты и Нэйт сердитесь на меня, потому что его избили. Но Нэйт сказал, что это не моя вина и что вы не сердитесь. Он сказал: все, что связано с тем, не имеет никакого значения. Ты ведь не сердишься на меня, да?

Меган перевела испуганный взгляд на Нэйта и, не сводя с него глаз, прижала к себе Кевина.

— О нет, мой милый, конечно нет. Никто не сердится.

Потом снова взглянула на сына, нежно прижав ладони к его лицу.

— Помнишь, я сказала тебе, что иногда люди не могут быть вместе? Я должна была объяснить, что иногда они не должны быть вместе. Именно так произошло со мной и… — она не могла назвать этого человека отцом Кевина, — со мной и Бакстером.

— Но я… я был несчастным случаем.

— О нет. — Меган улыбнулась ему, расцеловав в обе щеки. — Несчастный случай — это то, чего ты не хочешь и боишься, что это произойдет. Ты был настоящим даром. Самым лучшим подарком в моей жизни. Если ты еще раз решишь, что я не хочу тебя, то, пожалуй, мне стоит засунуть тебя в коробку и перевязать ее бантиком, чтобы до тебя дошло.

Он захихикал:

— Мне жаль, правда!

— Мне тоже. Ну а теперь давай пойдем мыться. — Она поднялась, взяла сына за руку и посмотрела на Натаниэля: — Спасибо тебе.


Как это часто случается с детьми, Кевин быстро позабыл о ночи, проведенной на скалах, и всей душой окунулся в атмосферу праздника. На данный момент он был настоящим героем — его рассказы о ночи, проведенной на море, и о белой птице произвели небывалое впечатление на брата и сестру.

Как и всегда во время семейных сборищ, присутствовали все собаки, так что Сэди и Фред вместе со своими щенками и детьми резвились на лужайке. Малыши играли в манеже, дремали в коляске или очаровывали присутствующих, воркуя в заботливых руках. Несколько гостей забрели сюда с празднования, устроенного администрацией отеля, привлеченные смехом и громкими голосами.

Натаниэль скрепя сердце отказался принять участие в импровизированном матче в софтбол[31], решив, что одного броска в подкате на третью линию будет достаточно, чтобы оказаться в отключке. Вместо этого он сам назначил себя судьей и с удовольствием пререкался с каждым бэттером[32], стоя за его спиной и внимательно следя за ударами.

— Ты слепой или просто идиот? — Сиси с отвращением отбросила в сторону биту. — Подбитый глаз вовсе не оправдание! Этот мяч пролетел в полумиле от страйк-зоны[33].

— Только не с того места, где я стою, милочка.

Она уперла руки в бок.

— Значит, ты стоишь в неправильном месте.

Дженни воспользовалась возможностью и прошлась по дому[34] колесом, снискав аплодисменты собравшихся.

— Сиси, ты обладаешь самой потрясающей страйк-зоной из тех, которые я имел удовольствие наблюдать. Однако это был уже третий страйк. Ты выбываешь из игры.

— Если бы ты не был уже весь синий… — Она подавила улыбку и презрительно усмехнулась. — Твоя очередь, Лайла.

— Уже? — Ленивым жестом Лайла убрала волосы с лица и заняла свое место рядом с домом.

Со своей позиции между второй и третьей базами Меган взглянула на второго защитника.

— Она не побежит, даже если отобьет мяч в поле[35].

Сюзанна вздохнула, покачав головой.

— Ей это и не понадобится. Смотри.

Лайла провела рукой по бедру, бросила знойный взгляд на Натаниэля, а потом взглянула на подающего. С уверенностью профессионала Слоан выполнил сложнейшую крученую подачу, развернувшись всем корпусом вслед летящему мячу, вызвав восхищенные крики и аплодисменты детей. Лайла даже не сняла биту с плеча, спокойно принимая присужденный ей первый страйк. Зевнула.

— Мы тебя утомляем? — поинтересовался у нее Натаниэль.

— Предпочитаю дождаться своей подачи.

Очевидно, и вторая подача была не той, которую она ожидала. Лайла позволила мячу спокойно пролететь мимо, снискав свистки и улюлюканье противников.

Она встала в зону бьющего, потянулась и улыбнулась Слоану.

— Ну хорошо, здоровяк, — проговорила спортсменка и снова заняла позицию. Резким взмахом биты она отбила низкий, закрученный мяч и послала его за пределы поля[36]. Раздались восторженные вопли болельщиков и товарищей по команде.

Лайла повернулась и протянула биту Натаниэлю. — Всегда могу распознать правильную подачу, — заметила она ему и прогулочным шагом отправилась через базы.

Когда игроки разошлись на перерыв, Натаниэль присел рядом с Меган.

— А у тебя хорошая рука, моя милая.

— Я тренировала команду Кевина в Малой лиге в Оклахоме. — Она вновь окинула Кевина внимательным взглядом, уже в который раз за сегодняшний день. — Кажется, это происшествие на нем никак не отразилось, да?

— Да. А как ты?

— Внутри меня все словно стянуло в тугой узел, а теперь там взлетают бабочки. — Меган приложила к груди руку, понизив голос. — Я никогда даже не подозревала, что он думает о Бакстере. О… обо всем этом. А следовало…

— Мальчик должен иметь секреты даже от своей мамы.

— Полагаю, что так.

Это слишком потрясающий, слишком драгоценный день, решила она, чтобы растрачивать его на горести.

— Что бы ты ни сказал ему сегодня, как бы ты это ни сказал, ты поступил правильно. Это многое значит для меня. — Меган взглянула на него. — Ты значишь для меня многое.

Натаниэль потягивал пиво, внимательно ее изучая.

— Ты никак не можешь решиться на что-то, Мег. Почему бы тебе просто не сказать мне?

— Хорошо. После твоего ухода вчера я очень много думала. О том, что я почувствую, если ты не вернешься. Я явственно осознала, что твой уход станет самой большой утратой в моей жизни. Возможно, мне снова удастся ее восполнить, частично, но нечто важное, несоизмеримо важное, пропадет навсегда. И когда я спрашивала себя, что это, то всегда приходила к одному и тому же ответу. Сколько бы я ни раздумывала, сколько бы ни тасовала факты, ответ никогда не менялся.

— Так каков ответ, Мег?

— Ты, Натаниэль. — Она наклонилась и поцеловала его. — Только ты.


Позднее, когда небо потемнело, а луна поплыла над водой, Меган наблюдала за огнями фейерверков. Из одного цвета рождался другой. Фонтаны пылающих огоньков взмывали в небо и низвергались в ночное море. Это было праздником свободы, нового начала и, подумала она, надежды.