Рэдклифф - Клуб одиноких сердец

– Тебе не нужно ни за что извиняться, – сказала Рэйли, беря Лиз за руку. – У меня был отличный вечер.

Лиз обеими руками сжала ее руку. Ее лицо было закрыто волосами, и Рэйли не могла разглядеть, что оно выражает.

– Я говорю не только о том, что я заснула.

– Я знаю, о чем ты говоришь. Ты восхитительная.

– Со мной такого никогда не случалось, – тихо сказала Лиз. – Я даже не думала, что я способна на это.

– Твое тело меняется. – Рэйли подала Лиз блузку, которая соскользнула, когда она выпрямилась. – Надень. Стало немного прохладнее. Принести тебе толстовку?

– Ты знаешь, – Лиз взяла блузку, но не надела ее, – что я…

– Что ты кончила, когда мы целовались?

Лиз тихо кивнула.

– Да. – Рэйли потянулась к ней и легко поцеловала ее. – Не думаю, что в моей жизни когда-нибудь было что–то более сексуальное.

Лиз прижалась лбом к плечу Рэйли.

– Боже. Ты меня смущаешь.

– Пожалуйста, не смущайся. Это было так красиво.

– Я не могла удержаться. Ты так меня целовала. Так прикасалась к моей груди… – Лиз пальцем обвела губы Рэйли. – Я ощущала тебя внутри себя. Везде.

Рэйли вздрогнула. Она снова хотела Лиз. Она хотела услышать ее тихие, прерывистые стоны и почувствовать, как она дрожит. Она хотела, видеть, как она выгибается от наслаждения, хотела, чтобы она впивалась пальцами в ее плечи. Она хотела все это, и еще большее. Она быстро отодвинулась от нее и встала перед Лиз на колени на железный пол. Она положила щеку на живот Лиз, чуть выше ее шорт.

– Пока ты спала, я положила сюда руку. Я представляла, что чувствую, как под моими пальцами бьется сердце. Теперь ты уже скоро почувствуешь, как он двигается.

Лиз погладила ее по волосам.

– Ты первая, кто дотрагивается до меня там.

Рэйли закрыла глаза и крепче прижалась к теплому животу Лиз. Они с Энни никогда не занимались сексом, когда она была беременна. Она знала это точно, потому что они вообще не занимались сексом четыре месяца до смерти Энни. Они почти постоянно ссорились, и Рэйли думала, что это из-за того, что аспирантура отнимала у нее слишком много времени и изматывала ее физически и эмоционально. Теперь она задумалась, а не было ли все дело в секрете, который Энни не раскрывала. Она спрашивала себя, что произошло бы, если бы она узнала, если бы заметила изменения в теле Энни. Она спрашивала себя, а хорошо ли она вообще знала Энни?

– Я думаю, я удостоена большой чести.

Лиз засмеялась и потрепала ее по щеке.

– Поверь мне, может быть, во мне и происходит что–то чудесное, но я самая обычная женщина.

– Ты дрожишь. – Рэйли встала и взяла ее за руку. – Пойдем внутрь.

Рэйли перелезла через подоконник и помогла Лиз. Потом достала футболку из комода и подала ей.

– Держи. В ней будет теплее, чем в блузке.

Пока Лиз надевала футболку и складывала на комоде блузку, Рэйли легла на кровать и включила светильник на прикроватном столике. Она протянула руку, и Лиз взяла ее и легла рядом с ней, лицом к лицу.

– Теперь тепло?

– Да, отлично.

Рэйли обняла Лиз и притянула ее к себе, чтобы их тела соприкоснулись.

– Нет, ты не обычная. Ты сильная и смелая, и такая сексуальная, что я просто с ума схожу. Я все время хочу тебя.

– А я оставила тебя неудовлетворенной, – сказала Лиз. – До сих пор не могу поверить, что я так сделала.

– Я говорю тебе, это было восхитительно. То, что я почувствовала, когда поняла, что происходит… поверь мне, это было лучше, чем оргазм.

Лиз засмеялась.

– Да, ты действительно в тяжелом положении.

– Может быть. Но я не жалуюсь.

Лиз просунула руку под футболку Рэйли, прижалась к ней и поцеловала ее.

– Я хотела оказаться с тобой в постели сразу же, когда мы поднялись в твою квартиру. Сразу же – никаких барьеров, никаких сомнений.

– Но?

– Это для меня новая территория. – Лиз взяла руку Рэйли и приложила к своему животу. – Это новое. – Потом положила ее руку на свое сердце. – И то, что происходит здесь, тоже новое. Я не знаю, когда Джулия исчезла из моей жизни и из моего сердца. Я не замечала этой пустоты, пока она не стала такой большой, что мы уже не могли сделать ничего. Ничего уже нельзя изменить.

