— Я не знаю, — пожала плечами Эллис. — Я не следила за жизнью Эмбри и его близких после нашего разрыва. Мне хотелось поскорее забыть о нем и о собственной неосторожности. О Ливайне я вспомнила только потому, что знала ее раньше. Бедняжке досталась ужасная семья: родители ее обеднели и от этого озлобились. Они ужасно обращались с детьми — хуже, чем с прислугой. Впрочем, ее братья и сестры были ничуть не лучше — свора волков, иначе не назовешь. Как уж Ливайне удалось остаться такой отзывчивой и доброй, не знаю. Когда я прочла в газете сообщение о ее свадьбе с Эмбри, я очень порадовалась за нее. Отсутствие денег и титула сводило на нет все ее шансы удачно выйти замуж. А при такой семейке она вполне могла остаться старой девой: кто захочет связывать себя узами с подобным отребьем?

— Что с ней сейчас, как ты думаешь?

— Не знаю. Но уж она-то должна быть жива. Ливайна на десять лет моложе меня.

— Пожалуй, с нее я и начну расследование, — объявил Патрик, вставая, — За рабочую версию примем то, что Ливайна забрала с собой письма, а затем некто нашел их — к примеру, в Дауэр-Хаусе — и решил использовать против тебя. Мне придется нанести визит в Чилдресс-Холл. Думаю, это не слишком удивит Найджела, нынешнего лорда Эмбри.

— А что делать мне? Я должна заплатить второй взнос?

— Ничего другого нам не остается. Но я сам передам деньги шантажисту, — решил Патрик.

— По-твоему, это разумно? Это может напугать вымогателя.

— Поверь мне, дорогая, — хищно улыбнулся Патрик, — именно этого я и добиваюсь.

Он снова изучил записку, запоминая адрес, по которому требовалось доставить деньги.

— Значит, тебя ждут там сегодня вечером в десять? Керзон-стрит. Дорогой квартал для шантажиста, ты не находишь?

— Даже не знаю, — с сомнением проговорила Эллис. — Думаешь, он там и живет?

— Разве что он полный идиот. С его стороны было бы весьма нелепо пригласить тебя к себе домой. С тем же успехом можно просто поставить в записке подпись. — Патрик поцеловал мать и ободряюще улыбнулся. — Есть ли смысл просить тебе не волноваться? Я все беру на себя, но ты наверняка будешь нервничать, ведь так?

— Теперь я буду волноваться еще и за тебя, — вздохнула Эллис. — Будь осторожен! Мы не знаем, что за человек этот шантажист. Он может быть опасен. Я не смогу простить себе, если с тобой что-то случится. Уж лучше загубленная репутация, поверь!

— По сравнению с моими прошлыми развлечениями нынешнее дело представляется мне скорее скучным, нежели опасным, мама. Ты многого обо мне не знаешь. — Патрик еще раз поцеловал Эллис и направился к выходу из гостиной. — И береги нервы, прошу тебя.

Он направился прямиком на Керзон-стрит и совсем не удивился, обнаружив, что в указанном шантажистом доме никого нет. Это оказался огромный особняк в георгианском стиле, очень похожий на все остальные дома по соседству. Когда никто не отворил на стук, Патрик решил разузнать о его владельце в доме напротив. Пожилой джентльмен с добродушным лицом охотно рассказал ему, что хозяин пустующего особняка умер почти год назад, а его наследница, некая леди средних лет, не пожелала жить в Лондоне. Поэтому теперь особняком распоряжается адвокат, в течение шести месяцев безуспешно пытавшийся сдать огромный дом в аренду.

Получив имя и адрес адвоката, мистера Битона, Патрик поблагодарил джентльмена и отправился в адвокатскую контору. Стоило ему спросить, нельзя ли арендовать особняк на Керзон-стрит, как ему тут же предложили осмотреть дом.

Внутри трехэтажное здание оказалось просторным и хорошо отделанным, но спертый, удушливый запах давно не проветриваемого помещения портил все впечатление. Накрытая светлым сукном мебель напоминала застывших призраков в тусклом свете, проникавшем сквозь зашторенные окна, и оттого на душе становилось тоскливо. Про себя Патрик решил, что сей унылый вид едва ли подтолкнул бы его к аренде особняка, если бы он действительно захотел его снять. Короткий осмотр всех трех этажей не дал ему никакой зацепки и ничего не поведал о личности шантажиста. Пообещав помощнику мистера Битона сообщить свое решение позже, Патрик поехал домой.

