Сьюзен Льюис - Классная штучка

«…Сегодня утром представитель полиции подтвердил, что все силы брошены на поиски убийцы. Причина преступления остается пока неизвестной, и полиция просит всех граждан, которые видели или слышали что-либо подозрительное, обращаться…» Голос диктора доносился через чью-то открытую дверь.

Она зажмурилась, словно пытаясь отогнать мысли об этом ужасном убийстве. Она не хотела о нем думать. В ту минуту по крайней мере.

Опираясь на перила, она продолжала медленно подниматься по лестнице, стараясь не обращать внимания на зародившийся в сердце страх.

Наконец она остановилась перед дверью квартиры на верхнем этаже. Чуть замялась в нерешительности. Внимательно осмотрелась по сторонам, но безлюдная лестничная площадка не развеяла ее страхов. Зазвонивший за дверью телефон заставил ее вздрогнуть. Она прислушалась, но к аппарату никто не подошел — он продолжал звонить. Внизу хлопнула дверь, и в то же мгновение звонки прекратились.

Наступила тишина.

Она нерешительно постучала. Стук глухим эхом раскатился по лестничной площадке.

Она снова огляделась. Вокруг не было ни души. Порывшись в сумочке, достала ключ. С колотящимся сердцем вставила его в замочную скважину. Ее так и подмывало броситься наутек.

Отомкнув дверь, она ступила внутрь. В квартире было темно, несмотря на то что на улице ярко сияло солнце. Все шторы были плотно задернуты.

Она громко спросила, есть ли кто дома, но не дождалась ответа.

Прижимаясь к стене прихожей, она прокралась к двери спальни. Осторожно прикоснулась к ней, но, осознав, что робость лишь заставляет сильнее нервничать, решительно толкнула дверь рукой и вошла. В спальне было пусто.

Судорожно сглотнув, она осмотрелась. И здесь шторы были задернуты.

Она вернулась в прихожую. Несколько шагов, и она очутилась на кухне. Снова подала голос, но вновь ей никто не ответил.

Окно было открыто. С подоконника соскочила кошка и тут же принялась тереться о ее ноги.

Затаив дыхание и пытаясь не обращать внимания на гулко колотящееся сердце, она наклонилась и погладила животное.

Внезапно телефон задребезжал снова. Подхватив кошку, она опустила ее на стул и быстро направилась в гостиную. Уже не таясь — телефонные звонки приободрили ее, — она распахнула дверь.

В тот же миг она издала дикий крик. Она кричала и кричала без остановки, а телефон продолжал звонить.

— Ну-ка повтори, Кэтрин Кэллоуэй! Я просто ушам своим не верю! — воскликнула Элламария.

— Ты все прекрасно слышала, — хохотнула Кейт, но ее глаза были серьезны.

Элламария посмотрела на Дженнин, словно ища подтверждения у нее. Однако ее подруга только усмехнулась и пожала плечами.

— Ты меня не разыгрываешь, Кейт? — подозрительно осведомилась Элламария.

Кейт помотала головой и подлила им еще вина.

— А разве он?.. В том смысле, что… Я просто не могу поверить. Мы ведь о Стивене Френче говорим, верно? О том самом Стивене Френче!

— Разумеется.

— Но, Кейт, ведь он просто великолепен!

Кейт с улыбкой откинулась на спинку кресла, делая вид, что изучает свои ногти.

— Мм-да, — промурлыкала она. — Он и сам так полагает.

Элламария снова посмотрела на Дженнин.

— У этой женщины больше года не было мужчины, а теперь она отвергает самого Стивена Френча! Да не сиди же как истукан — поговори с ней. Скажи хоть что-нибудь.

— Что, например?

— Сама не знаю. Да что угодно. — Элламария перевела взгляд на Кейт. — Вот что мне непонятно, так это — почему? После многих месяцев воздержания ты ведь, казалось бы, просто на стенку лезть должна!

Кейт визгливо захихикала, а Элламария содрогнулась.

— И как ты только можешь смеяться, несчастная!

— По большому счету мне, конечно, не до смеха, — призналась Кейт. — Просто я стараюсь этого не выказывать.

— А вот я, — вмешалась Дженнин, отправляя в рот очередную фаршированную оливку, — считаю, что тебе есть чем гордиться. Не знаю, как бы поточнее выразиться, но… не бывает ли так, что после слишком затянувшегося воздержания внутри… м-мм, все затягивается? Тогда, Кейт, в день свадьбы ты снова окажешься девственницей. Представляешь?

— Дженнин! — с притворной укоризной воскликнула Элламария. — Прошу тебя, отнесись к этому посерьезнее!

