— Раньше он заваривал чай для вас обоих, пока ты заботились о его кистях. Он говорил с тобой о своей работе, последних событиях и планах на следующий день.

Она отвернулась, чтобы он не увидел ее мучения и скорбь. Как часто Эверетт составлял им компанию, если Лионель проводил вечер с ней дома? Иногда он даже помогал ей чистить кисти. Для него, сына виконта, такая работа была совершенно новой и необычной.

— Лавидия?

Его голос звучал мягко. Но как раз от этого мягкого тона ей было больно.

— Остались ли у меня хорошие отношения или дружба с Лионелем разрушена?

— Нет! — она обернулась. — Конечно, он был рассержен. Озабочен и взволнован. Но что вы… — девушка остановилась, потому что не хотела быть несправедливой. Эверетт не единственный, кто был виновен в том, что произошло. Она точно знала, что делала. Словом, или жестом, Лавидия могла бы образумить его. Она молчала, потому что не хотела, чтобы он покидал ее. Девушка так сильно хотела, чтобы Эверетт сделал с ней эти чудесные вещи.

Она все еще желала этого. Лавидия желала этого сейчас даже больше, чем тогда. За шесть лет она вся извелась от тоски по нему.

— То, что мы сделали, — снова начала она, — не привело к разногласиям между Лионелем и мной, — она глубоко вздохнула. — Для нас… простого народа, это не имеет такого же значения как для дворянства. В конце концов, я не обесчестила старинное имя, а также не…

— Проклятие, Лавидия, — перебил ее маркиз, — ты не должна так говорить! Словно твоя невинность ничего не стоила. У Лионеля было право гневаться на меня, ведь он — твой брат. И даже если бы у тебя не было никого, кто встал бы на твою защиту, я не должен был соблазнять тебя, — он взволнованно подошел к Лавидии и обнял ее за плечи. — Для меня было бы невыносимо узнать, что Лионель сердится на тебя из-за моих ошибок.

Она положила руку ему на грудь и ответила:

— Он на меня не сердится.

— Хорошо, — Эверетт кивнул и отпустил ее. — Я думаю, мне нужно его подождать.

Лавидия с ужасом смотрела на то, как мужчина подошел к стулу и сел на него. Во рту пересохло и ей пришлось сглотнуть, прежде чем она вообще смогла заговорить.

— Вы хотите подождать?

— Ты должна понять, что я не могу оставить тебя здесь одну. Уже темно и это опасный район. Я останусь до тех пор, пока не появится Лионель. Если он не захочет со мной разговаривать, я немедленно уйду.

Девушка начала задыхаться.

— Вы не можете остаться!

— Вздор!

Ее охватила паника. Она боролась с собой, пока осматривала комнату. Должна же быть возможность избавиться от него!

— Вы должны поужинать, — выпалила она. — Я ничего не могу предложить вам. На самом деле у меня еще ничего нет.

Маркиз недоверчиво покосился на девушку.

— Ты хочешь еще раз покинуть квартиру, чтобы купить продукты? — поднялся он.

— Вы уходите? — она постаралась не позволить ему увидеть свое облегчение.

— Не совсем, — маркиз подошел к ней, — я собираюсь пойти с тобой. Мы можем поужинать вместе.

— Что… Нет!

— И все же. Если после нашего возвращения Лионеля все еще не будет дома, я останусь до тех пор, пока он не появится.

«Вы уже приняли приглашение на сегодняшний вечер», — подумала Лавидия, глядя на его элегантную одежду.

— Вас где-то ждут?

Эверетт пожал плечами.

— Я хотел принять участие в суаре. Но когда я там появлюсь не имеет значения.

В ней поднималась паника. «О, Боже, он просто должен уйти! Что она сделала неправильно? Чем рассердила Эверетта?» Но, нет, он сердился не на нее, а на ее брата, потому что думал, что тот оставил сестру одну.

— Хорошо, — сдалась девушка. — Я оставлю Лионелю сообщение, чтобы он не волновался.

* * *

Эверетт проглотил слова, готовые сорваться у него с языка. Если бы Лионель волновался о Лавидии, то давно бы объявился дома. Кроме того, он никогда не снял бы квартиру в этом районе. Он имел бы… Он должен был сильнее стараться продавать свои картины, чтобы в их распоряжении было больше денег. А не думать о том, чтобы претендовать на заказ нарисовать фрески!

