Анна Антонова - Кекс на пляже

– Не из-за этого, – согласилась я. – А из-за того, что ты видел, как я переживаю, и даже не подумал меня успокоить!

– Так я же не знал!

– Чего?

– Что ты не знаешь!

– Ага, сам знал, однако же сразу начал: а что это вы тут делаете…

– Я в первый момент растерялся. А потом он мне все рассказал, мы посмеялись и забыли.

– Посмеялись и забыли! – с сарказмом повторила я. – А я…

– Надь, да ладно тебе…

– Ладно, – со вздохом согласилась я. – Замнем для ясности.

На следующий день Лариска сама позвонила мне на работу.

– Извини, – сказала она. – Сама не знаю, что на меня нашло.

– Да ладно, проехали, – не стала лезть в бутылку я.

С ума сойти, какая стала покладистая!

– Я сказала Леше про Тимку, – продолжала она.

– А он что? – живо поинтересовалась я в лучших традициях телесериалов и бабских разговоров.

– Он сказал, что хочет с ним познакомиться.

Особенного энтузиазма я в ее голосе не уловила, поэтому на всякий случай переспросила:

– И как это понимать?

– А сама не знаю, – уныло отозвалась она. – Может, это такая вежливая отмазка?

Мне, честно говоря, пришло в голову то же самое, но я не стала озвучивать свои сомнения, спросила только:

– Так вы договорились?

– Он сказал, что зайдет к нам.

– Твоя мама дома будет?

– Не знаю, а что? – растерялась Лариска. – Еще не думала об этом…

Ужас, никто ни о чем не думает!

– Так подумай! Попроси ее пойти погулять.

– А я думаю, лучше будет нам самим пойти погулять, – задумчиво проговорила она. – Встретиться, так сказать, на нейтральной территории.

– Тоже неплохо, – согласилась я. – Да, ты права, так лучше всего будет…

– Ну а у тебя как дела? – поинтересовалась подруга.

– Да все по-прежнему, – уныло отозвалась я.

– Ты по-прежнему не дала ему ответа, – уточнила она.

– Да какого ответа, Ларис, – вздохнула я. – Я и вопроса-то уже сто лет как не слышала…

– Довыпендривалась, – подытожила она.

Ответить мне было нечего.

Статья моя была принята на ура.

– Ну вот, – с удовлетворением сказал Вадик, закончив чтение. – Можешь ведь, когда захочешь.

Я никак не отреагировала на этот сомнительный комплимент, и он продолжал:

– В ближайший номер поставим. А тебе я премию выпишу.

Вот, уже лучше! Но открыто радоваться я не стала, сдержанно сказала:

– Спасибо.

– Нет, правда, хорошо написано, – он снова заглянул в интервью. – С душой.

– Ну еще бы, – снисходительно сказала я. – У меня там друг близкий одну из главных ролей играет. Уже приглашение на премьеру выписал.

– Ты идешь на премьеру? – оживился Вадик. – Круто! Наверное, вся звездная тусовка будет… Вот что, – подумав, выдал он. – Ты там со всякими известными личностями побеседуй, а потом сделаешь репортаж, кто во что был одет.

И кто меня только за язык тянул! Похвастаться захотелось, да? Получай теперь!

– Но я как частное лицо иду, – сделала робкую попытку я. – Не хочу там работать…

– Надежда, – строго сказал он. – Если будешь упускать такие возможности, из тебя никогда не получится хорошего журналиста.

Я хотела возразить, что стать хорошим журналистом – не предел моих мечтаний, но взглянула на Вадика и поняла, что спорить бесполезно.

Терпеть не могу такие вот идиотские задания. Материал заведомо лишен здравого – впрочем, как и любого другого – смысла, поэтому потом приходится прилагать мучительные усилия, чтобы из этого мусора получилась статья. Да и сам процесс сбора информации большой радости не доставляет: звезды выделываются, как могут, и реальные, и так называемые – последние иной раз даже больше. А мне стыдно спрашивать всякую чушь, хотя это давно вошло в моду: на «красных дорожках» перед всякими пафосными вручениями и награждениями почти каждой звезде задают вопрос: «Что на вас надето?» – как будто так не видно!

Так что на премьеру я собиралась со смешанными чувствами: с одной стороны, меня распирала радость, а с другой – подкатывала тоска, как только я вспоминала, что еще придется опрашивать дурацких звезд, во что они соблаговолили одеться.

