Элизабет Роллз - Картины страсти

Тем не менее, его отец, был уже мертв четыре года и Эверетт ощущал, что пришло время создать семью. Повторные, слишком четкие указания его тети были абсолютно лишними. Мужчина сам знал, что нужно было делать. Он знал это с тех пор, как проснулся утром после своего последнего дня рождения с больной головой и пересохшим ртом, и едва узнал себя в зеркале. В ту секунду Эверетт понял, что он как виконт, нес ответственность за людей, которые зависели от него и что ему, наконец, нужно было повзрослеть.

Эверетт остановился у входа в пассаж. Мужчине показалось, что он услышал чей-то храп. Маркиз осторожно принюхался. Пахло неприятно, кисло. Какой ужасный район! Шесть лет назад Лионель жил в красивой квартире в Блумсбери с Лавидией, которая вела у него хозяйство. Конечно, речь шла о не особо элегантном доме, но номер выглядел красиво оформлен и там было чисто. И Лионель имел возможность все оплачивать со своих доходов художника. Почему, ради всего святого, он теперь жил здесь?

Эверетт нерешительно зашагал дальше. В проходе было очень темно. Но теперь маркиз определил, что храп исходил от человека, который лежал на земле рядом с влажной стеной, посреди старых газет, которые он вначале посчитал кучей выброшенной одежды.

Из-за неприятного кислого запаха, Эверетт сделал поверхностный вдох и быстро двинулся вперед. Когда же он прошел мимо спящего мужчины, то смог почувствовать отчетливый запах джина. Маркиз спешно направился во двор. В сумерках наступающего вечера дома выглядели еще безнадежнее. Казалось, что для того, чтобы стоять прямо, они прислонялись друг к другу. Эверетт попытался внушить себе, что при дневном свете все будет выглядеть лучше. Напрасно. Здесь все и всегда выглядело влажным и убогим. А дождливым вечером как этот, казалось, что даже каждая мелочь буквально источала отчаяние.

В открытой двери стоял мальчик и пристально смотрел на маркиза. Когда Эверетт к нему приблизился, в его взгляде промелькнул испуг. Мужчина остановился.

— Здравствуй, мне нужно попасть к Лионелю Тракерн.

Мальчишка пожал плечами.

Растрепанная рыжая пятнистая кошка кралась мимо. Она несла в пасти крысу, которая была почти такой же огромной, как она сама.

Не отрывая взгляда от ребенка, Эверетт засунул руку в карман и встряхнул в нем несколько мелких монет. Они брякнули, ударившись друг об друга.

— Это кошка украла твой язык?

Мальчик покачал головой и на мгновение в его взгляде промелькнуло что-то наподобие веселья.

— Нет, нет, она тащила крысу, толстую жирную крысу.

— Точно. И если мне не изменяет слух, ты и в самом деле можешь говорить. Итак, где живет мистер Тракерн? — маркиз снова побренчал монетами.

Мальчик, без энтузиазма поднял руку и указал на дверь на другой стороне двора, к которой вели несколько косых ступеней.

— Скорее всего, там. Но возможно, что внутри никого нет, ведь такого парня как вы, здесь непременно заметили бы.

— Спасибо, — Эверетт бросил мальчику монету.

Тот неожиданно ловко ее поймал, и она сразу исчезла где-то в грязном рванье, в которое он был одет.

После того, как мужчина пересек двор, он осторожно начал подниматься по деревянным ступеням. Они издавали странные звуки, как будто протестовали против того, что на них кто-то наступал. Эверетт и в самом деле боялся, что конструкция в любой момент могла обрушиться. Но она все же выдержала, так что мужчина достиг двери, которая была сколочена гвоздями из разномастных досок. Он недоверчиво ее осмотрел, и лишь потом постучал. Поскольку она не распалась на части, маркиз, пожалуй, мог надеяться на то, что Лионель ее откроет.

«А если он просто сбросит меня с лестницы, не позволив даже оправдаться?» — подумал Эверетт.

Через некоторое время он услышал, как с обратной стороны раздались легкие шаги. А затем кто-то спросил:

— Кто там?

Сердце забилось. Это не был мужской баритон, которого ожидал Эверетт. Он знал этот мягко звучащий чистый голос, который неизбежно напоминал ему музыкальное произведение. Мысли в голове мужчины вдруг смешались, и долгое мгновение с его уст не слетало ни звука. Была только одна единственная мысль: «Лавидия!»

