Динамик молчит, словно девушка собирается с духом. Сергей притоптывает четыре раза и уже хочет отключить телефон, как Светлана говорит:

— У меня есть видеозапись того, как Наталья стреляла в вас из лука. Она целилась не в меня, я случайно оказалась на линии огня.

— Да что вы такое говорите? Не может быть, — отвечает Сергей. — К тому же, Максим признался во всём, так что…

— Он не виноват. Похоже, что его заставили… Также, как заставила вас в свое время Людмила…

Кашель невольно вырывается из горла Сергея. Он вспоминает, что Светлана была на месте в тот день и всё видела. А ведь он почти начал забывать.

— Вы можете мне переслать это видео? Поверьте, Светлана, у меня нет времени ехать к вам лично и…

— Да, я сброшу вам по Viber. Простите, что отвлекаю, — девичий голос звучит несколько виновато.

Почему-то у Сергея возникает теплое щемящее чувство жалости. Хочется оказаться рядом со Светланой, обнять и сказать, что всё будет хорошо. Такое же чувство было в день аварии, когда автомобиль Татьяны сорвался с места. Он тогда проводил «Бентли» глазами, а надо было сорваться с места и бежать, бежать за уезжающей женой. Не жалеть, а действовать.

— Ничего страшного, но я действительно занят. Это очень хорошо, что вы нашли видео, так как я в скором времени по делам зайду в Министерство… Возможно, сегодня Максима и отпустят. Но Наталья… Я не ожидал от неё такого.

— Похоже, что это не единственный сюрприз. Берегите себя, Сергей Павлович, — в голосе девушки явно слышится грусть.

— Спасибо, Светлана. Но я думаю, что справлюсь. Вот, как раз от вас сообщение пришло. Всего доброго, Светлана… И спасибо вам за помощь и поддержку.

Светлана не успевает ответить, да Сергей и не ждет ответа. В мозгу начинает вырисовываться общая картина. Он начинает понимать — кто пустил слух и почему так явно «посыпались» контракты. Десятисекундный ролик из Viber'а лишь подтверждает его догадки. Не особенно четко, но видно, как Наталья стреляет в сторону Сергея и как потом впихивает лук в руки остолбеневшего менеджера. Бедный парень. И третья дьяволица села с ним в машину…

У Максима не было шансов. Юридические формальности Фалеева знала на зубок. И теперь… А теперь всё проясняется. Какой же змеиный клубок мотался по его офису. Сергей приспускает стекло и с омерзением сплевывает. Кончики пальцев начинает покалывать от холода — явный признак повышенной нервозности. Ну ничего, он ещё повоюет. Он ещё покажет, кто в концерне главный.

— Алло, Леонид Михайлович? Передайте охране, чтобы ни в коем случае не выпускали Наталью и Дану из офиса. А лучше заприте их где-нибудь в кабинете до моего приезда. Потом приеду и всё объясню. Да, спасибо. Как там дела? Понятно, что все испуганы. Успокойте работников и скажите, что я уже почти в МВД. Да, это всего лишь недоразумение, и я вскоре со всем разберусь. Хорошо, я на связи.

Сергей всё также безуспешно пытается найти номер телефона начальника главного управления по контролю за оборотом наркотиков Фролова Алексея Николаевича. Ведь куда-то он его записывал, но вот куда?

Максим выезжает на Калужскую площадь и высаживает Сергея возле входа в огромное серое здание. Без пропуска въезд запрещен, а ближайшая парковка метрах в трехстах от входа.

— Сергей Павлович, я на телефоне, если что — подскочу в течении трех секунд, — опускает стекло Максим.

— Хорошо, я позвоню перед выходом, — кивает Сергей.

«Мерседес» трогается с места и вскоре исчезает за поворотом, где есть парковочные места. Сергей ещё раз окидывает взглядом неприступный массив законности России. Рядом притулился храм-часовня Казанской иконы Божьей матери. Сергей уже не раз видел ангела с золотым крестом над входом в этот храм. Светлана тоже видела, но сейчас она без промедления воскликнула бы: «Андрюша, это же ты!»

Сергей крестится в сторону храма и ловит равнодушный взгляд сотрудника полиции, который стоит возле шлагбаума. Сколько их таких, в дорогих костюмах и на дорогих машинах, каждый день проходит мимо? И у каждого неотложное и срочное дело.

— К кому вы? — спрашивает дежурный на входе.

Внутри пахнет нагретым дерматином, лимоном и запахом мужского пота. Сергей достает паспорт и отдает дежурному.

