— Кто построил этот дом? — вслух спросила она.

— Маори, которых обучал Фредерик Тейт, — ответила Ребекка. — Молодцы, правда? А теперь не хотите ли войти?

Китти и Сара шагнули в прохладный полумрак — низкая крыша террасы почти совсем не пропускала внутрь солнечный свет, и Китти подумала, что зимой здесь, должно быть, холодно.

Парадная дверь вела в небольшой холл, в конце которого располагался узкий лестничный марш, который состоял из двух пролетов и вел на второй этаж. Пол устилал узорчатый льняной ковер, вокруг которого скопились пыль и песок. Из холла вели две двери. Комната слева, судя по всему, была гостиной, а та, что справа, — столовой. Ее пол покрывал еще один льняной ковер, а у стены стоял внушительных размеров буфет. Стены обеих комнат были недавно выкрашены в белый цвет.

— Какая удача, — произнесла Сара, разглядывая покрытый резными узорами буфет. У них с Джорджем не было денег, чтобы привезти с собой крупные предметы мебели.

— Миссис Чемберс очень его любила. Ее муж сделал этот буфет, когда они только что приехали, но взять его с собой они не смогли — слишком уж он велик.

Чтобы попасть в кухню, нужно было миновать столовую. Одна стена кухни была полностью сложена из кирпича, поэтому именно здесь располагался очаг высотой с Китти, снабженный тяжелой железной перекладиной. В стене рядом с очагом было сделало углубление для выпекания хлеба. Напротив очага стояли мехи. Только вот, похоже, чугунки и сковородки семья Чемберс забрала с собой. Глаза Сары еле заметно заблестели. Конечно, эта кухня мало чем напоминала ее кухню в Норфолке, но женщина была рада и этому. Небольшие камины были также в столовой и гостиной. В последней новые жильцы обнаружили несколько встроенных полок и два ветхих кресла. Гостиная выглядела пыльной и необжитой. Окна помутнели от соленых брызг, но Сара провозгласила, что приложит усилия к тому, чтобы дом вновь приобрел божеский вид. Китти была рада за тетку, уверенную в том, что они действительно будут жить в палатке в течение неопределенного, но, без сомнения, длительного периода.

На небольшую лестничную клетку второго этажа выходили двери еще трех комнат. Китти последовала за теткой в самую большую.

— Здесь будем жить мы с твоим дядей, — сказала Сара. — Думаю, смежную комнату твой дядя захочет занять под кабинет.

Оставив тетю, Китти пересекла лестничную клетку и открыла дверь третьей комнаты. Она оказалась не такой уж маленькой, хотя потолок был наклонным из-за ската крыши, а большую часть стены занимал дымоход от камина внизу. И все же комната была не такой крошечной, как та, в которой Китти провела прошлую ночь. Здесь было два окна. Одно выходило на море, а второе — на заросший сад позади кухни.

Китти села на единственную кровать, которая надсадно заскрипела и просела под ее тяжестью. Из мебели в комнате присутствовало лишь несколько комодов. Здесь не было даже перекладины, на которую можно было повесить платья.

Китти вскочила на ноги, когда в комнате появился Хануи, несущий на мощном плече ее дорожный сундук. Великан поморщился, когда нечаянно задел им притолоку.

— Куда? — спросил он.

— Да куда угодно, благодарю вас, — ответила девушка, наблюдая за тем, как напряглись и вздулись под кожей мышцы мужчины, когда тот снял сундук с плеча и со стуком опустил на голый деревянный пол.

Хануи выпрямился и с любопытством огляделся вокруг.

— Не слишком красивая, — бросил он и вышел из комнаты.

Китти вспыхнула, не понимая, что он имел в виду: комнату или ее внешность. Она вновь села на кровать. Рассеянно наблюдая за тем, как маленький серый паучок взбирается по стене, она подумала, что эту комнату можно сделать вполне уютной, повесив на окна свежие занавески, положив на пол яркий коврик и застлав постель льняным белым пледом.

Хотя, конечно, эта комната не заменит ее спальни в Норфолке.


Внизу маори продолжали вносить в дом сундуки и мебель, смеясь и громко переговариваясь на родном языке.

Позади них шагали дети Ребекки, каждый нес что-то из вещей. Даже Грейс — трехлетняя малышка — сжимала в руках картонку со шляпкой тети Сары, но песок, прилипший к днищу, свидетельствовал о том, что картонку она не раз роняла.

Все слегка забеспокоились, когда обнаружили отсутствие Сариной прялки. Но потом от сердца у всех отлегло, когда прялка нашлась на берегу. Волны прилива уже коснулись ее основания. Парнишка, которому поручили доставить ее в дом, очевидно, решил, что она слишком тяжела для него.

