— Зои, нам нужно ехать. Я звонила тебе.

Мои глаза открываются в одно мгновение, чтобы увидеть, как Жизель бросает свои вещи в сумку.

— Ты о чем?

— Предполагается эвакуация пляжа. Распоряжений еще не было, но, вероятно, будет безопаснее, если мы уйдем раньше остальных.

Я пытаюсь сесть, но Матео словно мертвый груз на моих коленях. Прикасаюсь к его лбу.

— Он горит. Прошло шесть часов с тех пор, как я давала ему лекарство.

Я беспокоюсь намного больше, нежели Жизель, из-за лихорадки Матео. Он еще спал, когда Жизель ушла, поэтому мне пришлось позвонить ей и спросить, где находятся лекарства.

Она достает из шкафчика бутылку «Мотрина», крекеры и сок.

— С ним все будет хорошо. Это не впервые. Я дам ему лекарство в машине. Можешь надеть ему его носки и обувь, пока я захвачу нам во что переодеться? Мы переночуем у моей мамы.

Жизель торопится вверх по лестнице, пока я хватаю носки и ботинки Матео, которые стоят рядом с диваном, и надеваю их на него.

Он все еще не проснулся.

Я снова прикасаюсь к его лбу, и он просыпается.

Маленькими глазами он смотрит на меня и потирает живот.

— Чувствую себя плохо.

— Тебе кажется, что ты болен?

Он кивает и, прежде чем я собираюсь отнести его в ванную, его начинает обильно рвать.

Мой крик пугает его, заставляя плакать.

Жизель быстро спускается вниз по лестнице.

— О, нет! — восклицает она, бросая все на пол и хватая кухонное полотенце. Она мгновенно избавляет Матео от рвоты, и вытирает слезы именно так, как делает только она.

Мне необходима практика, чтобы не паниковать.

После того, как она заканчивает, поднимает его на руки.

— Я скоро закончу собирать вещи. Почему бы тебе не поехать первой?

Я качаю головой.

— Позволь мне отвезти вас к твоей матери.

— Нет, нет. Ты едешь домой.

— Что, если его снова вырвет, пока ты будешь за рулем?

Она смотрит на меня, обдумывая мои слова.

— Это всего лишь дождь.

Жизель смотрит в окно.

— Ладно, но давайте поторопимся. Возьми сумки из кухни, пока я сменю ему футболку.

Она возится с одной из его маек и разговаривает с ним успокаивающим тоном, пока меняет ему одежду.

Я беру сумки, в которых предположительно находится все необходимо на случай рвоты Матео, и, как можно чище, вытираю собственный испачканный топ. Затем, хватая свою сумочку со стола, я поворачиваюсь к ней.

— Я отнесу все в машину.

Жизель идет позади меня. Как только мы усаживаемся в машину, я выезжаю под сильный падающий ливень и плыву по маленьким переулкам. Подъезжая к светофору перед мостом, я тянусь за сумочкой, чтобы нащупать в ней свой телефон.

Мне нужно позвонить Нейту.

Дерьмо!

Я оставил его на столике Жизель.

— Жизель, я могу позвонить Нейту с твоего телефона?

— Конечно.

Я заглядываю в зеркало заднего вида и вижу, как она ищет его среди сумок, которые мы бросили на заднее сиденье.

Свет становится зеленым, и я начинаю двигаться по мосту.

— Зои, должно быть, я оставила телефон в своей машине. Я постоянно звонила тебе, и когда вернулась домой, то думала, что обратно уеду с Матео.

Задние фары впереди движущейся машины подсказывают мне направление, когда я крепко сжимаю руль.

— Все в порядке, я позвоню Нейту, когда мы доберемся до твоей матери.

Я сжимаю свои зубы из-за порывистого ветра, который тянет автомобиль. Езда длиной в три с половиной мили занимает более тридцати минут. И когда я достигаю материка, движение становится гораздо быстрее.

Дождь не такой сильный.

И шторм не настолько свирепый.

Как только добираюсь до Кармен, я быстренько помогаю Жизель с Матео расположиться внутри. Он спал на протяжении всего пути и, к счастью, его больше не рвало.

Пока Кармен и Жизель помогают Матео расположиться на диване, я поднимаю трубку на столе в гостиной.

— Связь оборвана.

Кармен поднимает глаза, когда накрывает Матео одеялом.

— Ужасное обслуживание. Такое происходит во время каждого шторма.

— Мама, дай свой телефон Зои.

Кармен роется в своей сумочке и вручает мне свой телефон.

Я смотрю на экран и нажимаю несколько кнопок.

— Разряжен.

