Галина Врублевская - Карьеристки

Маргарита искренне стремилась найти оправдание подруге за ее делишки еще в той жизни, в жизни до болезни.

— Ладно, хватит об этом, — сменила тему Маргарита. — О бесплатных книжках мы, считай, договорились. И все же деньги — вопрос не праздный. Они ведь нужны тебе сейчас на лечение? Лекарства, слышала, очень дороги?

— Как-нибудь выкручусь.

— Я могу тебе на первое время дать в долг, отдашь, когда сможешь.

Маргарита покопалась в шкатулке и всучила Кристине несколько крупных купюр:

— Вот все, что есть наличными. Могу еще с кредитки снять.

— Спасибо. Я тебе обязательно верну, — Кристина убрала деньги в сумочку, незаметно вытерев тыльной стороной ладони набежавшую слезу.

Затем переместилась в прихожую и стала поспешно одеваться, вначале натянув на голову ярко-рыжий парик, очень похожий на ее прежние волосы.

Маргарита стояла рядом, испытывая странное чувство, будто вместе с подругой перенесла тяжелое испытание и поняла, насколько мелкими выглядят наши обиды, когда на чаше весов оказывается жизнь. Уже не было унизительного чувства благотворительности, но снова вспыхивали искорки былой дружеской привязанности. Подруги троекратно поцеловались в щеки и расстались.

Остаток вечера Маргарита просидела у экрана компьютера, просматривая выпускные работы своих подопечных. А бумажные копии, упакованные в красивые твердые папки, громоздились внушительной стопкой в шкафу деканата. Администрации курсов удалось отстоять две комнаты в здании на Сенной, где размещалась вся канцелярия курсов. Здесь же в актовом зале должна была проходить защита.

Читая уже проверенные раньше работы, Маргарита Андреевна попутно набрасывала в лежащем рядом блокнотике несколько слов о каждом курсанте, которые скажет на защите. В отличие от нелицеприятных, а то и разгромных рецензий, часто звучавших в процессе учебы, сегодня отзывы Маргариты были исключительно «поглаживающими». Она думала о будущем своих питомцев: единицы продолжат писательскую карьеру. Но все курсанты получили солидный багаж знаний, все поднялись еще на одну ступень в своем развитии, все получат дипломы одинаковой квалификации «Литературный работник».

Наступил день защиты дипломов. Последний раз все вместе! Принаряженные, взволнованные, курсанты сидели, заняв весь первый ряд актового зала.

Однако не все одолели дистанцию, не все выпускались сегодня с дипломами. Забросил занятия юрист Миша Гутин, он так и не сумел написать задуманную повесть из адвокатской практики. Махнули рукой на учебу и некоторые другие, поняв, что литературным трудом много не заработаешь, что писательская слава слишком призрачная птица, слишком высоко она парит в небесах. Но и аутсайдеры сегодня пришли поддержать своих сокурсников, как и Миша, болеющий за свою подружку, художницу Наташу. Они часто проводили время вместе, но не так часто, как хотелось бы Михаилу, потому что Наташа, сменив кисть на клавиатуру компьютера, с головой ушла в литературу. Сегодня она представила на защиту даже не повесть, а многостраничный роман. Как-то примет его комиссия? Волновались и другие дипломники.

А члены комиссии сидели за столом на сцене и выглядели величественными небожителями. Маргарита Андреевна в небесно-голубом джемпере с овальным вырезом и удлиненной юбке. Рядом строгий, как спикер парламента, Виктор Игоревич Рубальский.

Через несколько стульев от него — Кристина, уже без парика, с ежиком золотистых волос, в своем экзотическом пончо. Были здесь и другие преподаватели. Что вели мастерские на параллельных потоках. Эта группа была им незнакома, потому так важно для выпускников было эффектно выступить.

Виктор Игоревич встал, произнес вступительное слово и предложил:

— Кто смелый? Доброволец найдется? Или по журналу, как в школе, будем вызывать?

Долго упрашивать не пришлось. Охотно отозвалась на призыв Лидия Валерьевна Пьяных. Когда она шла к сцене — худощавая, маленькая, издали почти подросток, никто бы не распознал в ней пенсионерку. Проработав много лет с людьми вначале библиотекарем, а под конец карьеры заведующей, она не знала робости. Женщина обстоятельно рассказала о работе над «Записками столбовой дворянки»: как искала материал в архивах, как встречалась с разными людьми. Комиссия и зрители слушали с интересом, только один педагог, мужчина с ярко выраженным семитским профилем, спросил:

— Работу вы проделали большую, но выводы относительно русскости, православности вашего рода несколько сомнительны. Не слишком ли однозначно вы связали славу предков и национальность?

