Он смотрит на меня зелеными глазами.

— Зои, что ты делаешь?

Я беру его лицо в свои руки.

— Ты спрашивал меня об этом в ту первую ночь, что мы провели вместе.

— Я помню. — Он широко ухмыляется.

— Ты помнишь, что я сказала?

Он отстраняется еще немного. Улыбка на его лице говорит о том, что все хорошо.

— Все было так: «О, Нейт, ты нужен мне. Я не хочу ни о чем думать. Я просто хочу чувствовать. Помоги мне, пожалуйста».

Он почти с издевкой коверкает мой тон, но мне все равно.

Я поднимаюсь на локтях и провожу языком по его губам, чтобы немного ощутить вкус.

Нейт стонет чертовски сексуальным звуком.

Его губы все еще соединены с моими, и я чувствую, как эрекция растет с каждой секундой.

— Ну, так что? — спрашиваю я. — Сможешь забыть о том, что я только что из больницы и сосредоточиться на мне прямо сейчас?

— Зои, я не уверен, что мы должны… так скоро после твоей выписки из больницы. — Его губы касаются моего лба и останавливаются для того, чтобы запечатлеть длинный, затяжной поцелуй.

— Да... мы... должны.

Я четко произношу каждое слово, чтобы убедиться, что Нейт понял, но он продолжает смотреть на меня завораживающими зелеными глазами.

Разве Нейт не знает, когда он смотрит на меня таким взглядом, что возбуждает меня?

— Нейт, на мне нет трусиков. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас занялся со мной любовью.

Он стонет, когда сминает мое платье и освобождает мою грудь.

— Боже, еще и без бюстгальтера. Я чертовски люблю тебя, всю тебя.

Наши тела просто созданы друг для друга. Он берет мой сосок в рот, и я откидываю голову назад, пока его язык выписывает на мне круги. Когда он оттягивает сосок своими губами, я стону:

— Боже, я тоже тебя люблю.

Любовь проявляется во всех формах и величинах. Иногда она снисходительная, иногда добра, но бывает так, что она возникает из глубин чего-то темного. Мы с Нейтом нашли друг друга в объятиях горя именно тогда, когда нам обоим был кто-то необходим. И после смерти человека, которому так и будет всегда двадцать семь лет, родилась любовь, которой суждено продлиться всю жизнь.

Эпилог

С 28-летием, Зои

Нейт Хэнсон. Девять месяцев спустя...

Бывают в жизни моменты, когда без ванили просто не обойтись, и этот день один из них.

Я обыскал весь Интернет в поисках правильного рецепта торта — и ни хрена не смог найти. Затем сказал Рози, что сделаю торт сам, и она тут же ответила мне, что видела, как Марта Стюарт делает шоколадно-кофейный двухслойный торт в тот же день, когда Зи болтался у нас и смотрел телик.

Гениально! Просто охренеть как гениально.

Шоколад и кофе — две вещи, которые Зои обожает.

Гугл, я чертовски люблю тебя!

Как только я собираю все ингредиенты, выкладываю их на стол.

Со стеклянной чашей в руке и кулинарной книгой перед собой, я смешиваю все, как указано поэтапно. Вообще-то, Марта Стюарт могла бы сделать свои рецепты и попроще, не то чтобы я не в состоянии с ними справиться.

На самом деле это довольно легко.

Всего две минуты работы на средней скорости миксера, я смешиваю кофе и растопленный шоколад, и тесто готово.

Две круглые сковородки расположены рядышком на столешнице цвета красной вишни на нашей новой кухне, которая, так уж случилось, находится в нашем новом доме.

Да, мы переехали в Винвуд.

У нас есть огромный задний двор, который Зои захламила игрушками, столами и стульями. Бассейн находится в безопасном месте по периметру железных ворот и оснащен горкой и вышкой для прыжков.

Это ее миссия разрисовать каждую комнату в доме всплеском красок. До такой степени, что она окрасила одну стену в гостиной в лимонно-желтый цвет с пальмовыми листьями, а столовую — в шокирующий розовый с каким-то цветком на ней.

Как и ее брат, Зои имеет склонность к художеству.

На этой неделе она изрисовала нашу спальню. Это единственная комната, где я должен был установить порядок и запретить что-нибудь слишком девчачье, как розовый или желтый цвет. В действительности она выбрала темно-фиолетовый. Я совсем не против него. Фактически, я помог ей, когда вернулся домой в первую же ночь, когда она начинала красить, но Зои выглядела такой сумасшедшей, возбужденной, и я думаю, она могла бы быть более продуктивной, если не окажись я рядом.

