– Может, он хотел подставить Майка снова?

– Сомнительно, – качает головой Том. – Как судья он должен был знать, что это лишь косвенная улика. Тем более без отпечатков. Вряд ли он надеялся, что один из вас вытащит нож из тела. Если вообще предполагал, что Майк придёт в беседку вместе с тобой.

Он прав. Майк пошёл туда из-за меня, а этого Худ никак не мог знать. Даже если подслушал часть нашего разговора с Мишель.

– Тогда зачем ему нож Райана? Он ведь хранил его столько лет.

– Как ни банально, – Том разводит руками, – трофей убитого врага грел ему душу. В его дневнике об этом целый абзац. Так что вряд ли он собирался расставаться с ним на свадьбе. Но ты помешала.

– Слишком поздно помешала, – вздыхаю я. – Как он вообще выбрался оттуда? Ведь полиция всё оцепила.

Том пожимает плечами.

– На самом деле это не так уж и сложно. Худ приехал на свадьбу одним из первых, задолго до появления гостей. У него было достаточно времени всё заранее спланировать и подготовить. Он ведь знал, где вы будете ждать невесту. А потом заманил туда Мишель или воспользовался тем, что она договорилась встретиться в беседке с тобой и пришла одна. Согласно свидетельским показаниям, судья Худ уезжал из парка во время свадьбы. Якобы, чтобы убедиться, что его первая жена благополучно добралась до гостиницы. К сожалению, этих деталей мы никогда не узнаем. Для закрытия дела достаточно того, что именно Худ убил Мишель.

– То есть нам повезло, что Ирэн его застрелила, – с горькой усмешкой констатирую я. – Иначе нас ожидал бы длинный судебный процесс.

– Нам повезло, что мы нашли тебя живой после того, как Худ был убит. Я должен был догадаться раньше. Но беспокоился и думал о другом.

Теперь моя очередь внушать остальным, что они не виноваты в том, что случилось.

– Ты просто выполнял свою работу, Том.

– Не совсем.

– В смысле? – Мне становится неуютно под тяжестью его взгляда. – Что ты хочешь этим сказать? Ты разве не полицейский?

– Полицейский, конечно. Но оказался здесь вовсе не по воле случая. Всё несколько сложнее и имеет отношение к Риджу. Это он попросил меня приехать и заняться этим делом.

Вот теперь мне по-настоящему страшно. Из сотни вопросов, проносящихся сейчас в голове, озвучиваю, наверное, самый идиотский:

– Разве вы сами решаете, каким делом заниматься?

– Конечно нет. Но при определенных обстоятельствах можно проявить достаточно инициативы, чтобы желания и возможности совпали, – уклончиво отвечает Том.

– И ты оказался достаточно инициативным, чтобы приехать в Альберту, потому что…

– Я несколько лет занимаюсь одним делом, в успехе которого очень много моей личной заинтересованности. Естественно, не противоречащей принципам и уставу КККП. И твой брат имел к этому делу прямое отношение.

– Стив? – тупо переспрашиваю я, запоздало понимая, что других братьев у меня нет.

– Тринадцать лет назад в Ванкувере взорвали ювелирный магазин, чтобы добраться до сейфа с бриллиантами. Моя невеста работала там в тот вечер и была убита. А твой брат добивался амнистии для осуждённой за это преступление.

– Ничего не понимаю. Причем тут Худ? И Ридж?

– У Стива ничего не вышло. Он подал ещё одно прошение, но его тоже отклонили. Ридж подозревал, что твоего брата убили именно из-за этого. Своеобразная месть сообщников той девицы за неудачу. И что убийство Мишель – тоже на их совести. Она была невестой твоего брата, могла что-то узнать про них или каким-то образом помешать.

– Какое Риджу дело до всего этого?

– Погибшая от взрыва девушка была его сестрой.

– То есть ты… и он… Нет, погоди. Стой. – Я пытаюсь вспомнить всё, что знаю о Ридже. Всё, что он говорил в нашу последнюю встречу. И осознаю наконец, что Ридж слишком многое не успел или не захотел мне рассказать о том, почему он принял предложение моих родителей и чем конкретно занимался весь уикенд в Риверстоуне. А следом – что для Тома Ридж далеко не просто очередная жертва преступления.

И я понятия не имею, как реагировать на обрушившуюся на меня информацию.

