– Может, его позвала Мишель? Ты опоздала, и она решила, что ты передумала и вообще не придёшь. Позвонила или отправила сообщение Брайану, что ждёт его в беседке. Она ведь не хотела афишировать их отношения до развода.

– Боже, какая похвальная скромность, – кривляюсь и тут же мысленно одёргиваю себя.

О мёртвых говорят хорошо или не говорят вообще. Жаль, в отношении Мишель и то и другое невыполнимо.

– Ты всерьёз считаешь, что шериф мог её так…

– Без понятия, – пожимаю плечами. – Но доверия ваш Питбуль не вызывает. Попробую завтра узнать у матери, откуда он тут взялся.

– Кстати, о матерях. Что ты имела в виду, когда заявила Риджу про мою мать? Что-то про откровения и приглашение на свадьбу.

– Ты подслушивал?!

– Не подслушивал, но слышал, – усмехается Майк. – Когда злишься, ты очень громкая.

– Как мило! Надо было заткнуть уши.

– И пропустить самую увлекательную часть вашего разговора? – На его лице играет лукавая улыбка, а хитрющие глаза так и светятся от удовольствия: – Мне нужен Майк, всегда Майк, только Майк?

Обнимаю его за шею, пробегаюсь пальцами по густым мягким волосам:

– Не лопни от счастья.

– Постараюсь, но это не просто, – Майк крепче прижимает меня к себе. – Так что там с моей матушкой?

– Твоя матушка прислала мне приглашение на вашу свадьбу. Якобы, чтобы я вмешалась. Или чтобы меня позлить. Или и то и другое. Я была не в том состоянии, чтобы делать адекватные выводы, когда она откровенничала со мной в баре. Ты рассказал ей про нас?

– Что именно про нас?

– Ну, что мы помирились.

– Ещё нет. Хотел сначала убедиться, что мне не приснилось. Ты ведь больше не носишь моё кольцо, как раньше, – Майк наклоняется вперёд, встречаясь со мной взглядом. С невозмутимой улыбкой, медленно и едва прикасаясь к коже, разводит в стороны полы моего халата, обнажая грудь. Игриво пробегается пальцами по ключице к плечу и обратно к шее, заставляя меня замереть в сладкой истоме.

– Вообще-то ношу. Но, учитывая, что у меня теперь новый жених, я решила временно оставить колечко дома в шкатулке. Во избежание недоразумений. Прецеденты уже бывали.

– О да! Ты так старательно делала вид, что не рада меня видеть и совсем не хочешь, чтобы я остался. Но на твоей груди болталось моё кольцо, и я решил, что попробовать стоит.

Улыбаюсь, тоже вспоминая.


– Спать будешь здесь.

Я щёлкнула выключателем, решительно возвращаясь из спальни обратно в гостиную. Нельзя дать понять, как на меня действует его близость. По-хорошему Майка надо было вообще выставить за дверь. Я его не приглашала. В Оквилле полно гостиниц.

Майк молча наблюдал, прислонившись спиной к дверному косяку.

– Вот. Надеюсь, будет удобно, – я поравнялась с ним. Небрежно швырнула на диван одеяло и подушку. – Спокойной ночи.

Он перехватил за руку в последний момент, когда я уже выходила. Остановил, лёгким пожатием заставляя обернуться и встретиться взглядом. Замер, словно молча спрашивая разрешение или набираясь смелости. А потом мягко привлёк к себе.

– Я люблю тебя, – шепнул, обжигая лицо горячим дыханием. И поцеловал.

И я сдалась.


– Ты никогда не должен был уезжать из Оквилла и оставлять меня одну, – шепчу, закрывая глаза от удовольствия.

– То есть опять я виноват? – судя по голосу, Майк улыбается, продолжая ласкать мою грудь нежными прикосновениями вперемешку с поцелуями. – Ты же сама меня прогнала!

– Прогнала. А когда за тобой захлопнулась дверь, осознала, как ты мне необходим. Хотела броситься следом, но сдержалась. Залезла в душ и ревела, а потом целый день просидела в кресле у окна, занимаясь тем, чем умею в совершенстве – самоедством. Строила теории, находила неопровержимые доказательства твоей вины, мгновенно разбивала их в пух и прах и тут же придумывала новые.

Шесть лет назад эмоции глушили мысли. В горле комом стояли слёзы, в груди – невысказанные слова, а в душе – страх, растерянность, неопределённость. Я, как могла, сопротивлялась. Боялась, что не справлюсь. Жалела, что отпустила Майка, что его тёплые ладони больше не держат за руки. Что так и не смогла рассказать. Не спросила. Признавала, что не сделала этого, так как правда пугала ещё больше, чем незнание. И что на этот раз отпустить и забыть окажется сложнее.