В этом месте, как обычно, начался спор, однако Лидия Валерьевна сумела доказать, что в ее выводах нет никакого особенного акцента, только фактология.

Зато к Анне Куприяновой, прочитавшей короткий рассказ о животных, претензий ни у кого не было, и у комиссии сразу улучшилось настроение. И это было очень кстати, потому что вышедший вслед за ней Олег Шитиков всех сразил своими политическими памфлетами. Досталось и левым, и правым, и коммунистам, и либералам.

— Все-все, достаточно, — прервала его Маргарита Андреевна, боясь, как бы кто из комиссии не принял на свой счет критику памфлетов Шитикова. Тогда ведь смогут придраться к форме, заявить, что это не литература, а дешевая журналистика.

С другими выпускниками шероховатостей не возникло. Очень солидно смотрелся жизнерадостный толстяк и предприимчивый бизнесмен Вася Мячиков, предъявивший комиссии изданную за свой счет книгу фэнтэзи. Еще несколько молодых людей тоже работали в этом стиле. Всех их искренне нахваливала Кристина, знающая толк в этом жанре.

А потом воцарилась напряженная тишина. Георгий Игнатов в строгом морском кителе с начищенными мелом золотыми пуговицами читал отрывок из своей повести о гибели подводной лодки «Курск». Сидящая в дальнем ряду Надежда громко всхлипнула, вспомнив погибшего сына. Вытерла бумажным платочком краешек глаз и Кристина, чей сын служил хоть и в ракетных войсках, но тоже подвергался риску.

Когда Георг закончил читать, Маргарита Андреевна отметила удачные места повести и добавила, что повесть не только написана хорошим литературным языком, но и имеет большую общественную значимость. Что в наше время в литературе очень редко можно встретить настоящих героев. Следом о книге высказалась Кристина. Она сообщила, что недавно зарегистрировала свое издательство, и эта повесть по договоренности с автором будет у нее первым пилотным проектом. Что на издание книги она надеется получить средства от комитета по культуре и сделать ее бестселлером.

— Искренняя книга раскрутки не требует, она сама найдет дорогу к читателям! — заявил слегка оглушенный похвалами комиссии Георг.

По залу прокатился легкий смешок — наивность старого моряка вызывала умиление.

Когда последнему выпускнику вручили диплом, Виктор Рубальский объявил перерыв и попросил мужчин раздвинуть ряды кресел, а женщин накрыть столы для фуршета.

Спустя полчаса актовый зал превратился в уютное помещение для вечеринки: у одной стены стоял фуршетный стол, у другой — цифровой проигрыватель, а в центре образовалась площадка для танцев.

Проголодавшиеся литераторы накинулись на выпивку и закуску. Женщины насытились быстрее и одна за другой стали выходить в круг, пританцовывая поначалу без партнеров. Затем и мужчины начали проявлять активность. И хотя дам было с избытком, каждый второй норовил пригласить Кристину. Кому-то это могло показаться удивительным, ведь Кристина, еще не вполне оправившаяся после операции, выглядела бледновато. Но сама она быстро поняла, с чем была связана эта популярность: факт открытия ею издательства заворожил всех литераторов — с издателями принято дружить.

Даже нескладный Олег Шизиков, оставив свою Лидочку, неумело потоптался в танце рядом с Кристиной и ввернул просьбу об издании его сатирических памфлетов.

— Я согласен и на паритетных началах, — важно заявил он. — Вы мне не платите гонорар, но и я вам ничего не плачу за издание.

— Уважаемый Олег, — невесело улыбнулась Кристина. — Даже если вы оплатите весь тираж, я такую острую литературу, как ваши памфлеты, издать не смогу. Чиновничья рать меня на корню зарубит, если я влезу в политику.

— Понимаю, — погрустнел Олег. — Но может, подскажете, куда мне послать свои рассказы?

— Даже и не знаю. Вы посоветуйтесь с Лидией Валерьевной. Где она будет издавать свои «Записки столбовой дворянки»?

— Она ходит в какие-то общества, потом среди своих знакомых…

— Ой, извините, Олег, мне надо с Виктором Игоревичем переговорить.

