Чем дальше они уходили от прохладного берега, тем более гнетущей становилась атмосфера. К тому времени, как Ройд объявил привал, все обливались потом.

Осмотревшись, Ройд объявил, что они заночуют здесь. Никто не спорил – даже Изабель.

Усевшись рядом с ней на землю, на ворох старой листвы, Ройд закрыл глаза и с удивлением понял, что, несмотря на усталость, он ощущает волнение.

Он с нетерпением ожидал того, что будет.


Они проснулись до рассвета и вышли в путь до того, как сквозь листву начали проникать первые солнечные лучи. Их окутывал полумрак; они чувствовали запах гниющей листвы и чернозема; кое-где к этим запахам примешивались ароматы ярких цветков, свисающих с лиан. Как и накануне, в дороге почти никто не разговаривал; все экономили силы и внимание для крутого подъема.

Тишину нарушали птичьи крики, сиплые и резкие, не похожие на звонкий щебет европейских птиц. Чем выше они забирались, тем чаще слышали шорох в окружавших их густых зарослях. Несколько человек достали из вещмешков небольшие арбалеты, но, хотя Хорнби и Рейно уверяли, что здесь водятся дикие козлы и, возможно, кабаны, никто не увидел добычи.

Наконец подъем закончился и начался более ровный участок пути.

– Уже недалеко, – сказал Хорнби Ройду. – До лагеря меньше мили.

Всеми овладело нетерпение. Они прибавили шаг, заторопились. Ройд вышел вперед, и Изабель пошла с ним.

Через двадцать минут Рейно, шедший сразу за Ройдом, показал налево и прошептал:

– Вон поворот на тропу, которая ведет к лагерю.

Ройд остановился у развилки – к лагерю вела еле заметная дорожка, похожая на звериную тропу.

Повернув налево, они очутились на пригорке и увидели внизу поляну, на которой раньше находился лагерь. На поляне никого не было.

Отряд спустился гуськом; они обошли поляну со всех сторон – Изабель не знала, чего они ищут. Ройд ходил по кругу, осматривая листья.

– Не вижу никаких признаков борьбы. – Он поднял голову и понизил голос: – Кто-нибудь что-нибудь заметил?

Все отрицательно качали головами.

– Должно быть, их схватили! – тихо сказал Хорнби. Он побледнел и сразу как будто осунулся.

– Хотите верьте, хотите нет, но, возможно, это даже неплохо! – Ройд похлопал старого морского волка по плечу.

Изабель с удивлением покосилась на него. Интересно, что он имеет в виду? Почти всю дорогу он был погружен в собственные мысли; она понимала, что он взвешивает все за и против, прикидывает различные варианты, гадает, что их ждет, и думает, как им лучше действовать, чтобы спасти пленников.

Судя по его относительному хладнокровию, после того, как он понял, что Калеба нет – что Калеба и его людей, возможно, схватили и отвели на рудник, – он предусмотрел и такой вариант.

Ройд сбросил с плеч мешок.

– Лайем, разбиваем лагерь. Нужно выставить часовых. – Он огляделся по сторонам. – Потом постараемся узнать все, что можно. Найдем тот выступ на скале, о котором писал Калеб, заберемся туда и осмотрим поселок. – Обводя взглядом своих спутников, он не исключал и Изабель.

Она бросила дорожную сумку рядом с его мешком. Среди прочего оружия она позаимствовала из его сундука кинжал средней длины; он висел в ножнах у нее на правом бедре. Приготовившись выступать, она извлекла кинжал из ножен и вопросительно посмотрела на него.

– Хорнби и Рейно… вы знаете дорогу. – Подбоченившись, Ройд осматривал всех и указал на двух людей: – Джайлз, Маклин – вы тоже пойдете с нами. Что бы ни случилось, установим постоянное наблюдение с того утеса в светлое время суток.

К утесу отправились вшестером. Остальные под руководством Лайема Стюарта занялись устройством лагеря. Ройд, Изабель, Джайлз и Маклин следом за Хорнби и Рейно углубились в джунгли и скоро повернули еще на одну дорожку, тоже больше похожую на козью тропу.

Изабель помнила рисунок поселка и окружающей местности, который набросал Калеб. Она не сразу сориентировалась, но потом слева показалось озерцо, и она сразу поняла, где они находятся. После того как они поднялись по узкой каменистой тропке на склон холма, справа, за деревьями, показались крыши. Значит, поселок совсем близко!

Рейно вел и вел их вперед, никуда не сворачивая. Они с Хорнби заметно помрачнели; у них обоих пропали капитаны, а также их друзья.

