Молли Эванс - Кардиограмма страсти

– Если у вас только растворимый кофе, я – пас. Я смогу перекусить дома.

Он погладил ее колено.

– Пойдемте. Я сделаю вам сэндвич или что-нибудь еще.

Пока Мигель суетился на кухне, Вики слонялась по коридору с бокалом вина, который он наполнил для нее, и рассматривала фотографии на стенах.

– Они прекрасны, Мигель. У вас красивая семья.

– Спасибо, – сказал он. – У меня целая стопка фотографий, которые надо бы развесить, но я просто не могу найти времени, чтобы сделать это.

– Еще родственники?

– Да. У моей матери восемь сестер и братьев, у отца девять, и у меня самого четверо.

Глаза Вики расширились.

– Ого! А у меня только два брата. У старшего двое детей. У младшего собственный бизнес, на котором он женат, так что я сомневаюсь, что от этого брака появятся какие-нибудь дети.

Мигель рассмеялся:

– Будем надеяться, что нет.

Он подтолкнул сэндвич на бумажной тарелке через стойку к Вики, и они вместе уселись на высокие стулья и стали есть. Было что-то удивительно безыскусное и привлекательное в том, чтобы брать руками простую еду.

Пока Мигель смотрел, как Вики отщипывает виноградины от маленькой грозди, которую он ей предложил, он обнаружил, что его возбуждает вид ее маленьких пальчиков, перебирающих фрукты, словно они слишком нежны, а потом целует каждую ягоду, прежде чем положить ее в рот.

– Почему вы это делаете?

– Делаю что?

– Целуете каждую виноградину? – Он смотрел на ее руки, взявшие следующую ягоду.

– Я этого не осознавала. Должно быть, я устала. Ребенком я слышала, что нужно благодарить богов виноделия за хороший урожай, или что-то вроде того, – сказала она и отмахнулась от сентиментальных слов. – Это глупо, я знаю, но никому не будет хуже от моей благодарности.

– Мне это нравится. – Он взял кисть винограда со своей тарелки, поцеловал ее и протянул ей.

Ее глаза вспыхнули подозрительно, но любопытно, в них светилось желание. Продолжая сомневаться, она наклонилась вперед и приняла виноград из его рук. Мягкое прикосновение ее губ к его коже распалило его.

Не отводя от него взгляда, она взяла виноград со своей тарелки, поцеловала гроздь, а затем протянула ягоды ему.

– Я думаю, так они лучше на вкус. Как вы считаете?

Глубоко в нем разгоралось пламя. Это был животный инстинкт, что-то дикое и свободное, что он прятал так долго. Он согнул пальцы и принял виноградины из ее пальцев. Их сладкий и одновременно острый вкус взорвался у него во рту.

– Так лучше. – Он придвинулся ближе к ней. – Я думал, что будет то же самое.

Что – то же самое? – Ее глаза смотрели на его губы. Она знала, что он хочет поцеловать ее, и она, очевидно, не была оскорблена его вниманием.

– Если я поцелую вас и затем съем виноградину. Будет ли она такой же на вкус? – Он придвинулся совсем близко к ней.

– Единственный способ узнать – это попробовать, верно? – Она облизнула губы, ее дыхание было быстрым и прерывистым, и она позволила ему подвинуться так близко, пока между ними не осталось только пара дюймов.

– Это будет единственный грамотный научный анализ.

Наука не могла долго ждать ответа, так же как Мигель. Он сократил крохотное расстояние между ними, прижал к себе ее изящное тело и приник губами к ее раздвинутым губам. Его обдавало жаром всякий раз, когда он касался ее. Ее кожа, ее волосы, ее грудь горели в его руках, а прижавшееся бедро заставляло его еще больше возбуждаться.

Это была ее плоть, ее фруктовый вкус, который в конце концов заставил его забыть об осторожности и предубеждении, пробудив в нем почти животный инстинкт. Вкус ее шелкового языка на его языке, наполненный свежестью винограда, смешанный со вкусом ее слюны, заставил его пожелать отбросить в сторону все свои сомнения и раздеть ее прямо здесь.

Ее руки обвились вокруг его плеч, и она крепко прижалась к нему. Он так давно не был с женщиной. Она была замечательна, и добра, и очаровательна, как никто.