К половине третьего все сундуки и тюки были внесены в дом и распакованы, а вещи частично разложены по местам. Единственное, чего не смогла найти Китти, так это свою соломенную шляпу с широкими полями. Когда помощники уже собрались уходить, она все-таки заметила пропажу: шляпа нелепо покачивалась на большой голове Хануи. Сначала Китти хотела попросить ее обратно, но потом решила, что это будет справедливой компенсацией за вчерашний удар. Она помахала великану рукой и улыбнулась, когда он кивнул в ответ, подтверждая сделку, а потом подмигнул.

По словам Сары, пропало еще несколько вещей, а именно: подсвечник, комплект носовых платков Джорджа с вышитыми в уголке инициалами, коробка мыла с ароматом лаванды, подаренная на прощание одной из прихожанок в Диреме, китайский зонтик и стеклянный графинчик для масла на серебряном подносе. Однако Сара проявила дипломатичность и ничего не сказала.

Пока Сара и Китти распаковывали вещи, Ребекка ушла домой готовиться к пикнику. Китти нашла скатерть, которую разостлала на траве в тени дерева. Чая не было, потому что никто еще не нарубил дров для очага, но Ребекка принесла с собой несколько бутылок лимонада, не менее освежающего, чем чай.

Даже в тени было очень жарко. Дети сняли ботинки и чулки, и, несмотря на то что Ребекка даже позволила им снять кое-что из одежды, все равно жаловались на жару. Гарри, ставший невероятно розовым, лежал на траве в одном лишь подгузнике. Китти видела, как Грейс набирала пригоршни пыли и запихивала ее в подгузник брата.

— Не надо так делать, дорогая, — мягко сказала Ребекка. — Альберт, почему бы тебе не отправиться с братьями и сестрами на пляж. Вы могли бы искупаться. Только заходите по колено, не глубже.

Альберт вскочил на ноги, готовый на все, что угодно, только бы не прибирать лужайку после пикника.

Когда дети ушли на пляж, оставив с матерью лишь визжащего Гарри, который был еще слишком мал для купания, Ребекка повернулась к Саре:

— Пока я готовила пикник, зашла миссис Уильямс. Она просила вам передать, что две ваших помощницы будут здесь ближе к вечеру. Она очень расстроилась, что не смогла сообщить вам об этом лично, ей нужно было упаковать вещи преподобного Уильямса, который вскоре уезжает по делам. Но она зайдет вечером, чтобы убедиться, что вы расположились с комфортом.

— Думаю, нам будет здесь очень удобно, — ответила Сара. — И я более чем счастлива сразу же приступить к обучению девушек.

Ребекка начала собирать тарелки, вилки и ножи.

— Одна из девушек не простая маори. Она — младшая дочь Тупеху.

— Чья дочь? — переспросила Сара. Странные имена коренного населения сильно сбивали ее с толку.

— Тупеху — вождь местного племени. Вы еще с ним не встречались.

— Вот как? — удивилась Сара. — И чему мы обязаны такой честью?

— Вообще-то вождь хотел, чтобы его дочь обучалась у миссис Уильямс, потому что она жена «правильного» преподобного, но у нее в доме уже живет несколько девушек, да еще собственные дети. Она сбивается с ног. Тупеху — очень влиятельный человек. Уверена, вы поймете это, когда познакомитесь с ним. Когда он сказал, что на меньшее для своей дочери не согласен, миссис Уильямс сообщила ему о приезде преподобного Келлегера. — Ребекка бросила на Сару извиняющийся взгляд. — Его попросили подождать неделю, пока вы не устроитесь, но он настоял на том, чтобы его дочь приехала именно сегодня, поэтому я принесла постельное белье. Надеюсь, мы не причиним вам неудобства, миссис Келлегер. Тупеху наш покровитель, и мы не можем не потакать его прихотям. Эти маори бывают весьма ранимыми, и пренебрежительное отношение может породить весьма серьезные проблемы.

— Нет-нет, никакого неудобства, миссис Персел. Мы справимся, правда, Китти?

Китти кивнула. Ей было ужасно любопытно, как выглядит дочь вождя. Ждать долго ей не пришлось. Они с Сарой застилали постели в двух гостевых комнатах на первом этаже, когда Альберт взбудораженно возвестил о прибытии Тупеху.