Он наблюдал за тем, как Лавидия достала из ящика листок бумаги и написала несколько слов. Было хорошо то, что она еще не ела. Иначе ему бы пришлось ждать Лионеля вместе с ней в этой комнате, вместо того, чтобы прогуляться. Он остался бы с девушкой наедине, а это было опасно. Ему бы пришлось концентрироваться на ее грациозных движениях, и пытаться избавиться от овладевающих его желаний. Шесть долгих лет не хватило на то, чтобы вылечить его от страсти к Лавидии Тракерн!

Глава 7

Она бросила на него короткий взгляд. Немного испуганный, но нисколько не отталкивающий. Поскольку именно он лишил ее невинности, она, определенно должна была его возненавидеть. Вместо этого девушка чувствовала себя так, будто все еще была увлечена им.

— Вот! — она сложила лист с сообщением и прислонила его к подсвечнику. — Здесь его нельзя не заметить.

Казалось, Лавидия слегка расслабилась. Но у Эверетта все еще оставались подозрения, что между ней и ее братом не все было в порядке.

— Теперь мы можем идти? — спросил маркиз.

Она прикусила нижнюю губу.

— У меня есть время переодеться?

— Конечно, — время, которое было нужно ей для переодевания, наверное, будет достаточным для того, чтобы довести его до безумия. Когда Лавидия исчезла за ширмой, которая закрывала доступ в другую комнату, ему пришлось сдерживать себя, чтобы не последовать за ней.

Напрасно он пытался закрыть свои уши от шумов, которые проникали из соседнего помещения. Шелест ткани сказал о том, что женщина разделась. Потом послышалось журчание воды, когда она начала умываться. Его фантазия разыгрывала перед ним соблазнительные картины: Лавидия, на которой одета только нижняя рубашка; голая Лавидия, которая опустила в воду губку, чтобы умыться; Лавидия, соски которой напряглись, пока она обтиралась холодной водой.

О, Боже, он не забыл, насколько прекрасным и женственным было ее тело, какой бархатной и мягкой ощущалась кожа, и как его всегда возбуждал аромат яблок и корицы…

Неожиданно мужчину захватило воспоминание об их интимной встрече. Прошло шесть лет, но Эверетт так и не забыл ни одной малейшей детали. Лавидия стыдливо опустила голову, когда оказалась перед ним в корсаже и рубашке. Ее светлая кожа розовато мерцала, пока мужчина ласкал девушку. А потом она лежала обнаженной в его объятиях и прижималась к нему переполненная страстью. Лавидия отдала себя ему, только ему, ему одному.

Должно быть, было безумным, принять ее дар. Он по-прежнему глубоко сожалел о том, что взял ее невинность. Тогда мужчина пытался успокоить себя тем, что поклялся остановиться, если она его попросит об этом. Девушка не попросила. И разумеется, он не смог удержать себя в руках. Эверетт вел себя эгоистично и безответственно. Ему даже показалось, будто он услышал ее наполовину приглушенный вскрик, когда проникал в нее.

Картина упала с громким стуком. Должно быть, маркиз опрокинул ее ногой. При этом, он даже не заметил, что шел в направлении ширмы. Неожиданно Эверетт остановился, ужаснувшись собственному поведению.

— Что случилось? — спросила Лавидия с другой стороны ширмы.

Кровь зашумела в ушах мужчины.

— Ничего плохого. Картина упала. Я сейчас подниму ее.

Как же сильно Эверетт жаждал овладеть Лавидией… но он не станет соблазнять ее еще раз. Глубоко дыша, маркиз попытался успокоить дикое биение своего сердца. Только при помощи силы воли ему удалось, наконец, подавить дрожь в руках. Он повернулся спиной к ширме и пошел назад к столу. Его взгляд упал на записку, которую Лавидия прислонила к подсвечнику. Не испытывая ни малейшего стыда, он развернул лист и прочитал:

«Пришел Эверетт, купил картины. Мы собираемся вместе поужинать. Я скоро вернусь. Л».

Короткое сообщение, которое, однако, говорило о сути. Только вот по стилю оно разительно отличалось от всего, что Лавидия писала раньше брату. Она так тепло к нему относилась. И Лионель отвечал на ее глубокую привязанность. Заботясь о счастье Лавидии, когда-то он гневно выпытывал у друга, намерен ли тот на ней жениться.

Эверетт вздохнул, когда вспомнил о том, каким беспомощным он тогда себя чувствовал. Насколько идея вступить в брак до сих пор шокировала его. Он представил себе, как его семья отреагировала бы на такой брак. И выражение его лица, изобличило Эверетта. Лионель сбил его с ног с одного удара.

