Сьюзен Льюис - Классная штучка

— Не говори глупости. — Боб снова попытался привлечь ее к себе. — Ты моя самая любимая на свете. Я всегда буду с тобой.

— Нет! — твердо сказала Элламария. — Ничего у нас не выйдет. Боб. Я беременна. Ты слышишь? Беременна!

Боб и Элламария просидели едва ли не всю ночь, то плача, то разговаривая; до рассвета никто из них так и не сомкнул глаз. Никогда они еще не были так близки, как той ночью.

Забрезжил рассвет, и только тогда у Боба хватило мужества задать вопрос, который мучил его всю ночь.

— А ты не думала об аборте? — осторожно спросил он, памятуя о кошмаре, что выпал на долю бедняжки Кейт. — Не знаю, может ли это быть выходом из положения, но все-таки…

Элламария кивнула:

— Да, конечно. — Она опустила голову и невидящим взглядом уставилась на свои колени.

— Ну… и что?

— Я бы пошла на аборт, но я не уверена, что это… не твой ребенок.

— Но разве ты не предохранялась? — изумился Боб.

— Разумеется, — кивнула Элламария. — Но я совершила глупость. Когда Кейт была беременна, я решила, что ребенок — это именно то, что нам с тобой нужно, и… перестала принимать таблетки. О, Боб, я понимаю, что не имела права так поступать, не посоветовавшись с тобой, но я боялась, что ты откажешься. К тому же я надеялась, что, когда ты узнаешь о моей беременности, тебе легче будет принять решение. — Элламария сокрушенно потупилась. — Ведь у нас с тобой все было так хорошо, и я думала тем самым доказать, насколько я тебе верю, как безотчетно тебя люблю. А теперь все пошло прахом. Но все-таки пока есть вероятность, что ребенок твой…

Боб обхватил се лицо ладонями и впервые более чем за два месяца поцеловал ее. Мягкие губы Элламарии раскрылись ему навстречу, и от их прикосновения Боба как током ударило. Он понял, что должен — просто обязан — навсегда сохранить эту женщину, всегда оставаться с ней рядом.

Их поцелуй продолжался целую вечность. Наконец Боб с сожалением оторвался от трепетных губ Элламарии и посмотрел ей в глаза.

— Как я тебя люблю, — прошептала она. — И знаешь, Боб, мне все-таки кажется, что это твои ребенок. Я это чувствую.

— Ну конечно, — ответил он, гладя ее по голове. — Иначе и быть не может.

Элламария вскинула голову, снова подставив ему губы для поцелуя, и в тысячный раз попыталась убедить себя, что и правда вынашивает его ребенка.

Боб ласково потрепал ее по щеке.

— А что, если нам позавтракать? — спросил он улыбаясь. — Не знаю, как ты, а я голоден как волк.

Пусть хоть на несколько минут, но он хотел остаться один, чтобы подумать.

Элламария кивнула.

Боб велел ей не сходить с места и отдыхать, а сам отправился на кухню.

Оставшись одна, Элламария задумалась. Если все это время ее терзали сомнения, любит ли ее еще Боб не бросит ли, то теперь они развеялись. Но вот ребенок, а точно ли он от него? Господи, сделай, чтобы это было так. А вдруг Боб будет смотреть на него и мучиться сомнениями?

Сможет ли принять его всем сердцем? А вдруг уже с рождения у младенца будут такие же холодные и белесые глаза, как у него. Господи, только не это! Как сможет она жить с ним и каждый день смотреть в эти ужасные глаза?

Нет, ей не придется страдать — это ребенок Боба, иначе и быть не может. И у него будут чудесные сапфировые глаза.

Глаза ее любимого Боба.

Но как поступит Боб? Хватит ли у него мужества и сил оставить жену? Теперь, когда в его душе поселились такие сомнения?

И вдруг Элламария со всей ясностью поняла, что не может, не имеет права так поступить с ним. Боб не заслужил таких мук.

Боб принес в гостиную поднос с завтраком и посмотрел на Элламарию влюбленными глазами Под глазами у него темнели круги, а седина больше прежнего серебрила бороду. Боб улыбнулся, и она вдруг подумала, до чего же он красив, когда улыбается. И еще подумала, что ей будет очень его недоставать. Настолько, что она даже не представляла, как сумеет пережить такое.

Поставив поднос на столик. Боб сказал, указывая на тарелку:

— Ты должна все это съесть. Чтоб ни кусочка не осталось!

Он помог Элламарии встать, но, вместо того чтобы подсесть к столику, она прошла к окну и шире раздвинула шторы. Затем, обернувшись, увидела, что Боб внимательно смотрит на нее. Дорого бы она дала сейчас, чтобы узнать, о чем он думает. Она снова отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза.