— Я к генерал-майору Фролову.

— Курихин? Хм, он говорил о вас. Предупреждал, — дежурный отстегивает кнопку кобуры. — Только мы не верили, что вы сами придете.

Сергей чувствует, как внутри холодеет, будто он одним махом проглотил брикет мороженого. Что-то не так. И он оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть двух подходящих детин в форме.

— Симонов, Штурин, наденьте на него браслеты и к Фролову. Его уже заждались, — командует дежурный.

Сергей же вырывается из крепких рук. Полицейские передергивают затворы автоматов. Сергей тут же выставляет ладони перед собой.

— Тихо, ребята. Я сам пришел, я сам и пойду. Никуда убегать не собираюсь, так что можно обойтись и без наручников. Ведите!

Глава 24

Кабинет Фролова не уступает кабинету Курихина по солидности. Тоже большой кипарисовый стол, деревянные панели из красного дерева, шкаф с папками, который внушает уважение своими размерами. А над креслом ритуальный портрет, с которого льется спокойный взгляд президента. Фикусы на окнах такие зеленые, словно их каждые пять минут красят из баллончика.

Фролов как всегда краснолиц и грузен. Все тренировки и пробежки не идут впрок кабинетному паучку. Кажется, что от них он только толстеет. Когда Курихин познакомился с ним на юбилее министра обороны, то Алексей Николаевич был почти в полтора раза уже в талии, и лицо только начинало наливаться нездоровой краснотой.

— Товарищ генерал-майор, задержанный Курихин доставлен, — рапортует один из сопровождающих и Сергея подталкивают внутрь кабинета.

— Присядь пока, — показывает на стул начальник главного управления по контролю за оборотом наркотиков и поднимает тяжелый взгляд на полицейских. — А вы подождите за дверью. Не беспокойтесь, с этим «рецидивистом» у меня хватит сил управиться.

Сергей садится на облако — настолько мягким кажется стул. Дверь, способная выдержать удары тарана, тихо закрывается. Лишь шелест страниц нарушает тишину. Сергей терпеливо ждет. Сейчас главное не нервничать и вести себя спокойно. Он знает, что Фролов только делает вид, что читает какое-то дело, а на самом деле пытливо изучает Сергея. Фикусы на подоконнике тоже изучают гостя. Вся обстановка кабинета наблюдает за Курихиным.

Вы замечали, как некомфортно в кабинетах полиции? Вы подсчитывали грехи, за которые вас могут привлечь? Вы чувствовали занесенный меч Фемиды и невидящий взгляд из-под повязки? Нет? Тогда вы можете считать себя счастливым человеком. Сергей таким себя не ощущает.

— Чего не заходил? — бесцветным голосом спрашивает Фролов.

Спрашивает, не отрываясь от папки. Не понять — то ли он читает что-то с листа, то ли спрашивает у Сергея. Никакой вопросительной интонации, ничего. Так может спросить фикус.

— Да как-то всё некогда. Дела, заботы, бизнес, — принимает игру Сергей.

Игра в вопросы и ответы. Кто задает вопросы, тот всегда чувствует себя главнее.

Перелистывается ещё один листок.

— А теперь время появилось, раз прибежал со всех ног?

— Алексей Николаевич, может, перестанете строить из себя Эркюля Пуаро? Давайте поговорим нормально.

Папка шелестит.

— А мы разве не нормально разговариваем? — слова падают на папку, как листочки облетающего фикуса. — Взрослые люди, оба не в наручниках.

— Почему такое началось с моим концерном? Кто под меня копает? — не выдерживает Сергей.

— Серьезный донос пришел, Сергей Павлович. С пояснениями и схемами. Если бы не приехал сами, то пришлось бы тащиться в «Федерацию». А ты знаешь, как я не люблю высоту?

Ещё один лист ложится поверх другого.

Психологическая атака продолжается. Торговля с утопающим за спасательный круг. Сергей не должен поддаваться панике. Лучше думать о гречке. Как её там обрабатывали? Паром и надо чтобы она не была очень коричневой?

После минутного молчания Фролов поднимает глаза на Курихина. Взгляд вряд ли легче кипарисовой столешницы, Сергей почти физически чувствует, как его пригибает к полу. Но этот взгляд не первый, который ему приходилось выдерживать, поэтому он не отводит глаз. Игра в гляделки закончилась морганием Фролова, и Сергей внутренне едва усмехнулся. Мелочь, а приятно.

— Схемы и фотографии. Добровольное признание. Ознакомься! — генерал-майор подталкивает к Сергею темно-синюю папку.