Я считаю, что мы обязаны найти ей мужчину. Причем как можно быстрее. Черт побери, ведь если это продлится, она, чего доброго, на кобелей бросаться начнет!

— Ты все опошляешь, Элламария! — прыснула Кейт. — Не говоря уж о том, что у меня и собаки-то нет.

— Признайся, Кейт, ты ведь наверняка по ночам мечтаешь о настоящем мужике. Я права? — хихикнула Элламария.

Кейт запустила в нее диванной подушкой.

— Слушай! — вдруг воскликнула Дженнин. — А ведь у меня есть один на примете! Настоящий мужик.

— Который всегда готов? — хохотнула Кейт.

— Не знаю, всегда ли, но сегодня днем, когда мы вместе обедали, безусловно. Я собиралась, правда, приберечь его для себя. Но теперь… Тебе, пожалуй, это важнее. Чтобы потом не болтали, что я не делюсь с подругами самым сокровенным.

— Кто он? — спросила Элламария, — Или лучше спросить о размерах его достояния?

И они опять залились дружным смехом, пока наконец Дженнин, давясь от хохота, не рассказала о Джоэлс Мартине; по счастливому совпадению — а Кейт сочиняла роман — он оказался известным в Лондоне литературным агентом. Ведущая еженедельного телевизионного шоу, пользующегося огромной популярностью, Дженнин в последний раз брала интервью у него, а заодно и у писательницы Дианы Келси.

— Что ж, значит, мои верные подруги опять пропустили сегодняшнюю передачу, — со вздохом закончила она.

— Да время показа уж больно неудобное, — пожаловалась Кейт. — Я в этот час всегда… Стой, я ведь записала твое шоу на видак! — Она подскочила к видеомагнитофону. — Надеюсь, я не перепутала канал? Вот было бы обидно! — Она нажала кнопку перемотки и уселась прямо на пол. — Однако сразу предупреждаю: я посмотрю эту передачу только для того, чтобы полюбоваться па хозяйство твоего знакомца. Больше меня ничто не интересует. И думать не смей о том, чтобы нас познакомить!

— Но ведь ты уже заочно познакомишься, — возразила Дженнин. — Сейчас увидишь.

В дверь постучали, и Кейт бросила взгляд на часы.

— Это либо миссис Адаме — моя соседка сверху, которая вечно что-нибудь у меня занимает, либо Эшли.

Открыв дверь, Элламария с облегчением увидела перед собой Эшли; темные волосы молодой женщины прилипли колбу, воротник был поднят.

— Идет дождь, что ли? — спросила Элламария.

Эшли скорчила забавную гримаску и, стряхнув с зонтика воду, протянула его подруге.

— Ну, как прошло мероприятие? — спросила Элламария.

— А, не спрашивай, — махнула рукой Эшли, освобождаясь от мокрого пальто. — Не о чем рассказывать.

— Джулиан был?

— Нет, он в Париже.

— Но тебе сообщили результат? — спросила Элламария.

— Из «Ньюслинка»? Завтра. Меня очень волнует, не потеряем ли мы этот заказ.

— Не потеряете! — убежденно заверила ее Элламария. — А теперь пошли посмотрим порнуху.

— Что? — изумилась Эшли.

— Мужика с членом на изготовку, — хихикнула Элламария. — Специально для Кейт подобрали.

— Ничего подобного! — возмутилась Кейт, когда они вошли в гостиную. — Привет, Эшли. Ну, как прошла презентация?

— В данную минуту я предпочла бы стакан вина и порнуху, — ответила Эшли. — В целом все нормально.

— Внимание, девушки! — громко провозгласила Дженнин. — Приготовьтесь лицезреть будущего мистера Кэллоуэя.

Некоторое время все молча таращились на экран, а потом Эшли вдруг разразилась смехом.

— В чем дело? — полюбопытствовала Дженнин.

— Он изъясняется сплошными цитатами.

— Это признак начитанности. Как он тебе? — обратилась Дженнин к Кейт. — Как я уже говорила, я собиралась приберечь его для себя, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, готова уступить тебе.

— Что за обстоятельства? — осведомилась Эшли.

Дженнин посвятила ее в подробности свидания Кейт с печально знаменитым Стивеном Френчем.

— А мне почему-то казалось, что твоя книга посвящена похождениям сексуально озабоченной журналистки, — произнесла Эшли, лукаво глядя на Кейт.

— Ничего, воображение у меня богатое, — отрезала та.

— Но как же ты утоляешь свой голод? — не выдержав, спросила Элламария.

