— О, Господи, — выдохнул Дмитрий, — так вот, значит, как все было? Ты влюбилась в меня во время нашего выступления и влюбилась настолько, что поехала в другой город, не зная ни моего имени, ни что я за человек.

— Да, — ответила Настя, — я просто поняла, что не могу оставаться на месте. Я ведь никогда не влюблялась раньше, я боялась, что со мной это вообще никогда не случится. И я не хотела, чтобы моя любовь к тебе умерла, так и не родившись. Я решила рискнуть.

— А зачем ты устроила весь этот маскарад, зачем сказала, что тебе семнадцать?

— Пойми, между дочерью банкира, богатой девушкой с высшим образованием, и бедным певцом в принципе ничего не могло бы получиться. Слишком велика была социальная пропасть между нами, понимаешь, — сказала Настя, — а так я пришла к тебе бездомной и глуповатой девчонкой, и ты принял меня. Правда, я не слишком хорошо справилась со своей ролью, она оказалась мне маловата.

— А родители?

— Они ничего не знают, я просто уехала, и все. Я не могла им сказать правду, они устроили бы дикий скандал, они все бы испортили. Я должна была проделать путь к тебе сама, не позволяя никому вмешиваться.

— Ну и как, ты довольна результатом? — спросил Дмитрий, он все еще не мог поверить услышанному, эта история казалась ему совершенно невероятной.

— Ну да, я добилась, чего хотела, — грустно ответила Настя. Она подумала о невероятном количестве лжи, которой она опутала себя как паутиной, и о том, что она в результате получила.

— А почему ты вдруг решила все это мне рассказать? — спросил Дмитрий.

— А потому что, — тут Настя горько вздохнула, и Дмитрий узнал о встрече Насти с Липницким и о его гнусном предложении.

Несколько минут в каюте царило напряженное молчание, а потом Дмитрий сказал:

— А ну пойдем, покажи мне эту тварь.

Найти Липницкого не составило никакого труда. Он как всегда подкарауливал Настю у выхода на палубу. С совершенно каменным лицом Дмитрий подскочил к Липницкому и схватил его за ворот пестрой, типично курортной рубашки.

— Слушай, ты, сволочь, — сквозь зубы процедил Дмитрий, — да как ты смел мою девушку…

Липницкий не дал ему договорить.

— Да кто ты такой? Да знаешь, кто она такая, — в запальчивости тонким голоском выкрикивал он, — отец этой потаскушки меня разорил, и я этого так не оставлю! — Липницкий продолжал бы еще долго выкрикивать бессвязные оскорбления, но Дмитрий ему не дал.

Он размахнулся, и тяжелый кулак обрушился на физиономию Липницкого. Раздался мерзкий чавкающий звук. Липницкий охнул, опустился на палубу, а потом пронзительно заверещал. Дмитрий с побелевшим лицом накинулся на поверженного врага.

— Митя, перестань, — закричала Настя, ей показалось, что Дмитрий сейчас задушит Липницкого, — отпусти его, он же старый, ты убьешь его.

— Вот и хорошо, — страшным голосом ответил Дмитрий.

— Но ты же сядешь, — чуть не плача кричала Настя.

К ним уже бежали матрос и два представителя службы безопасности. Через десять минут все было кончено. Липницкий, под руку со своей долговязой секретаршей, скуля и потирая шею, ушел зализывать раны в корабельную клинику. Дмитрия, тоже под руки, но гораздо менее заботливо, охранники увели в корабельный трюм.

На палубе осталась лишь горстка зевак.

— Расходитесь, пожалуйста, расходитесь, — уговаривал их младший помощник капитана, — ничего не случилось, обычная пьяная драка. Виновный будет строго наказан.

— Настя, что произошло? Что ты стоишь, как каменная? — со всех сторон дергали девушку артисты «Цыганского двора». — Из-за чего была драка? Петрович совсем спятил, что ли?

Настя молчала. Ей казалось, что по ее вине откуда-то с опасной высоты сорвалась и несется на страшной скорости убийственная лавина. И только она, Настя, может остановить ее.

— Пустите меня, — закричала девушка, — я потом все объясню, — и побежала в капитанскую рубку.

Настя отчаянно колотила в дверь рубки, пока оттуда не вышел удивленный молодой человек в белоснежной рубашке с погонами.

— Девушка, в чем дело?

— Мне нужно срочно позвонить по спутниковой связи! Это очень важно, — быстро заговорила Настя.

— Что за срочность? — удивился моряк. — Мы используем эту связь только в исключительных случаях.

