Изабель пришлось признать, что Айона права. Поэтому у путешествия имелась и вторая цель: покончить с надеждой, которая преследовала ее даже во сне, доказать самой себе, несмотря ни на что, что никакое примирение с ним невозможно.

Он обручился с ней, три недели делил с ней постель, а потом отправился на очередное задание и пропал. Год и месяц от него не было никаких вестей, а ведь перед отплытием он уверял ее, что вернется самое позднее через два-три месяца!

И вот он вернулся, но не извинился и ничего не объяснил. Думал, что она встретит его с распростертыми объятиями! Естественно, этого не произошло, – она сказала, что больше не хочет его видеть, и захлопнула дверь перед его красивым носом.

Однако, по какой-то неизвестной причине, ее влечение к Ройду до сих пор не угасло. Она решила воспользоваться случаем и за время пути убедиться в том, что, хотя она, по наивности, когда-то и любила Ройда Фробишера всем сердцем, он больше не мужчина ее мечты.

Она воспользуется случаем и сотрет последние следы надежды, запрятанной в самых потаенных глубинах ее души. Покончит со своей когда-то большой любовью.

Изабель подобрала юбки и ступила на деревянные сходни. Подняв голову, она увидела прямо перед собой лицо Ройда. То самое красивое лицо, которое по-прежнему властвовало над ее глупым сердцем.

Ройд еще больше затруднил ей жизнь, протянув руку. Заставляя себя успокоиться, Изабель положила свои пальцы, обтянутые перчаткой, на его ладонь… и тут же пожалела о своей реакции, когда он крепко – собственнически – сжал ее руку.

– Изабель, добро пожаловать на борт. – Склонив голову, Ройд помог ей подняться на палубу.

Лишь после того, как он выпустил ее руку, Изабель поняла, что снова может дышать. Она кивнула с царственным видом:

– Еще раз спасибо за то, что взял меня с собой. – Она вскинула голову и посмотрела ему в глаза. – Хотя и не был обязан.

Он многозначительно сдвинул черные брови.

– Капитан… – Квартирмейстер Ройда, увидев Изабель, широко улыбнулся и склонил голову: – Мисс Кармайкл! Всегда рад видеть вас на борту «Корсара».

– Благодарю вас, Уильямс. – Изабель отлично знала всех, кто ходил под началом Ройда, – и экипаж знал ее. Она покосилась на Ройда: – Уйду с дороги, чтобы не мешать.

Ройд указал в сторону юта:

– Подойди к штурвалу – оттуда самый лучший вид на море.

Изабель кивнула и зашагала по палубе, ощущая на себе его взгляд. На верхней палубе она оглянулась. Ройд уже вернулся к Уильямсу, они обсуждали, какие паруса стоит поднять по выходе из гавани.

Окинув взглядом корабль, Изабель отметила, что «Корсар» почти готов к отплытию, стоящий у штурвала Лайем Стюарт, первый помощник Ройда, широко улыбнулся ей.

– Мистер Стюарт! – с улыбкой воскликнула она.

– Мисс Кармайкл, добро пожаловать на борт! Говорят, вы сопровождаете нас на юг, до самой Африки.

– Да! У меня дело во Фритауне. Вам приходилось бывать в Западноафриканской колонии?

Стюарт кивнул:

– Мы несколько раз заходили в тамошний порт, правда, довольно давно… должно быть, года четыре назад. Наверное, Фритаун сильно изменился с тех пор, как мы были там в последний раз.

Изабель рассеянно кивнула, осознав, что ей придется в одиночку обшаривать Фритаун в поисках кузины.

– Мне нужно осмотреть и испытать рулевое устройство. Обычно мы с Ройдом занимаемся этим вместе, но… – Стюарт кивнул на главную палубу, – сейчас он очень занят, готовит «Корсар» к отплытию. Может быть, вы поможете мне вместо него?

– Ничто не доставит мне большего удовольствия. – Изабель шагнула к штурвалу.

Стюарт неуверенно улыбнулся и уступил ей место. Она начала медленно крутить штурвал, а первый помощник следил за легкостью перекладки на оба борта.

К тому времени, как они закончили, Ройд приказал отдать швартовы. Взбежав на ют, он увидел, что у штурвала стоит Изабель.

Изабель наслаждалась удивлением в его глазах – пусть оно и продолжалось всего миг. Затем она сделала шаг в сторону и жестом указала на освободившееся место:

– Прошу вас, капитан!

Спеша занять свое место, он с подозрением косился на нее, но, как только его рука коснулась полированного дуба, внимание переместилось на судно. Убедившись, что швартовы отданы, он повернулся к Стюарту, стоявшему у борта по другую сторону:

– Итак, мистер Стюарт… вперед!

