Взрослые одобрительно закивали. Дети повскакивали с мест с радостными криками:

– Домой!

Когда ненадолго наступила тишина, Хиллсайт повернулся к Ройду:

– У нас с Ласселем возникло одно предложение. Наши заключенные решили ничего вам не раскрывать. Мы с Ласселем подумали: возможно, их удастся убедить поделиться подробностями, если допрашивать их будем мы. Нашими собственными, своеобразными способами.

Калеб заметил, как Ройд нахмурился; он словно прикидывал все за и против, переводя взгляд с Хиллсайта на Ласселя. Потом Ройд улыбнулся:

– Почему бы и нет?

– В самом деле, – сказал Лассель, – и у нас будет еще два дня, и здесь, и пока мы пойдем через джунгли, мы будем их охранять. Мои люди французы, а не англичане, и потому у них нет повода слишком мягко обращаться с этими господами или бояться их положения. Может быть, у арестованных и развяжутся языки.

– По крайней мере, языки Саттерли, Малдуна и Уинтона, – поморщился Хиллсайт. – Я не возлагаю особых надежд на то, что удастся что-нибудь вытянуть из пожилых, но более молодые должны поддаться нашему способу убеждения.

Ройд еще подумал и кивнул. Потом посмотрел на остальных:

– Кто-нибудь против?

Против никого не оказалось.

– Теперь, когда этот вопрос решили, у меня тоже есть предложение. – Диксон посмотрел на своих товарищей по плену, потом повернулся к Ройду: – Во второй трубке еще остались алмазы. Если все мужчины, которые умеют извлекать эти алмазы, поработают час, самое большее два, мы извлечем все алмазы – а особо чистить их не придется. Самое главное, у нас есть запас камней, спрятанный в отвале, в шахте, рядом с дробильней и в ней. Некоторые камни еще нуждаются в очистке, но, если мы их разделим, мы без труда вынесем почти все. – Диксон замолчал и окинул взглядом собравшихся; он обратился к остальным, когда продолжал: – По-моему, после всего, что мы пережили, нам полагается компенсация. Власти в колонии, возможно, что-нибудь скажут, но…

– Нет, если те, кто задумал спасательную операцию, настоят на своем. – Ройд посмотрел на Диксона в упор. – И поверьте мне, они настоят на своем. Я тоже считаю, что вам положена компенсация, тем более в виде алмазов, которые вы добыли рабским трудом… это великолепная идея!

Фэншоу и Хопкинс предложили отвести на рудник отряд мужчин, чтобы добыть последние алмазы, а другие собрались у отвалов и принесли Диксону очищенные и неочищенные камни. Лассель и Калеб, отказавшиеся от какого-либо возмещения на том основании, что они не были такими же пленниками, как остальные, предложили записать имена тех, кто должен получить долю.

Тут общество вокруг костра разделилось, потому что практически все пошли по тем или иным делам. Все решили подготовиться к тому времени, как стемнеет, чтобы можно было отпраздновать, – а потом покинуть поселок и больше никогда в него не возвращаться.


Час спустя бывшие пленники и их спасатели встретились у костра, чтобы выпить чаю со свежеиспеченными галетами – благодаря небольшой армии коков, которые постарались соорудить нечто вроде банкета к вечернему торжеству.

Ройд огляделся.

– Все готовы уйти отсюда с рассветом?

– Да!!! – оглушительно закричали все. Все улыбались и переглядывались. Хорошо, что бывшие пленники снова могут улыбаться.

У всех поднялось настроение.

Оно поднялось еще больше, когда оказалось, что в бараке наемников нашли несколько бутылок превосходного бренди – его припасли для Росс-Кортни и Нилла. Устроили голосование и на вечер сварили пунш.

Упоминание о Росс-Кортни и Нилле позволило Ройду заговорить на волнующую его тему. Его голос перекрыл радостный гул.

– Есть один последний вопрос, по поводу которого мне нужно узнать ваши соображения.

Шум утих. Все вопросительно смотрели на него.

Он едва заметно улыбнулся:

– Поскольку я командую операцией, я отвечаю за то, чтобы доставить наших арестованных в Лондон и передать их властям. Сейчас мы собрали достаточно доказательств и уверены в виновности трех обитателей Фритауна – Саттерли, Малдуна и Уинтона. Однако, что касается Росс-Кортни, Нилла и еще четверых негодяев, без чьей алчности весь план никогда не воплотился бы в жизнь… – Он кратко очертил трудности, с которыми они столкнутся в попытке предать в руки правосудия Росс-Кортни, Нилла и еще четверых пока неизвестных «заказчиков».

