Тепло растекается по мне словно мед. Эта девушка, похоже, так полна жизни, и даже в глубины скорби, у нее есть надежда.

— Ты позволишь мне быть частью жизни этого ребенка?

Она быстро придвигается ко мне и удивляет своим объятием.

— Ох, Зои, ничто не сделает меня счастливее — ничто.

— Мама, мама. — Слышен ликующий маленький голосок Матео, спускающегося вниз по лестнице. — Нейт сказал, что возьмет меня на бейсбол. На настоящую игру в бейсбол.

Нейт уводит его по лестнице и сгребает в сторону так, что кепка падает с его головы.

— Ты ведь должен оставаться наверху.

— Всё хорошо. — Жизель отстраняется и смотрит на меня. — Останешься на ланч?

Я киваю.

— Более того, я могу помочь приготовить его. Что у нас в меню?

Она смотрит на Нейта.

— Нейт занимался покупками, перед тем, как забрать нас от моей матери. Матео был готов вернуться домой, и я подумала, что пришло время.

Теперь я смотрю на Нейта.

Он улыбается по-настоящему.

Он потирает свои руки.

— Я купил все, что нам необходимо для приготовления жареного сыра и томатного супа.

— Мне не нравится, как ты готовишь помидоровый суп.

— Матео, «томатный» суп, и некрасиво так говорить.

Нейт опускается на колени и проводит рукой по голове Матео.

— Ты его всегда ел. Что случилось?

— Мне нравится, как суп готовит Зак.

Нейт смотрит на Жизель.

Она пожимает плечами.

Я приседаю рядом с Нейтом, и когда наши бедра соприкасаются, через меня стреляет электротоком, словно огненной вспышкой.

— Я знаю, в чем фишка.

Нейт смотрит на меня.

— Да?

Я киваю.

— Вместо воды нужно добавить молоко.

— Ах, в изысканном стиле, — говорит Нейт, и мы все смеемся.

Матео смеется и затем прикладывает свою маленькую ладошку к моему лицу.

— Ты тоже будешь моей сестрой?

Я беру его ладонь и целую ее.

— Я не могу быть твоей сестрой, но могу быть твоей подружкой.

Его небольшие ручки обнимают меня, и я таю.

— Я действительно хотел бы этого.

Во время готовки ланча, мы с Нейтом проводим больше времени, случайно натыкаясь друг на друга, чем на самом деле готовим. Он прижимается ко мне, когда я мою банки в раковине, я опираюсь на него, когда тянусь за посудой в ящике рядом с ним, мы сталкиваемся грудью, когда я направляюсь, чтобы убрать молоко, а он, чтобы достать стаканы из серванта.

Его губы приоткрываются.

Вздох покидает меня.

Хочу поцеловать его, но не целую.

Я даже не знаю, злится ли он все еще на меня. Понятия не имею, злюсь ли я на него. Я действительно ничего не понимаю.

Большинство из этих дверей продолжают открываться для нас.

Каждый день я узнаю его с новой стороны.

Но понимаю, что больше так не могу.

Просто не могу.

После обеда Нейт и Матео принимают решение о просмотре фильма, и Жизель рассказывает ему все, о чем она поведала мне.

Нейт шокирован.

И расстроен, потому что ни о чем не знал.

Но больше всего, он счастлив, что мы встретились с Жизель.

К тому времени Жизель утомляется, и как только она ложится рядом с Матео на диване, то через несколько минут засыпает.

Нейт и я прибираемся, и как только заканчиваем собирать вещи, приезжает Кармен — мама Жизель. Она собирается остаться с ними на несколько дней.

Жизель все еще спит, поэтому я оставляю свой номер телефона на столе с запиской, чтобы она позвонила мне завтра. Затем я целую в лобик Матео и обещаю приехать, и отвезти его на игровую площадку, а Нейт обещает мороженое. Матео настолько увлечен своим фильмом, поэтому просто улыбается и прощается. Кармен провожает нас до двери и обнимает.

Когда я выхожу на улицу, дождь уже прекратился, но на меня нападает удушливая жара. Ослабевающее солнце маслянисто-желтого цвета начинает садится.

Я чувствую себя уставшей, не только физически, но и эмоционально.

Мне столько предстоит обдумать.

И определиться.

— Где ты припарковалась? — спрашивает Нейт, когда Кармен закрывает за нами дверь.

Я указываю, и мы переходим улицу и направляемся туда.

— Прости меня. — Его слова выходят мягкими, но уверенными.