– Пообещай, что мне никогда больше не придётся сомневаться в тебе, – прошу я, открывая глаза. – Я не смогу пережить это снова.

Майк перехватывает мой взгляд.

– Обещаю, Стэйс.

Глава 18

Вздрагиваю и открываю глаза. Какое-то время неподвижно лежу в кромешной темноте, борясь с обрывками сна и мысленно восстанавливая цепочку последних событий, с кем я, где нахожусь и почему. Вспомнив всё, прислушиваюсь.

Ливень за окном утих, только тяжёлые капли с крыши продолжают гулко и размеренно барабанить по жестяному карнизу, нарушая абсолютную тишину.

На осознание, что не так, уходит ещё несколько секунд. Машинально, в слепой, отчаянной попытке опровергнуть то, что я и так знаю, провожу рукой по наволочке и дальше вниз по шёлковой простыне, пока не натыкаюсь ладонью на скомканное одеяло. Убедившись, что лежу одна на двуспальной кровати, резко сажусь. Торопливо нащупываю выключатель в изголовье и невольно зажмуриваюсь от яркого электрического света, ударившего в глаза.

В комнате никого. Дверь в ванную чуть приоткрыта, за ней – темнота и тишина. Не похоже, что Майк там. Его джинсы с футболкой тоже исчезли, а вот серые кроссовки, как и спортивная сумка по-прежнему валяются на полу у окна рядом с моим раскрытым чемоданом.

Куда он мог уйти? Посреди ночи, босиком и без сотового – мобильный телефон лежит на прикроватной тумбочке с другой стороны кровати. Пару секунд я борюсь с необъяснимой тревогой, затем всё же заставляю себя погасить свет и лечь, обняв подушку. Что за чертова паранойя? Так нельзя! В конце концов, обходилась же я без Майка почти семь лет, а тут стоило сойтись и проснуться в одиночестве, как сердце готово из груди выпрыгнуть.

Не помогает. Через минуту я снова сижу на постели, обречённо признавая, что, во-первых, уже не усну, а во-вторых, спокойно лежать и гадать, где Майк и когда вернётся, не смогу. Едва коснувшись ступнями пола, замираю. Да что же это такое?! Мало того, что ревнивая, теперь вдобавок ещё и помешанная на контроле. Просто великолепно, если Майк всего-то спустился на кухню попить, а я как последняя идиотка отправляюсь на его поиски, как будто он – несмышлёный младенец. Ну уж нет.

Ложусь обратно в постель, набрасываю на голые щиколотки одеяло. Через миг натягиваю его до колен, следом – укрываюсь чуть ли не с головой. Ёрзаю, стараясь найти удобную позу, переворачиваюсь на другой бок. Ещё через минуту повторяю то же самое, только в обратном порядке. И снова сажусь, откидывая одеяло в сторону.

К чёрту! Скажу, что захотела пить.

В коридоре ожидаемо темно и тихо. Я сильнее запахиваю халат, на ходу завязывая пояс, и не спеша направляюсь к лестнице. На первых ступеньках слышу приглушенный разговор Майка и Риджа снизу. Перегибаюсь через гладкие, широкие деревянные перила и с нарастающей тревогой задерживаю дыхание, стараясь уловить суть беседы, но не могу разобрать ни слова.

Кажется, Майк и Ридж в подвале, где много лет назад Логан оборудовал что-то вроде ещё одной уютной гостиной с мини-баром и домашним кинотеатром. Других голосов оттуда не слышно, и мысль о ночных посиделках этих двоих вызывает у меня лёгкое беспокойство. Теперь им точно есть, о чём поговорить, но именно это и настораживает.

Ридж, вроде, смирился и принял мои доводы, но кто знает, что он думает на самом деле, и где гарантия, что не поделится собственными и необязательно лестными умозаключениями с Майком? Тот в долгу не останется. Это с Логаном, братьями и моей семьёй Майк всегда само понимание, с остальными он обычно не церемонится. С чужаками, пытающимися лезть в его жизнь и указывать, что ему делать – тем более.

Прохожу через погружённый в полумрак первый этаж, продолжаю торопливо спускаться дальше, и с каждой ступенькой нечленораздельные звуки превращаются в чёткие, вполне различимые слова, а фразы обретают смысл.

– …подруга. Поэтому ты решил остаться?

Я слышу только самый конец вопроса, на который Ридж не спешит отвечать. Зато, когда он начинает говорить, желание громко заявить о своём присутствии у меня моментально пропадает.

– Ладно, откровенность за откровенность. Ты прав. Стэйс – не просто моя подруга. Я… – Ридж замолкает, видимо, обдумывая, как лучше сформулировать фразу.

