Каждый раз, когда мы влюбляемся
Книга вторая
Элиз Вюрм
Посвящается: Джулиану МакМэхону
Истинное призвание каждого состоит только в одном – прийти к самому себе. Кем бы он под конец ни стал – поэтом, безумцем или пророком, – это не его дело и, в конечном счете, неважно. Его дело – найти собственную, а не любую судьбу, и отдаться ей внутренне, безраздельно и непоколебимо. Все прочее – это половинчатость, это попытка улизнуть, это уход назад, в идеалы толпы, это приспособленчество и страх перед собственной сутью.
© Элиз Вюрм, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Глава 1
Элизабет плакала…
Она смотрела на Жана и плакала.
Он был так спокоен… Элизабет вспомнила «Тогда в Вентури, я спросил Алину, чего ты хочешь? И она ответила мне «Не тревожиться. Успокоиться. Это возможно?»…
Жан был в травматической коме.
Полицейский сказал Лино, что Жан сам спровоцировал ДТП.
Сам.
Это значило что он… самоубийца.
Элизабет не поверила в это. У Жана не было причины.
Внутренний голос сказал ей: ты же знаешь, когда нет причины, тогда и убивают…
Да, она знала. Она дочь человека, который убивал себя почти без причины!
– Не плачь, – Сказал ей Лино. – Тебе нельзя!
– Я знаю, счастье мое.
Элизабет подумала, у нас будет ребенок, у нас будет… продолжение!
Ей захотелось сказать ему:
– Когда я была маленькой, и Бальтазар читал мне сказку о Золушке, я хотела знать: а что дальше? После того как Принц женился на Золушке, что дальше?!
– Они были счастливы…
Лино посмотрел на нее очень ласково.
– Как в сказке.
– А как они были счастливы?! Как они жили?!
Он мягко улыбнулся.
– Им было спокойно.
Они встретили Мэри, выйдя из палаты Жана…
Она поздоровалась только с Лино, она посмотрела только на него.
Элизабет удивилась.
– Как вы можете… – Вдруг сказала ей Мэри. – Как вы могли… прийти сюда!
– Мэри…
Лино нахмурился.
– Жан здесь из-за вас! И только из-за вас!
Элизабет растерялась.
– Мэри…
– Мэри… – Сказал Лино.
– Он влюбился в нее!
– Я знаю.
Лино сказал это так тихо…
Элизабет посмотрела на него.
– Дурак, – Вдруг сказал он. – Мальчишка. Умереть из-за любви к прекрасной женщине… Глупец! Мудак! Козел!
Ей захотелось улыбнуться.
Лино.
Элизабет захотелось поцеловать его…
Поцелуй. Мы целуем только тех, кого любим.
Он поразил ее мужчина, который не любит драм. Он мог бы сказать ей, что она глупа, он мог бы в ней разочароваться, но он… поступил как джентльмен, даже со своим другом – он не стал устраивать сцен, требовать унизительных объяснений… Он – мужчина, он знает, что иногда мы влюбляемся, чтобы зацепиться за жизнь!
– И ты так это оставишь?! – Сказала ему Мэри. – Все из-за нее…
– Да, – Перебил ее Лино. – Я просто оставлю тебя с твоим дерьмом наедине.
Она покраснела.
– Знаешь, что я не люблю больше, чем выдохшееся шампанское? – Вдруг сказал ей он. – Людей дур. Некоторые люди дуры, Мэри.
Элизабет встретила взгляд Лино.
– Поехали домой, любимая, я устал!
Он нежно взял ее за руку.
– Не обижайся на него…
Она поняла, что Лино говорит о Жане.
– Он не понял тебя – он не понял, что для тебя нет хуже оскорбления, чем оскорбление смертью!
Элизабет заплакала…
– Элизабет, ты знаешь, что такое Гуано1?
– Гуано???
– С 1879 по 1883 год Чили, Перу и Боливия вели войну за месторождение селитры в пустыне Атакама. Погибло около 20 тысяч человек… Три страны четыре года сражались за кучу дерьма.
Они посмотрели друг на друга.
Элизабет сначала улыбнулась, а потом засмеялась, и захохотала.
– Я тоже сражался за кучи дерьма, девочка моя!
Ямочки на его щеках…
– Не сражайся за примитивных людей, жена! Однажды они скажут тебе «я тебя об этом не просил/а».
[lite] sleeper – «Please, Let Me Keep This Memory»…
– И тебе станет больно, до смерти, больно!
– И мне было!
Элизабет рассмеялась.
– И мне.
Лино посмотрел на дорогу перед ними.
– И Каин был для мамаши Евы Каинушечка2… Они все были для меня Каинушечками!!!
