— Смотри, а они не шалят, как мы! — он по-казал на Торкеля и Милану.

Эта парочка, в отличие от них, не дурачилась. Две головы почти неподвижно замерли над гладью моря, прильнув друг к другу. Данута сразу догадалась, что они там делают.

— Эй, Торкель! — Исгерд заорал так, что эхо отдалось от каменных утесов, — что вы там притих-ли?

Торкель только махнул брату рукой, мол, от-стань ты, и Исгерд продолжил свою веселую возню с Данутой.


Когда на западе угасли последние отблески вечерней зари, все кругом погрузилось в ночной мрак. Звезды ярко горели на небе, и мерцание их отража-лось в воде. Мокрая после купания, Данута сидела на одеяле, разостланном на песке и дрожала от прохлад-ного ночного воздуха, хотя Исгерд и завернул ее в кусок теплой ткани. Оба молча наслаждались чудес-ным вечером. Кругом царила торжественная тишина, море только вздыхало небольшой зыбью, да накаты-вался волнами теплый морской воздух. Почти вся по-верхность воды тускло светилась.

— Все-таки в море теплее ночью, чем на бе-регу! — ее зубы начали выбивать мелкую дрожь.

— Иди ко мне, я согрею тебя! Я не такой мерзляк, как ты! Посмотри, Торкель уже вовсю согре-вает Милану! Мне кажется, у меня получится не ху-же, как ты считаешь? — с чувственной усмешкой прошептал Исгерд.

И точно, с того укромного места между скала-ми, куда те ушли, забрав свои одеяла, уже доноси-лись стоны и всхлипы подруги. Они явно не теряли зря времени. Замерзшая Данута сама придвинулась к любимому мужчине, он обхватил ее за плечи — сильные ладони проникли под накидку и стали гла-дить все соблазнительные выпуклости и плавные из-гибы. Горячие сильные руки ласкали ее и одновре-менно раздевали, стягивая с нее теплую ткань.

— Я умру от холода! — запротестовала она, не желая расставаться со своим покрывалом. — Мы дома займемся этим!

Исгерд молча подхватил мозолистой ладо-нью ее налившуюся грудь и ласкал, мял упругую плоть, дрожа от неутоленного вожделения. Обмякшая Данута услышала, что его дыхание учащается, стано-вится более тяжелым, и у нее во рту мгновенно пере-сохло. Она уже перестала обращать внимание на хо-лод — ее тело стало сотрясать мелкая дрожь, но не от холода, а от вожделения. Как он умел всегда вызвать в ней такое необузданное желание!

— Почувствуй, как я тебя хочу! — хрипло прошептал он, прижимая ее пальцы к твердому как камень фаллосу. И он стал шептать, как сейчас войдет в нее, и как ему будет хорошо, и какое удовольствие она при этом сама испытает.

— Ты ведь тоже хочешь его, ведь он так ску-чал по тебе! У тебя внутри все влажно и горячо, все готово для встречи с ним, не так ли? — совращал ее Исгерд, лаская ее пальцами свою бархатистую пуль-сирующую плоть. Его сладострастный шепот вызвал у нее странное состояние сонливости, все мысли куда-то улетучились, в голове было туманно и блаженно. Кожа стала невероятно чувствительной, а лоно ув-лажнилось и горело сладострастным огнем. Он скло-нился, сблизил обе пышные груди и втянул в голод-ный рот розовую вершинку упругого холмика, мгно-венно сжавшийся в твердый комочек. Бесцеремонная рука двинулась вниз. Его жесткий палец раздвинул кудрявые завитки и стал поглаживать потаенный бу-горок. Данута всхлипнула — больше у нее не было сил, она умирала от желания.

— Да, я хочу его, скорее, Исгерд! — и, широ-ко раздвинув ноги, с наслаждение ощутила уверенное сильное скольжение. Она, вскрикивая и постанывая, чувствовала, как он толчками входит в нее все глубже и глубже. Длительное воздержание не позволило ему сдерживаться, и мужчина сорвался в стремительный темп. Его мощные удары по ее трепещущему лону вырвали из ее груди вопль, что распалило его еще больше.

Данута упивалась этими неистовыми могучи-ми толчками, двигалась навстречу им, жаждала их. Охваченная исступленным восторгам, она вцепилась ногтями в могучие плечи. А он обрушил на ее губы жадный жестокий поцелуй, причиняя сладкую боль. Язык прорвался внутрь, раздвинул зубы, и ласкал там, двигаясь в одном ритме с толчками фаллоса, Наконец, она напряглась и закричала, ощутив, как палящая волна безумного наслаждения накрыла ее тело.


Эпилог

— Вот там, если идти вдоль берега, будет спуск с обрыва к морю, — сказала Данута, показывая вперед.

Исгерд и Торкель со своими возлюбленными и детьми пошли прогуляться теплым летним вечером. С юга дул теплый ветер, он нес в себе запах йода и морской соли. Город остался позади, и степные травы трепетали под ударами моряны. Хенрик и Ивар старались не отставать от взрослых и крепко держались за руки своих отцов. Но цветная букашка под ногами, или яркий цветок все же отвлекали малышей, и они начинали оборачиваться и спотыкаться. Милана все порывалась взять малыша Хенрика на руки, но Торкель настоял на том, чтобы мальчик топал ножками самостоятельно.

— Не надо из викинга делать девку, пусть ша-гает по жизни сам, — заявил он.

— А вот и эта тропка, — Данута остановилась у небольшого углубления в берегу.

Тут уж детей взяли на руки и, придерживаясь за корни, торчащие из земли, спустились прямо к мо-рю. Внизу под обрывом было совсем тихо. По морю бежала легкая рябь, и вода была абсолютно прозрач-ной.

