-Мам, давай, мы поедим отдыхать, и там я тебе все-все расскажу про свои отношения. Хорошо?- протараторила я, начиная собираться. Мама поджала губы, всматриваясь в мое лицо, но ничего не стала говорить, что, по всей видимости, крутилось у нее на языке. Вместо этого поднялась следом за мной и обняла меня.

-Береги себя, дочур! – прошептала она.

-И ты мамуль. Я позвоню утром, - обещаю, целуя ее напоследок.

-Хорошо вам добраться.- желает мама, выпуская меня из объятий.

Так не хочется уезжать, но, к сожалению, приходится.

Глава 16.3

Договорившись с врачом, я покидаю санаторий. Состояние у меня странное, внутри бушует ураган эмоций. Хочется о многом подумать, прокрутить в голове весь разговор и последние события, поэтому всю дорогу до Новосибирска я молчу, погруженная в свои мысли. Олег, правильно оценив мое состояние, не стал меня тревожить. Только спросил, помирились мы с мамой или же нет. И удовлетворившись положительным ответом, сосредоточился на дороге.

В Новосибирск мы прибыли за пару часов до нашего рейса, скоротать которые решили, съездив в ту самую клинику, чтобы я посмотрела, в каких условиях мама будет проходить восстановительный курс. Условия меня удовлетворили еще с внушительного вида самой клиники, а уж ВИП-палата оставила под огромным впечатлением. Я не знала, как благодарить Олега за все это. Хотелось броситься, расцеловать, задушить в объятиях, но его неоднозначная реакция на мои прикосновения смущала. Я боялась сделать что-то не так и испортить установившееся между нами взаимопонимание. Поэтому лишь сдержано поблагодарила.

-Спасибо за все, Олеж! Если бы не ты…- я развела руками, не зная, что еще сказать.

-Если бы не я, ничего бы и не было. Так что это можно сказать мой долг был, - отшутился он, но я не позволила так просто соскочить с темы, хоть и понимала, что не нужно на него давить.

-Ты сделал мне столько замечательных подарков, именно тех, о которых я мечтала, - призналась я тихо, со слезами на глазах.

-Я тоже тронут твоим, малыш, мне понравилось, - шепнул он, притянув непонимающую меня к себе, и легонько коснувшись моей щеки губами, потряс перед глазами ключами с брелоком, который я с такой тщательностью выбирала для него. Мое лицо тут же покрывается краской смущения, и я опускаю голову в воротник его пальто.

-Не хорошо, Олег Санныч, в чужих вещах лазить, - пробурчала я, стараясь скрыть смущение.

-Так мы и не чужие друг другу, -ухмыльнулся он, а я пропустила удар, сердце заколотилось, как бешенное от одной его улыбки.

Умом понимаю, что в это замечание Гладышев совсем иной смысл вкладывает, а все равно от счастья готова разве что не плясать.

-Тебе, правда, понравилось? – преодолев-таки смущение, все же спрашиваю, ибо для меня это очень важно.

-Понравилось. Красиво, со вкусом и смыслом, – одобрительно кивает он, рассматривая чайку.

-Я очень рада. Безумно волновалась, что покажется дурацким и ты не поймешь,- прикусив губу, разоткровенничалась я, сама не зная, зачем.

-Ну, ты скажешь тоже. Что я совсем дурак нерасшибаемый об дорогу?- возмутился Гладышев, я засмеялась.

-Вам честно или приятно, Олег Санныч? – подколола я его, Олег засмеялся и, приобняв меня за шею, повел к машине.

-Поехали, кофе выпьем, а то я замерз что-то, отвык от сибирских морозов.

-Так, конечно, ты бы еще голышом приперся, – посетовала я на его пальто, которое, однозначно, не для наших холодов.

- Вообще-то в мои планы не входило носиться с тобой по всему Алтайскому краю. –проворчал он.

-Ну, иди я тебя поцАлую, сразу согреешься, - просюсюкала я.

-Сомневаюсь, Чайка. На морозе целоваться – это надо быть отмороженным наглушняк.- поморщился он, открывая машину.

-Тогда я подожду, у тебя еще все впереди, - обещаю, подмигнув.

-Поехали уже, грелка тоже мне выискалась,- закатил он глаза, усаживаясь на водительское место.

-Зануда ты, больше никто! – резюмирую с тяжелым вздохом, садясь в машину.

-С этим мы вроде уже определились. – отмахнулся он, и мы поехали пить кофе.

-Я бы на твоем месте не была так спокойна. Ты знаешь, что Фрейд считает, что мужчина должен увлекаться, безумствовать, делать ошибки, страдать! И женщина простит ему и дерзость и наглость, но вот чего она никогда не прощает, так это рассудительности. – с умным видом вещала я, зная, что Гладышев сейчас заведется, а мне нравилось распалять его подобными дискуссиями.