— В чем дело, Элламария?

— Сядь, пожалуйста, — попросила она. — Я хочу тебе кое-что сказать.

Боб нахмурился, но повиновался.

Элламария подошла к нему и, опустившись на колени, взяла за руки. В его глазах застыло смятение, и Элламария окончательно поняла: она не имеет права причинять боль этому человеку.

Глядя прямо перед собой, она произнесла:

— Боб, я хочу тебя отпустить.

— В каком смысле? — спросил он, приподнимая пальцами ее подбородок, чтобы видеть ее глаза.

— В том смысле, что я не имею права так с тобой поступать. Я тебя слишком люблю и знаю, как ты меня любишь. Я не имею права разрушать твою жизнь. Нельзя жить в сомнениях и во лжи. Кончится тем, что ты меня возненавидишь, а я этого не вынесу.

Боб посмотрел си в глаза.

— Я никогда тебя не возненавижу, Элламария. Я люблю тебя больше жизни.

Она попыталась улыбнуться.

— Я верю тебе. Боб. Сейчас ты говоришь искренне. Но со временем ты почувствуешь себя в ловушке, из которой нельзя вырваться, и… возненавидишь меня. И поделом.

— Перестань! — рассердился Боб. — Я же поклялся, что никогда тебя не оставлю, и это правда. Мы теперь всегда будем вместе.

— Ты сам знаешь, я не хочу тебя отпускать, — сказала Элламария. — Но ты должен уйти. Рано или поздно с твоих глаз спадут шоры и ты прозреешь. Осознаешь горькую правду. И вот тогда ты поймешь, что я была права. Вот увидишь, все будет именно так. — Ее губы снова предательски задрожали, но на этот раз Элламарии удалось сдержать слезы.

Боб попытался поднять ее с колен, но она не поддалась.

— Нет, Боб, — сказала она. — Нет.

И вдруг его лицо исказил гнев.

— Перестань же меня отталкивать! — воскликнул он. — Я люблю тебя, неужели ты этого не понимаешь? Я тебя люблю и, что бы ты ни говорила, от тебя не уйду!

Элламария встала и снова подошла к окну.

— Прошу тебя. Боб, не будем больше спорить.

Он вихрем подлетел к ней и схватил за плечи.

— Да, спорить мы больше не будем, потому что невысказанным осталось только одно: я хочу, чтобы ты стала моей женой!

Глаза Элламарии закатились.

— Ты выйдешь за меня?

— Но…

— Да или нет?

Долгое время Элламария пристально смотрела ему в глаза, а Боб смотрел на нее, пытаясь угадать, что творится у нее в голове. Наконец, вечность спустя, Элламария улыбнулась, и Боб тут же улыбнулся в ответ.

— Это означает да? — спросил он.

— Да, — еле слышно прошептала Элламария. — Если ты в этом уверен, то да. Всей душой да, — Я еще никогда ни в чем не был так уверен, т засмеялся он и прижал ее к себе.

Когда Кейт распахнула перед Ником дверь, он не смог сдержать изумления. Лицо молодой женщины светилось от счастья, и она едва не прыгала от радостного возбуждения.

— Ты слышал новость? — выкрикнула она, хватая его за рукав и втягивая в квартиру.

— Какую?

— Про Элламарию и Боба. Они решили пожениться.

У Ника отвалилась челюсть.

— Что?

— Что слышал! — торжествующе заявила Кейт. — Они женятся.

— Но как? То есть когда? В том смысле, как это возможно?

— Не знаю, — покачала головой Кейт. — Потрясающе, да? Идем, я тебя угощу шампанским по этому поводу. — И она побежала на кухню.

Ник расхохотался:

— По-моему, это они должны ставить шампанское, а не ты.

— Какая разница? — пожала плечами Кейт. — Я хочу отметить это событие.

— Что ж, давай.

— Открой, пожалуйста.

Ник взял у нее из рук холодную бутылку, а Кейт достала два фужера. Откупорив шампанское, он до краев наполнил фужеры пенной жидкостью, и они выпили за здоровье Элламарии с Бобом.

— Приятная шипучка, — сказал Ник, облизывая губы. — А теперь я предлагаю выпить за тебя.

— За меня?

— Ну да. Я прочитал первые главы твоего романа и просто восхищен. По-моему, прекрасный повод для тоста.

Кент зарделась.

— Ты не шутишь? Тебе понравилось? Скажи честно, Ник, тебе правда понравилось?

— Даже очень. И не прикидывайся удивленной: ты сама знаешь, что это хорошо.

Ник прошел за Кент в гостиную и уселся в свое любимое кресло перед камином.

— Вот, значит, какие новости, — задумчиво произнес Ник. — А с женой Боб уже поговорил?

