Чарльз знал, что несколько приукрашивает истинное положение вещей, но женщина имеет право ждать романтических признаний, когда мужчина делает предложение.
Руфь заметила, что Чарльз продолжал с силой сжимать ей руку.
— Признаю, я знал многих женщин, может быть даже слишком многих, — проговорил он, — но никогда, никого до этого момента я не просил стать моей женой. Поэтому прости, если я неумело выразился. Могу добавить лишь то, что я полюбил тебя. Итак, согласна ли ты стать моей женой?
Предсказание Ву-лин сбылось! Руфь колебалась.
— Я — я не знаю, что сказать… Я… ты мне нравишься. Но я… я не уверена, что люблю тебя.
Произнося эти слова, она не могла не вспомнить чувств, которые наполняли ее душу при воспоминании о Джонатане.
— Уверен, что смогу разбудить твою любовь, — сказал Чарльз. — С удовольствием иду на этот риск.
Руфь вновь заколебалась, затем, как говорится, кинулась с головой в омут.
— Я… я хочу рискнуть, тоже. Я принимаю твое предложение, Чарльз.
Не теряя ни одного мгновения, он крепко обнял ее и поцеловал. Его поцелуй был столь же страстным, сколь искушенным. Никогда прежде Руфь не доводилось испытывать ничего подобного, с трудом ей удалось сохранить контроль над собой. Когда наконец Чарльз ослабил свои объятия, Руфь судорожно глотала воздух и от волнения едва вымолвила:
— Постараюсь быть хорошей женой, Чарльз, и хорошей матерью для Дэвида.
— Ты — это все, о чем только могу мечтать, — ответил он.
Заметив, что она с трудом приходила в себя после поцелуя, Чарльз понял, что одержал еще одну, может быть величайшую, победу в своей жизни.
В тот же вечер они поведали эту новость Джеримайе. Он обрадовался.
— Вы достойны друг друга, — сказал он, целуя Руфь. — Добро пожаловать в нашу семью. Как я полагаю, брачную церемонию вы совершите в Англии.
— Мне хотелось бы выйти замуж здесь, — сказала Руфь, — чтобы отец, сестра и ее семья могли приехать на церемонию из Южной Каролины.
Чарльз смолчал о том, что это он повлиял на решение Руфи, чтобы поставить свою семью перед свершившимся фактом.
— Направим посыльного в Южную — Каролину на одном из наших малых клиперов с предписанием доставить сюда родственников Руфи. Тогда через две недели вы сможете сыграть свадьбу и в тот же день отплыть в Англию на нашем клипере «Зеленая лягушка».
Следующие две недели Руфь вертелась как белка в колесе. Она не помнила, чтобы хоть раз в жизни у нее было столько дел и забот. Чарльз купил ей кольцо с огромным бриллиантом — первую настоящую драгоценность и оплатил новый гардероб. Он сопровождал Руфь покупать ткани, следил, чтобы она брала только самые лучшие сатин и шелк. Он то и дело давал указания портнихе, чьи скромные запросы были под стать запросам Руфи.
— В Лондоне, — разъяснил Чарльз будущей невесте, — увидишь сама, что ни одна молодая женщина не появится в обществе в вечернем платье с длинными рукавами и высоким воротом, или в простой юбке. Этот гардероб только на первое время. В Лондоне мы зайдем к моему знакомому модельеру, затем отправимся в Париж и там уже нанесем последние штрихи.
Руфь была просто ошеломлена, но сумела сохранить присущее ей равновесие. Желание Руфи совершить церемонию бракосочетания в очень узком кругу родных и близких знакомых в церкви Св. Джеймса, как то приличествует вдове, было уважено. На свадьбу она решила надеть юбку из шелка персикового оттенка и подчеркивающий ее приталенный жакет, который она потом намеревалась носить на корабле. В качестве уступки Чарльзу она надела шляпку с перьями.
Среди немногих приглашенных на свадьбу были и родители умершей Луизы Грейвс Рейкхелл. Однако после трагической гибели дочери, в которой они обвиняли Джонатана, их отношения с Джеримайей были натянутыми. Они редко видели Джулиана, своего внука, хотя дом их находился напротив дома Рейкхеллов через Пикуот-авеню. Короткая и сухая записка, полученная от них, извещала, что доктор и миссис Грейвс не смогут присутствовать на свадьбе.
Отец Руфи, все еще крепкий, несмотря на преклонные годы, и сестра с мужем приехали за несколько дней до свадьбы. Они внимательно приглядывались к Чарльзу, но он сумел настолько очаровать их, что получил полное одобрение.
