Нет, вы только посмотрите на неё! По фамилии Мишель называл исключительно Логан, и надо же. Я не могу сдержать улыбки. Чего доброго, скоро ко мне младшая сестрёнка будет обращаться не иначе, как «зараза».

– Брэд же вас обожает. Вместе и по отдельности. Вы с Майком для него самые близкие люди. Он за вас жизнь отдаст, не задумываясь! Глотку любому перегрызёт, если понадобится, – Дэниз с силой впечатывает тлеющий окурок в пепельницу. – А Брукс – сука!

– Теперь уже мёртвая сука, что сильно усложняет нашу ситуацию. И незавидное положение Лиама тоже. – Я невольно любуюсь сестрой. Дэниз единственная из всей семьи, кто не выбрал профессию юриста, но лучшего «адвоката защиты» Логан вряд ли сумел бы найти во всей Альберте. – Ты меня знаешь. Я – вовсе не моралистка. И ты трижды права, упрекая, что я – последняя, кто смеет предъявлять кому-то претензии. Да я даже Мишель не могу осуждать! И не должна. И не буду. Но речь не обо мне. Подумай, каково сейчас Лиаму. Он и так оказался между молотом и наковальней. Каково ему будет услышать от других, что лучший друг брата, его лучший друг, наставлял рога вместе с тобой.

Дэниз хмуро косится на меня.

– От меня, думаешь, будет легче это услышать?

– Не легче. Правильнее. Честнее. Ты ведь понима… – замечаю впереди тот самый мост, где погибли родители Логана, и замолкаю. Провожаю взглядом прочные бетонные ограждения.

Вчера по дороге в «берлогу» я не разглядела в темноте, как мы проехали через Атабаску. Не вспомнила, не подумала, погружённая в собственные переживания из-за убийства Мишель. Но Брэдли помнил и думал – это я знаю совершенно точно. Его сердце замирает каждый раз, когда он оказывается здесь: каждый день как минимум дважды, по дороге туда и обратно, вот уже много лет.

Пусть шоссе давно расширили, а старый мост снесли, отстроив вместо него новый и более безопасный. Это ничего не меняло. Трагедия, унёсшая жизни Логанов, случилась здесь. На этом проклятом месте.

– Знаешь, я до сих пор считаю, что только я одна виновата в смерти Джеки и Роберта. Что это я их убила, пусть косвенно. Что бы ни говорил мне Логан. Или Майк. Но жизнь продолжалась, и я должна была научиться жить с чувством вины. Со знанием, что причинила боль очень дорогим и близким людям. Это ужасно тяжело, Дэниз. Особенно признать это, не прятаться, найти в себе силы посмотреть в глаза и извиниться, понимая, что слова ничего не изменят. Но иногда – они единственное, что нам остаётся. И самое правильное. Откровенно поговорить, искренне попросить прощения и надеяться, что когда-нибудь тебя простят. Поэтому сейчас я ужасно жалею, что не поступила так с Майком. Что вместо правды выбрала ложь, что струсила, предпочла спрятаться, удрала от всех в Торонто. Что обманула его и вас тоже.

– Предлагаешь мне попросить прощения у Лиама?

Я смотрю на обернувшуюся ко мне сестру.

– Если есть за что, почему нет? Как минимум тебе стоит рассказать ему правду про вас с Логаном.

– Я не буду извиняться. Мне не за что! – после небольшой паузы упрямо отрезает Дэниз, вцепившись в руль двумя руками так, что белеют костяшки пальцев. Сосредоточенно глядя вперёд, она продолжает чуть тише и спокойней: – Я не виновата, что… Я не изменяла Лиаму. В смысле, пока была с ним, ничего такого с Брэдом не было. Мы даже не целовались. Почти.

Слетавшие с её губ фразы не похожи на оправдания. Скорее – признание. И я вдруг понимаю, что даже не подозревала, как сильно зацепил сестру Логан. Может быть, гораздо сильнее, чем ей хотелось. Что это не просто интрижка или забава ради острых ощущений со взрослым опытным мужчиной. Между ними что-то очень нежное, глубокое, трогательное, пылкое, что превращает резкую, вспыльчивую девчонку в героиню какого-нибудь романа сестёр Бронте. Этакая современная Кэтрин из «Грозового перевала».

А Дэниз продолжает сбивчиво рассказывать:

– Не целовались по-настоящему, я имею в виду. Только один раз. Не специально. А потом я сразу рассталась с Лиамом. Потому что поняла, что с ним… Что он не…

Что он не Логан, мысленно заканчиваю за Дэниз фразу. Что ж, старина Брэдли, конечно, не Хитклифф, но определённо главный герой в новой взрослой жизни младшей сестры.

– Что же вы с ним делали все три месяца?