Помимо всего этого, я переживала за Ленечку – справится ли. Вроде бы, уже видела его на прогоне, убедилась, что все в порядке, но в глубине души продолжала беспокоиться. Все-таки крупная премьера со всеми вытекающими: зал битком, пресса, звезды, с которыми мне предстоит беседовать о шмотках… Светская тусовка, опять же. Ей, тусовке-то, может, и без разницы – «Веронцы» или «Венецианцы» – но надо же отметиться на разрекламированном мероприятии.

Так, стоп. Опять я из него какого-то дурачка делаю. Ленечка давным-давно к сцене привык. Пусть маленького провинциального тетра, но навык, навык-то наверняка остался! Мастерство, как известно, не пропьешь.

Перед тем, как спуститься в метро, я завернула в цветочный магазин. Плевать, что придется работать. От своих личных планов я тоже отказываться не собиралась.

Так, что же выбрать? Розы – банально. Гвоздики – слишком официально. Хризантемы – старомодно, лилии – чересчур пафосно…

Ко мне подскочила продавщица.

– Вам помочь? – с заученной любезностью спросила она.

– Мне молодому человеку, – робко сказала я. – Актеру.

Ну вот, теперь примут за фанатку. Но цветочница никак не отреагировала на «актера», сразу профессионально затрещала:

– Вот розочки возьмите, свежие, только сегодня получили…

«А остальные когда?» – чуть не ляпнула я, но она продолжала болтать, не давая вставить ни слова:

– Хризантемки очень симпатичные, гвоздички, или вот готовый букет возьмите…

– Я возьму розы, – решительно сказала я. – Вот эти, белые. Семь штук.

Ладно, не буду выпендриваться и оригинальничать.

– Розочки? Вот эти? – уточнила продавщица. – Елочку добавить? В пакетик положить?

– Нет, елки не надо, и пакета тоже, просто заверните в прозрачный целлофан.

Не люблю все эти противно шуршащие пакеты, в них цветы выглядят как красиво упакованные веники – из-за треугольной формы, да и трудно что-либо разглядеть за пестрым рисунком.

Из магазина я вышла с неприятным чувством, что меня обманули, при этом выполнив все мои пожелания. До чего же достает бестолковый навязчивый сервис!

Впрочем, я быстро утешилась. Погода стояла отличная – весеннее солнце пока еще давало приятное тепло, а не одуряющую жару, дул легкий ветерок, в общем, на улице была классическая весна, когда все пробуждается, вызывает томление, куда-то там зовет… Люди вокруг послушно реагировали на природные радости – лица у большинства были светлые, радостные, народ куда-то спешил, смеясь и переговариваясь. И я тоже поддалась всеобщему настроению, хотя не очень-то любила весну – как раз из-за такого вот непонятного состояния. «Глупо зависеть от погоды», – обычно с пафосом провозглашала я, но сегодня решила сделать исключение и банально, как все, порадоваться теплу и солнышку.

Розы чудесно гармонировали с моим новым белым плащиком, да и вообще, я не пожалела времени – провертелась перед зеркалом добрых два часа, так что сейчас ловила на себе взгляды: оценивающие – девчонок и заинтересованные – парней. Парни – ладно, им по статусу положено, а вот взгляды девиц меня всегда дико раздражали. Всегда, но не сегодня. Пусть смотрят, как говаривал Ленечка!

Я и сама неосознанно привлекала к себе внимание, не опуская цветы вниз головой – не люблю носить их таким вот дурацким образом. Считается, что так они лучше сохраняются. Полная чушь – тогда бы они и в магазинах всегда висели вниз головой. Зато сразу понятно, что цветы несут дарить, вот и стараются подольше сохранить товарный вид. А я свои розы бережно прижимала к груди – словно их уже подарили мне. Из-за этого таращились еще больше, но мне уже было наплевать.

В общем, все-то меня сегодня устраивало, все нравилось – мысли о предстоящей работе я постаралась до поры до времени задвинуть подальше – так что к театру я подошла в самом радужном настроении. Лариска уже ждала меня на крыльце.

– Ну просто идеальная фанатка, – хихикнула она, оглядев меня. – Смотри, чтобы не побили конкурентки, – и она кивнула в сторону.

Я послушно перевела взгляд – слева от входа тусовалась стайка девчонок примерно старшего школьного возраста. Одеты они были в основном в джинсы и кроссовки, но в руках у некоторых были цветы. Не такие шикарные, как у меня, конечно, но и явно не с ближайшей клумбы. Девчонки громко смеялись и переговаривались – до меня долетали знакомые фамилии.