Я смотрю на него.

— За что именно?

Он чешет затылок.

— Знаешь, я немного запутался, так что ты могла бы дать мне шанс. — Его смешок прекрасен. — Но прости за то, как вел себя сегодня утром. Я не ожидал увидеть свою мать, когда мы ездили с тобой в галерею. Затем, когда ты начала копаться во мне, я просто не захотел иметь с этим дело. Я так долго ставил перед собой цель, чтобы игнорировать тот факт, что у меня вообще есть мать.

Его искренность задевает мое сердце. Я беру его за руку.

— Я, правда, это понимаю.

Он сжимает мою.

— Есть еще, за что я должен извиниться?

Ладно, это кажется еще более восхитительным.

Быстрым шагом мы пересекаем улицу и, как только доходим до тротуара, я останавливаюсь и прислоняюсь к машине.

— Почему ты не рассказывал мне о Жизель?

Он кладет руки на бедра.

— Честно говоря, я не думал, что это важно. Она была другом, который попал в аварию, и это все, что я знал. Я узнал о трагедии в прошлую субботу, когда отвез тебя в Винвуд Уоллс. Сантьяго сказал мне тогда, что Жизель была в больнице и оставалась с матерью. Я никогда не догадывался о том, что они пара с твоим братом. После смерти Зака мы разбежались кто куда, поэтому ничего не слышать от нее не казалось странным. Клянусь, никто не знал, что они вместе.

— Она говорила мне об этом.

— Значит, у нас всё хорошо?

Я смеюсь.

Он вопросительно смотрит.

— Да, всё хорошо.

Проблема в том, что у нас слишком всё хорошо.

Это становится опасным. С моей стороны. Но я знаю, что он ничего не ждет. Летнее удовольствие является мимолетным увлечением, а мимолетные увлечения не имеют эмоциональной связи.

Он прислоняется своим лбом к моему.

— С тобой все хорошо?

Я расслабляюсь в его объятиях, и от этого контакта мышцы моих бедер сводит судорогой.

— Есть еще кое-что. — Колеблется Нейт.

Мои похотливые мысли быстро рассеиваются, и я беру его лицо в свои руки.

— Выкладывай.

Он жмурит глаза.

— Ты же знаешь, что я не верю в судьбу.

Я вздыхаю.

— Да, знаю

— Жизель рассказывала тебе о том, как они познакомились с Заком?

— Она говорила, что ты, как бы, представил их друг другу.

Он сжимает мои ладони своими руками.

— Я привез его в клуб, когда собирался закрыть сделку с собственностью Джереми Макквин. Той ночью Зак познакомился с Жизель. Думаешь, если бы я его не позвал с собой туда, он все еще мог быть жив?

Своими пальцами я ласкаю его щеки.

— Нет. Разве ты не понимаешь? Всё дело в судьбе — ты не можешь изменить ее, одолжить у нее время, обмануть или обойти ее. Что предначертано тебе судьбой, то и сбудется. Он должен был умереть, когда ему исполнилось двадцать семь, и все, что ты сделал или не сделал, не изменило от этого его судьбу.

Он сомнительно качает головой.

— Нейт, неужели ты не понимаешь? Не имеет значения, чем я занимаюсь. Если я должна присоединиться к Клубу 27, то я не в силах этого изменить.

Он хватает мои руки и целует каждый палец.

— Не говори так.

Я киваю, внезапно понимая, почему мой брат редко говорил о нашей судьбе или наследии, как он называл ее. Не потому, что это было слишком трудно воспринимать для него, нет, скорее, потому что это было слишком трудно воспринимать другим.

Я понимаю это только теперь, когда смотрю в глаза Нейта и шепчу с надеждой:

— Хорошо, не буду.

23 Глава

Жарче огня.

Я просыпаюсь от звука бьющегося стекла.

Когда мы с Нейтом возвращались от Жизель прошлым вечером, мы вели себя необычно молчаливо. Когда вместе легли на его кровать, последнее, что я помню, это как успокаивающе он гладил мою спину своими пальцами.

Садясь на кровати, я понимаю, что на мне надета все еще вчерашняя одежда. И я не в силах остановить атакующие меня эмоции.

Неопределенность.

Одиночество.

Я напугана мыслью о своем будущем.

Я хочу быть рядом и увидеть, как родится моя племянница или племянник. Хочу принять свою связь с Нейтом, даже несмотря на то, что никто из нас не признает ее. Эта связь существует, и мне интересно знать, куда она нас приведет.