– И даже ребенок ничего не меняет?

– Особенно ребенок.

Рэйли нахмурилась.

– Что она тебе сказала, когда ты рассказала ей?

– Что это чудесно.

– Она права. Как она могла…

– Рэйли, Джулия ничего не знала, потому что в тот день, когда я должна была пройти инсеменацию, она позвонила мне из Калифорнии и сказала, что она не хочет ребенка.

– Она была в Калифорнии? Почему она не пошла с тобой?

– Мы несколько месяцев говорили об инсеменации, и, наконец, решили сделать это. Или, по крайней мере, так решила я, а она согласилась. Все уже было запланировано, а у Джулии была встреча, которую она никак не могла отменить. – Лиз покачала головой. – Мы обе решили, что если она не сможет пойти со мной, я сделаю это одна. В конце концов, это не так уж важно. По крайней мере, так мы сказали друг другу.

Рэйли стиснула зубы, чтобы воздержаться от комментариев. У нее не было права критиковать Джулию. Ее девушка тоже не могла положиться на нее, или, по крайней мере, так думала Энни.

– Значит, она передумала, но ты все равно это сделала?

– Нет, – тихо ответила Лиз. – Она звонила утром, чтобы сказать мне, чтобы я не ходила в клинику. Она оставила сообщение. Наверно, думала, что у меня какое–то совещание, но на самом деле мой прием у врача перенесли с вечера на раннее утро. Когда я получила ее сообщение, все уже было сделано.

– Боже мой, – проговорила Рэйли. Она не могла даже представить, что почувствовала Лиз, когда получила это сообщение. – Мне так жаль. Ты, должно быть, была шокирована.

– Я не знала, что думать. Я просто впала в ступор. Мне кажется, я так и не поверила, что она на самом деле имела это в виду, пока она не вернулась домой, и я не увидела ее. И тогда она рассказала мне про свой роман.

– Она тебя не заслуживает, – сердито сказала Рэйли.

Лиз перевернула Рэйли на спину и легла на нее. Приподнявшись на локтях, она улыбнулась Рэйли.

– Ты так повышаешь мою самооценку.

Рэйли провела руками по волосам Лиз и поцеловала ее шею.

– Она идиотка.

Лиз взяла Рэйли за запястья и прижала ее руки к кровати, потом наклонилась и легонько укусила ее за шею.

– Мне нужно пойти домой, пока мы снова не начали. Потому что я хочу, чтобы в следующий раз, когда я кончу, на нас не было одежды, и ты действительно была внутри меня.

Рэйли не пыталась освободиться, даже, несмотря на то, что она хотела перевернуть Лиз на спину, и раствориться в ней. Вместо этого она повернулась и поцеловала Лиз. Они целовались очень долго и никак не могли насладиться друг другом.

– Ну все, – сказала Лиз. – Наступил комендантский час.

– Я провожу тебя домой.

– Ты не спросишь у меня, почему я ухожу?

–Нет. Пусть все будет так, как ты хочешь. Все в порядке.

– А если я не знаю, чего хочу? – спросила Лиз.

– Тогда мы подождем, пока ты не узнаешь.

Лиз села, обхватив ногами бедра Рэйли.

– А чего хочешь ты?

– Я хочу ощущать то, что я чувствую, когда ты рядом.

– А что ты чувствуешь?

– Что я жива.

* * *

– Боже, она такая сексуальная, – простонала Кэндис, когда Джей вышла на сцену. В этот раз на ней был черный кожаный жилет и кожаные ковбойские гамаши, и только шелковая лента между ног, которая едва прикрывала клитор.

– Точно, – сказала Брен, усаживаясь на стул сзади Кэндис в дальнем углу бара, так, чтобы видеть сцену из-за плеча Кэндис. В зале было темно, и она сомневалась, что Джей ее увидит, но ей не хотелось, чтобы Кэндис смотрела, как она смотрит на Джей.

Как и в прошлую ночь, Джей отрешенно шла по сцене. Она ни на кого не смотрела и выглядела отчужденно. Когда она подошла к самому краю, расстегнула жилет и одним движением стряхнула его с мускулистых плеч, Брен еле удержалась, чтобы не застонать в голос. Она выбросила бедра вперед, давая тем, кто сидел за ближними столиками, дотронуться до нее, и Брен почувствовала, как жар прошелся между ее ног и оставил ее влажной.

– Я бы не прочь с ней, – пробормотала Кэндис.

– Забудь об этом. Сегодня она моя.

Кэндис повернулась на стуле.

