Теперь мне было хорошо видно, что загадочная фигура закутана в плащ с капюшоном, закрывавший ее лицо и часть парапета, Разглядеть остальное было невозможно.

– Она упадет! Кто там на балконе? Что все это значит? – кричала Рут, вбегая в дом.

Она намного опередила меня; я совсем запыхалась, но со всех ног кинулась вслед за ней наверх. В коридоре показался Люк и ошеломленно воззрился на свою мать, а потом на меня.

– Что это с вами? – поинтересовался он.

– Кто-то стоит на балконе, – объяснила я. – На балконе Габриеля...

– Но кто?

Он присоединился к нам и бежал теперь впереди меня. Я старалась не отставать. Когда мы добрались до верхнего этажа, на площадку вышла Рут с нехорошей улыбкой на губах. В руках у нее был мой собственный синий плащ – длинный теплый зимний плащ с капюшоном.

– Это мой... – потрясенно выговорила я.

– Зачем тебе понадобилось перебрасывать его через парапет? – почти грубо спросила Рут.

– Но я его не трогала...

Она обменялась взглядом с сыном, потом проговорила:

– Он лежал так, что казалось, будто кто-то перегнулся через перила и вот-вот упадет. Глупая шутка.

– Но кто это сделал? – вскричала я. – Кто этот глупый, жестокий шутник?

Они посмотрели на меня как-то странно, словно подтвердив свои самые худшие подозрения.

Странные происшествия последних дней губительно сказались на моем душевном состоянии: я постоянно жила в страхе и напряжении, ожидая очередной неприятности. Все эти выходки можно было бы счесть дурацким розыгрышем – все, кроме появления монаха в моей спальне. Если меня хотели напугать, это можно было сделать более эффективным способом. Но эти мелкие пакости... они казались мне бессмысленными.

Люк и Рут, по-видимому, окончательно убедились в том, что я, мягко говоря, эксцентрична. Я то и дело ловила на себе их пристальные взгляды, и это тоже меня нервировало.

Может, мне стоит съездить в Келли-Грейндж и поделиться своими переживаниями с Редверзами? Но последнее время я стала так подозрительна, что не доверяла даже Агари. Что до Саймона, то он, конечно, принял мою точку зрения в случае с монахом, но что он подумает, если я расскажу ему о грелке, пологе и плаще? За всем этим чувствуется злой умысел, и я должна выяснить правду без посторонней помощи, ибо не могу доверять ни одному человеку, чьи интересы так или иначе связаны с Кирклендскими Забавами.

На следующий день я отправилась повидать миссис Картрайт в надежде, что разговор с ней прольет новый свет на происхождение монашеского костюма. В качестве предлога для визита я прихватила с собой бирюзовую брошь, присовокупив к ней эмалевую шкатулку, которая была мне не слишком нужна.

Мне посчастливилось застать миссис Картрайт дома. Она приняла меня с распростертыми объятиями, не поскупившись на изъявления благодарности и похвалы моим приношениям.

– Ах, миссис Роквелл, вы так добры! Да еще принесли все сами, так что мне даже не пришлось посылать к вам. Как я рада, что обрела в вашем лице такую неоценимую помощницу. Уверена, что за ваши прелестные вещицы нам удастся выручить хорошие деньги. Если желаете, я могу показать вам, что мы выставим на продажу. – Она хитро взглянула на меня, словно подозревала, что именно в этом состояла истинная цель моего прихода.

Поколебавшись, я решила, что ни к чему возбуждать лишние подозрения и вообще теперь мне, пожалуй, стоит обдумывать каждый свой шаг и обосновывать каждый свой поступок.

– Ну, если вы... – начала я.

– Конечно, конечно, – с заговорщическим видом прервала меня миссис Картрайт. – Почему бы и нет? Кто же этого заслуживает, как не вы! Это прекрасная возможность приобрести рождественские подарки, тем более что вам сейчас трудно выезжать из дома. По моему мнению, наши помощники имеют право на привилегии... Ну, выбирайте не торопясь, а потом мы с вами выпьем по чашечке кофе.

Я заверила ее, что это доставит мне большое удовольствие, после чего она провела меня в комнату, где были выставлены вещи для благотворительного базара, и я выбрала булавку для галстука, табакерку и китайскую вазу. Ублаготворив миссис Картрайт не только своими приношениями, но и приобретениями, я подготовила почву для задушевной беседы.