Церемония прошла в традиционно американском стиле. Одна из бывших одноклассниц Руфи играла роль подружки невесты, дядя Джеримайя гордо стоял рядом с племянником-женихом, Ву-лин плакала от радости и изо всех сил пыталась уследить за Дэвидом и Джулианом. Однако эта задача явно превышала ее возможности, поэтому Джудит Уокер пришла ей на помощь. Вдвоем они пресекли попытки двух маленьких сорванцов вмешаться в ход свадебной церемонии.
Прием организовали на лужайке позади дома Рейкхеллов. Брэкфорд Уокер перебрал лишнего и затем, к стыду своей супруги, стал требовать, чтобы его семья раньше времени отправилась домой. Кроме этого никакие другие инциденты не омрачили торжества.
Багаж отплывающих молодоженов был предварительно упакован и доставлен на борт клипера. За час до назначенного срока отплытия «Зеленой лягушки» свадебная процессия направилась на верфь «Рейкхелл и Бойнтон». Все поочередно поцеловали на прощание невесту и двух малышей. Джеримайя вручил Чарльзу письма для его родителей и несколько пухлых пакетов с деловыми бумагами для отца.
Затем, обняв Руфь за плечи, сказал:
— Желаю тебе такого же счастья, как своей невестке.
Руфь поблагодарила его, стараясь избавиться от мысли, что она все еще продолжала мечтать стать женой Джонатана.
— Как только узнаем о возвращении Джонатана, сразу же привезем Джулиана домой, — пообещала она.
Чарльз подхватил Дэвида и Джулиана, посадил их на плечи и следом за молодой женой поднялся на корабль. Молодоженам предстояло разделить единственную пассажирскую каюту на судне, водоизмещением в 900 тонн, которая по размерам не уступала каюте капитана. Оба помощника капитана уступили свою каюту Ву-лин и двум малышам, которых вдвоем устроили на одной койке.
Небольшая группа отплывавших стояла на палубе «Зеленой лягушки», наблюдая как паровой буксир медленно отвел клипер от пирса, как взвились и наполнились ветром паруса, как судно с нарастающей скоростью начало удаляться от берега. Руфь и Чарльз, крепко держа за руки Дэвида и Джулиана, терпеливо объясняли им значение каждого маневра судна. Дети внимательно слушали и, что могли, запоминали. Джулиан, уже неоднократно плававший с отцом, понимал гораздо больше, и Чарльз надеялся, что и в его сыне также зародится любовь к морю.
По мере того как клипер, разрезая волны, вышел в открытый Атлантический океан, как волны стали выше, а морской запах усилился и судно закачалось в волнах будто пробка, Чарльза поразила мысль, которая до этого не приходила в голову.
— Надеюсь, ты неплохой матрос, — проговорил он, опасаясь как бы морская болезнь не испортила невесте свадебного путешествия.
Руфь рассмеялась.
— Не бойся. Хоть это и мое первое плавание на клипере, которое мне уже нравится, но я дочь корабельного плотника и ходила в море гораздо больше раз, чем могу вспомнить. Какой бы суровой ни оказалась погода, каждая минута путешествия доставит мне радость.
Чарльз обнял ее, не обращая внимания на близость нескольких членов команды корабля. Он выбрал себе достойную спутницу.
Ву-лин познакомили с премудростями корабельной кухни, и она освоила их настолько быстро, что в первый же день приготовила легкий ужин себе, Джулиану и Дэвиду. Время от времени она с опаской поглядывала на корзины с песком, поставленные на случай, если на камбузе вдруг вспыхнет пожар, но в основном девушка демонстрировала свою природную способность с легкостью и быстро приноравливаться к окружающим обстоятельствам.
Руфь рассказала малышам сказку на ночь, которую те от нее ожидали, и они уснули, убаюканные мягким поскрипыванием и покачиванием корабля, звуком волн, разрезаемых форштевнем и ударявших в корпус корабля, свистом ветра в вантах. Затем невеста, жених и Ву-лин спустились в офицерскую кают-компанию на ужин в обществе капитана и второго помощника, первый помощник нес вахту.
Капитан извлек бутылку вина, припасенную для такого случая. Молодой второй помощник то и дело поглядывал на Ву-лин, но говорил мало, а девушка, заметившая его интерес, также впала в стыдливую застенчивость. Руфь, собрав все свое умение, умудрялась беседовать с Чарльзом и капитаном так, словно уже многие годы была женой владельца корабля.
Вскоре после ужина Ву-лин удалилась в свою каюту, а Чарльз с Руфью отправились на корму. Его рука обнимала ее за плечи. Они смотрели на след, оставляемый клипером на воде, на редкие облака, плывущие по небу, и наблюдали за отражением на воде почти полной, блекнущей луны.
— Прислушайся, — счастливым голосом произнес Чарльз, — слышишь?