Наконец, они добрались до нужного места, взобрались на утес, разместились на выступе, и поселок оказался словно у них на ладони.

Почти напротив их наблюдательного пункта стояли распахнутые ворота; входа на рудник они не увидели, так как он находился прямо под их выступом. Изабель сразу поняла, что в центральной постройке, длинном прямоугольном строении, стоявшем параллельно частоколу, жили наемники.

У дальнего конца барака стояла грубо сколоченная сторожевая вышка. Дальше находились еще несколько построек, которые они не могли как следует рассмотреть из-за барака наемников.

Вечерело. Хотя по поселку слонялась пара вооруженных часовых, еще пара стояла на посту у открытых ворот и трое охраняли поселок с вышки, пленников они не заметили.

Изабель подалась вперед и показала пальцем:

– Вон там, под навесом, работают девочки, они сортируют руду! Присмотритесь, и увидите: время от времени они выходят наружу.

Немного позже из шахты вышла стайка оборванных детишек. Каждый из них тащил за собой плетеную корзину. Подойдя к навесу, они опорожнили корзины, высыпав в кучу новые куски породы.

У Изабель сжалось сердце: многие дети были младше Дункана. Во всяком случае, они были ниже ростом и гораздо тщедушнее.

Она еще давно дала себе слово, что непременно выведет из поселка всех детей – а потом разберется с теми, кто их похитил.

Все больше темнело; выпрямившись, Рейно внимательно смотрел на трех усталых, грязных мужчин, которые вышли из шахты и пили воду из бочки, стоящей рядом со входом.

– Вон Дюкасс – наш квартирмейстер. Рядом с ним Фуйяр, а третьего я не знаю.

– Хорошо. – Ройд прислонился к скале. – По крайней мере, некоторые из них здесь.

В течение следующего часа они увидели других своих товарищей из экипажей Калеба и Ласселя. Однако обоих капитанов не было видно.

Изабель почти не сводила взгляда с того строения, которое Калеб называл дробильней. Два раза оттуда выходили женщины; они гуляли по поселку, на время скрываясь за бараком наемников, а потом возвращались. Однако Кэтрин среди них не было.

Наконец, когда уже почти совсем стемнело, дверь дробильни открылась и оттуда вышли две женщины. Изабель выпрямилась. Затаив дыхание, она смотрела на стройную молодую женщину с мягкими русыми волосами; она боялась ошибиться. Потом женщина обернулась к своей спутнице, улыбнулась ей – и Изабель вздохнула с облегчением и ткнула Ройда в бок:

– Вон Кэтрин!

Он тоже разглядывал женщин:

– Та девушка с русыми волосами?

– Да. – Изабель следила за тем, как ее кузина идет по утоптанной земле к навесу, под которым работала группа девочек. – Должно быть, она их проверяет – Калеб об этом писал.

Минут через двадцать, поработав с детьми, Кэтрин и ее спутница набрали полные корзины породы и побрели назад, к дробильне. Куски породы они высыпали в большую кучу у входа, а затем поднялись на крыльцо и скрылись за дверью.

Изабель вздохнула с облегчением. Кэтрин жива, здорова и даже улыбается – судя по всему, настроение у нее неплохое. Изабель несколько раз вздохнула и посмотрела на Ройда. Оставалось понять, где Калеб и его друг Лассель. Тогда все будет совсем хорошо.

Утратив интерес к поселку, она наблюдала за Ройдом. Он был сосредоточен на том, что происходило внизу. Его лицо редко что-то выдавало; вот и сейчас оно оставалось непроницаемым, и все же… она почувствовала, что он совсем не волнуется за младшего брата.

Она прекрасно помнила, как Ройд любит всех защищать; поэтому его реакция показалась ей странной.

Они вдвоем устроились на одном конце выступа, в углу; остальные находились далеко, и они не рисковали разговаривать даже шепотом. Приложив губы к самому уху Ройда, она еле слышно спросила:

– Почему ты так уверен, что Калеб еще жив и находится там, внизу?

Ройд покосился на нее. Через миг он прошептал:

– Рассуждая логически, я могу только предполагать, хотя ничего не знаю, и все-таки… я кое-что чувствую. – Он снова бросил взгляд вниз и продолжал: – Из нас четверых Деклан самый… негибкий. Самый консервативный. Роберт думает, что он такой же, но у него преобладает другая черта – он гораздо спокойнее, чем мы с Калебом. Зато мы, самый старший и самый младший, – одного поля ягоды. Пусть мы с ним не близнецы, но, если бы он погиб, я бы… это почувствовал. Я бы сразу понял.