Расположившись в гостиной за кофе, я не теряя времени перевела разговор на живые картины, что не составляло труда, ибо эта тема была близка сердцу хозяйки.

– Вы действительно собираетесь устроить живые картины будущим летом? – полюбопытствовала я.

– Приложу все усилия.

– Представляю, как это будет интересно!

– О да, и вы, конечно же, получите одну из главных ролей. По моему глубокому убеждению, члены самой уважаемой семьи в округе должны принимать участие в подобных мероприятиях. Вы согласны?

– Безусловно. А сами они обычно с готовностью вам помогают?

– Не могу пожаловаться, семейство Роквеллов всегда отличалось высоким сознанием своего долга.

– Но расскажите же мне поподробнее о будущем представлении. Миссис Грантли и Люк будут участвовать?

– Прошлый раз они прекрасно справились со своими ролями.

– Да-да, миссис Грантли говорила мне... Она играла жену Карла I?

– В картине, посвященной Гражданской войне. Вы ведь знаете, Забавы были заняты сторонниками парламента. Счастье, что они не разрушили дом, эти вандалы! Все ценности были вовремя спрятаны.

– Да, это удивительная история! А вы не знаете, куда их спрятали?

– На этот вопрос, дорогая миссис Роквелл, вам скорее ответят ваши родственники. Хотя, кажется, это так и осталось тайной.

– И вы разыграли эту сцену в вашем спектакле?

– Не совсем Мы показали только приход «круглоголовых» и захват поместья, а потом – возвращение семьи в Забавы и возвращение короля на трон. То есть связали историю Роквеллов с историей Англии, понимаете?

– И показали аббатство действующим? Должно быть, это было необычайное зрелище!

– О да, и я намереваюсь повторить эту картину в будущем спектакле. Она очень существенная, к тому же дает каждому возможность выступить хотя бы в маленькой роли.

– Представляю: фигуры в черных рясах на фоне стен аббатства…

– Да, получилось весьма впечатляюще.

– Должно быть, Люк тогда был еще слишком мал, чтобы получить значительную роль.

– Напротив, Люк принимал во всем живейшее участие, ему все было интересно. Он был одним из лучших монахов, благо рост позволял ему изображать взрослого. Вы, наверное, заметили, что Роквеллы отличаются высоким ростом.

– У вас превосходная память, миссис Картрайт. Уверена, вы до сих пор помните, какую роль играл каждый из участников.

Она рассмеялась.

– Что касается ближайших соседей и знакомых – да, помню. Дело в том, что в спектакле участвовало множество людей со всей округи – мы стремились таким образом привлечь побольше зрителей.

– И сколько было монахов?

– Очень много. Мы нарядили монахами всех, кого смогли уговорить. Я даже пыталась привлечь доктора Смита.

– Успешно?

– Нет, в тот день ему пришлось поехать в… это заведение, а потом он сказал, что хочет быть свободен на случай, если его вдруг позовут к больному.

– А его дочь?

– Дамарис играла маленького Карла. Какая она была хорошенькая в бархатных штанишках, с длинными распущенными волосами! Сцена, в которой Карла спрашивают: «Когда вы в последний раз видели отца?', вышла очень трогательной.

– Но на роль монаха она, наверное, не годилась?

– Нет, конечно. Но я никогда не забуду ее принца Карла! Впрочем, все были хороши, даже мистер Редверз, – кто бы мог подумать, что он согласится нам помочь.

– А он кого играл?

– Всего лишь монаха, но главное – участие.

– Да-да… как интересно.

– Еще чашечку кофе?

– Спасибо, нет. Ваш кофе превосходен, однако мне пора возвращаться домой.

– Благодарю вас за помощь и надеюсь, что вы не пожалеете о своих приобретениях.

Обменявшись любезностями, мы распрощались, и я отправилась домой, обдумывая услышанное от миссис Картрайт. Кажется, загадка происхождения костюма решена: кто-то сохранил костюм, в котором играл роль монаха, и использовал его, чтобы напугать меня. Это мог быть Люк, а мог быть и Саймон, который ни словом не обмолвился ни о каком костюме, когда я рассказывала ему о ночном происшествии.


Я хотела немедленно обсудить свое открытие с Агарью, но потом решила повременить: наш разговор мог услышать Саймон, а я сомневалась, стоит ли сообщать ему, что мое расследование продвинулось уже так далеко. На первый взгляд Саймон был вне подозрений, ведь в ту ночь его не было в Забавах, однако не следовало забывать, что он – следующий претендент на наследство после Люка. Я с ужасом поняла, что никому не могу доверять полностью.