– Есть, капитан!

Держась за фальшборт, Изабель внимательно следила за тем, как Ройд отводит «Корсар» от причала на одном кливере.

Вот они прошли мимо кораблей, стоявших на якоре, миновали узкое место и повернули. Когда впереди показалось устье реки Ди, Ройд приказал поднять косой грот. За ним были подняты топсели и брамсели, сразу после Ройд отдал приказ поднять бом-брамсели… и корабль полетел вперед. Полетел почти буквально – ветер раздувал паруса и гнал судно вперед.

Изабель покрепче затянула ленты шляпки – теперь ничто не мешало ей наслаждаться скоростью. После того как подняли трюмсели, они полетели вперед как на крыльях. Вскоре, удалившись от берега, «Корсар» взял курс на юг.

Изабель не переставала улыбаться.

Не в первый раз с тех пор, как они отошли от причала, Ройд поглядывал на Изабель – позволял себе наслаждаться ее чистой радостью, которую она ни от кого не скрывала. Ее эмоции были зеркальным отражением того, что испытывал он сам. Любовь к морю объединяла их, как раньше, – оба наслаждались волнами и ветром, который нес их вперед, словно на крыльях.

Обычно, выведя «Корсар» из устья реки и убедившись в плавности хода, Ройд передавал штурвал Лайему: по традиции первую вахту стоял первый помощник. Однако сегодня, когда Лайем вопросительно посмотрел на него, Ройд покачал головой и остался на месте. До чего же приятно держать штурвал и чувствовать, что за спиной стоит Изабель!

Когда они вместе испытывали свои изобретения, Изабель редко приближалась к нему; если и поднималась на ют, то стояла позади, где он, державший штурвал, не мог ее видеть.

Так что, хотя она в последние годы довольно часто выходила с ним в море, сейчас все было по-другому. Ему захотелось растянуть удовольствие, без помех насладиться их общей страстью, радоваться волшебству, которое до сих пор озаряло их души. Ройд упивался ее радостью, чувствуя, как его охватывает такой же восторг. Вдруг ему показалось, что он стал к ней ближе; такой близости у них не было давно. И почему целых восемь лет они старались держаться друг от друга подальше?

Почему она тогда отвернулась от него?

И почему он это допустил?

Сейчас, когда снова оказался рядом с ней, Ройд осознал, что его чувства до сих пор не остыли.

Они отходили все дальше от земли. Ройд нехотя прервал волшебный миг, передал штурвал Лайему, повернулся и посмотрел на Изабель.

В тот же миг Изабель инстинктивно развернулась и посмотрела на Ройда; все ее ощущения обострились, и она поняла, что, держась так близко, совершила тактическую ошибку… Правда, разве не этого она хотела? Понять, осталось ли между ними что-нибудь, выразить свои мысли разумно и деловито – и, как она надеялась, покончить со своей дурацкой чувствительностью. Ей не удастся перенастроить свои чувства, если она будет намеренно избегать его.

Поэтому… она решительно отошла от борта.

– Может быть, кто-нибудь покажет мне мою каюту?

– Конечно! – Ройд кивнул с непроницаемым видом и жестом пригласил ее к трапу.

Изабель думала, что Ройд поручит ее заботам кого-нибудь из членов экипажа – например, эконома Беллами. Но он откинул крышку люка и пропустил ее вперед, заметив:

– Я убрал свои вещи из кормовой каюты. На время пути она твоя.

– Благодарю. – Надменно кивнув, она спустилась вниз и зашагала по проходу к корме. – Какая каюта твоя?

Немало поработав над «Корсаром» за последние годы, она прекрасно знала план корабля. В отличие от многих судов такого класса на корабле Ройда было меньше кают, зато каждая из них отличалась большими размерами. Так, капитанские апартаменты занимали всю ширину кормы и были довольно-таки просторны.

– Я перенес свою постель в правую каюту.

Помимо капитанских апартаментов по бокам кормы имелись еще две каюты, предназначавшиеся для высокопоставленных путешественников.

Изабель неспешно шагала по коридору, стараясь делать вид, будто не сознает его присутствие, хотя из-за того, что он шел за ней по пятам, нервы ее были на пределе. У двери она замедлила шаг и замерла, когда Ройд обогнал ее и распахнул перед ней дверь.

Стараясь успокоить разыгравшиеся нервы, она склонила голову в знак благодарности и вошла. И сразу заметила маленькую фигурку, стоявшую у иллюминатора.

Изабель оцепенела.