— Сейчас именно такой случай. Мне нужно позвонить господину Азарову, президенту Аргобанка, я его дочь, хотите, покажу документы. Не волнуйтесь, отец оплатит звонок.

— Что вы, я вам верю, — смешался молодой человек, — пожалуйста, — и он пропустил Настю в рубку.

Страшно волнуясь, Настя набрала номер сотового телефона своего отца. Три длинных гудка, и она услышала знакомый низкий голос.

— Азаров у телефона.

— Папа, — закричала Настя, — это я! Послушай, мне так много надо тебе рассказать. У тебя есть полчаса?

— Никого ко мне не пускать, — распорядился Азаров, — тридцать минут никаких звонков и бумаг. Да, дочка, я тебя слушаю.

Глава 17

1

Огромный корабль медленно подплывал к причалу Одесского порта. Настя и Дмитрий в молчании стояли рядом на палубе. После того как Настя поговорила с отцом, Азаров пригласил к телефону капитана. Через несколько минут Дмитрий был выпущен из-под ареста. Но по Венеции они с Настей так и не погуляли. Капитан, вероятно, чтобы хоть как-то показать свою власть, распорядился не выпускать подозрительного пассажира на берег. Зато каково же было изумление и негодование капитана, когда один из цыган все же сбежал в Италии.

Впрочем, ни Настю, ни Дмитрия исчезновение Сережи ничуть не взволновало. Оба они чувствовали, что их странное и в чем-то очень романтичное приключение подходит к концу. Они не говорили о том, что скоро расстанутся, это было понятно без слов. Зато Настя постаралась использовать оставшиеся им дни для того, чтобы как можно больше рассказать Мите о себе, о своем детстве, о родителях.

Дмитрий слушал Настю и чувствовал себя все хуже и хуже. Эти новые знания ложились на него, словно тяжелые камни, которые скоро совсем задавят его. Он физически ощущал, что ему становится тяжело дышать, он сидел в каюте, сжав ладонями виски, а Настя все говорила и говорила. Она словно пыталась своей нынешней правдой прикрыть ложь и недомолвки последних месяцев. Наконец она замолчала.

— А что было дальше, тебе известно, — такими словами закончила она свой рассказ.

— А тебе известно, что будет дальше? — спросил Дмитрий.

— Что ты имеешь в виду? — испугалась Настя. Она подумала, что Дмитрия волнуют их будущие отношения, о которых Настя сейчас просто не могла думать.

— Настя, я спрашиваю тебя, что ты будешь делать дальше? Вернешься словно после бурного отдыха к своей прежней жизни богатой наследницы или твоя жизнь как-то изменится?

— Меня зовут Ася, — неожиданно сказала девушка, — Ася — уменьшительное от Анастасии.

— Ася? — тихо переспросил Дмитрий. Он попробовал это новое имя на вкус. Вкус оказался необычным, но довольно приятным.

— Но если хочешь, продолжай звать меня Настей.

— Нет, — сказал Дмитрий, — Настя осталась на окраине Питера, в моей маленькой захламленной квартирке. А в Одессу прибывает Ася, ее встретит «Мерседес», потом она полетит в первом классе в Москву, где будет разыграна сцена торжественной встречи блудной дочери. Не спорь со мной, так все оно и будет. Я хочу тебе сказать на прощание только одно, — Дмитрий пристально посмотрел на Асю, его взгляд был очень спокойным и усталым, — Ася, я оставляю на твоей совести все твои безумные приключения, в которые оказался втянутым не один человек. Возможно, это и есть настоящая жизнь, я не знаю, мне никогда не дано было этого понять. Когда-нибудь, когда все успокоится, мы обязательно встретимся и обо всем поговорим. А пока я осмелюсь дать тебе только один совет, вернее, это даже просьба. Ася, пожалуйста, береги свой голос, не забывай о нем, пой, ты должна петь! Это самое лучшее, что у тебя есть. За твой голос тебе многое простится — и эгоизм, и желание манипулировать людьми, и твой бессмысленный авантюризм. А сейчас, — изменившимся голосом произнес Дмитрий, — прости, я очень устал. Вся эта история совершенно вымотала меня. Я хочу спать.

Ася послушно вышла из каюты. Ей было невыносимо грустно. Эти дни навсегда останутся в ее памяти как бесконечно долгое прощание, от которого болело серне и заливалась слезами душа. Сама Ася держалась преувеличенно спокойно. Она знала, что перед встречей с родными должна взять себя в руки.