Но будущее слишком неопределенное.

Еще один звук разбитого стекла заставляет меня выпрыгнуть из кровати и ринуться на вершину лестницы. Ветви пальм загораживают вид на красивое раннее утреннее небо. Но, если посмотреть вниз, то можно увидеть не менее ошеломляющее зрелище.

Нейт.

Сильный и властный.

Всё то, что окружает меня, напоминает мне о существовании чего-то большего, чем о моем мрачном будущем.

Я фокусируюсь на нем.

Нахожу в нем убежище, даже если он не подозревает об этом.

Нейт такой высокий и потерянный в собственном мире. Когда он снова нагибается с метлой и совком в руках, я понимаю, что он убирает осколки и теперь из-за него меня одолевает грусть. Огромные обломки от статуи убраны, но он все еще подметает маленькие частички в кучу и выбрасывает их в мусорный бак, который находится рядом.

Я спускаюсь по ступенькам на цыпочках и останавливаюсь на полпути, для того чтобы присесть и прийти в себя, прежде чем поговорить с ним.

Он поднимает на меня взгляд. На лице проходят тени, но при виде него мой пульс продолжает скакать. Сонный, небритый, во вчерашней одежде, он выглядит все еще чертовски сексуально.

Я убираю локон волос за ухо.

— Доброе утро.

Он кивает и опускает свой взгляд.

— Хочу сказать тебе спасибо.

— За что? Ты убрал всё здесь, не я.

Он качает головой.

— За то, что столкнула меня с тем, с чем мне никогда не приходилось. Ты права. Когда дело доходит до моей матери, я застреваю где-то между днем, когда она ушла, и моментом, когда она вернулась. Я не знаю, как мне быть с этими чувствами, но знаю, что я пытался все это время. Думаю, я должен обсудить это. И тогда, будь, что будет.

Я чувствую боль в груди. Существует множество душевных страданий, исходящих из попыток понять родителей. Мне хорошо это известно. Я провела много лет в поисках ответов, которые так и не нашла.

— Я думаю, любой в состоянии сделать это. Никто из нас не знает, что предоставит нам будущее, но, если ты попытаешься двинуться вперед, это будет огромным первым шагом.

Он стреляет своим взглядом и изучает меня.

— С тобой все хорошо?

Я киваю, и мои кудряшки подпрыгиваю возле лица.

— Да.

Он прищуривается.

— Ты уверена?

Вновь киваю и меняю тему.

— Я могу помочь закончить убираться. Ты же не собираешься опоздать на работу?

Он улыбается мне.

— Я не иду сегодня на работу.

Я обнимаю свои колени, улавливая странный комфорт в его голосе.

— В самом деле. Тебе можно брать больничный?

— Мне можно делать все, что я захочу, и сегодня, я желаю провести этот день с тобой.

Меня одолевает возбуждение, а мое утреннее угрюмое настроение быстро рассеивается в его присутствии.

— И что конкретно ты собираешься делать со мной?

Он убирает метлу и кладет совок, а затем взбирается по лестнице.

Хищник начинает подкрадывается.

На самом деле, я сама сдерживаю себя, чтобы не набросится на него.

Он нависает надо мной, когда добирается до меня.

— Сегодня все будет по принципу что-необходимо-знать. И прямо сейчас, единственное, что тебе нужно знать — это то, что мы собираемся принять душ.

Я сглатываю, меж моих ног зарождается желание.

Он сгребает меня в объятия и перекидывает через плечо.— Но я не несу ответственность за то, насколько холодными будут первые капли душа.

— Ты не посмеешь.

— Еще как.

Нейт крепко держит мои ноги и все что я могу сделать — это несколько раз шлепнуть его.

— Я бы не делал этого на твоем месте, — предупреждает он.

Похоть покалывает всё моё тело.

Я смеюсь, у меня кружится голова и зашкаливают эмоции. Я так счастлива с ним.

— Я тебя не боюсь.

— Действительно? Что мне необходимо сделать, чтобы заставить тебя заговорить? Отшлепать?

— Мне нравится, когда ты шлепаешь меня, — мурлычу.

Нейт поворачивает душевой рычаг до упора влево, а затем прямо в одежде входит со мной под него.

— Итак, раз мне необходимо иметь больше оснований для того, чтобы отшлепать тебя, тогда я знаю, как заставить тебя поговорить.

Я кричу, визжу, и протестую, пока он не включает горячую воду и ставит меня напротив себя.

Нейт берет мое лицо в свои руки.