«Лавидия», — подумал маркиз. — «Она здесь!»

И в то же самое мгновение по нему прокатилась волна гнева.

— Это я — Эверетт, — наконец, произнес он. — Впусти меня!

Засов отодвинулся и дверь открылась.

— Кого я вижу, — насмешливо сказала Лавидия Тракерн. — Вы не утратили своего шарма за последние шесть лет.

Мгновение маркиз ничего не мог поделать, кроме как смотреть на женщину, стоявшую в дверном проеме. Он особенно старался сопоставить появившуюся Лавидию с образом, который хранил в своей памяти. Тогда она была красивой девушкой, веселой и беззаботной. Время не слишком изменило ее. В любом случае, он всегда и везде узнал бы светло-карие глаза с длинными ресницами, а также рыжее золото блестящих волос и маленький округлый подбородок. Сейчас она изящно подняла покрасневшую от работы руку, чтобы привычным жестом убрать локон со лба.

«Это Лавидия», — думал он. — «Несомненно, Лавидия». Но от него не ускользнуло, что ее глаза, которые когда-то излучали жизнерадостность и выражали огромную счастливую невинность, смотрели теперь на мир с большой осторожностью. Так же, в них наблюдалось, и кое-что еще… что-то темное, что Эверетт был не в состоянии распознать. Скорбь? Возможно, отчаяние? Ее волосы, которые в то время она носила собранными в неплотный узелок, из которого снова и снова выбивались отдельные пряди, сейчас были туго затянуты в пучок. Тем не менее, один из локонов все же упал ей на лоб. Ах, какой мужчина не ощутил бы желание дотронуться до него?

Эверетт сглотнул и устремил свой взгляд на губы Лавидии. Обворожительные губы. И если раньше, девушка охотно и часто улыбалась, то теперь выглядела так, будто совсем забыла, что такое улыбка.

— Во имя Юпитера, Лавидия, — воскликнул Эверетт, — о чем Лионель думал, когда поселил тебя в такой дыре как эта? — он сделал шаг вперед во влажную темную комнату, потому что прихожей здесь не было.

Глаза красотки полыхнули от гнева.

— Я вас не приглашала.

Ее тон был настолько ледяным, что Эверетту сразу вспомнилось то, о чем ему лучше было бы забыть. Маркиз расправил плечи.

— Ты не хотела меня впускать, но все же открыла мне дверь? — мужчина мгновенно пожалел о своих словах. Боже, Лавидия имела все причины и все права, чтобы захлопнуть дверь у него перед носом!

Она сжала руки в кулаки и черты ее лица окаменели.

— Даже если дверь открыта, милорд, я в состоянии спустить вас с лестницы.

Маркизу пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, потому что слова девушки причинили ему нестерпимую боль. И все же, Господь был свидетелем, Эверетт не заслуживал подобного отношения к себе!

— Мне жаль, — тихо произнес мужчина. — У меня не было намерения обидеть тебя.

— Конечно, нет. Вы же вообще ничего не планировали!

Раньше Лавидия не была настолько недружелюбной и грубой!

— Я знаю, что совершил ошибку. Мне никогда не стоило прикасаться к тебе.

— Вы совершили ошибку? — холод отразился во взгляде девушки. — Какая досада, — уголки ее губ дрогнули. Неожиданно, Лавидия их поджала. — Мы договорились, что у нас не будет личных встреч. Почему вы не придерживаетесь соглашения?

— Это ты настояла на этом условии договора?

Девушка пожала плечами.

— Теперь уже не важно, кто придумал это условие.

Маркиз так не считал.

— Где Лионель? — Эверетт все еще растерянно осматривался по сторонам. — Как художник, он никогда не зарабатывал плохо. И эскизы, которые он мне прислал, выглядели очень хорошими, так что теперь твой брат сможет назначать более высокие цены за свои произведения. Почему вы живете здесь?

Лавидия приподняла одну из своих тонко изогнутых бровей.

— Вы имеете в виду, здесь — в этой дыре? Что же, времена изменились, а с ними и мода. Это, милорд, также влияет на цену искусства, как и на стоимость… женщины.

— Пожалуйста, не делай этого!

— Что, не произносить правду?

— Не обращайся ко мне «милорд», будто мы — незнакомцы, — маркиз постарался проконтролировать свой гнев и проигнорировать то, как сильно Лавидия ранила его чувства. — Пожалуйста, позволь мне помочь тебе и Лионелю! Я могу дать вам денег. Или…

— Нет! — отрезала девушка.

