— Кто бы сомневался! — Аня смахнула со лба длинную челку, к которой никак не могла привыкнуть, закрыла водопроводный кран с льющейся водой. — И работы открыты для комментирования?

— Да, уже есть несколько комментариев. Так… На Людмилу Сидорович, на Володю Евтюшкина… О, вот и на мой роман.

Аня приблизилась к Маргарите Андреевне и, продолжая вытирать мокрые руки полотенцем, тоже склонилась над экраном ноутбука. И почти тотчас отпрянула:

— Тетя Марго, не надо это читать. Это не отзыв, а настоящий троллинг!

Но Маргарита Андреевна, преодолевая растерянность, с болезненной решимостью прочитал отзыв вслух: «Изучил ваш текст. Не поднимается рука написать об этом роман. Чудовищная бездарность. Вам не кажется, что пишете не о живых людях, тем более об исторических личностях, а о каких-то картонных болванах, которые при переносе в реальную жизнь запросто могут быть названы моральными уродами. Притом завязка затянута, сюжета нет, конфликта нет!»

Машинально посмотрела на подпись под рецензией: разумеется, аноним, взявший пафосный ник «Змей Горыныч». Читать другие отзывы уже не хотелось, и она закрыла страницу, а затем и ноутбук.

Минуту-другую безмолвно смотрела в окно, затем, собравшись с духом, с нехарактерной для себя робостью обратилась к племяннице:

— Анечка, неужто и в самом деле все так безнадежно? Ты ведь читала роман!

— Тетя Рита, не обращайте внимания, а то вы не знаете, сколько завистников кружат около каждого писателя! Пусть бы они сами попробовали что создать, критиковать-то легче всего.

— Ты считаешь, что это не рядовой читатель написал?

— Читатель! Станет обычный читатель писать про завязку и конфликт, тем более что на сайте выложен только отрывок. Какой-нибудь незадачливый графоман, чьи рукописи отклонили все издательства, пишет дерьмовые отзывы на других авторов, особенно тех, чьи работы выдвинуты на конкурс.

— Ошибаешься, Анечка. Чернушный отзыв только на меня написан.

— Тогда еще проще найти исполнителя. Вспомни, с кем в своем Союзе писателей ты конфликтовала, кто может тебе мстить.

Маргарита Андреевна задумчиво покачала головой, встала с дивана, подошла к окну, обхватила себя руками:

— Нет, девочка моя. Тогда не проще. Ты еще не знаешь жизни. Очень часто строят за спиной козни те, кто в глаза тебе улыбается и льстит.

— Что ж, и тут далеко ходить не надо: твой конкурент Владимир Евтюшкин чем не кандидат? Ты рассказывала, что тихий, вежливый, конфетками тебя угощает на ваших собраниях, к тому же вы соперники по конкурсу.

— Володя?! Нет, быть того не может. Он вообще как старец Лука из пьесы Горького, всех друг с другом примирить старается, если спор вдруг возникает. Хотя вспомнила один не очень приятный случай. Я пришла в платье с глубоким декольте, а он вдруг да и сделай замечание, мол, здесь не ночной клуб, а писательское собрание. Я тогда в шутку все обратила, но кто его знает.

Маргарита Андреевна вспомнила историю взаимоотношений с этим соратником по перу, потом перебрала других. Каждый мог стать подозреваемым, и каждого было невозможно даже подозревать.

И сразу же припомнилось, как однажды заподозрили ее саму и как тяжко было. И тут же обиды привычно стали трансформироваться в творческую историю. Еще один небольшой сценарий. Маргарита Андреевна почти бегом вернулась к дивану, вновь открыла ноутбук и, минуя страницу отзывов, открыла интернет-форум, на котором она учила начинающих сценаристов. Учила других и попутно вспоминала прожитые дни.

Вначале придумала заголовок новой истории — «Месть». С легкостью представила картинку, ведь это было ее прошлое:

Эпизод 1.

Маленькая съемная комнатка, где ютится молодая семья. Старая тахта, сверху прикрытая суконным одеялом болотного цвета; в центре стол, застеленный клеенчатой скатертью, оплавленные круги там и тут — следы от горячих кастрюль. На стенах, на вешалках одежда: несколько платьев и мужской костюм. Тридцатилетняя Римма и ее солидного вида муж, он старше лет на пятнадцать. Они обсуждают, смогут ли взять кредит и где найти сумму для первого взноса на квартиру в строящемся доме. В стране только-только пробились первые ростки капитализма.