В кабинете он уселся за стол, закинул на него ноги и глубоко задумался. К сожалению, озарение не снисходило на него, и Патрик понял, что скорее всего едва ли уже снизойдет, даже если он просидит в этой удобной позе до самого вечера. Единственное, что оставалось, — это нанести визит Найджелу, лорду Эмбри, который приходился племянником Ливайне Элсуорт, а потому мог стать неплохим источником информации. Возможно, его рассказ прольет свет на запутанное дело.

Велев дворецкому не ждать его, Патрик надел шляпу и снова вышел из дома. Ему повезло, и он застал лорда Эмбри в Эмбри-Хаусе. Точнее говоря, Найджел как раз садился в экипаж, готовясь выехать на прогулку в Гайд-парк. Обрадованный визитом друга, он предложил ему оставить свой экипаж возле дома и составить ему компанию.

Сведения, полученные от Найджела, только подтвердили подозрения Патрика: Ливайна умерла несколько месяцев назад, завещав свое состояние многочисленным племянникам и племянницам, большинство из которых Найджел ни разу не видел.

Поняв, что больше ничего сегодня узнать не удастся, Патрик откинулся на спинку сиденья и стал просто наслаждаться прогулкой и болтовней с другом, которую слушал вполуха. В этот час парк был полон людей, совершающих променад в своих лучших повозках и одетых в изысканные наряды. Эмбри знал многих из тех, кого им пришлось встретить, да и Патрик был знаком с большинством из них, поэтому прогулка превратилась в бесконечную череду остановок и вежливых приветствий.

Столкнувшись с несколькими приятелями, Патрик и Найджел начали с ними разговор, как вдруг услышали грохот колес и быстрый стук копыт. Обернувшись, Патрик увидел двух черных породистых кобыл, несущихся прямо на них. Прохожие шарахались в стороны, экипажи торопливо съезжали с дороги.

Возница, женщина в малиновом платье, с распущенными черными волосами, совсем не обращала внимания на зевак, изумленных стремительным движением ее экипажа. Никто и никогда не мчался по Гайд-парку с такой безумной скоростью, распугивая гуляющую толпу. Патрик ошалело взирал вслед промелькнувшей повозке. Он не успел разглядеть лица женщины, но ее наглость и бесшабашность его потрясли. Все, что он запомнил, — это малиновая шляпка, масса черных блестящих волос и яркий, насмешливый рот, чуть надменный изгиб которого демонстрировал презрение к толпе обывателей.

— Что за черт! — воскликнул Патрик, едва придя в себя. — Кто эта ненормальная?

— А, — с улыбкой протянул Найджел, — я смотрю, ты еще не имел удовольствия быть представленным знаменитой Тии Гарретт?

— Он не встречал Тию! Бедняга! — рассмеялся незнакомый джентльмен из соседнего экипажа. — Ты много потерял, дружище. Но как это возможно? Не знать мисс Тию! Да о ней судачит вся Англия. Правда, скандал случился лет десять назад, да только что с того? Помнишь дуэль между Рэндаллом и юным Гарреттом? О, только не говори, что не помнишь!

Патрик неуверенно кивнул:

— Кажется, теперь припоминаю. Девчонка бежала с любовником, а когда брат застукал беглецов, двое погибли, сражаясь на шпагах. Ведь погибли, я ничего не путаю?

— Все верно. Был жуткий скандал. Семья пыталась его замять, но куда там, — подтвердил словоохотливый незнакомец. — Когда на дуэли погибают два джентльмена из знатных семей, причина не может не всплыть. Все только и говорили что о погубленной репутации мисс Тии.

— Даже удивительно, что ты ее не знаешь, — заметил Найджел. — Наверное, ты посещал Лондон тогда, когда она бывала в отъезде. Да и сама мисс Тия долгое время не рвалась в столицу, предпочитая отсиживаться в провинции вместе с матерью и сводной сестрой — Эдвиной, кажется.

— Жаль бедняжку Эдвину, — подхватил один из приятелей Найджела. — Тень скандала упала и на нее. Она так долго не могла выйти замуж! Хотя вроде лет пять назад на ней женился один охотник за богатыми невестами. Неприятный тип!

— Альфред Херст, — подсказал Найджел. — Скверный человек, это точно. Да еще такой невоспитанный, пусть даже его и приглашают в некоторые дома из-за его родственников.

Патрика вовсе не интересовала судьба незнакомой Эдвины. Зато ее сестра, обладательница сочного, соблазнительного рта и нахальных манер, не оставляла его мыслей. Он решил вернуть беседу в нужное русло.

— Но почему эта мисс Тия позволяет себе гнать лошадей, распугивая прохожих? Это против всех правил хорошего тона. Неужели у нее совсем нет стыда?

Найджел рассмеялся: .