Игровая комната, не то чтобы мы ожидаем ребенка или планируем его в скором времени, окрашена в красно-белую полоску в комбинации с цирковыми животными, нарисованными повсюду, и даже с куполом цирка на потолке.

Зои хочет, чтобы дети, которые играют определенную роль в нашей жизни, имели желание приезжать сюда и веселиться. Я думаю, что это недостающая часть ее детства, которую она хочет пережить с Матео и Оливией. Жизель родила девочку и назвала ее в честь бабушки Зои и Закари.

Я никогда не думал, что меня будет заботить все это бытовое дерьмо. Но Зои превратила этот дом в наш дом — да, именно наш. На стенах и каминных полках расположены фотографии всех, кого мы знаем и любим, они напоминают нам о том, что мы должны быть благодарны всем окружающим. Но самое главное то, что у меня есть Зои, к которой каждый день хочется возвращаться домой.

Оказывается, когда-то давно Зои увлекалась фотографией и забросила это хобби. Но теперь, когда она взяла семестр с небольшой нагрузкой, чтобы помочь Жизель с ребенком, она вернулась в это дело.

Должен сказать, что это принесло нам пользу.

Поначалу, когда она заявила мне, что хочет сфотографировать меня, я воспринял это как «да, конечно — чиииз». Но затем она стала настолько влиятельной, используя слова, как «расслабься, сядь ровно, сними это, подвинься поближе, возьми это, обнажи для меня свои чувства», что я поймал себя на мысли, что завелся.

Огромная ладонь сжимает мне плечо, выдергивая меня из моих фантазий.

— Эй, сынок, я не хочу расстраивать тебя, но уверен, что ты должен был для начала смазать формы для выпечки, прежде чем залить в них тесто.

— Черт, — бормочу я и выливаю коричневую жидкость обратно в миску.

Мой папа отнимает у меня формы и несет их к раковине, чтобы помыть.

— Не думаю, что когда-либо видел, как ты готовишь что-то еще, кроме сэндвича. Я впечатлен.

У моего отца есть хорошие дни и плохие дни, и я решил воспользоваться хорошими.

Он вручает мне посуду, и я ее вытираю.

— Я подумал, разве трудно испечь торт?

Мой отец смеется.

— Не переживай, Нейт. Она скажет «да».

— Я не переживаю.

— Действительно, тогда почему ты просто налил тесто в посуду, не смазывая ее?

— Черт!

— Позволь мне закончить вместо тебя. Почему бы тебе не прихватить для нас пиво и не присесть?

— Тебе нельзя выпивать, отец, ты знаешь об этом.

— Я могу наблюдать за тобой и притворяться.

На его ответ я качаю головой.

— Ты — лучший.

И это правда.

Я начал посещать психолога. Теперь я признаю тот факт, что моя мать сделала правильный выбор, оставив меня с ним — я никогда в этом не сомневался. Он вырастил меня. Надеюсь, он гордится мной, потому что я горжусь им.

Мой отец положил начало общественному центру в тот год, когда моя мать бросила нас. Я вырос там, занимаясь джиу-джитсу у человека, который потерял свой дом, и был просто благодарен, что его семья в порядке. Этот центр и люди вместе с ним стали нашей семьей, и теперь мы с Зоей делаем все возможное, чтобы держать его открытым. Пока все идет неплохо, но нам предстоит пройти долгий путь по сбору средств, необходимых для его долголетия, которого он заслуживает.

Я беру пиво, предложенное отцом, и наблюдаю за ним.

Похоже, что он сегодня в себе. В такие хорошие дни, я знаю, что должен быть все время начеку, потому что вскоре их могут заменить достаточно плохие.

Спустя сорок пять минут, я, наполненный двумя бутылками, чтобы успокоить свои нервы, с миской глазури в руке, перехожу к более сложной части приготовления торта — загустению. Я оставляю своего отца перед телевизором с игрой в бейсбол и просто пялюсь на два шоколадных блина, читая вновь указания: выпекать в духовке в течении тридцати пяти минут. Остужать в течение десяти минут. Затем вынуть на решетку, чтобы полностью охладить.

Какого хрена, Марта?

Разве ты не могла мне подсказать, как вытащить их из формы для выпечки и что это за решетка, черт возьми?

К черту.

