Любящая тебя Аннабелла».


— Вот с беднягой Бартоном и покончено, — пробормотал Лукас, — леди разделались с ним.

— Покончено, — торжествующе подхватила Виктория. Она вскрыла письмо от тети, быстро пробежала его и горестно вскрикнула:

— Боже мой, вот беда!

Лукас оторвался от газеты, доставленной вместе с письмами:

— Что случилось?

— Все пропало! Какой ужас… Это катастрофа.

Лукас сложил газету и оставил ее возле своей тарелки.

— Что-то стряслось с твоей тетей? Ее сразила болезнь?

— Нет, нет, ничего подобного. Беда случилась с нами. Боже мой, Лукас, что же делать? Как нам выпутаться из этого кошмарного положения? Нет, я не переживу.

— Наверное, я сумел бы тебе помочь, если бы ты в нескольких словах объяснила, что это за кошмарное и ужасное несчастье.

Виктория в отчаянии подняла глаза к небу:

— Ничего смешного нет, Лукас! Тетя пишет, что Джессика Атертон нанесла ей визит и сказала, что было бы правильно, если бы мы с тобой показались в Лондоне до конца сезона. Леди Атертон была так добра, что предложила оказать нам честь и первой принять нас.

Лукас с минуту размышлял, потом пожал плечами.

— Пожалуй, она права. Неплохая мысль. Таким образом наш брак окончательно превратится в романтическую историю.

— Лукас, да ты меня слушаешь?! — возмутилась Виктория. — Это Джессика! Джессика Атертон желает принять нас!

— Чего же лучше? Нам известно, какое положение она занимает в обществе.

Виктория рассердилась:

— Ты с ума сошел? Ты думаешь, я позволю, чтобы Джессика Атертон снова принялась улаживать наши дела? Да ни за что на свете. Я не хочу еще раз оказаться чем-то обязанной ей.

Ответом было молчание.

— Еще раз? — отозвался наконец Лукас. — Уж не хочешь ли ты сказать, что уже обязана ей — за то, что она познакомила нас и способствовала нашему браку?

— Не смей дразнить меня, Лукас. Я не в том настроении. Все слишком ужасно. Что же я скажу тете Клео? Как нам выпутаться?

— На мой взгляд, — произнес он, поднимаясь из-за стола, — нам не следует выпутываться. Твоя тетя совершенно права. По-моему, прекрасный ход — появиться в свете до конца сезона на приеме у безупречней леди Атертон. После этого никто в обществе не посмеет сплетничать о нас.

Виктория не верила своим ушам.

— Ни за что. Я отказываюсь наотрез. Тут уж ни ты, ни тетя не заставите меня передумать. Хватит с меня Джессики и ее великодушных самоотверженных услуг. Не пожалею, если никогда больше не увижу эту женщину. Я не собираюсь ехать в Лондон, чтобы попасть на ее прием в нашу честь. Не может быть и речи.

Лукас подошел к ней и, склонившись, поцеловал ее разметавшиеся локоны:

— Дорогая, ты преувеличиваешь. Мне кажется, предложение Джессики вполне уместно и разумно.

— Я в жизни не слышала более неразумного предложения.

— Мы обсудим все потом, когда ты немного успокоишься. К сожалению, мне надо идти. Скоро зайдет наш викарий.

— Тебе не удастся меня убедить, Лукас. Так и знай.

Виктория сердито смотрела ему вслед, когда он выходил из столовой, а потом, немного поостыв, взялась за третье, последнее, письмо. Она с любопытством оглядела конверт: почерк и печать были ей незнакомы.

Тогда она быстро вскрыла его. Из конверта выпали брошюрка, вырезка из газеты и короткая записка без подписи:


«Мадам, учитывая ваш интерес к научным изысканиям, смею надеяться, что вас заинтересует присланный материал. Похоже, мертвецы иной раз возвращаются к жизни».


В конце записки красовалась все та же таинственная буква «У».

Чувствуя, как ее охватывает страх, Виктория заглянула в брошюру и прочла заголовок: «О некоторых любопытных явлениях в области применения электричества для оживления трупов».

В газетной статье подробно рассказывалось о разоренной могиле, в которой обнаружили пустой гроб. Предполагалось, что тело похитили кладбищенские воры, поставляющие трупы хирургам, однако ходили слухи, что мертвеца пытались оживить с помощью электричества. Власти начали расследование.

Впервые в жизни Виктория почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Она кивнула лакею, чтобы тот налил ей еще кофе, и тупо смотрела, как медленно-медленно льется в чашку горячая темная жидкость.