Группа из двадцати маори, стоящих перед домом, выглядела довольно внушительно. Впереди всех стоял высокий надменный мужчина, и Китти совершенно не удивилась, узнав в нем вчерашнего маори из проплывавшей мимо лодки. На нем были темные брюки, белая льняная рубаха и, несмотря на удушающую жару, невероятно красивая накидка из перьев. Ботинок на покрытых пылью смуглых ногах Китти не увидела. Волосы вождя были собраны в пучок на затылке, а в ушах покачивались тяжелые резные серьги из кости. Если Хануи, по мнению Китти, был уродливым, то Тупеху показался ей просто омерзительным. На его лице выделялся большой крючковатый нос, выпуклые надбровные дуги и толстые губы. Само же хмурое лицо от линии волос до густой черной бороды было покрыто причудливыми узорами из широких полос и завитков. На месте правого глаза Китти увидела рваный и очень уродливый шрам. Тупеху ждал, неподвижный и устрашающий.

Ребекка сделала шаг вперед:

— Добрый день, Тупеху. Добро пожаловать в новый дом преподобного и миссис Келлегер, который станет также домом вашей дочери. — Она подтолкнула вперед Сару. — Это миссис Келлегер, которая будет обучать вашу дочь.

Тупеху еле заметно склонил голову.

— Добрый вечер, — ответствовал он. Его голос оказался на удивление низким и ласкающим слух. — Где священник?

— У преподобного Келлегера сегодня важные встречи, — дрожащим от волнения голосом произнесла Сара. — А вы надеялись его увидеть?

— Да, — ответил Тупеху, и перья, украшающие его пучок, всколыхнулись, когда он кивнул.

— Может, вы зайдете попозже? Уверена, к вечеру он будет дома.

Тупеху помедлил с ответом, а потом произнес:

— Может быть.

После этого вновь повисла тишина, которую решилась прервать Ребекка:

— Ваша дочь с вами?

— Да. — Тупеху обернулся и что-то резко выкрикнул на родном языке.

Шаркая босыми ногами и толкаясь, маори расступились, пропустив вперед двух девушек. Та, что повыше, подошла ближе.

— Это Амирия, моя ирамуту, — сказал Тупеху.

Сара неуверенно взглянула на Ребекку, и та шепотом пояснила:

— Племянница.

Амирия была крупной, крепкой девушкой с пышными формами. Ее жесткие темные волосы тяжелой копной ниспадали на плечи, а не менее жесткие брови изгибались дугой над проницательными раскосыми глазами, придавая ей озорной вид. На девушке была юбка в коричневую и голубую полосу, а пышную грудь скрывала намотанная в несколько слоев кремовая ткань. Ноги ее, как и у большинства сородичей, оставались босыми.

— Добрый день, — произнесла Амирия и улыбнулась, обнажив ровные белые зубы.

— Добрый день, Ами… ди… — Сара никак не могла выговорить непривычное имя.

Девушка повторила свое имя по слогам:

— А-ми-ри-я.

— Ами… ди…

— Нет, — перебила Амирия. — А-ми-ри-я.

Ребекка, боясь, как бы неправильное произношение не обидело вождя, поспешно сказала:

— Вы не возражаете, если миссис Келлегер будет звать вас Ами, пока не привыкнет к особенностям вашего родного языка?

Склонив голову набок, Амирия некоторое время раздумывала, а потом вновь улыбнулась:

— Ами. Мне нравится.

Тупеху одобрительно кивнул:

— А это моя дочь Ваи.

Вперед вышла вторая девушка.

Она была на несколько дюймов ниже своей кузины и изящнее. Ее кожа напоминала оттенком карамель, а пышные волосы непослушным каскадом спускались до узкой талии. Она совсем не походила на отца. Девушка показалась Китти весьма симпатичной. У нее были огромные темные глаза, широкий, но не длинный нос и полные, красиво очерченные губы.

— Добрый день, миссис Керега.

— Здравствуй, Ваи, — ответила Сара, пытаясь произнести правильно хотя бы это имя и не обращая внимания на то, что Ваи исказила ее собственное. — Ваи и Ами, познакомьтесь с моей племянницей, мисс Китти Карлайл. Китти будет помогать мне по дому и обучать детей в миссионерской школе. Китти, не покажешь ли девушкам их комнаты?

Китти развернулась, чтобы отвести девушек в дом, когда раздался резкий окрик Тупеху, и она едва не лишилась чувств от страха и неожиданности.

— Стойте! Слушайте!

Свою речь вождь продолжил на языке маори. Звучала она как череда указаний, приказов и предупреждений. Девушки слушали, склонив головы так, что волосы упали им на лица. Закончив, Тупеху развернулся и царственным жестом приказал окружающим его маори следовать за ним. Когда он удалился, раздался приглушенный смешок, и Китти подумала, что смеялась Ами.