– Ридж позвонил мне в тот же вечер, когда тебя и Майка увезли в участок. Вкратце рассказал, что у вас происходит, и предупредил, что мэр собирается передать это дело нам. Просил добиться перевода сюда. Не сразу, но у меня получилось. И как раз тогда, когда я приехал, стало ясно, что убийца Мишель и твоего брата не имеет никакого отношения к моему делу. Что у вас здесь всё намного сложнее.

– Ты поэтому был так обходителен со мной, да? Из-за Риджа? Это он попросил тебя?

Том смотрит на меня с грустной улыбкой.

– Ридж очень тобой дорожил, Стэйс. Ты ему нравилась. Теперь я понимаю, почему.

Эпилог

19 июня 2016 года, Торонто.


Пирсон совсем перестал справляться с нагрузками. Летом, в разгар отпусков, это особенно ощутимо. Шум, гам, толпы туристов в одинаковых бейсболках и с именными бейджиками на груди. Везде очереди: в кафешках, у киосков с едой, у прилавков магазинчиков и даже в дорогих бутиках. Найти свободные кресла в зале ожидания – настоящее везение. Молодёжь не заморачивается – садятся прямо на пол, подложив за спину рюкзаки и вытянув ноги. Приходится быть ещё внимательней – с широкой коляской передвижение по терминалу превращается в непростой квест.

И всего два Тиммиз на весь аэропорт.

Хорошо хоть кондиционеры работают – в этом году вторая половина июня всё больше напоминает филиал ада на Земле. Интересно, в Риверстоуне такая же жара? В спешке я даже не уточнила прогноз, по привычке набив чемодан одеждой на все сезоны разом.

– Вполне оправданный риск, – Том кружит рядом, прижимая к уху сотовый и меряя широкими шагами крохотный пятачок свободного пространства. Взад-вперёд. – У министерства бюджет не резиновый. Начинать с нуля – гораздо дороже. И дольше. Ты знаешь, что я прав.

Он как обычно одет с иголочки. Точь-в-точь как Ридж. Это я обливаюсь потом и подыхаю от жары в одном тонюсеньком сарафане, а Том невозмутимо рассекает под палящим солнцем в накрахмаленных рубашках и хоть бы хны. Неужели все квебекцы такие чокнутые?

– Мы можем не успеть, – продолжает внушать он телефону. – Ты можешь не успеть, Скай. Круг сужается, а у нас в запасе всего год. Максимум полтора. Иначе контакт гладким не выйдет. Я слишком люблю тебя, чтобы хоронить в начале опера… Что? Да, я произнёс это вслух и что с того?

Я отворачиваюсь. Передо мной – ещё человек пять-шесть, уже видна витрина с сэндвичами. Зато позади нас – настоящий кошмар. Хорошо, что мы сообразили выехать пораньше. Торчали бы сейчас до сих пор на досмотре.

– Ну и давка, – Том встаёт рядом, прячет мобильник в карман. Надолго ли? Смотрит на близнецов. – Уморились бедняги.

– Лучше бы в самолёте уморились, – сетую я. – Что ты смеёшься? Я серьёзно. Перелёт с трёхмесячными грудничками – сомнительное удовольствие. А тут ещё народу битком.

Разворачиваю коляску к себе, перевожу взгляд на любимые сопящие моськи. С умилением наблюдаю, как в унисон двигаются в крохотных ротиках разноцветные «пятилистники»: фиолетово-голубой и сине-белый. Смешно – я могу мгновенно отличить двойняшек, но только не две одинаковые соски. Мне вообще сыновья кажутся совершенно непохожими друг на друга. Райан всегда серьёзный и постоянно кряхтит, как старый дед. А Майк – озорная улыбашка. Но со мной согласен только Том. Остальные вечно путают. Наверное, потому что он знает малышей с рождения.

– По-моему, для первого путешествия они ведут себя восхитительно.

– У тебя будет два с половиной часа, чтобы раскаяться в своих словах, – шутливо угрожаю ему. Видимо, недостаточно шутливо.

– Ты в порядке? – Том пристально смотрит на меня.

Эти его смены настроений сводят меня с ума. Наверное, я никогда к ним не привыкну.

– В моей голове хаос. Теперь более-менее контролируемый, но всё ещё хаос. – Я не собираюсь никого обманывать. В первую очередь – себя. – Надеюсь, что справлюсь. Легко это не будет, знаю.

– Ты справишься.

У него снова звонит сотовый.

– Давай-ка мы подождём тебя где-нибудь там, – Том неопределённо машет рукой в сторону кресел у панорамного окна напротив. – Мне как обычно – двойной со сливками. – Он забирает коляску, снимает её с тормоза, одновременно доставая из кармана мобильник и прижимая его плечом к уху: – Невилстоун.