Фотографии. На них Сергей и незнакомые люди. Различные места, различные пейзажи. Вот Сергей на каком-то складе пожимает руку темноволосому мужчине. Вот они оба у машины Сергея. Вот Курихин в компании каких-то трех незнакомцев в ресторане. Но не в этом дело. Самое важное, что внизу каждой фотографии стоит дата и время. И время это совпадает со временем, когда Сергей посещал Татьяну.

И «добровольное признание»…

Сергей читает слова, написанные округлым почерком, и поджимает губы. Всё-таки они добрались до Дарьи. Нет, он предполагал, что так просто не закончится, но чтобы так… Девушка описывала то, чего в природе быть не могло. Писала про схемы поступления героина через морские пути, про черную бухгалтерию, где крутились даже не миллионы — миллиарды долларов. Описала встречи Сергея с непонятными людьми и выплаты им крупных денежных средств.

Курихин дергает желваками. Захлопывает папку и подвигает обратно к Фролову.

— Алексей Николаевич, это всё бред сивой кобылы.

— Я знаю, — пожимает плечами генерал-майор. — И мои ребята уже проверили эти фотографии. Лажа чистой воды. Но мы должны проверить сигнал, обыск сделать в офисе и квартире. Как ты думаешь — что мы там найдем?

— Ничего? — с надеждой спрашивает Сергей.

— Нет, Сергей Павлович. Найдем мы там какую-нибудь интересную сумочку, где будет наркоты лет на десять. А при наличии такого числа свидетелей, нам придется взять тебя под стражу. Да, ты оправдаешься, а мы сделаем вид, что ищем того, кто тебя захотел подставить. Даже надавим на девочку Дашу, которая сразу же сделает вид, что ничего не писала и получит свои два года условно, а то и штрафом отделается. Всё это мы сделаем, но твоя репутация будет очень сильно подмочена. Соратники по буржуазии ещё не разбегаются?

— Есть такое дело. Сейчас все предпочитают иметь чистые руки, — кивает Сергей.

— То-то и оно. Хорошо ещё, что мы с тобой знакомы… Иначе сидел бы ты уже за решеточкой, а желтая пресса с утра пестрела заголовками, что ещё одного олигарха заслуженно наказали. А так… помогу я тебе, в честь дружбы нашей, — генерал-майор что-то пишет в папке и снова придвигает её к Сергею. Тот открывает и на первом листе видит гусеницу — головка гусеницы состоит из единички, а тельце из семи нолей.

— Красиво рисуете, Алексей Николаевич, вам бы в художники податься. Хорошо. Какие-нибудь мысли есть по выходу из данного положения?

— Ну а как же, конечно есть. Есть у меня мысль, что тебя преследует целая группа людей, и крепко ты этим людям насолил. Чай или кофе? Разговор нам предстоит долгий. Лида, принесите нам, пожалуйста, два чая, спасибо.

Женщина лет сорока приносит поднос с чашками дымящегося напитка. Блюдечко с нарезанным лимоном ставится перед Сергеем, тот лишь кивает в знак благодарности. Такое же блюдечко возникает и перед Фроловым. Всё это молча, всё это плавно, всё это грациозно. Цокая каблучками, женщина покидает кабинет.

— А теперь рассказывай, — генерал-майор достает из выдвижного ящика металлическую фляжку, и янтарная струйка доливает чашку почти до краев. — Чего смотришь? Это бальзам. А то моторчик начал пошаливать последнее время.

Сергей кивает и начинает рассказывать. Весь рассказ умещается в половину выпитой чашки. Оказывается — всё, что с ним произошло, так быстро рассказывается. И про ссору с женой, после которой она оказалась в больнице. И про неудачное воровство документов, когда написавшая «чистосердечное признание» Дарья ушла от него. И про Людмилу, которая сумела прыснуть из баллончика, превратив его в послушного болвана. И про Светлану, которая защитила его от летящей стрелы. Вот только про надписи в блокноте Сергей не говорит… Не надо, это слишком личное.

— Да, так и было. Наталья выстрелила в меня и сунула лук в руки пацана. Вот, смотрите, — Сергей демонстрирует присланный ролик. — Сможете помочь с его освобождением? Светлана же не писала никакого заявления.

— Ого, да тебя, Сергей Павлович, будто сунули в любовный роман, где страсти бушуют и час от часу не легче. Из-за чего хоть на тебя девчонки-то взъелись?

Сергей допивает чай и отставляет чашку в сторону. К лимону он так и не притронулся.