«Скорей бы мы приплыли, — вдруг подумала Ася, — я больше так не могу. Этот переход из одной роли в другую мучителен для меня, словно я испытываю колоссальные перегрузки».

Как потерянная бродила Ася по палубе. Артисты «Цыганского двора», узнав, кто пел с ними все это время, стали держаться с Асей преувеличенно почтительно, Белов даже пытался перейти с ней на «вы». Но самое неприятное было то, что их непринужденные, приятельские отношения сразу же куда-то исчезли, словно Ася действительно стала другим человеком.

«Да я все такая же! — хотелось Асе крикнуть этим людям. — Что с того, что мой отец президент банка, я ведь осталась прежней! Ведь мы столько времени пели вместе, переодевались в тесных гримерках, ругались из-за гонораров, так что же вы теперь шарахаетесь от меня, словно я больна дурной болезнью! Ах, скорее бы закончилось это невыносимое плавание!» — опять и опять думала Ася.

И наконец все закончилось. Корабль причалил к пристани, на берег были спущены трапы. Страшно волнуясь, спускалась Ася по лестнице. Она больше не звонила домой, но была совершенно уверена, что отец приехал встречать ее. Ася шла в одиночестве, словно вокруг нее образовался вакуум, пустое, но опасное пространство, куда не решался ступить ни один из прежних ее знакомых.

Ася спускалась и чувствовала, что то ли трап дрожит у нее под ногами, то ли это ноги дрожат от волнения. Ася видела перед глазами белесую пелену, сквозь которую смутно различала лица встречающих. И вдруг она увидела отца. Он стоял немного в стороне от всех, широко расставив ноги и держа руки в карманах. Сначала Асе показалось, что он ничуть не изменился. А потом она подошла совсем близко и даже своими близорукими глазами разглядела, что у отца стало больше седых волос, а морщины на лбу сделались резче. Отец напряженно всматривался в лица спускающихся с трапа пассажиров. Асю он не узнавал.

— Папа, — тихо позвала она.

Азаров вздрогнул, его лицо на миг стало несчастным, а потом он сжал дочь в своих объятиях. Ася прижималась лицом к незнакомому пиджаку и вдыхала до боли знакомый запах, смесь дорогого мужского одеколона и дома. Да, слово «дом» всегда ассоциировалось для нее с запахом отца. Азаров разжал объятия и внимательно всмотрелся в лицо дочери.

— Ты выросла, изменилась, загорела, похорошела, словно вернулась с дорогого курорта, — сказал он.

— А ты что ждал? — улыбнулась Ася. — Что я появлюсь вся в лохмотьях, облезлая и несчастная?

— Да нет, все правильно, — улыбнулся Азаров, — так о многом хотел тебе сказать, а сейчас все слова из головы вылетели. Ладно, еще успеем. Теперь я никуда тебя не отпущу. Ну где он, твой похититель? Я хочу на него посмотреть.

— Папа, я же говорила тебе, что он никакой не похититель, я сама все это устроила. Митя сам узнал всю правду только неделю назад.

— Ну ладно, ладно, не бойся, ничего я ему не сделаю. Я просто хочу взглянуть на твоего прекрасного принца. Имею я право или нет?

Ася огляделась и увидела, как Митя в обществе своих товарищей идет в сторону автобусной остановки. Он даже не смотрел на нее. Зато все остальные то и дело оглядывались на нее с отцом.

— Митя! — перекрикивая портовый шум, позвала Ася.

Первой ее услышала Вероника. Ася видела, как женщина толкнула Митю, потом стала что-то быстро говорить ему. Митя крутил головой, отказываясь даже смотреть на Асю. Наконец Вероника не выдержала, схватила Митю за руку и силой потащила к Асе и ее отцу. На середине пути Митя вырвался, сделал каменное лицо и дальше пошел сам.

— Знакомьтесь, — Ася представила их друг другу. Она старалась непринужденно улыбаться, но от волнения ее улыбка получилась совершенно мертвой.

— Да мы же знакомы! — вдруг воскликнул Азаров. — Узнаешь меня? Помнишь шоссе Псков — Петербург, дождь, как я не мог машину завести?

Дмитрий с чувством абсолютной нереальности происходящего узнал водителя, который когда-то ночью привез его в Питер. Он вспомнил, что Владимир рассказывал ему о пропавшей дочери, о том, как едва не зашел к нему домой. Дмитрий слышал, что в жизни бывают совершенно невероятные совпадения, но сам сталкивался с подобным впервые.