Кадр 1.1. Муж, невысокий и толстенький, мечется между столом и тахтой. Римма режет на разделочной доске овощи, готовит заправку для супа.

Муж: Скажем, кредит я смогу взять в банке, но вот с наличкой проблема. Оптовик не расплатился с нами и исчез, фирма на волоске.

Римма: Я, пожалуй, могу попросить в долг у своего начальника, он мне доверяет.

Муж: Вот как?! Интересно! Доверяет, значит? И чего ради такое доверие с его стороны? Знаешь, Римуля, я не хотел верить слухам, ворошить эту грязь. Подумал, что зря на женушку клевещут. Но теперь вижу, что тот, кто все рассказал мне о вашей связи, был прав.

Римма: Ты о чем, дорогой?! У нас с шефом чисто деловые отношения! Просто так получилось, что я одна за семерых работаю: и финансовую отчетность, и связи с общественностью, пиар всякий, новые технологии и…

Муж: И в постели его обслуживаешь!

Римма (бросает нож на стол, надрезанный кочан капусты падает на пол): Да как ты смеешь так говорить! Я после работы бегом домой, да здесь еще у плиты смену отрабатываю.

Муж: Бегом домой, и дома только в десять вечера!

(Римма, обежав стол, приближается к мужу, хочет его обнять).

Муж: Я не мальчишка, меня не проведешь! Не подходи ко мне, убью!

Римма (хватает нож и направляет его на себя): Я сама себя убью, если ты мне не веришь!

Муж: Стой, дура!

Пытается выхватить нож из ее рук, завязывается потасовка.

(Та ссора в реальной жизни закончилась примирением в постели. Но через месяц произошла еще более дикая сцена).

Кадр 1.2. Та же комната, только скатерть на столе новая, из белой в клеточку ткани. Посреди стола ваза с цветами. Сегодня первая годовщина их свадьбы, и Римма украсила семейное гнездышко, приготовила праздничный обед и наконец присела в ожидании мужа. Что-то он непривычно задерживается, хотя днем она звонила и он обещал прийти пораньше. Она берет книжку и садится на тахту, пытаясь читать. Дверь распахивается, и на пороге любимый, но пьяный вдрызг.

Муж: П-привет, милашка! Кого ждем? Снова своего начальничка?!

Римма: Что с тобой? Где ты так набрался? Разве забыл, что у нас сегодня праздник?

Муж (проходит к тахте и, чуть не выдернув руку жене, сбрасывает ее с тахты. Сам грузно плюхается на одеяло, вытянув ноги в грязных ботинках.

Римма покорно стягивает с мужа ботинки: Чего? Какой еще праздник? У меня фирма прогорела, а тебе праздник! И да, собери-ка мне вещи, я ухожу от тебя.

Римма (садится на единственный стул): Я ничего не понимаю. Почему ты раньше не сказал, что дела с фирмой так плохи? Мы бы что-нибудь придумали!

Муж: Оп-пять бы взяла денежки у своего любовничка? Возьмешь теперь, за кредиты расплачиваться, я их на тебя переведу. Дарю тебе квартиру!

Римма: Если тебе так удобнее, пусть на меня. Только ведь квартира все равно будет общая

Муж: Общей она не будет. Я ухожу от тебя к другой женщине, которая любит меня и умеет быть верной. Она ждала меня все это время, что я валандался с тобой. Она меня ждала, а ты кувыркалась в постели с шефом.

Вскоре муж засыпает, а Римма берет сумку и начинает собирать свои вещи. Побросав в нее основное, забирает из тумбочки свои документы и уходит. Уходит совсем.

Закончив сценарий, Маргарита Андреевна выключила компьютер и с легкой грустью вздохнула. Да, то была трагедия — замужество за этим ревнивцем. Он, изменяя ей на каждом шагу, был уверен и в ее неверности. Сколько она переживала от несправедливости его обвинений, это было гораздо серьезнее и больнее, чем отзыв какого-то неадеквата в Интернете. Тогда она осталась не только без мужа, но и без площади. Семья распалась, и дольщики, которые внесли деньги на строительство, тоже оказались обманутыми. Все одно к одному. Зато в тот период она, чтобы занять чем-нибудь себя долгими зимними вечерами, пошла на курсы дизайнеров и вскоре окончательно рассталась со своей прежней профессией.

Но сейчас она не поддастся на провокацию, не станет горевать из-за того, что кто-то пытается утопить ее роман. Она просто пренебрежет увиденным. Хотела еще посмотреть отзывы на произведения других авторов, но Анечка изменила ее намерения, спросив, не собирается тетя куда-нибудь сегодня уходить.