Очень осторожно дрожащими пальцами Виктория приподняла хрупкую фарфоровую чашечку и одним глотком отпила половину ее содержимого. Головокружение прекратилось.

Посидев еще немного, Виктория решила, что в состоянии ходить. Она взяла страшное письмо и поднялась к себе в комнату.

Лукас, направляясь в библиотеку, с удовлетворением отметил, как прекрасно отделан холл. Он чувствовал себя вполне счастливым.

Стоунвейл очень изменился с тех пор, как он унаследовал имение. Деревянные панели были заново покрыты лаком и блестели, старые гобелены починили или сменили на новые, ковры почистили — и вновь стал заметен их тонкий старинный узор, отмытые окна отражали утреннее солнышко.

Дом был заполнен слугами, жизнь наладилась. Лакеи с гордостью облачились в новенькие ливреи, к обеду подавали изысканные, искусно приготовленные блюда.

В окно библиотеки Лукас мог наблюдать, как под руководством Виктории разрастается его сад. Скоро достроят для нее небольшую оранжерею. Тетя уже выслала из Лондона саженцы и семена экзотических растений.

Лукас понимал, что все новшества в доме и в саду были результатом заинтересованных усилий Виктории. Деньги сами по себе не совершили бы такого чуда, не превратили бы Стоунвейл в настоящий дом. Для этого требовалась женская рука.

«Она дала мне нечто гораздо более ценное, чем деньги», — признал Лукас. Виктория вручила ему самое себя, ум, великодушие и щедрость, радостную энергию. Ее обожали все слуги; деревенские жители ликовали, когда она заходила в их лавочки. Не прошло незамеченным и то, что она всегда без малейшего промедления оплачивала счета торговцев. В деревню начали привозить новые товары.

Как ему повезло, думал Лукас, стоя у окна. Он получил все, о чем мог только мечтать: разумную хозяйку днем и страстную, полную огня любовницу ночью. Чего еще желать мужчине?

Но как ни странно, у него не было полного удовлетворения. В последние дни Лукас понял, что ему нужно от Виктории кое-что еще. Он ждал тех сладостных нежных слов любви, в которых она отказывала ему со дня их свадьбы, он мечтал полностью завоевать ее любовь и доверие.

Наверное, он не заслуживает ни ее доверия, ни ее любви, но ему без них не будет покоя. Ему не нравился откровенно деловой подход Виктории к его судьбе. Все-таки брак не сделка и не очередное вложение капитала. Он не позволит ей относиться к их жизни подобным образом.

Лукас перевел глаза на Strelitzia reginae — сегодня он принес рисунок в библиотеку и поставил на своем столе. Каждый раз, когда он смотрел на рисунок, он вспоминал слова Виктории, сказанные в ту ночь в гостинице: «Кажется, я полюбила тебя, Лукас!»

Дверь библиотеки распахнулась, когда Лукас располагал рисунок так, чтобы его было хорошо видно с другого конца стола. В комнату вошел достопочтенный Ворт, радостно улыбнулся графу, протягивая ему очередной номер журнала.

— Последний выпуск «Сельскохозяйственного обозрения», — объявил он. — Я подумал, вам будет интересно взглянуть.

— Конечно. Спасибо, сэр. Присаживайтесь.

— Из окна действительно откроется прекрасный вид, когда леди Стоунвейл закончит благоустраивать сад. — Прежде чем опуститься в кресло, викарий с любопытством понаблюдал за кипевшей в саду работой. — Позвольте мне сказать, ваша жена замечательная женщина, сэр. Прекрасная помощница для своего супруга.

— Примерно об этом я только что и думал.

— Кстати, в деревне ее уже не называют иначе, как Янтарная леди.

Лукас усмехнулся:

— Ничего страшного, лишь бы арендаторы не прозвали меня Янтарным рыцарем. Не хотелось бы, чтобы они принимали своего хозяина за призрак, а то они отложат уплату ренты до нашей загробной встречи.

— Не беспокойтесь, — посмеиваясь, заверил его викарий, — они воспринимают вас как нечто вполне реальное, осязаемое. Вас никак не примешь за призрак, граф, вы прирожденный командир, о чем, полагаю, вы сами знаете. А земля и ее люди больше всего нуждаются в опытном руководителе. Кстати, я вспомнил.

— Да?

Викарий приподнял брови:

— Говорят, люди по ночам снова встречают Янтарного рыцаря и его леди.

— В самом деле?