– Ничего такого, – Дэниз едва заметно пожимает плечами, по-прежнему не оборачиваясь. – Брэд помогал мне составлять бизнес-план. Для университета. Несколько раз ходили в кино, болтали, гуляли. Ещё на каток и на концерт. Но как друзья. А потом… две недели назад, – сестра смущённо шмыгает носом. – После презентации в честь окончания курса у нас устроили крутую вечеринку. Лиам работал, а я не хотела идти одна. Пропускать – тоже. Поэтому попросила Брэда. Он согласился. Вот там мы… Но, когда поцеловались, я сразу, – с жаром добавляет Дэниз, бросая на меня виноватый взгляд, – рассталась с Лиамом. На следующий день сказала ему, что всё кончено.

Удивлённо вскидываю брови. Только сейчас до меня доходит, что имел в виду Майк в наш самый первый разговор, когда привёз Риджа с мальчишника. А ведь он прав. Толстокожий, непробиваемый Логан действительно влюбился. Может быть, впервые в жизни. Вот так – сильно, искренне, по-настоящему. Чтобы возиться с чужими проектами, мотаться в Эдмонтон, ходить в кино, на каток, гулять по паркам.

Обычный легкомысленный и романтичный Логан, тот, кого я знала с пелёнок, на такое не был способен по определению. Он бы обязательно привёз избранницу на первое свидание куда-нибудь в горы и там, не задумываясь о последствиях и не заморачиваясь условностями, красиво трахнул под звёздным небом. Пообещал бы луну с неба и даже подарил бы её в виде дорогого кулона на память после расставания, потому что ни один из его романов никогда не длился больше месяца. А теперь по какой-то необъяснимой прихоти судьбы Логан влюблён в мою младшую сестру, с кем убеждал Лиама попытать счастья и в итоге сам угодил в свою же «ловушку».

– Думаешь, Лиам мне поверит? – в голосе Дэниз сомнение. – Я бы ни за что не поверила! И не простила точно.

– Я бы тоже… никогда себя не… Но Логан ведь сумел меня простить. И Майк.

– А ты – Мишель, – напоминает сестра.

– А я – Мишель. Надеюсь, родители тоже смогут простить.

– Ты сейчас про себя или меня? – хмуро уточняет Дэниз.

– Про нас обеих, – усмехаюсь я. – Или, думаешь, мама обрадуется вашему роману с Логаном больше, чем моему возвращению к Майку? Даже не надейся. Достанется всем.

– Значит, вы с Майком вместе?

– Да, – я киваю, хотя сестра не может меня видеть, потому что смотрит на дорогу.

– А как же Ридж?

– Что Ридж? Он – не мой жених, я же говорила.

– Но ты всё равно ему нравишься. Сильно.

– С чего ты взяла? Мы с ним просто друзья! – выходит фальшиво.

Чёрт, ещё вчера я была уверена в этом так же незыблемо, как в том, что небо – голубое, а трава – зелёная. Но после ночных откровений, «расслышать» сказанное Риджем не получается. Теперь многие его поступки выглядят совсем не так невинно, начиная с незначительных мелочей ещё в Торонто и заканчивая его поведением в этот уикенд. И особенно вчерашний приезд с моим чемоданом к Логану.

Если смотреть на случившееся через призму ревности, многое становится понятней в его словах и действиях. И всё же мириться с создавшимся положением я не желаю. Я никогда не давала Риджу повода думать, что между нами может быть что-то больше, чем дружба. И его это, кажется, вполне устраивало. Вереница женщин в квартире друга не прекращалась все шесть лет, что я его знаю. Ну, а наши совместные выходы «в свет» меньше всего напоминали свидания – кино, концерты, выставки, каток. Как Логан и Дэниз.

Твою ж мать! Вот и доходились. Нет, я всё-таки законченная идиотка.


…Замшевые зимние ботинки Ридж чистил долго и с наслаждением. Тёмно-коричневые, на светло-бежевой рельефной подошве, красивые, но явно неподходящие для сегодняшней погоды. Мороз, державшийся всю последнюю неделю, неожиданно за три дня до Рождества сменился оттепелью, снег превратился в дождь, а вчерашние сугробы моментально стали грязными лужами. Но Риджу не терпелось похвастаться обновкой, значит следовало восхищаться и не умничать.

Сначала друг топал, стряхивая остатки слякоти на коврик у входной двери. Затем разулся, извлёк из кармана пальто крохотный мешочек, откуда достал специальную двустороннюю щёточку для замши, которая тут же пошла в ход.

Я, прислонившись к стене плечом, терпеливо наблюдала.

– Это на потом, – сообщил Ридж, вытаскивая из второго кармана баллончик с водоотталкивающим средством для обуви и опуская на тумбочку у вешалки. – Сейчас – сохнуть.