Мальчик следил за тем, как земля исчезает в морской дымке, через мгновение он повернул голову и пристально посмотрел на нее.

Изабель охватила паника. Она пошатнулась, уперлась ладонями в грудь Ройду и попыталась оттолкнуть его, чтобы он не видел…

Поздно!

Он перешагнул порог и тоже застыл на месте. Украдкой покосившись на него, Изабель поняла: он во все глаза смотрит туда же, куда и она.

Пульс у нее участился. Не в силах оторвать взгляда от его лица, она видела, как Ройд постепенно догадывался о той тайне, которую она скрывала от него последние восемь лет… от неожиданности он больше не напоминал бесстрастного сфинкса.

Ройд посмотрел на нее в упор. Его глаза полыхали яростью. Он был вне себя – и не верил собственным глазам.

Изабель стало трудно дышать.

В голове зашумело; словно издалека она услышала стук башмачков, когда Дункан спрыгнул на пол.

– Мама!

Изабель пошатнулась. Перед глазами все поплыло…

Ройд уже шагнул к ней, когда у Изабель сомкнулись веки, голова откинулась назад, и она начала падать.

Приглушенно выругавшись, Ройд подхватил ее. Никогда еще Изабель при нем не падала в обморок – ему стало так страшно, что закружилась голова. Его шатало, но это не имело никакого отношения к корабельной качке.

Рядом послышались быстрые шаги.

– Что вы с ней сделали? – Мальчик остановился на расстоянии вытянутой руки. Он смотрел на Ройда снизу вверх, его глаза метали молнии. Глаза были совсем такие, как у Изабель, личико бледное… как у Изабель… но стиснутые зубы напоминали Ройду… кого-то очень знакомого. Сжав кулаки, мальчик смотрел на него в упор. – Сейчас же отпустите ее!

Командный тон был ему тоже очень хорошо знаком.

Ройд с трудом вздохнул. Странно видеть лицо, так похожее на его собственное!

– Она упала в обморок. – Ройд крепче прижал Изабель к груди. – Надо ее уложить.

– Ясно. – Мальчик едва заметно вздохнул и огляделся по сторонам. – Куда?

– На кровать. – Ройд кивнул в сторону кровати за пологом. – Откинь полог!

Мальчик побежал помогать; он схватил тяжелую ткань и раздернул шторы к изголовью и изножью кровати.

Ройд осторожно уложил Изабель так, чтобы ее голова и плечи были приподняты, развязал ленты, осторожно снял с нее шляпку и отложил в сторону. Уложив Изабель, он расшнуровал накидку, погладил ее по лбу, убирая волосы…

Она не просыпалась.

Мальчик вскарабкался на кровать и встал на колени по другую сторону от нее. Он пытливо смотрел ей в лицо.

– Мама!

Ройд сел на край кровати. Взял ее за руку, снял с нее перчатку и положил ее ладонь между своими; когда-то он видел, как кто-то так поступал.

Посмотрев, что делает Ройд, мальчик взял Изабель за вторую руку, снял с нее перчатку и тоже принялся растирать ее ладонями. Он не сводил взгляда с лица матери, как будто мысленно уговаривал ее проснуться.

Ройд все время косился на мальчика, сидящего к нему в профиль. Как странно смотреть на себя самого в юном возрасте! Он заставил себя повернуться к Изабель и нахмурился.

– И часто она теряет сознание?

– Раньше я никогда не видел, чтобы она падала в обморок. – Мальчик покачал головой. – И бабушки никогда ничего не говорили, а они без конца болтают о таких вещах.

Бабушки… во множественном числе. Ройд пообещал себе, что позже непременно все выяснит.

– С ней все будет хорошо? – с тревогой спросил мальчик.

Ройду хотелось его утешить, но он не знал, что сказать. Он потянулся к запястью Изабель, пощупал ей пульс и вздохнул с облегчением.

– Сердце у нее бьется ровно. Вряд ли с ней что-то серьезное.

Мальчик внимательно следил за его действиями, но, видимо, они не убедили его до конца…

– Вот, давай я тебе покажу. – Ройд взял мальчика за руку. – Нажми пальцами вот здесь, и ты услышишь, как бьется ее сердце.

Он ждал, пока мальчик сделает все как надо; лицо у него прояснилось, когда он услышал успокоительное биение материнского сердца.

– Как тебя зовут?

– Дункан. – Мальчик быстро покосился на него.

Ройд заставил себя кивнуть, как будто для него это не было самым большим потрясением. Фробишеры всегда называли своих первенцев одним из трех традиционных имен – Фергюс, Маргатройд или Дункан.