Она удивленно выгнула брови:

– Я всегда считала, что вы с Калебом похожи больше остальных – а ведь именно его ты всегда больше всех гонял!

– Ты права, – улыбнулся Ройд. – Я гонял его именно потому, что мы похожи. Единственная разница между Калебом и мной состоит в том, что я рано научился обуздывать свои порывы и направлять их в нужное русло, как только понимал, что двигаюсь не туда. Я лучше, чем кто бы то ни было, могу понять, какие искушения его одолевают. Зато я всегда лучше оценивал опасность, которой грозит участие в сомнительном предприятии… Точнее, так было раньше.

– Раньше?

Ройд кивнул в сторону поселка:

– В последние годы я ждал, когда же Калеб наконец научится справляться со своими порывами, научится самообладанию. Он должен был выработать в себе необходимые сдерживающие мотивы и понимать, когда они необходимы. Он, как и я, – прирожденный руководитель, но, чтобы занять подобающее ему положение – и полностью раскрыть свои способности – он должен был научиться обуздывать свои порывы. – Он помолчал, разглядывая поселок, и еле слышно продолжал: – Выполняя последнее задание, он буквально ломал себя. Шаг за шагом он принимал верные решения и по верным поводам. Несмотря ни на какое искушение – а я уверен, что в его положении соблазнов больше чем достаточно, – он придерживался того, что необходимо сделать, и не поддавался своим порывам.

Он пошевелился, ненадолго вытянул ноги, но тут же снова подтянул их к груди.

– Я так часто спасал его от опасностей, что и пересчитать не могу, но на сей раз все по-другому. На сей раз я собираюсь объединиться с ним, чтобы успешно справиться с по-настоящему опасной ситуацией.

Не сводя взгляда с его лица, Изабель наклонила голову:

– Скорее партнерские отношения, чем отношение старшего брата, который вечно руководит, к младшему?

– Вот именно, – улыбнулся Ройд. – На сей раз он выполняет свою часть задания совершенно самостоятельно. Ну а насчет того, почему я так уверен, что он там… – Ройд так долго молчал, что Изабель тоже посмотрела на поселок – не появился ли кто из тех, кого они еще не видели. – Прежде чем мы сюда пришли, я как раз размышлял, как справиться с одной большой проблемой: в самом поселке было слишком мало мужчин, которые умеют драться.

Изабель прищурилась и снова бросила взгляд на поселок.

– Думаешь, Калеб сам подстроил так, чтобы его и его людей взяли в плен?

– По-моему, там что-то случилось, он увидел удачную возможность и воспользовался ею. – Ройд пожал плечами: – На его месте я поступил бы именно так, а в действии он думает и реагирует почти как я. – Он снова посмотрел вниз. – Мы уже видели нескольких человек из его экипажа – судя по всему, все они там. Я хочу убедиться, что Калеб и Филипп тоже в поселке. Хочется верить, что Калебу удалось обмануть Дюбуа и тот пустил его за частокол целым и невредимым. Если Калебу это удалось… значит, мы устранили самое большое препятствие, которое грозило успеху всей спасательной операции. – Он прижался спиной к скале. – Не могу передать, как я буду ему благодарен, если все так и есть.

Изабель улыбнулась, но ничего не ответила. Прислонилась к скале и стала обдумывать его слова. Они многое меняли в ее мнении – о Ройде, о Калебе, о его отношениях с младшим братом. Ей показалось, что Ройд прав: самый старший и самый младший братья действительно очень похожи. Ей всегда казалось, что Ройд как-то особенно груб с Калебом. Правда, из всех Фробишеров Калеба она знала хуже всего. А поскольку сам Ройд обладал самой сомнительной репутацией из всех знакомых ей капитанов, его критика Калеба казалась двусмысленной.

Солнце зашло за холмы; поселок накрыла тень.

Ройд резко выпрямился.

Изабель посмотрела на поселок, посмотрела в ту сторону, куда устремился взгляд Ройда, и тоже выпрямилась.

Из шахты выходили мужчины и устремлялись к одному из строений, скрытых за бараком.

– На рисунке Калеба там кухня, – шепнула Изабель.

Ройд кивнул, не сводя взгляда с мужчин, которые выходили из шахты небольшими группами.

Исход мелел, превратился в ручеек, и Изабель вдруг поняла, что затаила дыхание.

Вдруг Хорнби едва не вскочил на ноги:

– Вон он! – Ему с трудом удалось не закричать.