Кристина поспешила к Виктору, заметив, что он стоит в проеме двери.

В последние месяцы они не встречались. Ходили слухи то о его разводе, то о примирении с женой. Было уместно поинтересоваться у него об этом лично. Кристина подошла к бывшему любовнику, на ходу поправляя спадающее с одного плеча пончо.

— Витя, закурить найдется?

— А тебе не вредно? — Виктор отступил, однако достал пачку сигарет и протянул Кристине.

— Мне теперь ничего не вредно. Самое вредное уже случилось — я осталась в одиночестве. Не стану спрашивать, почему не приходил, не звонил…

— Понимаешь, так закрутился, забегался, Кристи…

— Стоп! Не надо объяснений, Витя. Но, может, заглянешь как-нибудь? — огонек надежды светился в глубине ее глаз, хотя лицо казалось непроницаемой маской. И бросила пробный шар: — Или жена не отпускает?

— Об Ирине мне не хотелось бы сейчас говорить… Дело не в ней. Понимаешь, работы много. Я задумал трилогию писать, да и в Союзе дел полно. В ближайшее время не обещаю.

— Тогда выпьем за старую любовь! Пойдем к столу!

— Я теперь не пью. Завязал.

— Сам завязал или лечился? — поинтересовалась Кристина, вспомнив, как обильно закладывал за воротник ее недавний друг.

— Какая разница! — раздраженно ответил Виктор. — Сказал же, что не пью совсем.

— Ладно, ладно, не истери, — испугалась его гнева Кристина. — Тогда давай хотя бы потанцуем, сейчас как раз медленный танец.

— По-моему, у тебя кавалеров хватает. Ни одного танца не пропустила, вон еще один с ноги на ногу переминается. Тоже, видать, тебя ждет!

Виктор показал рукой на Васю Мячикова. Толстяк оставил Аню скучать у стенки и тоже явно нацеливался пригласить Кристину, ожидая ее неподалеку.

— Витя, Витя! И ты не догадываешься, почему я вдруг стала так популярна среди наших литераторов? Я же теперь издатель, и пишущие надеются, что я их «нетленки» издам, да еще и гонорар выплачу.

— Ну Василий-то сам кому хочешь гонорар выплатит, у него денежки, слышал, в кармане звенят!

— На что хочешь поспорим, что и Васеньке от меня чао-го издательское нужно?!

— Нет, у тебя паранойя, Кристи. Вася просто компанейский парень, просто хочет потанцевать.

Оба посмотрели в его сторону. Василий заметил их взгляды, подошел ближе:

— Разрешите пригласить вашу даму?

Кристина взяла его под руку, сделала шаг, потом остановилась и сказала Виктору непонятную для Васи фразу:

— Если я окажусь права, то пари ты проиграл и танцуешь со мной следующий танец!

Едва Кристина вышла вслед за Васей в танцевальный круг, как он весело заявил:

— Дорогая Кристина, у меня к вам дело!

— Так я и знала, — вырвалось у нее. — Вы хотите, Васенька, чтобы я издала авторскую серию твоих книжек?

— Конечно нет! Откуда у меня серия?! Я на одну книгу время с трудом находил. Мне надо деньги зарабатывать. А когда следующую книжку напишу, и не знаю.

— Тогда что за дело ко мне?

— Я хотел вообще-то за Анюту попросить. Ее рассказы о животных пойдут на ура, если в детском оформлении издать.

— За детские книги я пока не стану браться, — поскучнела Кристина. — Там нужны гигиенические сертификаты на бумагу и еще много дополнительных условий.

— Нет так нет, — беспечно отозвался Василий. — Это я так спросил, на всякий случай. У меня есть к вам серьезное коммерческое предложение. Давайте только прежде подзаправимся, а потом поговорим конкретно.

К столу подходили участники вечеринки — и маститые писатели, и получившие сегодня диплом выпускники, наливали спиртное в бумажные стаканчики, закусывали маленькими бутербродами с сыром и колбасой.

Василий опрокинул стопарик с водкой, Кристина потягивала сухое вино, потом оба вновь отошли в дальний конец зала, где присели на соединенный ряд кресел.

Теперь уже без смущения, а даже с азартом Василий рассказал Кристине о своих планах. Сказал, что надоело ему, как мальчишке, по киоскам бегать, разносить орешки да шоколадки, хочет открыть свое кафе. Но поскольку конкуренция в этой сфере серьезная, надо затеять что-то отличное от других.