Кейт пожала плечами;

— Меня до сих пор не слишком тянуло, вот и все. — Она посмотрела на Дженнин. — Он просто лапочка. Как, говоришь, его зовут?

— Джоэль. Джоэль Мартин.

— И что — он хороший агент?

— А тебе что за дело? — насмешливо спросила Дженнин. — Впрочем, раз уж ты настаиваешь, то да. Так по крайней мере он сам заявил. Да и писательница, которую он привел с собой, осыпала его дифирамбами.

— И когда же ты сможешь затащить его сюда? — с усмешкой спросила Кейт.

— Ну, раз он тебе не нравится, выкинь его из головы.

— Дженнин! — взвилась Кейт. — Порой меня так и подмывает тебя отшлепать…

Дженнин захихикала.

— Ладно, ладно. Положись на меня.

— Слушайте, девчонки, что, если нам завалиться куда-нибудь? — предложила Эшли, поглядывая на часы. — У меня с утра маковой росинки во рту не было.

— Сейчас сама что-нибудь сварганю, — вызвалась Кейт. — В такую погоду и собаку на улицу не выгонишь.

Она отправилась на кухню, а ее подруги остались в гостиной, самозабвенно предаваясь своему излюбленному занятию — беззаботной болтовне.

Барнсовский междусобойчик — так они называли свои посиделки, поскольку десять лет назад снимали вместе квартиру в Барнсе. Однако и теперь, когда каждой из них чуть-чуть перевалило за тридцать и все они многого добились на избранном пути, их дружба была столь же крепка, как и прежде.

Кейт открыла дверцу микроволновой печи и, ставя внутрь блюдо, вдруг обратила внимание на собственное отражение в зеркальной поверхности. Встряхнула головой, глядя, как рассыпаются по плечам непривычные еще завитушки. Жаль, что этот Стивен Френч оказался таким занудой — она была отнюдь не прочь завести роман с преуспевающим биржевым маклером. Из молодых да ранних, как говорили.

Услышав громкий смех Элламарии, она просунула голову в окошечко, отделяющее кухню от гостиной, и поинтересовалась, в чем дело.

— Да все эта Дженнин, — наябедничала Элламария, давясь от смеха и утирая слезы. — Невозможная эротоманка!

— Я? — взвилась Дженнин.

— Да бросьте вы! — осадила их Эшли.

Кейт открыла дверцы серванта и начала доставать тарелки. Потом спросила:

— Послушай, Элламария, я только сейчас вспомнила — не найдется пары лишних билетиков на твою премьеру?

— Узнаю. Но мне казалось, что, вы собирались пойти на второе представление.

— Да, именно это я и имела в виду, — сказала Кейт, входя в гостиную с подносом, уставленным едой. — Отец тоже хочет пойти. Мама приезжает на неделю, и он хочет ее побаловать. Если она согласится, конечно.

Мать Кейт последние три года жила в так называемом санатории, куда ее поместили сразу после гибели в автомобильной аварии ее сына, брата Кейт. Миссис Кэллоуэй так и не смогла смириться с этой утратой, так что родственников уговорили поместить ее в «санаторий», где она постоянно находилась под врачебным присмотром.

— Как продвигаются репетиции? — спросила Эшли у Элламарии.

— Неплохо. Хотя очень медленно.

— Бобу нравится?

— Очень.

— А где он сегодня? — осведомилась Дженнин.

— Там же, где и всегда в пятничный вечер. Дома с любимой женушкой.

Эшли сочувствующе покачала головой.

— Просто не представляю, Элламария, как ты можешь это терпеть, — сказала она.

— Я и сама не представляю. Впрочем, четыре ночи в неделю он мой. Даже пять, если повезет. Смотрите, что он подарил мне сегодня. — Она вытянула руку и показала подругам изящный золотой браслетик, который Боб нацепил ей на запястье, когда они выходили из костюмерной.

Женщины обступили Элламарию, не скрывая своего восхищения. Ее бледное лицо засияло, отчего веснушки на ее красивом аристократическом носу сделались ярче.

— Чудесный, да? — произнесла Элламария. — Боб просто восхитительный мужчина. Он сказал, что это награда за то, как я справилась со своей ролью. В отличие от Морин Вудли, между прочим.

— Она ведь, кажется, играет Виолу? — уточнила Кейт, отправляя в рот кусочек сыра.

Элламария кивнула.

— А знаешь почему? Потому что она сама сложена как виола[1]. Или даже скорее как виолончель.

— Элламария! — укоризненно воскликнула Эшли.

— Да, представь себе. Видела бы ты ее слоновьи ляжки!

А шею! Да ей бы любой жираф позавидовал.