— Ох, мама, ты должна держать его в заряженном состоянии.

— Жизель, дорогая, ты же знаешь, что я никогда не пользуюсь им.

— Позволь мне найти ее зарядное устройство. Это займет немного времени.

Я смотрю на ее старый телефон-раскладушку и сомневаюсь, что он в состоянии заряжаться.

— Я собираюсь отправиться в дорогу, хочу добраться до Нейта, пока не стемнеет. Сможешь позвонить ему вместо меня?

— Ты должна остаться здесь, вдруг ситуация на дорогах ухудшится, — говорит Кармен.

— Нет, я должна вернуться. Предполагается, что ураган не настигнет нас до позднего вечера, а у Нейта есть все на случай шторма. Со мной все будет хорошо.

Жизель пристально смотрит на меня.

— Будь осторожна и поезжай медленно.

— Хорошо.

Мы быстро обнимаемся и обещаю позвонить на сотовый Кармен, когда доберусь до Нейта, затем я выхожу за дверь.

Погода снова ухудшается. Небо темнеет, и дождь льет еще сильнее. Опять ловлю себя на том, что сжимаю руль. Я даже выключаю радио, чтобы полностью сконцентрироваться. Для возвращения домой мне требуется намного больше времени из-за того, что слишком много машин съехало на обочину дороги, и это в свою очередь привело к замедлению движения.

Когда я тянусь к подъездной дорожке, дверь гаража открыта, и я вижу, как возле него находится Нейт, опустив голову и положив руки на бедра. Он одет в свою рабочую одежду и стоит босой, промокая под дождем.

Кажется, что-то не так.

Я вылетаю из машины и мчусь к нему.

Он поднимает голову, и на его лице отображается мука.

— Что случилось? Жизель и Матео в порядке?

— Они в порядке. — Его голос лишен эмоций.

— Тогда что случилось?

— Пойдем внутрь. — Он берет меня за руку, и я чувствую влажную кожу его ладони.

Когда мы добираемся до погруженной в темноту кухни, я озираюсь.

Кухонный стол заставлен приготовленной на случай урагана водой, свечами и фонариками. Мой телефон лежит на барной стойке.

Скорее всего, он отправился к Жизель, чтобы забрать нас, как и планировал.

У меня сжимается желудок. Мне не хорошо от того, что он был обеспокоен.

— Эй. — Хватаю его за руку. — Я в порядке.

Нейт тяжело вздыхает.

Подталкивая его к себе ближе, я делаю вдох, расслабляясь от мысли, что я уже дома.

Дома.

Нет, не дома, а у Нейта.

Мои пальцы ползут вверх по его слегка влажной рубашке, играя с пуговицами.

— Поговори со мной.

Он отталкивает мои руки.

Я тянусь к нему, но на этот раз он хватает меня за плечи, удерживая нас на расстоянии вытянутой руки.

— Не сейчас.

Я останавливаюсь.

— Нейт, не расстраивайся.

— Я сказал, не сейчас. — Меня встречают его темные, холодные глаза.

— Прости, если я заставила тебя волноваться. Это было так спонтанно; я забыла у Жизель свой телефон. Матео заболел, а Жизель...

— Я знаю, — прерывает он. — Жизель позвонила мне сразу после того, как я отъехал от ее дома.

— Тогда, в чем дело? — Я пытаюсь смахнуть с глаз его влажные волосы, но он твердо держит мои.

— Я сказал, не сейчас.

— Нейт, пожалуйста.

— Ты не могла уехать из ее дома тогда, когда я попросил тебя об этом? Неужели так трудно послушать меня и последовать моим указаниям?

Вздрагиваю и стараюсь успокоиться, но не могу.

— Следовать твоим указаниям? Я не твой сотрудник. Я не та блонди за рабочим столом. Я сделала так, как посчитала лучшим для Жизель и Матео.

Он притягивает меня настолько близко, что я запрокидываю свою голову, чтобы взглянуть на него.

— А что насчет тебя? Что лучше для тебя — умереть, чтобы твоя гребаная судьба воплотилась в жизнь быстрее?

Мы дышим тяжело. Он от гнева, я от шока.

Беру его лицо в свои руки.

— Нет. Нет. Я не хочу убивать себя и вовсе не хочу умирать.

Он отмахивается от меня и подходит к раздвижным стеклянным дверям.

— Я не уверен в этом. Я уже больше ни в чем не уверен.

Я терпеливо жду, чтобы он объяснил.

Он прислоняется своим лбом и ладонями к стеклу.