-Чайка, где ты этот бред откапываешь?! – засмеялся он.

-Ну, почему это бред?- спокойно возразила, - Я вот, испытав на своем личном опыте, могу даже согласиться.

-А я «испытав на своем личном опыте», могу тебе сказать ,- передразнивает он меня, -что твоей наглости и дерзости нам на двоих хватает с лихвой. А в жизни, знаешь, что главное?

-Ну, просвети меня.

-Баланс и гармония. Так что тебе крайне повезло, что я –зануда, как ты говоришь. А то неизвестно, где бы ты сейчас была.

-А кто спорит-то?!- натурально изумляюсь, хитро улыбаясь.

-Ой, лиса!- покачал он головой, вмиг раскусив меня.

Вот так, подначивая друг друга, мы провели утро, а потом отменили наш рейс из-за тумана, и настроение Гладышева покатилось вниз, и мое соответственно тоже. Ибо выслушать его ежеминутные психи, которые пришлось выслушать мне, и остаться при этом спокойным, просто невозможно. Поэтому я молила все силы, чтобы что-то угомонило Гладышева. Вот только, как я уже говорила, фраза «бойтесь своих желаний» выдумана специально для меня.

Олег угомонился, уснув, а когда объявили наш рейс, я ели как смогла его разбудить. Проснулся он, как не в себе, и поминутно проваливался обратно в сон. Я дико перепугалась, ничего не понимая и не зная, что делать. Но причина выяснилась, стоило прикоснуться к Гладышеву, он весь горел огнем. Меня это взволновало не на шутку, и я решила, что нужно вызвать «скорую», поскольку температура по ощущениям была очень высокой, но как только я об этом заикнулась,

Олег запротестовал и начал предпринимать попытки к действию. Спорить с ним даже, когда он в таком состоянии было бесполезно, поэтому мы таки оказались на борту самолета и полетели в Москву.

Как я провела этот полет, лучше не вспоминать. Такого страха натерпелась, что прокляла Гладышевское упрямство и все на свете.

Температура у Олега продолжала держаться, несмотря на жаропонижающие. Гладышев метался и бредил, я же чуть ли не плакала, наблюдая за ним. За четыре часа этого кошмара я твердо решила, что сразу после приземления вызываю «скорую», и плевать на любые возражения. Но не тут-то было. Господин Олег Александрович, вдруг нашел в себе откуда-то силы для очень горячего спора.

-Только попробуй вызвать «скорую», сама поедешь лечиться!- прорычал он на мою очередную попытку образумить его, и шатаясь из стороны в сторону от слабости, направился к такси.

-Гладышев, ты что, совсем идиот! Куда ты поперся в таком состоянии? И в чем вообще проблема?- заорала я на него, едва сдерживаясь, чтобы не долбануть по упрямой башке, но вместо этого обняла за пояс и помогла дойти до такси.

-Я тебе все сказал!- отрезал он, и зашелся кашлем, а после со стоном завалившись на заднее сидение, прохрипел, - Домой ко мне!

-Олеж, ну, так нельзя, это же не шутки!- уже чуть ли не плача, стала упрашивать я его.

-На, набери, пусть приедет, - сунул он мне телефон с чьим-то номером.

Когда я прочитала « Доктор Литвинов», меня немного отпустило, а уж после разговора с ним самим, я и вовсе перестала паниковать, поскольку доктор определенно точно знал, что делать и сказал немедленно явиться к нему в клинику для диагностики, хотя он уже поставил предварительный диагноз-пневмония, который был подтвержден в ходе осмотра, что меня напугало до чертиков. Но Алексей Иванович быстро успокоил, сказав, что с этим зверем они быстро справятся, поскольку на сей раз Гладышев обратился вовремя, а не как в предыдущий, едва ли не в полумертвом состоянии, запустив болезнь до такой степени, что страшно представить. В эффективности предстоящего лечения я не сомневалась, было видно, что работает настоящий профессионал

Осмотр был тщательнейший. Доктор работал не один, а с целой командой помощников, каждый из которых выполнял свои какие-то обязанности; кто-то делал записи, кто-то забор крови и мокроты, кто-то - укол, и все это пока доктор Алексей Иванович Литвинов слушал и перкутировал больного. Такая слаженная работа привела меня в восторг и изумление, но зато теперь стало понятно, какая уж там «скорая», когда тут такой сервис.

За какие-то полчаса они сбили Гладышеву температуру, сделали рентген, а также все необходимые анализы, результаты которых, сказали, будут известны завтра и тогда уже Алексей Иванович сможет назначить нужные антибиотики, а пока же было велено отправляться домой, уложить больного, соблюдать питьевой режим и в случае чего звонить.

Так мы и сделали. Гладышев сразу же провалился в сон, если это так можно назвать, поскольку он то захлебывался кашлем, то стонал от мышечной боли, то метался по кровати, потому как ему было то душно, то холодно. Я же сходила с ума, не зная, чем помочь. А уж когда под утро в очередной раз поднялась температура, у меня началась паника. Благо, приехал Алексей Иванович со своей бригадой и взял дело в свои руки. Они быстро сбили температуру, поставили капельницу и антибиотики, а после Алексей Иванович дал мне целый список рекомендаций, начиная с антибактериальной терапии, заканчивая высококалорийной диетой. Хотя прием антибиотиков и противовирусных препаратов лег на плечи медсестры, которая должна была приходить три раза в день, что вызвало у меня облегчение, ибо я очень боялась сделать что-то не так.

Когда команда врачей покинула нас, Олег уже спал, и я решила последовать его примеру, поскольку едва держалась на ногах после всех треволнений и бессонных ночей.

Проснулась я от жужжащего под ухом телефона. Не сразу поняв спросонья, чей он, ответила на звонок.

-Алло, Олежа?- раздался мелодичный, женский голос, но было ясно, что женщина уже в летах.

На меня же напал ступор от понимания, что это не мой телефон и что за такое бесцеремонное вмешательство Олег по головке не погладит. Сон сняло, как рукой и я подскочила с кровати, косясь на спящего Гладышева.

-Ал-ло-о?- громче произнесла женщина, пока я быстрым шагом покидала спальню.

-Да, -торопливо ответила я, решив, что если уж подняла трубку, то лучше не бросать.

-А с кем я разговариваю?- после небольшой паузы спросила женщина.

-С… Яной, - замявшись, отвечаю, кусая губы.

-Приятно познакомится, Яна! Меня зовут Вера Эдуардовна, я мама Олега Александровича.-вот после этой фразы меня словно разрядом пробило и руки затряслись от ужаса. Было ощущение, как будто я с самОй первой леди разговариваю, хотя так, по сути, и есть для меня. Ведь эта женщина родила и воспитала моего любимого мужчину - мое всё!

От волнения я растерялась и на несколько секунд выпала из разговора, лихорадочно думая, что стоит сказать, а что нет. Однозначно, говорить, кем я прихожусь Олегу, не надо. А вот о том, что он болен, сообщить просто необходимо. Все-таки это мама и она непременно поймет, что что-то не так. А неизвестность еще хуже. Гладышев, конечно же, меня потом убьет, но думаю, переживу.

-Очень приятно, Вера Эдуардовна!- абсолютно искренне говорю, стараясь скрыть волнение за деловым тоном. –Вы не волнуйтесь только, пожалуйста, но к сожалению, Олег Александрович заболел.

-Да вы что?!- ахнула она, а потом запричитала,- Вот я говорила ему, чтобы одевался теплее. Нет. Вырядился в этот драп*здончик! Так, простите, на минуточку, это Сибирь вам, а не Москва.

Я едва сдерживаю смех, представляя, как Гладышев получает нагоняй - удивительная картина, которую мне очень хотелось бы понаблюдать в режиме live .

Меж тем, Вера Эдуардовна завалила меня вопросами о самочувствие Гладышева, был ли он у врача, лечится и чем лечится, как и что, зачем и почему.

Целый час я подвергалась допросу, но это было в радость. Мама Гладышева оказалась приятной, очень эмоциональной, открытой женщиной, она вызывала огромную симпатию. С ней было просто и легко, словно она моя давняя знакомая. Несмотря на то, что я не видела Веру Эдуардовну, ее харизма сшибала с ног, как и положительная энергетика, позитив и обаяние.

И у меня совершенно в голове не укладывалось, как у этой солнечной женщины может быть такой занудный сын.

-Яночка, а вы кем Олегу приходитесь? – прозвучал, наконец-то, вопрос, которого я так боялась. Врать не очень хотелось, но я не считала себя в праве, обсуждать личную жизнь Гладышева с его матерью. Уверенна, после этого мне точно будет конец.

-Я..э…медсестра, - запнувшись, придумала я, как мне кажется, идеальное для себя амплуа.

-О, значит, мы коллеги, - усмехнулась Вера Эдуардовна, и мне на секунду показалось, что ни черта она не поверила в мою выдумку. Но последующая фраза развеяла мои сомнения, - Ну, вы там, Яночка, приглядывайте за ним, а то он совсем себя не бережет. И не говорите, что я звонила. Пусть не психует лишний раз. Я если что вам буду звонить, вы мне свой номер скажите.