— Ух, какая холодная! — воскликнула Мила-на, опустив в воду босую ногу.

— Она всегда холодная, когда ветер дует с бе-рега, — заметила Данута, — отгоняет теплую воду в залив, и медуз обычно много в такие дни.

— А по нашим меркам — вода сейчас просто горячая, — улыбнулся Исгерд.

— Грустно вспоминать вашу страну, — от-кликнулась его жена, — лето там совсем короткое, да и то все больше серых туч да дождей.

Молодая женщина расположилась на боль-шом круглом камне и обняла своего викинга.

— Жаль, что ты потащишь меня опять к себе в Норвегию, — сказала она и взглянула прямо ему в лицо. В ее больших серых глазах мелькнуло сожале-ние

— Жизнь у вас особая, суровая. Как вспомню, так мурашки по спине бегут, — продолжила она, — все взгромоздились в одном большом доме, тут же и котлы, и костры. Твои многочисленные родственники опять будут волком на меня смотреть.

— Это неправда, — возразил Исгерд, — мама и отец очень тебя любят…

Мужчина держал на руках сына, а тот все по-рывался освободиться, чтобы забраться в воду.

— Родители — да, может быть, — согласилась жена, — но есть еще и много других родственников, например братья, их супруги.

— Я тоже не очень-то хочу возвращаться до-мой, — неожиданно заявил Торкель, и его брат удив-ленно на него посмотрел.

— Да, а что мне там светит? — Торкель обнял свою Милану, — дом не мой, земля не моя. А Милана хотела бы быть в доме хозяйкой, — женщина с одобрением посмотрела на своего избранника, — я предлагаю ехать в Нормандию!

— Мы же с тобой договорились не сообщать заранее женщинам, а устроить сюрприз! — возмутил-ся Исгерд.

— Ладно, прости, не сдержался! Вот Ингмар нашел там свое счастье. Графом стал! И многие ви-кинги живут в Нормандии припеваючи. Тоже тепло, как и здесь, франки народ незлобивый, женщины кра-сивые…

— Я тебе дам «красивые», — Милана шутливо замахнулась на рыжеволосого здоровяка. Торкель сделал вид, что очень испугался и боится получить удар.

— Ну, женщины, ладно, — примирительно продолжил он, — а вот герцог Нормандский Ричард обещает всех викингов обустроить, дать землю. Я то-же смогу дом построить. Не такой, как наш, громад-ный, на всю родню, а небольшой, каменный, только для своей семьи. Поехали, Милана!

— А что, ты только свою жену спрашиваешь, — вмешалась Данута, — а я что, ничего здесь не зна-чу?

— Ну, я просто по старшинству обращаюсь, она же старше тебя на два года, а вы уж сами между собой решайте. В общем, предлагаю ехать к Ингмару. Он теперь уже граф, у него замок и графство, может, и для нас земля найдется.

— Тем более, что мы не с пустыми руками, — с удовлетворением сказала Данута, имея в виду при-даное, что выделил им с Миланой ее отец.

— На четырех кораблях, с деньгами, да еще с товаром, — перечислил счастливый Исгерд. — и все это наше, а не хозяина корабля.

— А пошли по Средиземному морю, — пред-ложил Торкель, — столько новых земель увидим!

— Оно хоть и опасно, но зато нет волока, — согласился его брат — меньше гребцов нужно.

— Давайте поскорей вернемся домой, завтра ведь наша свадьба, нужно еще многое успеть! — по-торопила всех Милана.


В большом зале, и даже во дворе гремела му-зыка — многочисленные гости княжеского намест-ника и варяжские дружинники, подогретые крепким медом, весело отплясывали удалой танец. На свадьбу пришло так много гостей, что столы пришлось ста-вить даже во дворе.

Градимир поднял золотой кубок и громко ог-ласил:

— А теперь, гости дорогие, должен объявить всем: мы люди не бедные, и я даю в приданое дочери Дануте три корабля, два боевых со всем снаряжением и один большой торговый. Выделяю также приданое подруге дочери Милане, так как она сирота, — один торговый корабль с товаром. Да и дружинники есть молодые, хотят послужить под командой моего зятя в Нормандии, мир посмотреть, денег заработать.

Гости с восхищением загудели, а Исгерд с Торкелем благодарностью взглянули на своего тестя.

— А также, — продолжил наместник князя, — десять тысяч золотых монет, меха собольи, паволоки византийские и много прочего, нужного для жизни и торговли товара. Так как просит мой зять у нас разре-шения забрать Дануту в далекую Францию, а дочь моя согласна, то и мы противиться не станем. Пусть едут искать свое счастье. Но мы с них слово возьмем. Когда мой внук Ивар повзрослеет, то пришлют его мне на замену. А также пусть обещают отцу и матери, что будут в Тмутаракань наведываться каждый третий год. А иначе не пущу никуда! — и Градимир погрозил пальцем.

Радостный Исгерд кивнул, соглашаясь, золо-товолосой головой, торжество, прерванное столь важным сообщением, опять продолжилось.


Большое красное солнце только что зашло, оставив за собой на горизонте розовое сияние. Вечер был удивительно тихий. Двое рослых мужчин, нежно обняв своих жен, стояли на краю залива и смотрели вдаль. Там, за горизонтом их ждут многолюдный богатый город Константинополь, проливы, большое Средиземное море, выход в океан. Наши герои надеялись, что в незнакомой им Нормандии, они найдут большое счастье. И надо идти к нему, ведь для этого и воплощаются души в этом мире.