— Ты говоришь, что ты не мой сотрудник, но, видишь ли, так оно есть. У нас соглашение, верно? Друзья по траху, этакая взаимопомощь или называй это как угодно, черт возьми. Ты словно мой летний стажер. Но вместо того, чтобы выполнять свою работу — подготавливать копии документов, ты просто трахаешь меня.

— Это не правда.

— Серьезно? — бормочет он.

— Между нами происходит совсем иное, и ты понимаешь это.

Он ударяет по стеклу кулаками, а затем поворачивается ко мне.

Я стою на том же месте, где раньше находилась статуя, и вижу, как его глаза пылают огнем.

— Ты хочешь знать, что понимаю я?

Я открываю рот, чтобы сказать хоть слово, но он не ждет моего ответа.

— Я знаю то, что ты приехала в Майами, обнаружив меня пригодным в какой-то извращенной форме, желая добавить немного удовольствия в свою скучную жизнь, поэтому ты влезла в мою кровать и хорошенько трахнула меня. Причем так хорошо, что заставила полюбить тебя, при этом понимая, что, уезжая из Майами, бросишь меня. Это именно то, что я знаю.

Я замираю прямо на месте, сейчас мой любой гнев отступает.

Его слова оглушают меня.

Он любит меня?

Я начинаю кашлять.

Дрожащей рукой, прикрываю свой рот.

— Все это не предполагало какой-либо любви.

— Нет, это не так. Но ты добилась большего, чем предполагалось. Ты заставила меня влюбиться в тебя из-за твоего «я такая хрупкая и одинокая, мы с тобой во многом похожи, я понимаю тебя, и ты можешь довериться мне» дерьма.

— Нейт, это несправедливо. Ты не можешь просто изменить правила, а затем злиться на меня из-за этого. Ты даже не посвящаешь меня в свою жизнь, только в постель.

Он обхватывает свою голову руками.

— Правила! Ты издеваешься надо мной? Я похож на человека, который следует правилам?

— Нет, но это было безопасным для тебя.

— Безопасным! Как? Ты думаешь, что я не способен влюбиться? Это то, чему ты обучаешь в университете? Что те, кто разрушен, не в состоянии что-либо чувствовать? Потому что мне бы действительно хотелось, черт возьми, чтобы это оказалось правдой прямо сейчас.

— Нет! — кричу я. — Это то, что ты мне говорил.

Я даже не уверена, слушает он меня или нет, потому как продолжает:

— И что ты, черт возьми, подразумеваешь под тем, что ты не посвящена в мою жизнь? Ты стала моей жизнью.

Мой голос тихий.

— На благотворительном вечере ты был без меня и даже не сказал мне о нем.

— Ты, бл*дь, серьезно? После работы, я посетил комитет, а затем ушел. Я никогда не появляюсь на подобных событиях — они для показухи, а я нет.

Меня переполняют эмоции. Нейт любит меня, и я без сомнения знаю, что чувствую к нему то же самое. Я знаю об этом давно. Маленькие частички соединились в одно целое, и это было трудно игнорировать.

Но я не могу так поступить.

Я не могу остаться здесь и волноваться о том, чтобы быть оторванной от этой жизни.

Я просто не могу так поступить с ним.

Может быть, позже, если... Если это самое большое препятствие.

Мне хочется пойти и броситься на него, сказать ему, что я принадлежу ему до тех пор, пока он желает меня. Надеюсь, это навсегда.

Но я не могу, потому что, в конце концов, если я не доживу до двадцати восьми, это только будет тяжелее для него.

Слезы, падая, словно дождь, стекают по моим щекам, подбородку, вниз по топу.

Я не пытаюсь сдержаться.

Я не могу, даже если бы захотела.

Со слезами на глазах, я стою уверенно и встречаю его взгляд.

— Ты не можешь такое говорить мне и злиться на меня. Мы обсуждали это, и речь шла не о любви. Ты согласился.

Это самое трудное, что мне когда-либо приходилось говорить.

Он просто прищуривается.

Мое дыхание превращается в небольшой писк.

— Ты согласился.

Огонь в его глазах исчезает, и гаснет пламя. Ненависть наполняет Нейта, когда он смотрит на меня и тут же говорит:

— Пошла ты, Зои, и к черту твою судьбу!

От его слов перехватывает дыхание, я хочу грубо выругаться, но из моего рта не выходит ни единого слова.

Просто слезы.

Это все, что у меня есть.

Обычные слезы и внезапное чувство пустоты.

Хватая что-то со стойки, он уходит. Я наблюдаю, как под мокрой рубашкой двигаются его мышцы, когда он идет по коридору.

Он не оборачивается.

Я жду. Затем слышу звон ключей и хлопок дверью.