Игнат понял, что просто не может дышать. В ушах звенело, перед глазами — сплошная красная пелена. И словно судьба решила добить Игната, разговор между Ликой и котиком Тошей не закончился.

— Черт, Тох, ты лучший! — восторженно и сбивчиво говорила Лика, но голос был капельку уставший.

— А я что говорил? — смеялся Тоша, — Расслабь булки и получай удовольствие. Давай еще разок, и я перекурю.

Дальше Игнат не смог слушать. Медленно нажав на отбой, раздавил телефон в руках, наблюдая, как вываливается батарея. Так же медленно вынул сим-карту.

— В студию к Малике, — не глядя на водителя, коротко скомандовал парень, и закрыл лицо руками.

Он должен справиться. Он простит. Она ведь простила. И он сможет.

Да только где взять силы, чтобы убрать образы сплетенных тел из головы, чтобы не представлять лица Капучинки, когда она бьется в экстазе в руках другого. А Игнат почему-то не сомневался, что Тоше хватит и мозгов, и опыта, удовлетворить его девочку. Или уже не его?

— Быстрее! — рявкнул Игнат, радуясь, что он с парнями оказался не так далеко от студии Лики.

Машина резко затормозила, а Игнат вылетел из салона, как черт из табакерки. В два прыжка он влетел по лестнице, и в следующее мгновение уже дернул за ручку двери, ведущей в зал.

В студии были распахнуты все окна, но ветерок не спасал от духоты. Из динамиков лилась тихая, но знакомая Игнату музыка. Аргентинское танго. Да. Точно.

Игнат застыл, мысленно готовясь увидеть любую картинку. Лику обнаженную, в руках урода и скорее всего смертника. Лику полураздетую, бьющуюся в агонии страсти. Лику уставшую и уснувшую после секса. Но не такую Лику — висящую на плече Тоши-котика.

Первое мгновение Игнат часто моргал, задаваясь вопросом, что из всего было глюком. Он прислонился спиной к стене. Потом аккуратно присел на лавку у входа. А дальше тупо заржал.

Опираясь спиной о стену и вжимая в нее затылок, Игнат смотрел, как Лика танцует гребаное аргентинское, мать его, танго. Выверенные движения. Изящная шея и тонкие руки. Покатые бедра, затянутые в облегающие шорты ниже колен. Белая майка поверх короткого яркого топа чуть прикрывала попку. Игнат видел, что ткань пропиталась потом, но не мог оторвать взгляда от ее одежды. Пожалуй, более эротично и желанно ни одна женщина просто не могла выглядеть. Для Игната. Только она. Только его Капучинка. Потому что эту майку он как-то ставил у нее дома. Это его, Игната, майка.

Парень потянулся в карман, вынул пачку сигарет и зажал фильтр одной сигареты зубами. Боже, он чуть не сдох, пока ехал сюда.

— Игнаш, ну ты совсем охренел? — возмутилась Лика, — Курить здесь? На улице кури.

— А просто посидеть можно? — тихо спросил Игнат, кивая Тоше в знак приветствия, — Посмотреть.

— Посиди, — кивнула Лика, — Только тихо. Мы в запарке. Турнир на носу, а всю программу подбивать.

— Рыбонька, — вмешался в разговор Тоша, — А может я сгоняю за едой? Жрать хочу. Умираю.

— Тош, — строго скомандовала Лика, — Давай уже закончим, и устроим перерыв.

— Капучинка, а ты сама ела? — напрягся Игнат.

— Игнаш, — строго произнесла девушка, — не отвлекай. Потом поем.

— Ясно, — вздохнул парень и тихо вышел из зала.

Оказавшись в коридоре, Игнат на секунду оперся рукой о стену. Как-то вдруг накатило, а теперь адреналин сходит. Млять, вот ведь идиот! Надумал уже Бог знает что, и себя накрутил. А все вон как вышло. Она просто танцует. А Тоша просто партнер.

Игнат вышел на улицу. Подставил солнцу лицо. Прикрыл глаза на секунду. Рядом нарисовался охранник.

— Вадя, — командовал Игнат, — Пельменную за углом на Складской знаешь?

Парень кивнул. Вынув несколько крупных купюр из портмоне, Игнат отдал их Вадиму.

— Метнись, и притащи пожрать, — прокомментировал Чертинский, — Побольше, повкуснее и побыстрее. И кофе.

Вадим умчался за едой. А Игнат, выбросив окурок в мусор, вернулся в зал. Стараясь не мешать, аккуратно вошел, снял обувь, поставил у порога. Уселся на лавке у окна, и, скрестив руки на груди, принялся наблюдать за своей девушкой.