Поэтому на следующий день, приехав с визитом в Келли-Грейндж, я не упомянула о случае с плащом, хотя горела желанием с кем-нибудь об этом поговорить. Я строго придерживалась в беседе повседневных тем и предложила Агари сделать для нее рождественские покупки, объяснив, что собираюсь в город походить по магазинам и могу выполнить любые ее поручения.

Обдумав мое предложение, она составила список нужных ей вещей. В разгар нашего обсуждения этой захватывающей темы пришел Саймон.

– Если хотите, я могу взять вас с собой в Нэсборо, – предложил он. – Мне как раз нужно туда по делу.

Я колебалась, не зная, что ответить. Мне не верилось, что Саймон мог быть таинственным злоумышленником, однако не стоило забывать, что в начале нашего знакомства он отнесся ко мне более чем недоброжелательно и только моя дружба с его бабушкой смягчила наши отношения. Я испытывала необъяснимое уныние при мысли, что не могу исключить его из круга подозреваемых. Если он и впрямь способен причинить вред женщине в моем положении – значит, мое представление о его характере в корне неверно. И все же я твердо решила быть с ним настороже.

Мои колебания, похоже, его позабавили. Разумеется, ему и в голову не пришло, что я подозреваю его в преступных намерениях, – он отнес мои сомнения на счет заботы о приличиях.

Ехидно усмехнувшись, он сказал:

– Рут и Люк тоже могли бы поехать, – тогда, наверное, и вы решитесь.

– Это было бы лучше всего, – отозвалась я.

В конце концов было решено, что Саймон возьмет с собой в Нэсборо меня, Люка и Дамарис.

Для начала декабря день выдался теплым. Мы выехали в десятом часу утра, рассчитывая вернуться до сумерек, наступавших вскоре после четырех Люк и Саймон, судя по всему, находились в приподнятом настроении, которое передалось и мне, Дамарис же была, по обыкновению, молчалива.

Мне вдруг подумалось, что, уезжая из Забав, я немедленно обретаю свойственный мне здравый смысл, избавляюсь от терзающих меня страхов и начинаю испытывать уверенность, что справлюсь с любыми невзгодами. Слушая веселую болтовню Люка, я решила, что, если он и разыгрывал меня, то только из невинного желания подшутить. Возможно, после первой проделки он понял, что зашел слишком далеко, и дальнейшие его выходки стали вполне невинными, вроде кражи грелки. Он всегда относился ко мне несколько иронически, а с моей стороны было просто глупо так бояться! Я всего-навсего стала жертвой юношеской проказливости.

В таком настроении я и пребывала, когда экипаж въехал в Нэсборо. Мне уже приходилось бывать в этом городке прежде, и он неизменно восхищал меня. По-моему, это один из самых красивых старых городов западного райдинга.

Мы остановились у гостиницы, немного перекусили, после чего разошлись: Саймон отправился по своим делам, а мы с Люком и Дамарис – по магазинам, договорившись встретиться в гостинице через два часа. Вскоре я потеряла Люка и Дамарис – видимо, они воспользовались моментом, когда я зашла в магазин, и улизнули, желая побыть вдвоем.

Выполнив поручения Агари и купив кое-что для себя, я обнаружила, что в моем распоряжении еще целый час, и решила посвятить его осмотру города, на что раньше мне никогда не хватало времени. Стоял ясный, солнечный зимний день, улицы были немноголюдны, и, глядя на блестящую ленту реки Нидд, на сбегающие к ней крутые улочки, на дома с красными черепичными крышами, на заброшенный замок с величественной центральной башней, я ощутила, как в меня вливаются силы, и подивилась тому, что совсем недавно меня снедал такой непреодолимый страх.

Спускаясь к реке, я услышала позади себя голос: «Миссис Кэтрин!» – и, обернувшись, увидела Саймона.

– Ну что, вы уже все купили? – Да.

Он вынул из кармана часы.

– Почти час до назначенного времени. Чем вы собираетесь заняться?

– Хотела прогуляться по берегу.

– Давайте прогуляемся вместе.

Он взял у меня из рук свертки и зашагал рядом. Меня вдруг поразили две вещи: исходившая от него сила и безлюдье речного берега.

– Я знаю, зачем вы туда идете, – заметил он, – хотите попытать счастья у колодца.

– У какого колодца?

– Разве вы не слышали о нашем знаменитом Капающем колодце? Вы первый раз в Нэсборо?