— Ты не знаешь Тию! Она не просто смирилась с клеймом падшей в глазах общества женщины — нет! Она возвела свой грех в ранг достоинства и швыряет это достоинство в лицо нам, обывателям. Ей абсолютно все равно, что о ней думают люди, и она делает то, что хочет. Знаешь, ведь сейчас она вхожа во все приличные дома, исключая тех, кто мнит себя снобом! Она достаточно знатна и богата, чтобы перед ней открывались любые двери. Правда, если какой-нибудь джентльмен начинает ухаживать за ней, его семья старается оградить его от Гарреттов, чтобы, не дай Бог, не связать себя родственными узами со скандально известной девицей.

— А как же лорд Гейл? — перебил Найджела один из приятелей. — Он целый год пытался добиться расположения Тии и даже поклялся, что она будет принадлежать только ему.

— Да уж, его родители потратили уйму времени и сил, чтобы уговорить сына пожить немного в провинции, подальше от прекрасных глаз мисс Гарретт.

— Но зачем, — удивился Патрик, — кому-то связывать себя узами брака с опороченной девицей?

— О, ты просто с ней не знаком, — подмигнул Найджел.

— И не имею ни малейшего желания знакомиться, — покачал головой Патрик.

Синие глаза Найджела блеснули.

— Пари?

— Какого рода?

— Ты переменишь свое мнение о ней прежде, чем снова вернешься в свое захолустье!

— А я считал, что ты заключаешь пари только тогда, когда уверен в выигрыше, — насмешливо протянул Патрик.

— Так пари? — упрямо повторил лорд Эмбри. Неожиданно Патрик усмехнулся:

— Черт с тобой, Найджел! Если ты так хочешь потерять свои деньги, пусть будет пари. Мне жаль тебя, приятель: я согласен только на очень крупную ставку.

Глава 2

Ничего не подозревая о заключенном друзьями пари, Тия с удовольствием правила лошадьми. Она знала, что этот бешеный галоп вызывал неудовольствие прохожих, но ей было все равно. Да и зачем задумываться о произведенном впечатлении, если в глазах общества она навсегда останется парией, «той самой мисс Гарретт»? Все равно о ней будут судачить, и в ее погубленной репутации был даже свой плюс — Тия могла вообще не считаться с правилами хорошего тона.

Думая об этом, Тия доехала до своего дома на Гросвенор-сквер, который купила четыре года назад после смерти матери, и, соскочив с подножки, бросила поводья груму. Стягивая на ходу черные перчатки из тонкой кожи, она кивнула дворецкому и направилась к себе, чтобы переодеться. Осторожный кашель Тиллмана за спиной заставил ее обернуться. Дворецкий взглядом указал на конверт, лежащий на трюмо.

Тия сразу узнала знакомый почерк. В ее глазах мелькнуло неудовольствие.

— Он сам принес письмо или с кем-то передал?

— Сам, мисс. — Дворецкий поджал губы. — Я последовал вашим указаниям и не впустил его в дом, хотя для меня невыносимо трудно обращаться столь непочтительным образом с членом вашей семьи.

Тиллман служил у Гарреттов очень давно и знал Тию с рождения. Именно поэтому он мог позволить себе неодобрительные высказывания.

Тия подняла тонкие брови и хмыкнула:

— Что-то я не припомню, чтобы Херст значился хотя бы в одной ветви фамильного древа Гарреттов. Или я ошибаюсь?

Сухая фигура Тиллмана напряженно застыла, и он ответил с укором:

— Он член семьи вследствие брака, заключенного…

Тия непочтительно фыркнула:

— Можешь считать его членом семьи, это твое дело. — Она брезгливо взяла письмо и направилась к лестнице. — Но ты не должен ни при каких условиях впускать этого скользкого типа в мой дом. Даже если он будет с Эдвиной!

— Мисс! — пискнул дворецкий. — Вы же не хотите запретить мне пускать в дом вашу сестру?

— Сводную сестру, — рассеянно поправила Тия, поднимаясь по ступеням. — Для нее моя дверь всегда открыта, но не для ее мужа.

Тия вошла к себе, бросила перчатки на туалетный столик и швырнула малиновую шляпу на кровать. Усевшись в кресло — скорее поспешно, чем грациозно, — она развернула письмо. Как всегда, Херст просил денег. Чего же еще? Самоуверенный тон нахала просто удивлял! Промотав состояние Эдвины за первые четыре года брака, он принялся за сестру жены.

Впервые встретив Альфреда шесть лет назад, Тия безошибочно определила в нем мота и охотника за чужими деньгами. К сожалению, все ее попытки уберечь сестру от неудачного брака оказались тщетными. Эдвина, которой тогда было восемнадцать, твердо стояла на своем. Она была не просто упряма, но и влюблена в красавчика Альфреда, сумевшего обаять ее за считанные дни.