Спустя сорок минут, Игнат чувствовал и возбуждение от вида обтянутых плотной тканью шорт бедер и своей майки на девичьем теле, и раздражение, от того, что Тоша беспрепятственно касается его девушки, и даже злость от того, что элементарно захотелось есть после минувшей встряски. И слава Богу, на пороге студии появился Вадим с пакетами в руках.

— Все, малыш, я уже пухну от голода, — пожаловался Тоша, — Давай пообедаем?

— Если я пообедаю, стану тяжелее и ленивее, — вздохнула Лика, отпивая воду из бутылки.

Игнат уже облюбовал один широкий подоконник и вынимал еду из пакетов.

— С твоим весом все в норме, — хмыкнул Тоша, — Я бы сказал, чуток можно бы и добавить.

Парень, полностью игнорируя присутствие Игната, крепко ухватив Лику за руку, заставил ее покружиться вокруг своей оси и под ее звонкий смех, наклонил, удерживая девушку на согнутом локте.

— Ты чудо, конфетка! — не унимался Тоша, — А Плешивый просто осел и дохляк.

— Плешецкий, — рассмеялась Лика, — Его фамилия Плешецкий.

А Игнат смотрел на все это безобразие и понимал, что надолго его не хватит. Нет, надо как-то заставить Лику определиться, вправить ей мозг, чтобы она поняла, что родители будут только рады, если Капучинка будет встречаться с ним. И очень сильно хотелось ушатать Тошу-котика прямо тут, не сходя с паркета.

Тем временем, мурлыча под нос мелодию, Тоша дурачась, подвел девушку к Игнату. Подхватив Лику под мышки, словно ребенка, усадил на подоконник.

— Тоша, ты как ребенок! — смеялась Лика и щелкнула парня по носу.

— Ох, малыш, — томно вздохнул Тоша, — Чувствую, мы покорим судей. Так ведь, Игнат?

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Игнаша, сверля Лику взглядом. Интересно, сколько еще ему прикидываться просто другом? Он как бы сомневался, что сможет выдержать долго.

— Ешьте, остывает, — велел Игнат, а сам взял один из высоких стаканов с кофе. Поморщился, нет, не тот напиток он хотел.

— Игнаша? — тихо позвала Лика.

Но Игнат стоял в метре от Лики, прислонившись плечом к стене и медленно пил кофе. Он постарался не замечать того, как близко стоит Тоша к Капучинке. Парень понял, что осознанно мучил себя, ставя себя на место Лики. Все-таки больно. Все-таки он тот еще подонок, если заставил девчонку испытывать хотя бы отдалено те чувства, что обуревали его сейчас. Все-таки он слепой идиот.

— Игнаш? — вновь позвала Лика, сидя на прежнем месте. Тоша уже устроился по другую сторону пакетов и коробочек, взгромоздившись всей тушей на подоконник.

— Иди сюда, Демоняка ты моя, — вздохнула Лика, а Игнат только криво усмехнулся, не глядя уже теперь на свою Капучинку.

— Меня нет, я глух и слеп, — прокомментировал свое присутствие Тоша, — А вообще, а за шторочкой.

И парень реально задвинул занавеску, правда она его ни чуть не укрыла.

— Иди, иди, — уже тихо посмеивалась Лика, — Дым из ушей валит. Еще немного и начнешь копытом землю рыть. А мне, веришь — нет, не улыбается, если ты и Тошика помнешь. Другого партнера у меня на примете нет.

— Яночку и я бы помял, — вклинился в беседу Тоша, методично поглощая пельмешки, — Тот еще огрызок.

Игнату вдруг начал нравиться этот парень. И он даже улыбнулся, отставив недопитый стакан.

Подошел к Лике, спрятал руки в карманы брюк и посмотрел в ее глаза.

Лика, широко улыбнувшись, протянула руку и ухватила парня за рубашку на груди. А когда он поддался вперед, заставила Игната встать ближе, между ее разведенных ног. Кажется, вполне невинно. Ну что такого? Стоит себе Игнат, и опирается о подоконник руками по обе стороны от девушки.

Игнат заставил себя не шевелиться. Просто смотрел в ее глаза, на капельки пота на висках, на то, как поднимается и опускается ее грудь. На ткань своей майки, одетой на Капучинку.

— Ох, как горячо, — прокомментировал Тоша, — Не отвлекайтесь. Кто я такой, чтобы вам мешать?

Лика сама коротко чмокнула парня в губы, и шепнула тихое:

— Привет.

— Привет, — так же тихо, в губы, и рваный выдох.

Руки заскользили по спине и ребрам, поглаживая и сжимая, потому, что скучал, потому, что перед глазами все еще ярким калейдоскопом вертелись придуманные им картинки.

— Игнаш, я вся потная, — тихо шепнула Лика, когда парень, оторвавшись от нежных губ, легко коснулся ртом плеча.