– Ты и правда Мелани Ричардс, да?

– Да.

Брен продолжала смотреть на сцену, ее пульс зашкаливал. Джей сделала последнее надменное движение тазом в дюйме от лапающих ее рук, потом повернулась и подошла к залитому светом серебристому шесту. В зале стало абсолютно темно, и только Джей осталась освещенной. Она закинула руки назад и ухватилась за шест. Она откинула голову назад и из-под полуприкрытых век уставилась прямо на Брен.

– Она знает, что ты здесь, – шепнула Кэндис.

– Она не может этого знать.

– Знает.

И снова, будто окровавленные пальцы появились из темноты и стали бродить по телу Джей. В этот раз ее кожа сразу стала блестящей от пота, и мышцы живота стали судорожно сокращаться. Грудь раскраснелась и соски напряглись.

– Посмотри на нее. Кто бы ни скрывался там в темноте, этот кто-то ловко ее обрабатывает. Готова поспорить, что она кончит.

– Нет, – сказала Брен.

Мучительница Джей погрузила два пальца между ее бедер, и, когда она медленно вытащила их, они влажно блестели. Мускулы на лице Джей сжимались, она сжимала зубы, и ее бедра дрожали. Брен почти ощущала терпкое, горячее дыхание возбужденной Джей на своей шее и чувствовала, как ее тело скользит на грани. Глядя на нее, она заметила момент, когда она уже подошла к неизбежному оргазму. Джей дрожала, ее спина упруго выгибалась, она пыталась удержать то, что удержать было невозможно. В зале было так тихо, что стон Джей разнесся в тишине как отчаянная мольба. Ее страдание было слишком ощутимым, и Брен сжалилась над ней.

– Ты можешь кончить, – шепнула она.

– Нет, – закричала Джей. Она отдернула руки от своего тела и упала на колени. Потом упала вперед, склонив голову, едва успев упереться в пол руками. – Нет!

Толпа дружно выдохнула, и свет погас, оставив их всех вне себя от желания.

– Мне необходимо найти кого-нибудь сегодня, – простонала Кэндис.

Брен подавила желание победно рассмеяться, уверенная в том, что отчасти Джей была так возбуждена потому, что знала, что она смотрит. Из-за того, что она смотрит, и из-за того, что она запретила Джей получить удовлетворение, которое ей так нужно. Свет зажегся, и по залу стало возможно передвигаться. Сцена была пуста.

Брен позвала бармена, и, к ее удивлению, он сразу же подошел.

– Вам что–то налить?

– Я хочу танец.

– Пятьдесят долларов. Сядьте за пустой столик, если сможете его найти.

– Нет. Приватный танец.

– Молодец, Брен, – пробормотала Кэндис.

– Бармен задумчиво посмотрел на Брен.

– Кто Вам нужен?

– Вы знаете кто. Она оставила мне вчера записку.

Он кивнул, нагнулся и достал что-то из-под барной стойки.

– Четвертая комната слева.

– Сколько это стоит?

Он покачал головой.

– Уже оплачено.

– Спасибо.

Бармен пожал плечами и отошел, чтобы обслужить множество мужчин и женщин, ждущих напитков.

– Мне можно посмотреть? – спросила Кэндис.

– Не в этот раз, – сказала Брен.

Кэндис схватила ее за руку.

– Хочешь сказать, когда-нибудь я смогу?

– Не знаю. Может быть, будет интереснее, если она будет смотреть на нас.

Кэндис широко открыла рот.

Смеясь, Брен осторожно закрыла рот Кэндис.

– Над тобой так забавно шутить.

– Еще бы.

– С тобой все будет хорошо, если я оставлю тут тебя одну?

– А с тобой – если я оставлю тебя одну там?

– Конечно. – Брен повернула ключ в замке. – В конце концов, я собираюсь только смотреть.

Лиз и Рэйли держались за руки, пока шли от квартиры Рэйли до дома Лиз, который был в паре кварталов оттуда. Хотя было уже почти двенадцать, по Риттенхаус Сквер прогуливались парочки, и из открытых дверей баров слышалась музыка. Если бы Лиз позволила себе помечтать, она могла бы притвориться, что она на свидании. Она подумала, что она свободна и может отдаться своим чувствам, и радоваться новым отношениям, но эта эйфория продлилась всего пару секунд. Она вспомнила, что она вряд ли может назвать себя свободной. У нее есть обязательства, которые гораздо важнее мечтаний об отношениях, которых может и не быть. Меньше чем через шесть месяцев она будет так занята метаниями между работой и новорожденным ребенком, что ей вряд ли будет дело до самой себя, не говоря уже о других людях и, тем более, отношениях.