Маркиз решительно схватил со стола карандаш и написал Лионелю короткое сообщение внизу листа, а затем вернулся к входной двери.

Там он и ожидал Лавидию, когда она, наконец, появилась из-за ширмы. При взгляде на нее у него перехватило дыхание. И дело было вовсе не в одежде. Платье было серым, очень хорошо на ней сидело и было застегнуто до самой шеи. Но ее волосы… Она распустила строгий узел и заколола золотисто-рыжие локоны. Лицо девушки обрамляли отдельные пряди. И он сразу ощутил прежнее желание зарыться руками в это золотое изобилие, вытащить шпильки и посмотреть, как свободные локоны будут падать ей на плечи.

Маркиз не забыл, как его возбуждал вид ее рассыпавшихся волос на белой подушке. Он был…

Нет, теперь мужчина не мог об этом думать. Он должен был взять себя в руки. В конце концов, Эверетт только что дал письменное обещание. И заверил Лионеля, что будет вести себя как джентльмен по отношению к Лавидии.

— Тебе стоит надеть пальто, — сказал он, когда ухватился за дверную ручку.

— В этом нет необходимости, — пожала плечами Лавидия. — Я не чувствительна к прохладе.

— Будь благоразумна. На улице холодно. Принеси свое пальто!

— У меня его нет, — призналась девушка.

Она растерянно разглядывала мужчину, пока краска стыда заливала ее лицо.

— У тебя нет пальто? Почему?

Лавидия поджала губы.

— Если вы непременно хотите это знать, то я продала его.

Его живот болезненно сжался. «Настолько плохим было финансовое положение семейства Тракерн?» Маркиз хотел кое-что добавить, но сдержался. Плохие времена миновали. В конце концов, он купил несколько картин и уже внес сумму за остальные полотна в банк. Отныне дела у Лионеля и Лавидии пойдут лучше.

— Возьми мое пальто, — предложил он девушке. И прежде чем она успела отказаться, мужчина подошел к ней, наклонился и накинул свое пальто ей на плечи. Это была ошибка, о которой маркиз тут же пожалел. Потому что аромат ее волос ударил ему в нос. Яблоки и корица! Так сладко, так обворожительно, так соблазнительно.

Эверетт быстро отвернулся от Лавидии. Но заметил, что ее дыхание тоже внезапно участилось.

— Ну, пойдем, — сказал он, умышленно придерживаясь незаинтересованного тона. — Должно быть, ты голодна. Во всяком случае, я точно, — но его голод был меньше всего сосредоточен на чем-то съедобном. Все это время он думал о чудесном женственном теле Лавидии. И когда она шагнула мимо него, мужчина придержал для нее дверь, и постарался не дышать, чтобы ее аромат снова не пробудил в нем неисполнимые желания.

Через минуту они стояли рядом друг с другом во дворе.

— О, — вскрикнула Лавидия, и быстро перевела взгляд на маркиза, — боюсь, я оставила свечу в дальней комнате. Пожалуйста, подождите меня, я скоро вернусь, — она снова взбежала по ступенькам.

Он нетерпеливо ожидал ее возвращения. Когда Лавидия снова появилась в двери, мужчина спросил:

— Ну?

Она безучастно посмотрела на него вниз.

— Ну, что?

— Ты забыла потушить свечу?

В сумерках он не смог увидеть, действительно ли она покраснела. Но мужчина мог поспорить, что вопрос оказался ей неприятен.

— Нет, — Лавидия вернулась, но теперь ее голос зазвучал слегка сдержанно. — Но мы ведь вернемся не слишком поздно?

— Нет, конечно же, нет, — пообещал он, желая всем сердцем, чтобы все было по-другому. Если бы только она осталась с ним пока не наступила полночь или даже еще позднее, скандально позднее. Если бы он все-таки мог забрать ее домой и в свою постель! Если бы он только мог снова и снова это с ней делать!

* * *

На несколько коротких часов Лавидия постаралась позабыть о своих проблемах. До тех пор, пока она могла быть с Эвереттом, она не хотела думать о чем-то плохом. Ее больше не волновала пропасть, которая их разделяла, и девушка отодвигала все плохие воспоминания, как можно дальше.

Теперь к ней вернулись другие воспоминания, которые она долго от тебя отгоняла. Лавидия снова могла испытать маленькие, давно забытые радости. Какой прекрасной оказалась идея купить у личного торговца горячие, жареные на углях каштаны, которые можно было есть руками!