Я переворачиваю их, и когда приподнимаю форму одного, он прекрасно ложиться на поверхность столешницы. У второго же есть небольшая проблема. Половина коржа застревает в посудине. Решаю пока оставить его и помещаю цельную часть на тарелку, затем беру вторую ее половину и кладу поверх первого слоя. С помощью ножа я выскабливаю разрушенную половину коржа и размещаю его рядом со своим товарищем. Далее я беру глазурь, которая, как мне кажется, получилась неплохо, и разливаю ее на поверхность торта.

Хочу попридержать часть глазури на потом — если вы понимаете, о чем я.

Начинаю распределять глазурь ножом для масла.

— Привет я здесь. Энчилада просто необходимо положить в духовку.

Я поворачиваюсь и вижу, как Рози держит огромный поднос в руке.

Спасибо, бл*дь.

— Вот, позволь я тебе помогу.

— В машине есть еще. — Она смотрит стол, затем обратно на меня.

— Эй, не смотри на меня так.

— Как?

Я помещаю кастрюлю в духовку.

— Как будто ты боишься, что потеряешь свою работу.

— О, это вообще не то, о чем я подумала.

Она включает микроволновку фирмы Miele.

Именно эта техника подкупила Зои, когда мы впервые осматривали этот дом. Хотя ее также покорила просторная подъездная дорожка, длиной в дом, с двойными гаражами с каждой стороны. Она называет их «он» и «она», поэтому ей больше не нужно беспокоиться о том, что она может врезаться, когда заезжает и выезжает из своего гаража. Я предложил использовать один гараж для лодки, но она отклонила эту идею.

Теперь лодка покоится на пристани.

— Как насчет того, чтобы я помог тебе принести все из машины, а ты закончишь поливать глазурью торт?

— Вот как это называется?

Я смотрю на печальную кучку шоколада, лежащую на тарелке.

— Может быть, мне стоит сбегать в магазин?

Рози неожиданно обнимает меня.

— Нет, он выглядит великолепно. Я помогу тебе, не беспокойся. Где другой подарок, который ты подготовил? Я хочу его завернуть.

— Я спрятал его в кабинете, но он уже завернут.

Она машет рукой.

— Глупости. В магазинах всегда все обертывают черным. Зои любит все цветное. Я купила идеальную упаковочную бумагу.

— Ты лучшая.

— Я знаю, теперь иди.

Если кто-либо может сделать то, что я называю «тортом», я знаю, что это будет Рози. И если кто-нибудь может красиво завернуть подарок, то это тоже будет она. Я встречался с Сантана, ювелиром, который работает около галереи, чтобы смастерить для Зои платиновое ожерелье с драгоценным камнем Ловца снов, который будет ей все время напоминать о мечтах.

Боже, я рассуждаю как гребаная мямля.

Расправив плечи и чувствуя себя более мужественным, я заглядываю в гостиную комнату и обнаруживаю отца, уснувшего на диване в сидячем положении. Он храпит. Я останавливаюсь на минутку, чтобы посмотреть на него, и мне так хочется, чтобы он все время был таким. Но затем мой взгляд смещается на стоящий в углу комнаты мольберт с изображением двоих детей, лакомящихся мороженным, которых Зои перенесла на холст. Я благодарен за то время, которое провел со своим отцом.

Автомобиль с открытым багажником припаркован рядом с входной дверью, и я хватаю все, что смогу унести.

— У тебя здесь достаточно еды, чтобы прокормить армию, — говорю я Рози, сбрасывая первую партию на кухонный стол.

— Слишком много еды никогда не бывает, и кроме того, вы, мальчики, сами кушаете, как армия. — Она смеется и начинает вытаскивать все из сумок.

После моего третьего захода, я бросаю взгляд на кухонный островок и расположенный прямо посреди вишнево-красного цвета столешницы торт — торт ко дню рождения Зои. Настоящее кондитерское шоколадное изделие, которое она так обожает.

— Отлично сработано.

— Я нашла в холодильнике дополнительную глазурь, так что это было легко.

Черт!

— Оливер уже на пути с цветами.

Я тереблю пуговицу своим ногтем.

— Все идет так, как планировалось. Кто бы мог подумать, что вечеринка-сюрприз может быть такой пустяковой?

— Ну, не совсем, — подает звук Рози.

Я прищуриваюсь.

— Что случилось?

— Жизель только что сказала мне, что Зои с детьми забрали ее рано.

— Как? Магазин открыт до пяти.

— Наверное, твоя мать заскочила и сказала ей, что она закроет его сама.

Твою мать!