— Проклятье, Лавидия! Это просто деньги! Они ничего не значат.

— Так может говорить лишь тот, у кого их в избытке, — усмехнулась она. — Кроме того, я буду задаваться вопросом, почему вы решили нам помочь. Уж не из-за того ли, что сделали шесть лет назад?

Мисс Тракерн думала, что маркиз решил искупить свой позор деньгами? Теперь уже Эверетт сжал ладони в кулаки.

Они долго смотрели друг на друга. В ее глазах по-прежнему сквозил холод! Мужчине пришлось отвести взгляд. О, Господи, было так тяжело сохранять самообладание!

Когда же Эверетт, наконец, снова взглянул на Лавидию, то стал еще меньше понимать, как вести себя в этой неприятной ситуации, чем в той, что сложилась до этого. Девушка все еще наблюдала за ним, при этом ее лицо было таким же невыразительным словно маска. Мужчина снова разгневался. Он стиснул зубы и принял скоропалительное решение.

До сего момента, Эверетт едва ли обращал внимание на бедно обставленную комнату, которая, кроме всего прочего, освещалась лишь одной свечой. Но теперь он заметил множество картин, расставленных повсюду.

— Я куплю несколько картин, — заявил маркиз.

— Я не понимаю…

Действительно ли он собирался это сделать? Как бы то ни было, теперь мужчина испытал облегчение от того, что лицо Лавидии больше не напоминало безжизненную маску, а приобрело озадаченное выражение.

— Картины Лионеля всегда мне нравились, — объяснил Эверетт. — Некоторые я бы хотел приобрести, — если он выберет несколько, то заплатит семье Тракерн достаточно денег, чтобы они смогли переехать. Это был именно тот способ, которым маркиз мог помочь им, не задевая их гордость. Они смогут покинуть этот ад и от его финансовой поддержки, Лавидия не будет ощущать себя, словно блудница, которой за это заплатили.

— Но вы даже не посмотрели ни одну из картин! — запротестовала девушка.

Действительно, картины стояли так, что была видна только их пустая обратная сторона. Собственно, Эверетт и не собирался рассматривать полотна. Если их написал Лионель, то все они были великолепны. Но все же, мужчина спокойно произнес:

— Это можно изменить.

Эверетт целеустремленно подошел к стопке, которая была прислонена к ножке стола, наклонился и стал рассматривать картины.

Там были совершенно разные мотивы. Например, горный ландшафт, скорее всего, написанный Лионелем в Италии. Красивая, создающая настроение картина, которая могла бы стать, как и все другие, украшением любой серьезной коллекции произведений искусства. Так что Эверетт вытащил ее, отставил в сторону и принялся осматривать следующие полотна.

У маркиза едва ли не перехватило дыхание. Какие цвета! Какой простор! Это всеобъемлющее чувство уединенности! Пляж, небольшие волны и в углу крошечная человеческая фигура, которая выглядела в свете заходящего солнца погруженной в золото. Мечта, очень печальная мечта…

Эверетт вытащил картину из стопки и поставил ее к горному ландшафту.

Он выбрал себе и третью картину. Следующий мотив представлял собой пестрое море цветов. И тогда… Он узнал этот вид! Нет, маркиз не знал это как сюжет картины. Он на самом деле это видел, в далеком прошлом. Девушка, которая сидела подоткнув под себя ноги, в изношенном старом кресле и гладила полосатого котенка. Ее голова была наклонена немного вперед, пока золотисто-рыжие локоны, поблескивая, падали ей на лицо. Как прекрасна она была!

Планировал ли Лионель произведение или оно было создано после непростительного события?

О, Боже, Эверетт должен был заполучить ее!

Он осторожно поставил полотно к двум другим картинам.

— Сколько они стоят?

Лавидия пристально посмотрела на него. Прошло мгновение, прежде чем девушка спросила:

— Вы хотите все три? И пляжный пейзаж?

— Да, он особенно мне приглянулся. Сколько?

Неожиданно она стала выглядеть испуганной и затравленной, будто очутилась на грани паники. Ее глаза округлились, а губы задрожали.

— Я… Я не знаю, — начала заикаться девушка.

— Пятьдесят? — предложил он.

— Пятьдесят за все? — казалось, будто ее загнали в ловушку, так что теперь Лавидия смотрела на Эверетта почти возмущенно.

— Пятьдесят за каждую.

— Это, — утвердительно сказала девушка, — слишком много.