Господи, он вообще когда-нибудь отдыхает? По-моему, Том только во сне не думает о работе. И то не факт. Я бы свихнулась.

Очередь медленно, но верно сокращается.

Мне достаётся улыбчивая понятливая китаянка, и через пару минут я с двумя стаканами, воткнутыми в картонную переноску, устало топаю к Тому и малышам.

– Стэйс?

Я не сразу узнаю в окликнувшем меня бородатом мужчине Лински.

– Брайан? – Он сильно изменился. На лице – густая щетина, тёмные волосы убраны в хвост, вместо униформы – потрёпанные джинсы и выгоревшая красная футболка с невнятным чёрно-белым принтом. Только глаза те же – синие и печальные.

Видимо, на моём лице написаны все мысли и эмоции разом, потому что Лински слегка, будто извиняясь за внешний вид, кивает мне. Скидывает с плеча дорожную сумку прямо на пол и смущённо одёргивает задравшуюся футболку.

Чтобы сгладить неловкую паузу, выдавливаю из себя максимально любезно:

– Не зря говорят, мир тесен. Так ты теперь в Торонто?

– Проездом.

– Ясно. Как поживаешь?

– Ну… поживаю. Как-то.

От его односложных ответов становится совсем неуютно. В конце концов, это он меня окликнул, но взять и просто уйти я не могу.

– Отлично выглядишь, Стэйс.

– Спасибо.

Озвучить ответный комплимент язык не поворачивается. Чтобы скрыть смущение разворачиваюсь к Тому и призывно машу ему, показывая, что всё в порядке – вряд ли на таком расстоянии он узнает в моём неожиданном собеседнике бывшего шерифа Риверстоуна. Том на миг останавливается, задирает вверх большой палец и возвращается к телефонному разговору, продолжая расхаживать с коляской вдоль окна.

– Это же Невилстоун? – Лински хмурится и переводит на меня удивлённый взгляд.

– Да.

– Вы что, теперь вместе?

– Мы что?.. – Смысл вопроса доходит не сразу. – Нет-нет, – я с улыбкой качаю головой. – Мы… – Объяснять ему, как так вышло, что квартира Риджа в Торонто досталась Тому, и мы не просто стали соседями, но и хорошими друзьями, да и всё, что случилось потом – слишком долго. И вряд ли интересно. Поэтому я ограничиваюсь короткой версией: – Мы вместе летим в Риверстоун. На годовщину, – непрошеный комок в горле мешает закончить фразу легко и непринуждённо. Я сглатываю, заставляя себя договорить: – На свадьбу моей сестры. А оттуда – в Леви к…

Последнее Лински пропускает мимо ушей.

– Эми выходит замуж снова?

Не знаю, чего в его тоне больше: изумления или сарказма, поэтому невольно улыбаюсь.

– Не Эми. Дэниз. За Логана.

– Вот как, – хмыкает Лински и расплывается в широкой, вполне искренней улыбке. – За Брэдли Логана, значит. Твоего близкого друга, – смеётся он. – Насколько близкого, Стэйс?

– Очень близкого. За моего брата, – со смехом подхватываю я. Кажется, с того допроса прошла вечность.

Мы оба молчим.

– Ну что ж… Удачи. Рад был повидаться. – Он поднимает с пола сумку. – Передавай своим родным мои наилучшие пожелания. Они заслужили счастье.

– Брайан! – удерживаю его за предплечье, когда он почти поворачивается ко мне спиной, чтобы уйти. – Я же так и не поблагодарила тебя.

– За что? – Лински непонимающе смотрит на меня через плечо.

– Прости, я должна была сразу позвонить, но я не смогла. В тот момент я не… А потом, когда меня выписали из больницы, ты уже уехал из города, – виновато развожу руками. – В общем, спасибо, что спас меня, Брайан. Не знаю, что принято говорить в таких случаях. Но спасибо! Я обязана тебе жизнью.

– Не мне. Ему, – Лински кивком указывает в сторону Тома. – Его надо благодарить. Я ничего не сделал.

– Неправда, Брайан. Ты…

– Я даже её не смог спасти, – перебивает он. – Единственную, кого должен был. Но не сумел. Знаешь, я всё думаю. Могло бы у нас что-нибудь получиться? По-настоящему. Или она всё равно продолжала бы любить твоего брата?

Я молча тереблю болтающееся на груди кольцо. У меня нет ответа, но Лински его и не ждёт.

– Это был долгий год, Стэйс. Очень долгий. Не повторяй её ошибок.