— Кажется, один из деревенских мальчишек встретился с ними. Спрашивается, что делал среди ночи сам мальчишка, однако кое-какие предположения на сей счет у меня имеются. Во всяком случае, встреча с рыцарем и его леди отвратила мальчика от чрезвычайно опасного ремесла ночного грабителя: он устроился на работу в вашу конюшню.

— Пожалуй, работа в конюшне безопаснее, хотя и менее увлекательна.

— Конечно, — с улыбкой подтвердил викарий. — Вообще-то Билли хороший мальчик, ему приходится содержать мать и сестру, так что я очень рад, что рыцарь не счел своим долгом пристрелить парня на дороге или передать его властям.

Лукас пожал плечами:

— Должно быть, рыцарь видел в своей жизни немало молодых людей, которые погибли понапрасну. Это даже призраку может надоесть. А теперь, викарий, я хотел бы услышать, как продвигается ваша книга по садоводству.

Викарий с минуту смотрел на него — его взгляд говорил, что он прекрасно все понял, а потом, застенчиво улыбнувшись, произнес:

— Как мило, что вы спрашиваете об этом. Я как раз перешел к розам. — Тут его взгляд упал на Strelitzia reginae. — Какой замечательный рисунок! И все детали переданы удивительно точно, цветок получился словно живой. Великолепная работа. Позвольте спросить, где вы купили рисунок?

— Я получил его в подарок.

— В самом деле? А я нигде не могу найти художника, который выполнил бы иллюстрации к моей книге.

— Да, вы упоминали, что вам нужен художник, владеющий акварелью и прекрасно разбирающийся в ботанике.

Викарий не отводил глаз от рисунка Виктории.

— Несомненно, это работа большого мастера. Вы, случайно, не знакомы с художником?

— Да, — равнодушно подтвердил Лукас, — я с ним знаком.

— Прекрасно, прекрасно. Вы бы не могли познакомить нас?

— Это художница, и, конечно, я познакомлю вас при первом же удобном случае.

— Я вам весьма благодарен за это. — Судя по голосу, викарий и в самом деле очень обрадовался. — Мне трудно выразить словами, как это для меня важно.

— С удовольствием устрою вам встречу, — повторил Лукас. — А теперь я хотел бы услышать ваше мнение относительно того, как нам организовать систему орошения на фермах у леса. — Лукас разложил на столе карту и показал викарию интересующий его участок земли.

— Вы правы, необходимо поднять урожайность в этих местах. Посмотрим, посмотрим, что вы тут придумали… — Викарий склонился над картой, но в последний момент вновь оглянулся на Strelitzia reginae. — Простите, но вы не скажете, как скоро я смогу встретиться с художником?

— Скоро, — успокоил его Лукас, — очень скоро.


Через два часа Лукас проводил гостя и пошел наверх, прихватив свою драгоценность — Strelitzia reginae. Он был вполне доволен собой. «Как я ловко все устроил», — хвалил себя Лукас, поднимаясь по лестнице в свою комнату.

Не так-то легко сделать подарок женщине, которая принесла своему мужу большое приданое. Не может же уважающий себя супруг преподнести жене бриллиантовое ожерелье, купленное на ее же деньги.

Лукас бережно повесил рисунок на прежнее место, отступил назад на пару шагов, чтобы полюбоваться произведением, а потом подошел к двери в спальню Виктории и постучал. Не получив ответа, Лукас нахмурился и постучал еще раз. Григгс докладывал ему, что Виктория в своей комнате.

— Викки?

Так и не дождавшись ответа, Лукас повернул ручку двери и заглянул в комнату. Виктория устроилась у окна. Три письма, полученные за завтраком, лежали возле нее на маленьком столике красного дерева.

Виктория слегка повернула голову и устало улыбнулась ему.

— Прости, Лукас, но мне что-то нездоровится. Я хочу немножко отдохнуть.

Лукас почувствовал, как пробегает по его телу нервная дрожь. Это напоминало ему то напряжение, которое он испытывал во время войны перед битвой в ожидании первого выстрела.

— За завтраком ты не жаловалась на недомогание.

— Да, но потом принесли почту.

Лукас немного расслабился.

— Ты все еще дуешься из-за приглашения Джессики Атер-тон?

— Сейчас оно не имеет для меня никакого значения.

— Я рад это слышать. — Подойдя поближе, Лукас опустился в кресло напротив жены. Он вытянул ноги и начал рассеянно массировать раненое бедро. — Так в чем дело, Викки? Я уже знаком с самыми разными твоими настроениями, но в таком еще не видел. Честно говоря, мадам, я выбиваюсь из сил, но все равно не успеваю за вашими причудами.