— Наверное. Я не спрашивала. Господи, до чего же я рада, что Элламария вернулась к жизни!

Ник чуть помолчал, потом спросил:

— А когда они приняли это решение?

— Вчера — она мне сегодня утром сказала.

— А ты когда-нибудь видела его жену?

— Нет. А ты?

— Я с ней не знаком, — сказал Ник. — Видел только мельком.

— Вот как? — промолвила Кейт. — Какая она из себя?

— Это было довольно давно, и я видел ее, как говорил, лишь мельком, но мне показалось, что она примерно одних лет с Бобом и, кажется, такого же роста. Волосы темные, но, в общем, довольно миловидная.

— А мне почему-то всегда казалось, со слов Элламарии, что она серенькая и неприметная.

— Должен признаться, что и сам я когда-то так думал, — усмехнулся Ник. — Но смею заверить — это не так.

В эту минуту зазвонил телефон, и Кейт сняла трубку.

Ее голос сразу потеплел, и Ник, догадавшись, что это, видимо, ее отец, отправился на кухню наполнить фужеры шампанским. Когда он вернулся в гостиную, Кейт еще продолжала разговаривать.

Кейт сказала:

— Извини, папочка, меня ждут. Я потом перезвоню.

Почему-то безликое «ждут» резануло Ника.

— Хорошо, — сказал мистер Кэллоуэй, — но ты только сначала скажи мне, как книга?

— Продвигается, — весело сказала Кейт, подмигнув Нику.

— У тебя Дженнин, да?

— Нет, она позже придет. Сейчас мы с Ником.

Мистер Кэллоуэй испустил тяжкий вздох.

— Он по-прежнему пристает к тебе?

Кейт поспешно отвернулась к стене.

— Вовсе нет.

— Милая, он самый заурядный актер. Что ты в нем нашла?

— Все совсем не так, — сказала она, понизив голос и отчаянно надеясь, что Ник не слышит слов се отца. — Папочка, я тебе попозже позвоню, ладно?

Чуть помолчав, мистер Кэллоуэй произнес:

— А мне казалось, Кэтрин, что недавняя трагедия научила тебя уму-разуму.

Кровь бросилась Кейт в лицо.

— Я не хочу больше об этом вспоминать! И прошу, никогда впредь со мной об этом не заговаривай. Более того, отныне я буду поступать так, как мне вздумается, а ты, пожалуйста, не вмешивайся. Все, я позвоню завтра.

И бросила трубку.

— Извини, пожалуйста, — обратилась она к Нику, — но порой предки так достают, что хоть стреляйся.

— Ничего, — улыбнулся Ник. — Тем более что я догадываюсь о причинах вашей размолвки. Скажи только, кого ты еще сейчас ждешь?

Лицо Кейт прояснилось.

— Я имела в виду Дженнин. Она хочет показать мне первый вариант сценария своей новой передачи.

Лицо Ника вытянулось.

— Значит, мы опять никуда не пойдем?

— Боюсь, что да, — вздохнула Кейт. — Но ничего, в воскресенье мне поручено сделать репортаж про новый отель в Блэкни. Я хочу поехать туда на весь день. Сегодня утром я его видела — это просто сказка. Поедешь со мной?

— Конечно, — развел руками Ник.

— Дай только Бог, чтобы погода не испортилась, — мечтательно произнесла Кейт.

Зажужжал сигнал домофона.

— О, вот и Дженнин, — сказала Кейт и, выйдя в прихожую, нажала кнопку.

Дженнин вошла с бутылкой шампанского в руках. Увидев точно такую же на кофейном столике, она звонко рассмеялась.

— Похоже, нас с вами осенили одни и те же идеи. — Приняв от Ника наполненный фужер, она провозгласила:

— Что ж, за счастливую парочку. Вы видели кого-нибудь из них?

Кейт покачала головой и поставила фужер на столик.

— Нет. А ты?

— Тоже нет. Впрочем, сейчас им, наверное, ни до кого.

Не знаешь, он уже поговорил с женой?

— По-моему, у него еще не было возможности, — сказала Кейт.

— Интересно, как она это воспримет?

— Мне не кажется, что они очень близки, — сказала Кейт. — Наверное, для нее это не будет особой новостью.

Может, даже наоборот, принесет облегчение.

— Не думаю, — вставил Ник. — Развод — это всегда трагедия. Даже когда люди уже давно не любят друг друга.

— Да, пожалуй, — задумчиво промолвила Кейт. — Что ж, предлагаю тогда выпить за здоровье Линды. Дай Бог ей обрести новое счастье в жизни.

Выпив за Линду, они занялись сценарием Дженнин.

В восемь вечера Ник прогулялся до ближайшего китайского ресторанчика, откуда принес всякой еды. К половине десятого все были сыты и веселы.