– Ничего себе! – возмутилась я. – Спектакль еще даже не вышел, а они уже всех знают! И на премьеру как-то пролезли, хотя билеты нехило стоят, даже самые дешевые…

– Тише ты, – одернула меня Лариска.

– Да пусть слышат, – отмахнулась я, и тут до меня долетело:

– …Ага, Милин такая лапочка!

Я слишком глубоко вдохнула и чуть не подавилась воздухом. Вот это да, и правда фанатки! А я, а как же я? Цветочки купила, дура…

Хорошего настроения как не бывало. Вот блин! Ломиться к Ленечке с букетом в компании этих вот нахальных малолеток я совершенно не планировала.

– Ты что? – затормошила меня Лариска. – Брось! Это же штатные фанатки, такие при каждом театре имеются. Они в любую дырку пролезут и все узнают.

– Откуда такие познания? – ехидно поинтересовалась я. – Опыт бурной юности?

– Передачу смотрела, «Суровая правда жизни» называется, – невозмутимо отозвалась она. – И вообще, кто из нас журналистка? – не осталась в долгу подруга.

– Ох, не напоминай, – вздохнула я и сменила тему: – Как прошла встреча на высшем уровне?

– А я не поняла, – погрустнела Лариска.

– Но они хоть нормально общались? А то некоторые вообще детей терпеть не могут…

– Нет, Леха, вроде, не такой, – покачала головой она. – Но… в общем, я не поняла.

– И что теперь? – осторожно спросила я.

– Я решила оставить все как есть и не дергаться. Если судьба, значит… – не договорила она.

– Он уже уехал?

– Угу.

– Даже на премьеру не остался?

– Если бы остался, он бы ее и играл! – отрезала она.

– Ой, тоже мне, звезда! – обиделась я.

– А ты не согласна, что Ленечке просто повезло? – поинтересовалась Лариска.

– Случайность – частный случай закономерности, – важно изрекла я. – Ленечка был этого достоин, поэтому все так и вышло.

– А Леха, значит, достоин большего? – скептически осведомилась она.

– Почему сразу большего… Просто другого. Каждому свое… Впрочем, ладно, – оборвала я себя. – Пойдем, а то мне там еще надо немножко поработать.

– Зачем? – удивилась она.

– Для разнообразия, – хмыкнула я.

В фойе было не протолкнуться. Я отдала цветы Лариске, взяла наизготовку диктофон и решительно отправилась допрашивать звезд на предмет их туалетов.

– Смотри! – нагнала меня Лариска. – Вон Миша Гвоздик!

– Это еще кто? – недовольно пробурчала я.

– Ведущий «Суровой правды жизни», темнота! – укорила она. – Иди, поговори с ним. А заодно возьми для меня автограф.

– Как ты себе это представляешь? – уныло протянула я.

– Вот уж не знаю, это твоя работа, а не моя! – отрезала Лариска и подтолкнула меня вперед.

Делать нечего, пришлось подойти в первой «звезде». Я набрала воздуха и привычно оттарабанила:

– Добрый день, Надежда Александрова, газета «Фэшн». Можно пару слов?

Гвоздик благосклонно кивнул, и я задала сакраментальный вопрос:

– Вы так эффектно одеты – расскажите, что это, от какого дизайнера?

На Мише и правда было нечто выдающееся: полосатые черно-белые галифе, заправленные в высокие ковбойские сапоги, и клетчатая рубашка, тоже черно-белая. Ведущий походил на ожившую шахматную доску, и я мысленно поблагодарила Лариску – будет, о чем рассказать нашим читателям!

– Это костюм от молодого, но уже очень популярного дизайнера Робертино, – похвастался Гвоздик.

Ох, ничего себе! Первая «звезда» и сразу такая удача – можно кстати вставить материал, оставшийся от первой статьи. Приободрившись, я задала следующий вопрос:

– А вы с ним друзья?

Миша прищурился, и только тут я поняла, что спросила!

– Девушка, – наставительно сказал Гвоздик. Я уже ждала фразы «На интервью к звездам надо приходить подготовленными», но он закончил просто: – Нет, мы с ним даже не знакомы, просто я был на показе его последней коллекции, мне понравился этот костюм, и я его купил.

Сердечно поблагодарив Мишу за интервью, я поспешила ретироваться. Надо же, чуть не накололась! Это же все равно, что спросить: «Миша, а какая у вас ориентация?»