— Нет, вы совесть имейте, — потребовал Тоша, — Ваши флюиды меня возбуждают. Все, сами виноваты, я звоню свей Мегере.

— Мегера это кто? — поинтересовался Игнат, улыбаясь, и стараясь утихомирить бунтующие чувства.

— О, мегера — это мегера, — неопределенно ответила Лика.

— А я думал, у него все рыбоньки, зайки, и лапоньки, — хмыкнул Игнат.

— Да, все, кроме нее, — улыбнулась Лика. Игнат чуть развернул девушку лицом к разложенной на подоконнике еде, а сам устроился рядом, прислонившись бедром к подоконнику, — Она особенная.

— Да, ребят, особенная, — закивал Тоша, набирая номер, — Лик, без обид.

Лика, посмеиваясь, подняла руки вверх, как бы говоря, что все понимает. И принялась есть свои любимые пельмешки. И Игнат совсем расслабился, когда краем уха услышал телефонный разговор Антона.

— Привет, родная, как ты там? — ласково произнес парень, помолчал, слушая собеседницу, скосил взгляд на Игната, — Ага. Да. Пока тут. Лика? Лика с Чертинским. Нууу, наверное, больше да, чем нет. Родная, нет, не волнуйся. Я знаю. Да. И я тебя. Нет, давай ты там останешься?

Тоша как-то горестно вздохнул.

— Как скажешь, детка, — и парень виновато посмотрел на Лику. А та только заулыбалась.

— В пути? — предположила девушка. Тоша кивнул, — Ты чего скис? Отобьемся.

— А в чем дело? — полюбопытствовал Игнат. Бессовестно воруя уже не первую пельмешку из коробки в руках Лики.

— Сам увидишь, — пообещал Тоша и продолжил есть.

Спустя мнут десять — пятнадцать, когда разговор мужчин остановился на теме автомобилей, дверь студии открылась. Игнат на автомате повернул голову в сторону входа, а Тоша отложил вилку и, легко спрыгнув с подоконника, плавным шагом пошел к незнакомке, застывшей в дверном проеме.

Незнакомка показалась Игнату на первый взгляд забавной. Девушка, лет двадцати трех-двадцати пяти, в джинсовом комбинезоне, в рубашке с коротким рукавом, с небольшим рюкзачком в одной руке, и с пепельно-белыми кудрявыми волосами, собранными в небрежную косу, переброшенную через плечо. Девушка на мгновение замерла, дожидаясь, пока к ней подойдет Тоха мягким, вкрадчивым шагом, словно охотник подкрадывался к жертве, боясь сделать лишние движения и вспугнуть ни в чем неповинное существо. Тоша подошел, ласково пригладил выбившиеся прядки и легко поцеловал девушку в губы, отстранился, что-то прошептал. Игнат на минуту залюбовался тем, как нежно и бережно парень ведет себя.

— Тоже заметил, да? — тихо шепнула Лика, и Игнат немного приревновал, когда разобрал нотки зависти в голосе девушки. Ему вдруг захотелось действовать также нежно и бережно с Ликой, заслонить ее от всего мира, подарить ей ее собственный персональный рай.

Тем временем Тоша наклонился, помог даме снять сандалии и, взяв за руку, повел к Игнату и Лике. По пути незнакомка сняла солнцезащитные очки и принялась вертеть их в руке. Потом надела на голову, фиксируя выбившиеся волосы и, как только они подошли ближе, остановилась, устроив руки на своих бедрах. Игнат скользнул взглядом по фигурке девушки и отметил, что она в положении.

— Значит, Чертинский? — нараспев и растягивая гласные, произнесла девушка.

— Он самый, — улыбнулся Игнат.

— Гера… — как-то предостерегающе прошептала Лика.

— Игнат, — представился Игнаша, — А Вы Гера?

— Гертруда Адольфовна! — с гордостью произнесла девушка, и в следующую секунду Игнат, фигурально выражаясь, уронил челюсть.

Тишину зала рассек звук хлесткого удара по мужской щеке. Игнат от неожиданности отпрянул, мотнув головой.

— Какого…? — начал парень, хватаясь за щеку.

Перед глазами мелькнул указательный палец.

— Я тебя о чем-то спрашивала? — грозно прервала Гера, тряся пальцем перед носом Игната.

— Но…

— Или разрешала говорить? — уже агрессивнее.

— Да что вообще…

— 'Молчать' была команда! — рыкнула дама и отвесила вторую оплеуху.

— Нет, ну это….

— Закрыть рот и не вякать! — опять указательный палец перед носом.

— Да что за…?

— Когда я задам вопрос, мачо-переросток, вот тогда и будешь гнуть гусей на водопой! — грозный рык и вновь пощечина, правда не такая звонкая и по другой щеке.

— Твою ж….