– Может, мы ещё никуда и не пойдём, – пробормотала я, глядя, как друг спихнул на пол мои сапоги и бережно поставил вместо них свои ботинки – на самую верхнюю полку. – Уже поздно.

Ридж резко выпрямился и театрально насупился.

– Началось! В кои-то веки всё так удачно складывается! И выходной, и ты пока в Торонто, и… – третье «и», вероятно, относилось к ботинкам, которые надо срочно выгулять, но он вовремя заткнулся, понимая, этот аргумент точно не поможет. – А ты…

– А я не сказала «нет».

– Ты сказала «не пойдём».

– Имея в виду, что посмотрим. – Я не собиралась объяснять, что завтра в полдень мне вылетать в Калгари, где ждут Логан со Скоттом и Эми, а у меня ещё даже чемодан не собран. Кивком указала на гостиную. – Пошли, проведу экскурсию.

– Вот уж нет, – Ридж умело повесил пальто на вешалку, демонстрируя безупречный наряд джентльмена: тёмно-коричневый костюм-двойку и светлую бежевую рубашку. Не особо церемонясь, отодвинул меня в сторону. – Обойдусь без эскорта.

– Как хочешь. Тогда приготовлю нам кофе.

Купить квартиру я решила после того, как нашла работу непосредственно в даунтауне – в крупном агентстве по недвижимости. Платили прилично, плюс неплохой пакет социальных услуг и даже какие-то надбавки за проезд. К тому же, неделю назад пришла на счёт выплата по страховке жизни Стива, позволившая и вовсе не влезать в долги по ипотеке.

С тех пор прошло чуть меньше года, и я ещё ни разу не пожалела, что в итоге поселилась именно здесь. Ничего не сломалось, никаких дефектов не вылезло, а в соседи достался смешной, неугомонный и очень милый журналист. Почти ровесник, всего на три года старше, который медленно, но верно заполнил пустоту, образовавшуюся после гибели брата и переезда в Онтарио. Мне был нужен близкий друг, а Логан – чересчур далеко и слишком уж напоминал обо всём, от чего я, сломя голову, убегала. С ним даже по телефону стало сложно общаться. Зато Ридж был за стенкой и про существование Майка не подозревал. С ним всегда легко и весело.

– У тебя самая настоящая девчоночья норка, – вынес вердикт он после того, как основательно покружил по квартире. Выглядел при этом то ли недовольным, то ли разочарованным. – Ничего необычного.

– А что ты ожидал найти? Врата Ада? – рассмеялась я, наблюдая, как в прихожей друг осторожно отодвигает зеркальную дверцу и с любопытством первооткрывателя суёт голову внутрь встроенного шкафа. – Или Нарнию?

– Что-то, – Ридж провёл ладонью по висевшим пальто и курткам. – Что объяснило бы, почему ты не пускала меня к себе до сегодняшнего вечера. Например, – он выпрямился, оборачиваясь ко мне, – какую-нибудь Красную комнату или хотя бы эксклюзивный набор вибраторов.

– Что значит «не пускала»?! – нарочито возмущённо воскликнула я, старательно игнорируя последнее предложение. – Что-то не припомню, чтобы ты сюда рвался, а я преграждала путь.

– Хорошо, не приглашала. Это одно и то же, – заметил приятель, выразительно вскидывая брови. – Не погружаясь в дебри семантики, хотелось бы знать, почему. Должна же быть причина.

– Вовсе не обязательно! – Не хотелось признаваться, что сходиться с новыми людьми мне всегда было трудно. Ридж обязательно спросит, почему, а следом – как же я жила раньше, и где все эти хвалёные друзья детства. Слово за слово придётся рассказывать о прошлом. Про Майка, Логана и всё остальное. Нет уж, новая жизнь должна начинаться с нуля. – Пошли, кофе стынет…


– Тебе только кофе? Или что-то ещё? – Дэниз возвращает меня из воспоминаний в реальность.

Я с удивлением обнаруживаю, что мы уже свернули с шоссе и приближаемся к практически пустой стоянке, раскинувшейся сплошным серым полотном вокруг одноэтажного здания из тёмно-красного кирпича с широкими прямоугольными окнами и характерной вывеской «Тим Хортонс».

Сколько же я не была в этой закусочной? Кажется, лет семь. Даже больше. Последний раз обедала со Стивом, пытаясь ненавязчиво выведать причины его ссоры с Майком. Ни один, ни второй так и не рассказали, продолжали утверждать, что это обычные пустяки «мальчишек». Логан тоже молчал, сохраняя, как всегда в таких случаях, нейтралитет. Потом они помирились, и невыясненный повод для бурных разборок отошёл на второй план.