И он не заслуживал ее. В этом была проблема. Она прервала поцелуй, но не отстранилась. Ее дыхание было таким же частым, как его, и он чувствовал, как их сердца бьются в такт, словно у них было одно сердце на двоих. Если бы он не был тем, кем был, и если бы обстоятельства были другими, они могли бы позволить этому чувству расцвести. Но он доктор, а она его медсестра. Вот так просто. Слова «если бы только» эхом отозвались в его сердце и его душе.

– Винограду? – спросила она и отодвинулась.

– Что? – Он моргнул и постарался сфокусироваться на ней.

– Чтобы закончить эксперимент, нам нужно съесть виноград.

– О да. Верно. – Увеличивая расстояние между ними, он присел на стул. Он взял виноград и протянул виноградину ей.

– Спасибо. – Я бы сказала, что это открытие, и если его опубликовать, оно завоюет весь мир.

Он рассмеялся:

– Вы сумасшедшая. – Потом его улыбка угасла. – И этот день был довольно сумасшедший, не так ли?

– Это еще мягко сказано. – Она откинула волосы с лица. – Не могу вспомнить, чтобы я тратила за день так много адреналина. Я надеюсь, что с Карлосом все будет хорошо.

– Я тоже. – Они оба знали, какими могут быть осложнения. Респираторный дистресс-синдром может убить его, или сделать его выздоровление медленным, или навсегда изменить его.

– Однако я должна спросить вас: почему вы отослали членов семьи в банк крови? Кровь, которую они сдали, не будет использована для Карлоса. Ее нужно было сдать заранее, и вы это знали.

Неспособный сопротивляться ее очарованию, он позволил своей руке погладить ее по щеке.

– Я знаю. Карлосу нужно было много крови во время операции и, возможно, после, но семью надо было чем-то занять. Было хорошо пополнить запасы банка крови. Я уверен, что они были в восторге.

– Я тоже в этом не сомневаюсь. – Она кивнула. – Это было хорошее предложение. Если вы услышите о каких-либо изменениях, дайте мне знать, хорошо? – Она встала.

– Обязательно.

– Мой брат тащит меня на официальный обед завтра вечером, так что, если я не отвечу, оставьте мне сообщение.

– Ваш брат? Правильно, что вы сообщаете мне о свидании, Вики. У меня на вас нет никаких видов. – Его руки сжались, но он попытался сохранить спокойное выражение лица, спрятать сумасшедшую вспышку ревности. У него не было прав на Вики. Но, черт возьми, он хотел бы их иметь.

– Это и в самом деле мой брат, Эдди. Он женат на своей работе, и у него нет времени на светскую жизнь. Иногда мне становится его жаль, так что я хожу с ним на вечеринки.

Она пожала плечами, и он ей поверил. Так много раз в прошлом он бывал с женщинами, которые ничего не видели в том, чтобы переспать с мужчиной, с которым они связаны. Инстинкт самосохранения вел его через все годы, но сейчас он расслабился, доверяя Вики, понимая, что она говорит правду. Тепло, которое охватило его, не имело ничего общего с апатией, и он испытывал облегчение оттого, что она не встречается с кем-то другим.

– Я знаю, что вы устали, но постарайтесь провести время хорошо.

Она встала.

– Я постараюсь. Если бы не было так поздно, я бы попыталась найти ему подружку. После этой ночи мы слишком измучены.

– Может быть, выход в свет взбодрит вас. Так бывает иногда.

– Я надеюсь только, что стимулов завтра будет меньше, чем сегодня. – Она невольно зевнула и прикрыла рот рукой. – Полагаю, мне пора отправляться домой.

Мигель проводил ее до машины. Тепло ощущалось у него в желудке и постепенно заполняло сердце. Он знал, что не может иметь виды на Вики, но он был рад, что она ни с кем не встречается.

– Увидимся в понедельник. – Он позволил себе обхватить ее лицо ладонями и привлечь для короткого, целомудренного поцелуя. – Спасибо, что были со мной.

– Не за что. – Она мгновение поколебалась, словно хотела сказать что-то еще, но не сказала. Он мог видеть вопрос в ее глазах и знал, что не в состоянии на него ответить. Он не знал, что, черт побери, между ними происходит и как все это вышло. Он просто знал, что хочет большего, чем заслуживает.

Мигель знал, что именно он должен это сделать. Его руки дрожали, когда он открывал дверь в клинику поздним субботним утром.

Он толкнул дверь, и она открылась; шагнул внутрь, пытаясь выровнять дыхание, но его сердце колотилось как сумасшедшее.