Все мрачно заговорили разом. Ройд поднял руку:

– Ничего из сказанного мною не означает, что они действительно выйдут сухими из воды. В Лондоне есть много людей, занимающих важные посты, которые хотят, чтобы виновные, особенно «заказчики», расплатились за свои преступления. Есть способы получить необходимые доказательства. Но чтобы собрать такие доказательства, нескольким влиятельным людям придется пойти на риск. Им придется обойти некоторые правила. – Ройд оглядел собравшихся, заглянул в глаза всем взрослым. – Я хочу вернуться в Лондон и дать понять – если необходимо нарушить правила, чтобы привлечь к ответу создателей гнусного плана, быть по сему!

Отовсюду послышались одобрительные возгласы.

Хиллсайт прекрасно понимал, зачем Ройд завел такой разговор; он возвысил голос и пришел ему на помощь:

– Что вам нужно от нас? Чем мы можем вам помочь?

Ройд посмотрел на него с благодарностью и заговорил громко, чтобы слышали все присутствующие:

– Мне нужны четкие указания от всех, кто стал жертвами этих людей. Нужно знать, что вы этого хотите – более того, требуете как свободные англичане… чтобы всех шестерых преступников, шестерых алчных «заказчиков» привлекли к ответу.

Все зашумели, заговорили разом. Он не услышал ни одного возражения.

Уилл Хопкинс поднял руку:

– Может быть, составим петицию? – Он оглядел пленников. – Ее подпишут все похищенные.

– Превосходная мысль! – кивнул Ройд.

– Скажите, что нужно написать, – Изабель встала на ноги, – и я напишу петицию. – Она заглядывала в нетерпеливые лица. – К вечеру, когда все соберутся на ужин, все будет готово. Каждый из вас подпишет петицию до того, как мы приступим к еде.

Ее слова были встречены радостными возгласами.

Краем глаза Ройд заметил, как злобно смотрят на них Росс-Кортни и Нилл. Он пил чай и улыбался.


Последний вечер в поселке бывшие пленники и спасатели постарались провести по возможности празднично. Повара изловчились добавить праздничные нотки к трапезе, а превосходный бренди вызвал улыбки на всех лицах.

Все бывшие пленники наконец успокоились – только сейчас они в самом деле поверили в то, что отправятся домой, что утром они покинут место своего пленения, чтобы больше никогда сюда не возвращаться.

Кое у кого от бренди закружилась голова. Все шумно переговаривались, смеялись. Потом моряки достали волынки, и все стали готовиться к танцам.

Больше всего и молодым, и старым понравился шотландский рил; дети присоединились ко взрослым, и вся компания пустилась в пляс; одна мелодия сменяла другую.

В какой-то момент Ройд вышел из круга танцующих и, взяв стакан пунша, отошел в сторону, наблюдая и оценивая. Решив, что никому не нужно видеть кислые лица заключенных, он приказал убрать пятерых арестованных на рудник, где им предстояло провести ночь. Привыкнув к рисованию и черчению, Изабель воспользовалась тем, что она нашла в ящиках стола у Дюбуа – очень кстати, – и красиво написала петицию, которую все пленники охотно и даже с гордостью подписали. Даже дети; решив, что их подписи под документом лишь подкрепят коллективную просьбу, Кэтрин, Изабель, Эдвина и Эйлин научили каждого ребенка подписываться – в конце концов все они нацарапали свои имена на пергаменте.

Увидев, как радуются дети, они убедились в том, что их усилия не напрасны.

Подписанную петицию аккуратно завернули в брезент; теперь она лежала в сумке у Изабель.

Они сделали все, что могли.

Ройд пил пунш и думал о будущем.

Он думал о Деклане и Эдвине; сидевший напротив Деклан лучился гордостью, когда Эдвина взяла его под руку и весело болтала с Харриет и Диксоном. Еще одна сложившаяся пара!

Посмотрев направо, Ройд увидел Роберта с Эйлин; Роберт слушал, как Эйлин оживленно рассказывает что-то Уиллу и Фэншоу.

Ройд нашел Калеба и Кейт в окружении детей; все смеялись, когда, сидя на бревнах с детьми, которые расположились кругом у его ног, Калеб рассказывал им какую-то веселую сказку. Энни Меллоуз и Джед Метерс наблюдали за ними, держась за руки и улыбаясь, а Бабингтон обнял свою Мэри; они не могли оторвать друг от друга взгляда дольше чем на минуту.

В тот миг, когда Ройд понял, что непременно должен разыскать Изабель, ее рука обвила его талию. Он посмотрел на нее.