— А что, Анюта, у тебя есть какие-нибудь планы? Хочешь, чтобы я составила тебе компанию?

Аня едва заметно порозовела и ответила тихо:

— Вася собирался заехать в гости.

— Ах вон оно что! Так бы и сказала: сходи, тетя Рита, в кино, я тебе билет купила, — рассмеялась Маргарита Андреевна. — Хотя, если без шуток, была у меня задумка по магазинам пройтись, провести подарочный шопинг. Скоро ведь Новый год! Кстати, что тебе подарить, уже надумала?

— Мне электрощетку для завивки волос, — с готовностью выпалила племянница.

— Заметано! — шутливо в тон ей ответила тетя.

Быстро собравшись, Маргарита Андреевна вышла из дома.

* * *

Едва за тетей захлопнулась дверь, как появился Василий. Он постоянно навещал Аню, пока она лежала в больнице. И после выписки заглядывал к ней домой, выбирая моменты, когда тети не было дома. Они очень сблизились с Аней за последние недели, хотя часто ссорились. Он все никак не мог забыть, что Аня не сообщила ему, что у них будет ребенок, и время от времени упрекал за это.

Но этим вечером беседа текла мирно, постепенно переходя в русло нежностей. Оба знали, что тетя через час-другой вернется, а потому сознательно приближались к постели.

— Сейчас, сейчас, моя птичка, — приговаривал Вася, взяв тайм-аут на действие, связанное с безопасным сексом. — Мы ведь не дадим птичке снова поймать охотника на живую приманку? Вот так: раз — и готово!

И хотя Аня уже вплывала в негу предстоящих наслаждений, фраза про охотника показалась ей обидной.

Она резко отодвинулась от любимого и открыла уже смежившиеся веки. Переспросила:

— Это в чем же ты обвиняешь птичку, милый? В какой такой охоте на охотника?

— Да, ладно, Анюта, я тебя не обвиняю, хотела затащить меня в ЗАГС, привязать ребенком. Я все понимаю. Но прощаю милое женское коварство, все вы одинаковы!

— Постой, постой! — Аня окончательно вынырнула из нирваны. — Ты думаешь, что я специально стремилась забеременеть, чтобы женить тебя на себе?

— А то нет! Иначе бы ты мне сразу сказала, как узнала, что беременна. И мы бы вместе решали, что нам делать: оставлять ребенка или прервать это дело. А ты почти до четырех месяцев дотянула. Если бы не встряска на пожаре, я бы узнал лишь тогда, когда живот уже не спрячешь.

— Интересные у тебя фантазии, — рассвирепела Аня. — Только внесу одну поправочку: ребенок был не от тебя!

Василий оторопело смотрел на Анну, желание вмиг оставило его, ввергнув в болезненную расслабленность.

— Ребенок не от меня? А от кого же тогда? Получается, то был не просто женский обман, а предательство?! Ты, любя меня, встречалась с другим? Или никогда меня не любила? Ну-ка, выкладывай все как на духу!

— Да. Я не собиралась связывать с тобой жизнь. И теперь вижу по твоему поведению, насколько я была права! Дураком был, дураком и останешься!

Аня привела в порядок свою одежду: стало ясно, что сегодня секса не будет. И еще она понимала, что вырвавшееся признание уже не удастся обратить в шутку. И кто ее за язык тянул!

Василий встал, застегнул молнию.

— Ну я пошел!

— Подожди, Васенька. Я все тебе расскажу.

— Я тебе не верю! — Василий уже натягивал кожаную куртку.

Аня подскочила к холодильнику. На ее счастье там стояла бутылка водки, однажды принесенная как раз Васей, но не раскрытая: Аня, пытаясь сохранить ребенка, берегла себя. Сейчас она держала бутылку на ладони, подпирая ее дно, и умоляла:

— Вася, останься, прошу тебя. Я все тебе расскажу. Мне самой было тяжело скрывать от тебя это.

— Что это?

Любой другой парень на месте Василия давно бы хлопнул дверью, но не зря Василий был мастером переговоров — умел уломать любого лотошника, втюхивая продукцию. И никогда не игнорировал информацию. Любопытство остановило его, вытеснив уязвленное самолюбие. Он снова снял куртку, вернулся в кухню и сел за стол. Аня быстро стала метать на стол найденную в холодильнике закуску.

Вася откупорил бутылку, разлил ее по хрустальным рюмкам. И, рассматривая Аню новым, деловым взглядом, сказал:

— Тост за тобой. За что прикажешь пить?

Аня выпалила:

— За честные отношения!