Пол был залит кровью Карлоса.

Это было точное повторение той ночи, когда умер его брат.

Мигель был намерен выдернуть Эмилио из банды, которая не собиралась отпускать его. Лидер банды Хуан был парнем, которого он знал всю свою жизнь и который создавал проблемы все то время, что Мигель знал его. Братья подрались в тот день, и Эмилио убежал в ярости. Казалось, все силы вселенной тогда были против них. Ничто не помогло ему спасти своего юного брата.

Стараясь потушить ярость, растущую у него внутри, Мигель взял швабру и ведро из кладовой. Он наполнил ведро горячей водой из-под крана, добавил порошок и принялся тереть пол. Туда-сюда, туда-сюда он двигался через лужу крови Карлоса, которая уже подсохла.

С каждым движением швабры в нем пробуждались образы того дня, снова и снова напоминая ему о том, что он не уберег брата и подвел семью. Он был старшим. Он должен был позаботиться об Эмилио. Хотя теперь он стал отличным врачом и его клиника успешно работает, иногда чувствует себя неудачником.

Если бы он не пытался контролировать Эмилио, не пытался надавить на Хуана, чтобы тот оставил в покое его брата, Эмилио мог бы остаться в живых. Эмилио пришел домой поговорить с Мигелем, когда тот отправился искать Хуана. Лидера банды найти было нетрудно. Мигель знал все окрестности.

Эмилио прибежал как раз в момент, когда Хуан собирался выстрелить в спину Мигелю. Вместо этого под пулю попал Эмилио. Она была предназначена не для него. Все случилось как в замедленной съемке. Он слишком поздно услышал предостережение Эмилио. Он повернулся и увидел, как Эмилио бросается к Хуану и они оба падают на землю.

В своем сознании Мигель бросился туда, где Эмилио лежал на земле и под ним быстро образовывалась лужа крови. Дешевая белая плитка на полу резко контрастировала с кровью. Страх такого рода никогда раньше не касался Мигеля. Он бросился к Эмилио и перевернул его на спину.

– Вот! Он вышел из банды. Теперь убери его труп с моего пола, – сказал Хуан.

– Ему нужна помощь! – прокричал Мигель, со слезами ярости на глазах. – Звони в 911.

– Убирайся.

Двое подручных Хуана подняли Эмилио и бросили его на тротуар. Хотя Мигелю хотелось убить Хуана голыми руками, он склонился над братом и поднял его на руки. Даже несмотря на то, что он только начал учиться в медицинской школе, он знал, что Эмилио умирает, и проклинал себя за то, что не способен спасти своего брата.

– Скажи маме… п-п-прости, – прошептал Эмилио и закрыл глаза – в последний раз.

Сила воспоминаний превосходила волю Мигеля, он должен был остановиться, закрыть глаза и подождать минуту, пока образы и воспоминания оставят его. Если бы он не старался вытащить Эмилио из банды, он, может быть, был бы жив. Но он никогда не узнает, ушел бы он сам или нет.

Вернувшись к своей работе, Мигель вытер остатки крови Карлоса, выжал тряпку и убрал швабру.

Мигель приехал в университетскую больницу и позволил себе пройти через служебный вход. Он проходил здесь практику и знал все входы и выходы, потайные ходы и коридоры для персонала, по которым можно было пройти незамеченным.

Он знал и любил семью Карлоса, но все еще пока не был в состоянии с кем-нибудь говорить. Ему просто нужно было увидеть Карлоса, справиться о его состоянии и, может быть, выяснить, что, черт возьми, с ним случилось.

Он открыл дверь с лестницы и вошел в реанимацию. В таких местах никогда не прекращается суета. Здесь от расторопности персонала зависела жизнь. Энергия и способности врачей и медсестер были направлены на немедленные действия, они должны спасать жизнь своим пациентам.

Глубоко дыша, он старался вдохнуть здешнюю атмосферу, ее энергию и осознал, что скучает по всему этому, что когда-то был частью команды, которая жила и помогала в экстренных случаях. На мгновение хорошие воспоминания о времени, проведенном здесь, заполнили его. Когда-то он хотел спасти весь мир, каждого больного, и травматология была его призванием – до тех пор, пока районная больница не обратилась к нему за помощью. Это был призыв, на который он не мог не ответить, но теперь ему хотелось, чтобы в его жизни было нечто большее.