Замедляю шаг и останавливаюсь в последнем пролёте.

– Я никогда не думал о ней, как о женщине. В смысле, – слышится нервный смешок Риджа, – что у нас с ней что-то может быть. Или я хочу, чтобы было. Но когда она предложила притвориться женихом и невестой и поехать с ней на свадьбу, я… несколько иначе взглянул на нашу дружбу. Зря, в общем-то. Как теперь понимаю. Вряд ли она подразумевала что-то такое.

Конечно, я не подразумевала! Замираю на ступеньке, прижимаюсь спиной к стене, ища опору. Как вообще ему пришла в голову такая безумная идея?! Он что? Окончательно слетел с катушек? Да ещё решил обсуждать это с Майком! Совсем рехнулся!

– Уверен, что нет, – доносится спокойный, ровный голос Майка. – Но, полагаю, на твоём месте я бы тоже задумался о такой… кхм… возможности. Если бы не знал Стэйс, можно сказать, с рождения.

– Ну, мы-то с ней, – замечает Ридж, – так долго друг друга не знаем. Хотя я сам виноват, что вообразил. Наверное, слишком вжился в роль суженого-ряженого.

Этого ещё не хватает!

Осторожно, стараясь шагать бесшумно, спускаюсь на несколько ступенек и наконец-то вижу Майка и Риджа. Оба сидят на высоких круглых табуретах. Тусклого, желтоватого люминесцента из овальных светильников, встроенных в подвесной потолок над баром, едва хватает, чтобы осветить стойку из чёрного мрамора в углу комнаты. Остальная часть просторной гостиной, включая бильярдный стол и лестницу, остаётся погружённой в темноту.

Майк сидит ко мне спиной, Ридж – напротив него, скрестив ноги. У каждого в руке по начатой бутылке пива.

На всякий случай прячусь за перилами.

– Или понял, что на самом деле испытываешь к ней нечто большее, чем просто дружескую привязанность, – судя по тону, Майк улыбается, но говорит без иронии или злости.

– Нет-нет, ты не думай! – восклицает Ридж. – Мы не… То есть я не… не помеха вам. В смысле, у тебя нет повода ревновать ко мне. Я вовсе не собираюсь влезать между вами.

– Я не ревную, – качает головой Майк. – Я люблю Стэйс и беспокоюсь за неё. Как друг ты ей дорог и необходим. Сейчас и потом, – он отпивает из бутылки. – Вопрос, насколько ты готов оставаться её другом и потом тоже.

– Намекаешь, что на самом деле я решил не возвращаться домой в надежде когда-нибудь завоевать её сердце? – Ридж пытливо смотрит на Майка. – Но у меня ничего не выйдет?

Я возмущённо сжимаю кулаки. Очень хочется подойти и накостылять обоим. С какой стати сидят и вот так беседуют о своих чувствах ко мне? Возможно, в другое время в другом месте признание Майка или неожиданная заинтересованность Риджа польстили бы. Сейчас отвлекают от главного и злят. Как и вся ситуация. Что эти двое себе возомнили, встречаясь за моей спиной и обсуждая, кому из них я достанусь, если вообще?!

– Нет, не намекаю, – тихо, уверенно отвечает Майк. – Предлагаю всё хорошенько обдумать. Ты ведь сам сказал недавно, что мы – отряд самоубийц. Вряд ли представляешь, насколько, но ты прав. И поверь мне, – он многозначительно хмыкает, – в ближайшее время будет не до романов. Я пытаюсь прикинуть, сколько фронтов придётся открыть в этой войне. Пока понимаю, что одним точно не отделаюсь, – Майк усмехается. – Но не хотелось бы прятать спину от тебя. Мне… нам со Стэйс сейчас нужны верные союзники, а не враги.

Ридж неспешно отпивает. Затем опускает бутылку на стойку, медленно крутит за горлышко, делая вид, что разглядывает этикетку. Или на самом деле смотрит на неё, обдумывая ответ.

– Я не влюблён в Стэйс, если ты об этом, – наконец говорит он. – Не ревную и не планирую отбить у тебя. Но она мой близкий друг, я за неё тоже беспокоюсь. Очень.

Ну, слава богу! Значит, всё-таки друзья, без многоточий. И на том спасибо.

– Мысль о том, что вы вместе, напрягает меня по другой причине. Я сомневаюсь…

– … в моей невиновности, – заканчивает за него Майк.

– Я не могу быть уверен, – Ридж, хмурясь, встречается с ним взглядом, – потому что… Исходя из того, что знаю о тебе… вас… Вернее, я ничего не знаю. Вообще. Стэйс никогда не рассказывала о своём прошлом. Лишь упомянула, что её брат был убит. А теперь…