Они проезжали мимо маяка, Элизабет показалось, что он так близко…
Она вспомнила Жана говорящего ей «Вам нравится мой город, Лизетт?». В его машине-танке, звучал голос Леонарда Коэна «First We Take Manhattan»…
– Ils m’ont condamné à vingt ans d’ennui3…
Он смеялся, Дьявол из Франции…
– Нас приговорили к неизбежности, Лизетт! К неизбежности любви, к неизбежности смерти, к неизбежности жизни… слишком много неизбежностей!
Сейчас Элизабет поняла, почему ей так жаль – его жизни! Потому, что она тоже любила и была одна, если бы Лино не любил ее, она тоже была бы сейчас любящей, но одинокой.
Элизабет вспомнила, как Лино сказал ей «Я одинок без вас, моя зеленоглазая любовь! Я одинок без вас даже тогда, когда вы спите!»…
И нежная усмешка на его губах…
– Ненормальный! А может, самый нормальный из всех ненормальных???
Она улыбнулась, он был очарователен, Анджолино…
– Одиночество, – Сказал ей он. – Хуже только нищета!
– Ты был одинок? – Почти спросила его Элизабет.
– Одиночество, cara4, это когда ты понимаешь, что назад пути нет.
Бальтазар в ее памяти говорящий ей «Stabat Mater5…
Перголези создает это произведение в страхе за свою жизнь…
Он отпил вина «Arrogant Frog»…
– Он скорбит о своей жизни. Его Мария это он сам тихо страдающий у финала своей жизни.
Элизабет тоже отпила вина.
– Крест это финал, дочь. Предчувствие креста, это ощущение смерти. Mit dem Tod die Zeit und der Tod wird sterben6…
«Arrogant Frog», «Lily Pad Noir» Pinot Noir, 20127… «Arrogant Frog (Пафосная жаба)».
Она ощутила вкус клубники и перца…
– Stabat Mater dolorosa, – Сказал Бальтазар. – Afferre mortem8.
Спаситель
Отдает себя на муку,
На позор, на казнь, на смерть9…
Он слушал голос Филиппа10…
– Licht! Licht11!
Сейчас Элизабет подумала, да, света, света – Истины, что сильнее Смерти!
– Когда я был маленьким, моя мать учила меня никогда не смотреть на солнце. Но в шесть лет я все-таки это сделал. Врачи не знали, заживут ли когда-нибудь мои глаза. Я был в ужасе – один… и в темноте12.
Лино посмотрел на нее, улыбнулся.
– Он не один.
Он порывисто взял ее за руку.
– Не думай, что любовь спасает, она не спасает, она придает сил, но спасает… жизнь!
Лино сжал ее руку.
– Жизнь???
Молодые короли13 в Mercedes-AMG GT Лино… «Eleven».
– Да – Жизнь!
Он отпустил ее руку, переключил скорость.
– «Посети внутренность земли, и, исправившись, ты найдешь спрятанный камень»…
Он смотрел на дорогу, смотрел.
– Посети внутренность земли, и, исправившись, ты найдешь… правду.
Дома их встретил сонный Рик…
– Где вы были? Я проснулся, а вас нет…
– Gomen. – Сказал ему Лино.
– Гомен???
Юноша удивился.
– «Прости».
Он посмотрел на гравюру Утагавы Куниёси из серии «Героические жизнеописания из Повести о великом умиротворении», Гермес…
– Спи, – Сказал он Рику. – Сон это лекарство от жизни.
Элизабет смутилась.
Она тоже посмотрела на вассала Ода Нобунага – Сакаи Укон Масанао…
– Тебе грустно, отец?
– Каждый раз, когда я что-то теряю, мне кажется, что я теряю это навсегда!
Они посмотрели друг на друга, зрелый мужчина и юный.
– Когда ты терял меня, тебе тоже так казалось?
– Теряя тебя, я был в отчаянье!
– Почему?
– Я не мог тебя вернуть, «вернуть» это значит, что тебя поняли.
Элизабет стало больно. Ее так и не поняли. Дочь.
Рик ушел спать дальше, Элизабет захотелось чаю, а Лино – есть. Он был расстроен, но жив, а если ты жив, то жизнь продолжается.
– Я не рассказывала тебе о святом Колумкилле? – Сказала ему она.
– Нет. – Тихо сказал ей он.
– Святой вылечил свою мать…
Элизабет обнадеживающе улыбнулась Лино.
– Однажды он пришел к ней и спросил ее: «Матушка моя, как ты чувствуешь себя сегодня?».
– Хуже. – Ответила она.
– С божьей помощью завтра станет еще хуже!
Лино почти улыбнулся.
– На следующий день, – Улыбаясь, продолжила Элизабет. – Все повторилось, но на третий мать сказала сыну: «С божьей помощью мне лучше». Святой Колумкилле сказал: «С божьей помощью завтра станет еще лучше»!