Руфь напряженно прислушалась, ей казалось, что тишина поглотила все звуки.
— Ничего не слышу, — ответила она.
Он рассмеялся.
— Песнь ветра в канатах. Плеск воды о корпус судна.
Меняющаяся мелодия скрипов, издаваемых корабельными частями. Это то, что мы с Джонни всегда называли музыкой моря. Как долго бы я ни жил на этом свете, каким бы богатым ни стал, я не смогу последовать примеру моего отца и не стану проводить все больше времени на берегу, если, конечно, меня не прикуют цепью к моему столу. Что-то внутри меня требует время от времени отправляться в море, чтобы восстановить свою душу.
Руфь знала, что Джонатан чувствовал и размышлял точно так же. Она понимала, что он и его кузен более похожи друг на друга, нежели она полагала до сих пор. К черту Джонатана! Не время думать о нем сейчас.
— Пойдем, — коротко сказал Чарльз и повел ее в отведенную для них каюту.
Руфь знала, что ее ждет, но в то же время испытывала странную тревогу, что было нелепым. Она не была невинной девственницей, прежде она была замужней женщиной, отправлявшейся в постель со своим первым мужем почти каждую ночь, когда тот находился на берегу.
Однако в глубине души Руфь осознала истинную причину своей тревоги. Всякий раз, занимаясь любовью с Эдмундом, она представляла, что это не он, а Джонатан. Она опасалась, что вновь окажется под влиянием тех же иллюзий. Этого она не должна была допустить. Чтобы оставаться в здравом уме и чтобы брак ее был прочным.
Чарльз зажег две дорогих, бездымных тонких французских свечи, в их свете исчезли темные тени, затем закрыл и задраил дверь. Повернувшись к своей невесте, он начал раздевать ее, не торопясь, сопровождая это умелыми ласками.
Руфь, слегка дрожа, отдалась его воле, заклиная, чтобы перед ней не возник образ Джонатана.
Когда она была обнажена, Чарльз быстро снял свою одежду и принялся страстно целовать Руфь. Затем он поднял ее на руки и опустил на широкую постель. Он точно знал, что делать. Его ласки становились все настойчивее.
Непроизвольно извиваясь от его прикосновений, Руфь ощущала лишь одно, что ее возбуждение достигло почти самого придела желания, которого она прежде не испытывала. Она страстно желала его. Но жених не спешил, его руки продолжали свободно скользить, как бы знакомясь с каждой частью ее тела. Ее вожделение стремительно возрастало, становясь невыносимым.
Чарльз почувствовал, когда Руфи это стало невыносимо, и тогда он обнял ее, нежно и одновременно страстно. Никогда не испытывала она такого экстаза, ее томление усиливалось от того, что Руфь сознавала, что с нею был Чарльз, а не Джонатан. И Чарльз не дал ей возможности увлечь себя фантазиями.
Его настойчивость становилась все яростнее и неожиданно она почувствовала облегчение, которого она никогда не испытывала с Эдмундом, Чарльз быстро соединился с ней и, казалось, целую вечность они двигались в согласии, тихо обнимаясь, постепенно успокаиваясь и медленно уплывая в легкий сон.
Руфь не замечала течения времени. Внезапно она проснулась. Она знала лишь одно — ей хотелось еще любви и ласки Чарльза. Он лежал рядом и ровно дышал, глаза его были закрыты. На этот раз она взяла инициативу в свои руки, не испытывая при этом стыда или вины. Вскоре Чарльз проснулся и мгновенно ответил на ласки, откликнувшись на ее страсть равной страстью. К глубокому своему удивлению Руфь снова испытала поразившее ее в первый раз неслыханное облегчение, получив на этот раз даже большее удовольствие.
Чарльз довольно долго менял догоревшие свечи, а когда вернулся, то едва оказавшись в объятиях Руфи, глубоко уснул.
Прижавшись к нему всем телом, Руфь внезапно обнаружила, что с затаенной надеждой мечтает, чтобы Дэвид и Джулиан поспали утром подольше, чтобы они с Чарльзом могли предаться еще раз любви до того, как они поднимутся. Улыбаясь и рискуя рассмеяться, она упрекнула себя: «Я, оказывается, распутница с ненасытной жаждой секса. Надо же, и никогда не догадывалась об этом». Затем, глубоко вздохнув, подумала, что хотя ее новый муж во многих отношениях и остается для нее чужим, он великолепный любовник. Уставшей, но довольной, ей хотелось громко кричать, что наконец-то Чарльз излечил ее от навязчивого стремления к Джонатану. На это, по крайней мере, она надеялась.
"Китайская невеста" отзывы
Отзывы читателей о книге "Китайская невеста". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Китайская невеста" друзьям в соцсетях.