Она прижалась к нему и заглянула ему в лицо:

– О чем ты думаешь?

Он не отвел взгляда. Нужные слова пришли на ум почти сразу:

– Я думаю о гибкости и выносливости; в людях их гораздо больше, чем им кажется.

Изабель наклонила голову. Она наблюдала, как он, не сводя с нее взгляда, поднес к губам стакан и сделал глоток. Она была уверена, что он сейчас имеет в виду не недавно освобожденных пленников, а его и ее. Их вместе.

Через миг она улыбнулась и посмотрела на остальных, но не могла не думать о том же, что и он. Он не ошибался; их связь – призрачная линия, которая росла между ними все долгие годы, что они провели вместе, – не прервалась, когда они расстались. Она сохранилась, возможно, изменилась, но не была серьезно повреждена и уж точно не ослабла – и оба они радовались такой выносливости.

До этого путешествия.

До этой минуты.

Она чувствовала, что он смотрит на нее, но пока была не готова встретить его взгляд – встретить его и говорить о них.

Понятие «они» еще не сложилось и не окрепло у нее в голове.

Заметив какое-то движение справа, она посмотрела туда. Харриет вела в некотором смысле делегацию: Энни, Джемму, Эллен и Мэри. Энни несла в руках сверток в коричневой бумаге.

Приветливо улыбаясь, Изабель развернулась к бывшим пленницам; ее движение привлекло Ройда, и он тоже развернулся к ним.

Харриет остановилась перед ними. Другие женщины встали вокруг с расслабленными, но серьезными лицами.

– Мы думали о том, что вы сказали раньше, – начала Харриет. – О других «заказчиках», тех, чьих имен мы пока не знаем… и о том, как их будет трудно опознать. Если их нельзя будет назвать, а Росс-Кортни и Нилл по-прежнему будут отмалчиваться, все – все наши обвинения против них могут окончиться ничем… – Харриет помолчала; судя по всему, она вспоминала заранее заготовленную речь.

Изабель и Ройд терпеливо ждали.

Харриет кивнула и продолжала:

– Когда мы сидели в дробильне, а Малдун показывал Росс-Кортни и Ниллу голубые алмазы, Малдун сказал, что послал письмо торговцу алмазами в Амстердаме и что он рекомендовал, чтобы торговец послал сведения о голубых алмазах банкиру.

– Банкиру? – нахмурился Ройд. Потом пробормотал: – Росс-Кортни – не их банкир.

– Нет, не ему, – сказала Эллен. – Потому что, когда Малдун так сказал, его надменная светлость заговорил о том, как это хорошо, а банкир передаст остальным, и они тоже узнают о голубых алмазах.

– И мы подумали, – подхватила Харриет, – что, если вы отвезете в Лондон несколько голубых алмазов и покажете их в обществе, поскольку они очень редко встречаются, возможно, те, другие «заказчики» поинтересуются, где вы их взяли.

– Они могут подумать, что другие – Росс-Кортни, Нилл или даже три более молодых сообщника – решили обойтись без них, – заметила Мэри. – И захотят все выяснить, верно?

Ройд несколько секунд смотрел на женщин и заявил:

– Это великолепно! Блестяще!

Пять женщин просияли.

Энни вышла вперед:

– Здесь лучшие из голубых алмазов, которые мы смогли собрать; из них можно сделать красивое ожерелье. – Она протянула сверток Изабель.

Изабель покосилась на Ройда и взяла сверток:

– Почему мне?

– Мы подумали… раз вы едете в Лондон с ним. – Джемма указала на Ройда. – Ведь так?

– Да, так. Что бы ни случилось, я хочу довести наше задание до конца.

– Что ж, – сказала Джемма, кивая на сверток в руках у Изабель, – тогда это поможет выманить злодеев. Мы подумали, так как вам такое ожерелье больше пойдет – вы такая высокая и красивая, стоит вам куда-то войти, и все мужчины смотрят только на вас…

– И дамы тоже посмотрят, – подхватила Мэри, – а как только они увидят эти алмазы, на следующий день о них будет знать весь Лондон.

– И тогда те четверо, чьих имен мы пока не знаем, не смогут устоять, – подытожила Харриет. – Им только и останется, что подойти к вам и спросить, где вы взяли эти камни.

Ройд живо представлял себе картину, нарисованную девушками. Они правы; возможно, все получится. Возможно, так даже лучше, чем если они применят другие подходы. Конечно, здесь тоже возможен риск, но он хорошо знал женщину, которая стояла с ним рядом.

Он покосился на Изабель, дождался, пока та оторвет взгляд от свертка и посмотрит ему в глаза, и спросил: