Она подошла к бортику тротуара и посмотрела на двухэтажный автобус, который на большой скорости катил по улице; мостовая была мокрой, достаточно одного шага, всего одного маленького шажка. Она глубоко вздохнула и бросилась вперед.

Твердая рука схватила ее за плечо и заставила качнуться назад. Мужчина, который держал ее, имел вид джентльмена. Эния дрожала всем телом, как в детстве, когда болела малярией. Он сбросил свое пальто и накинул ей на плечи. Автобус остановился, водитель ничего не заметил. Мужчина поднялся в салон вместе с ней. Они ехали по городу, не говоря друг другу ни слова. Он пригласил ее выпить с ним чаю и поужинать. Сидя у камина в старом английском пабе, он спокойно и внимательно выслушал всю ее историю.

Прощаясь, он отклонил слова благодарности: дескать, в этом городе принято приглядывать за пешеходами, переходящими улицу. Движение здесь правостороннее, не такое, как во всей остальной Европе, и множество несчастных случаев были предотвращены благодаря толике гражданского чувства. Эния нашла в себе силы улыбнуться. Она спросила, как его зовут, он ответил, что имя значится на визитной карточке в кармане пальто, которое он с удовольствием оставит ей. Она стала отказываться, но он заверил, что она окажет ему тем самым огромную услугу. Он ненавидит это пальто, а жена обожает, поэтому, если он просто забудет его на вешалке… она его быстро простит. Конечно, если Эния пообещает, что никому не скажет. Мужчина исчез так же незаметно, как и появился. Чуть позже, когда она сунула руки в карманы пальто, то не нашла никакой визитной карточки, а только несколько банкнот, которые позволят ей ночевать в тепле, пока не найдется выход из нынешнего положения.

***

Матиас проводил клиента и подбежал к прилавку, где звонил телефон.

– Французский книжный, слушаю?

Матиас попросил своего собеседника говорить помедленнее, иначе он ничего не мог разобрать. У мужчины на том конце провода это вызвало некоторое раздражение, но он повторил, стараясь произносить как можно отчетливей. Он хотел заказать семнадцать полных комплектов «Ларусса». Он хотел преподнести подарок каждому из своих внуков, чтобы те выучили французский.

Матиас от души поздравил его. Это была прекрасная и щедрая идея. Клиент поинтересовался, можно ли оформить заказ прямо сейчас, а оплатит он сегодня же, но чуть позже. Матиас, вне себя от радости, взял ручку, стопку бумаги и начал записывать данные того, кто обещал стать, без сомнения, самым крупным его клиентом за этот год. Только по-настоящему крупная сделка могла оправдать упорство, с которым он пытался разобрать совершенно невозможную тарабарщину. Матиас понимал максимум одну фразу из двух, произнесенных его собеседником, и никак не мог определить странный акцент.

– А куда вы желаете, чтобы мы доставили книги? – осведомился он искусственным голосом, призванным выразить все почтение к столь важному клиенту.

– В твою задницу! – с хохотом ответил Антуан.

Согнувшись пополам в своем бюро, Антуан с огромным трудом скрывал от сотрудников неудержимые спазмы смеха и слезы, текущие по щекам. Вся его команда наблюдала за ним. На другой стороне улицы Матиас, вцепившись в край прилавка и охваченный таким же приступом хохота, пытался втянуть в себя воздух.

– Отведем детей в ресторан сегодня вечером? – спросил Антуан, икая.

– У меня работы навалом, я собирался вернуться попозже.

– Брось, я ж тебя вижу из окна, в магазине ни души. Ладно, я заберу детей из школы, сегодня вечером приготовлю фрикадельки, а потом посмотрим фильм.

Дверь книжного магазина открылась, и Матиас сразу же узнал мистера Гловера. Он положил трубку на прилавок и пошел ему навстречу. Хозяин огляделся вокруг. Полки были в идеальном порядке, старая деревянная стремянка натерта воском.

– Браво, Попино, – заметил он, приветствуя Матиаса. – Я зашел просто так и ни в коем случае не собирался вас беспокоить, теперь вы здесь у себя. Мне нужно было в город, чтобы уладить кое-какие текущие дела. Я поддался порыву ностальгии и позволил себе нанести вам визит.

– Господин Гловер, – настойчиво попросил Матиас, – перестаньте называть меня Попино!

Старый книготорговец посмотрел на стойку для зонтов у входа, безнадежно пустую. Точно выверенным жестом он опустил туда свой зонтик.

– Дарю. Желаю вам приятного дня, Попино.

Мистер Гловер вышел из книжного магазина. Он оказался прав: солнце проглянуло из-за туч, и тротуары Бьют-стрит блестели и переливались под его лучами. Это был приятный день.

Матиас услышал, как Антуан кричит в трубку, лежащую на прилавке. Он поднес ее к уху:

– Договорились насчет фрикаделек. Забери детей, а я присоединюсь к вам дома.

Матиас повесил трубку, бросил взгляд на часы и снова схватился за телефон, чтобы набрать номер журналистки, которая, должно быть, уже ждала его.

***

Одри терпеливо стояла у главного входа в Королевский Альберт-холл. Сегодня давали концерт духовной музыки, и ей удалось достать два билета в партер, на лучшие места, прямо напротив сцены. Под затянутым на талии плащом на ней было черное платье на бретельках, простое и элегантное.

***

Мимо витрины прошел Антуан с детьми. Матиас, делая вид, что с головой погружен в свою бухгалтерию, подождал, пока они скроются из виду, выглянул за дверь, чтобы удостовериться, что путь свободен, и перевернул табличку – «закрыто». Потом запер дверь и торопливо пошел в противоположном направлении. Вскочив в такси возле станции метро «Саут-Кенсингтон», он протянул водителю бумажку с адресом. Снова и снова он названивал Одри, но тщетно – ее мобильный не отвечал.

Движение на Кенсингтон-Хай-стрит было затруднено, машины ползли черепашьим шагом. Водитель вежливо объяснил ему, что причиной пробки наверняка является концерт в Альберт-холле. Несомненно, согласился Матиас, он и сам туда едет. Не в силах сидеть на месте, он прикинул расстояние и решил остаток пути пройти пешком. Едва ступив на тротуар, он бросился бежать что есть мочи и вскоре, с трудом переводя дух, ворвался в здание концертного зала. В фойе уже никого не осталось, за исключением нескольких контролеров. Один из них сообщил ему, что представление началось. Отчаянно жестикулируя, Матиас пытался объяснить, что его спутница уже в зале. Но увы – пропустить его без билета контролеры не могли.

Девушка, продающая буклеты, – оказалось, она говорит по-французски – заверила, что стоимость билета ему компенсируют. Концерт закончится около полуночи, сказала она. Матиас поблагодарил Энию, купил у нее программку и с тяжелым сердцем отправился восвояси.

На улице он узнал такси, на котором ехал сюда, и поднял руку, но машина не остановилась. Он снова позвонил на мобильный Одри, оставил голосовое сообщения, сбивчиво бормоча извинения. Снова зарядил дождь, смывая остатки его самообладания. Домой он явился насквозь промокший и с большим опозданием.

Эмили слезла с дивана, чтобы поцеловать отца.

– Сними уже свой плащ, с тебя капает на пол! – крикнул Антуан из кухни.

– Добрый вечер, – ответил Матиас угрюмо.

Он взял тряпку и промокнул волосы. Антуан возвел глаза к небу. Не желая вступать в очередную семейную перепалку, Матиас пошел к детям.

– За стол! – позвал Антуан.

Все расселись за столом, центр которого занимало блюдо с ужином. Матиас уставился на отварной рис.

– Мне кажется, речь шла о фрикадельках?

– Да, в восемь пятнадцать речь шла о фрикадельках, но в девять пятнадцать они сгорели.

Луи наклонился к его уху и спросил, не соблаговолит ли крестный почаще опаздывать, когда папа соберется готовить фрикадельки, потому что он их терпеть не может. Матиас прикусил себе язык, чтобы не рассмеяться.

– А в холодильнике есть что-нибудь еще?

– Есть лосось, но целая рыбина, ее надо варить.

Матиас, насвистывая, открыл холодильник.

– Нет ли у тебя пакетиков для заморозки?

Озадаченный Антуан ткнул пальцем в полку над ним. Матиас положил лосося на разделочную доску, приправил, уложил его в пластиковый пакет и застегнул молнию. Потом открыл посудомоечную машину, пристроил упакованную таким образом рыбу в корзинку для стаканов и захлопнул дверцу. Установил стрелку и подошел к раковине ополоснуть пальцы.

– Ставим на короткий помыв – и через десять минут будет готово!

Десять минут спустя на глазах оторопевшего Антуана он открыл посудомоечную машину и в облаке пара вытащил оттуда замечательно проваренного лосося.

По пятой программе в очередной раз показывали «Большую прогулку». Матиас развернул свой стул, чтобы лучше видеть, Антуан взял пульт и выключил телевизор.

– Никакого телевизора за столом, иначе мы вообще не будем разговаривать!

Матиас скрестил руки на груди и уперся взглядом в друга:

– Я тебя слушаю!

На несколько минут воцарилась тишина. С удовлетворенным видом, который он даже не пытался скрыть, Матиас в свою очередь взял пульт и снова включил телевизор. Закончив ужин, все устроились на диване – все, кроме Антуана… который убирал на кухне.

– Ты уложишь детей? – спросил он, вытирая блюдо.

– Досмотрим до конца и пойдем наверх, – ответил Матиас.

– Я видел этот фильм тридцать два раза, там еще на час, уже поздно, вот если б ты пришел раньше… Делай что хочешь, но Луи отправляется в постель.

Эмили, которая часто проявляла большую зрелость характера, чем двое взрослых, придиравшихся друг к другу с самого начала вечера, решила, что приятность атмосферы вполне способствует тому, чтобы она отправилась спать одновременно с Луи. Солидарность – великая сила, так что она взяла друга за руку и поплелась вверх по лестнице.

– Ты действительно зануда! – бросил Матиас, глядя, как дети исчезают за дверями своих комнат.

Он в свою очередь поднялся наверх, не дав Антуану рта раскрыть.

И спустился через десять минут.

– Зубы почищены, руки вымыты, уши я оставил без внимания, но мы решили, что посмотрим фильм, когда его будут показывать завтра днем!

Антуан подошел к нему.

– Очень важно, чтобы в присутствии детей мы проявляли единодушие, – примирительным тоном начал он.

Не говоря ни слова, Матиас достал сигару из кармана пиджака и щелкнул зажигалкой.

– Чем ты занят? – спросил Антуан.

– Раскуриваю «Монте-Кристо» № 2, сожалею, но у меня только одна.

Антуан вытащил сигару у него изо рта.

– Правило номер четыре: ты не куришь в доме! – произнес он, обнюхивая верхний лист.

Матиас отобрал у Антуана сигару и вышел, безнадежно вздохнув, в сад. Антуан двинулся в противоположном направлении, устроился за своим письменным столом, включил компьютер, вздохнул и пошел к Матиасу. Когда он присел на скамеечку рядом с ним, Матиас чуть было не заявил ему, что прекрасно понимает, почему мать Луи уехала жить в такую даль, как Африка. Но дружба, связывающая двух мужчин, надежно защищала обоих от ударов ниже пояса.

– Ты прав, наверно, я зануда, – сказал Антуан. – Но это сильнее меня.

– Ты просил меня заново научить тебя жить, помнишь? Поэтому для начала расслабься. Ты придаешь слишком много значения незначительным вещам. Ну что такого произошло бы, если б сегодня Луи лег спать попозже?

– Завтра в школу он пошел бы невыспавшийся!

– Ну и что? Тебе не кажется, что иногда воспоминание о хорошем вечере из детства стоит всех уроков истории, вместе взятых?

Антуан понимающе взглянул на Матиаса. Взял сигару у того из рук, раскурил ее и сделал глубокий вдох.

– Ключи от машины при тебе? – спросил Матиас.

– А что?

– Она плохо припаркована, тебя оштрафуют.

– Я завтра уеду очень рано.

– Дай-ка мне ключи, – протянул руку Матиас, – я ее переставлю как следует.

– Но я же говорю тебе, что ночью это не опасно.

– А я тебе говорю, что на сегодняшний вечер ты исчерпал свою квоту на «нет».

Антуан протянул связку ключей другу. Матиас хлопнул его по плечу и ушел.

Оставшись один, Антуан сделал еще одну затяжку, и алый кончик сигары потух под внезапно хлынувшим проливным дождем.

***

Ряды кресел уже пустели. Одри прошла по центральному проходу и представилась офицеру безопасности, который охранял проход за кулисы. Она показала свою карточку прессы, он сверил имя со списком и, поскольку ее ждали, отодвинулся, освобождая ей дорогу.

***

Дворники «остина» сгоняли с ветрового стекла тонкую пелену дождя. Вспоминая дорогу, по которой он ехал в такси, Матиас поднялся по Куинз-Гейт, пристраиваясь за другими машинами, чтобы не ошибиться в направлении движения. Он припарковался у тротуара возле Альберт-холла и взбежал по ступенькам.

***

Антуан высунулся в окно. На улице было два свободных места для парковки – одно перед самым домом, другое чуть подальше. Не веря глазам своим, он выключил свет и пошел спать.

***

Площадь у театра была пустынна, толпа рассеялась. Припозднившаяся пара подтвердила Матиасу, что концерт закончился полчаса назад. Он пошел обратно к «остину» и обнаружил штрафную квитанцию, приклеенную на лобовое стекло. Услышал голос Одри и обернулся.