Она заглянула ему в глаза.
– Давай… принимать все, как есть!?
Он посмотрел на нее с удивлением.
– Ты сказал мне и Рику в Сен-Шарле «Мисси упала и поранилась, но это не значит, что я это допустил»14… Ты был прав – не значит, так было суждено!
Элизабет прикоснулась к его руке.
– И нет ничего страшнее, чем… жизнь – демон по имени Жизнь!
Лино почувствовал трепет в ее прикосновении. Он вспомнил «Когда ты говоришь «жаль», в твоем голосе звучит «чертова смерть»… Или: «чертова жизнь»!
Он вспомнил «Дорогая Эстер. Я кажусь себе таким же безликим, как этот Океан, таким же мелким и пустым, как эта бухта, равнодушным кораблекрушением без опознавательных знаков»15…
Лино подумал, я не равнодушен, я наполнен жизнью до краев!
Ему показалось, что Жан предал его, но он понимает: люди предают друг друга потому, что должны быть верны своей Душе16!
Лино захотелось прижаться к Элизабет. Он вспомнил «Ты была всем для меня, словно пляж»17… Ему захотелось послушать Криса18 и «Looking for the Summer»… Ты всё для меня, словно Лето!
Лино вспомнил «Мы не такие, как жена Лота, ты и я – у нас нет особого желания обернуться назад. Нам там не на что смотреть»19…
Он вспомнил смерть Ксавье Лорана20 – да, Adieu l’ami21, прости друг!
Фрэнк пел «Triste», а Жан разбирал свой СВД22 и собирал… Он знает, капитан Гара, ЗНАЕТ, как пуля беспощадна, и как она добра!
Лино вспомнил «В войне он видит свое призвание. Без нее не мыслит уже своего существования. Может быть, именно это наложило особенно заметный отпечаток на сложный и во многом противоречивый характер не в меру воинственного диктатора, в котором надменность, кичливость и высокомерие, полное отрицание всяких авторитетов спокойно уживались и мирно соседствовали с жесткой самодисциплиной, почти аскетическим образом жизни. С юношеских лет Ода Нобунага всего себя отдавал занятиям спортом и изучению военного дела. С марта по сентябрь он купался в реке, два раза в день упражнялся в верховой езде, с большим рвением овладевал всеми видами оружия, в том числе огнестрельным, старательно осваивал приемы и методы ведения боевых действий. С его именем связывают усовершенствование главного оружия японской пехоты и конницы в средние века – копья. Выявив явные преимущества длинного копья перед коротким, он предложил удлинить его до 6 м.
Португальский миссионер Луиш Фроиш, проживший в Японии 34 года и не единожды встречавшийся с Ода Нобунага, так описывает свои впечатления о нем: «Это был человек среднего роста, хрупкого телосложения, с редкими усами и высоким, приятно звучащим голосом. Он был честолюбив и высокомерен, но любил справедливость, не оставлял без наказания оскорбления, кем бы они ни наносились. В то же время он был общителен и проявлял милосердие. Спал мало. Рано вставал. Ему было чуждо корыстолюбие. Он действовал всегда скрытно. Был очень ловок и искусен в военных делах, резок и не сдержан в гневе, но отходчив. Он почти никогда не следовал советам подчиненных. Все относились к нему с уважением и почтением, хотя и очень боялись. Вина не пил, был умерен в еде, необыкновенно прост в поведении. Презирал японских императоров и князей, ни во что не ставил богов и идолов, не верил ни в какие пророчества и суеверия. И хотя сам принадлежал к буддийской секте Нитирэн, тем не менее, твердо считал, что нет ни бога, ни бессмертия души, ни потусторонней жизни»23…
Она разделась, женщина, которая сладка…
Он почувствовал спазм в груди, почти боль, и… Радость!
С годами начинаешь искать в любви (или ждать?) РАДОСТЬ, не страсть даже, не физическое наслаждение (и прости Господи, удовлетворение) а Радость!!!
– Лино, – Нежно сказала ему Элизабет. – Обними меня! Я бы хотела заняться с тобой любовью, но у меня нет сил!
Она виновато улыбнулась.
– Прости!
– Дурочка! – Вспыхнул он. – Нам с тобой не за что друг друга прощать!
– ПРОСТИ! – Вновь сказала ему его Радость. – Я не знала! Я не знала, Лино!!!
Жан в его памяти…
Неприятно:
Резать тупым ножом;
Плыть на лодке с рваными парусами;
Когда деревья заслоняют пейзаж;
"Каждый раз, когда мы влюбляемся. Книга вторая" отзывы
Отзывы читателей о книге "Каждый раз, когда мы влюбляемся. Книга вторая". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Каждый раз, когда мы влюбляемся. Книга вторая" друзьям в соцсетях.