Фон Шлейгель по-прежнему лежал без движения. Люк с отвращением откатился в сторону, брезгливо избегая малейшего прикосновения к телу гестаповца.
– Хоть бы ты сдох, – пробормотал Люк.
Фон Шлейгель застонал. Люк с трудом сел и глубоко вздохнул. Слабость отпустила, боль в онемевшем боку превратилась в ровное жжение. Из последних сил Люк решил довести задуманное до конца.
Поначалу Люк внял рассудительным словам Макса и не намеревался убивать фон Шлейгеля, а хотел лишь сообщить гестаповцу об ожидающей его участи, зная, что со всем остальным прекрасно справятся агенты «Моссад». Вдобавок, он счел вполне уместным, что судьбой нацистского преступника распорядятся евреи, а не сам Люк – гражданин Австралии, немец по рождению, воспитанный еврейской семьей во Франции.
Но «вальтер» фон Шлейгеля нарушил все планы Люка. Теперь речь шла о жизни и смерти. Люка охватило желание столкнуть бесчувственное тело гестаповца в пропасть, но такой поступок говорил бы о трусости. Нет, Люк хотел в последний раз взглянуть в поросячьи глазки фон Шлейгеля, увидеть там страх…
Он безжалостно пнул врага в бок.
– Поднимайся!
Фон Шлейгель слабо застонал, приходя в себя. Судя по всему, от удара о камни у него были переломаны кости. Люк расстегнул куртку, поморщился от вида крови, вдохнул сладковатый железистый запах и расхохотался.
– Тебе смешно, Равенсбург? – выдохнул фон Шлейгель, корчась от боли. – Ты же ранен!
– Ничего, моя рана не смертельна, в отличие от твоей, – заметил Люк. – У меня есть хорошие новости и плохие. С чего начать?
– Иди к черту!
Люк укоризненно поцокал языком.
– Так вот, хорошие новости заключаются в том, что я свалился на тебя, как на перину, и переломов не заработал, только плечо ободрал о скалу. А вот ты себе бедро сломал.
Фон Шлейгель зарычал, как загнанный зверь, и попытался сесть. Его лоб покрылся испариной, кожа посерела.
– А плохие новости… – продолжил Люк. – Сам знаешь, от «Моссад» тебе не скрыться. Пистолет твой остался на вершине, а отсюда ты сам не выберешься, да я тебя и не пущу. Но хуже всего то, что Макс отправился за подмогой, – соврал Люк. – Прямо в полицию. У жандармов обязательно возникнут вопросы о пистолетах, выстрелах и пулевых ранениях. Никто не поверит, что Макс тебе угрожал. «Вальтер» твой, отпечатки пальцев на нем твои, и стрелял ты в безоружного. – Он помолчал и добавил: – В любом случае, от допроса тебе не отвертеться, жандармы займутся установлением твоей личности, выяснят, кому принадлежал «вальтер», ознакомятся с досье… Не волнуйся, я сделал несколько копий. Так что подумай хорошенько, заслуживают ли твои дочери всеобщего презрения.
Люк говорил уверенно и четко, но чувствовал, что силы оставляют его. Возбуждение скоро сменится лихорадкой, и он потеряет сознание. Надо было как-то выбираться отсюда.
– Ну что, Равенсбург, хочешь меня столкнуть в пропасть? – Фон Шлейгель вцепился в ногу Люка. – Я же обещал, что ты умрешь со мной. Мне терять нечего…
– Вот еще, стану я о тебя руки марать, – презрительно произнес Люк. – Пусть этим «Моссад» занимается.
– Все равно моя смерть будет на твоей совести!
– Да, и совесть моя будет чиста.
– Что же ты предлагаешь? – прошептал фон Шлейгель.
– Уникальную возможность уйти от израильской разведки и не потерять ничего существенного.
– Ничего существенного, кроме жизни? – поморщившись, рассмеялся бывший гестаповец.
– Ты сохранишь в секрете свой гнусный обман, – пояснил Люк. – Убережешь от позора жену и дочерей.
– Как великодушно с твоей стороны! – язвительно пробормотал фон Шлейгель.
– По-моему, да, – кивнул Люк. – Особенно если вспомнить, как ты поступил с моими родными… Я предлагаю тебе самому выбрать, какой смертью умереть.
– Ты убийца! – выкрикнул гестаповец и чуть не потерял сознание.
– Нет, я очень великодушен, – улыбнулся Люк. – Агентов «Моссад» не волнует участь твоих близких, а я предлагаю тебе скорую, безболезненную смерть. Да, твое самоубийство станет для всех неожиданностью, однако истинной причины никто не узнает.
– Самоубийство? Нет, Равенсбург, прыгать в пропасть я отказываюсь. Ты меня не столкнешь. Как же мне наложить на себя руки?
Люк холодно взглянул на него.
Макс мчался со всех ног, представляя себе, как на горном уступе умирает Люк, бок о бок со своим заклятым врагом. Юноша, виня себя за случившееся, решил нарушить свое обещание и помочь Люку, как когда-то, в далеком 1944-м, поступил полковник Маркус Килиан. Макс хотел спасти Люка ради Дженни, ради Джейн, и особенно – ради Лизетты, просьбу которой он не выполнил. Он задыхался, легкие горели огнем, ноги дрожали и подкашивались. Макс споткнулся, упал, покатился по склону, разорвал брюки, до крови ободрал колени, потом поднялся и снова бросился бежать что было сил. Наконец впереди показались узкие улочки Фонтен-де-Воклюза. Макс, не сбавляя скорости, пронесся мимо кафе фон Шлейгеля и с криком о помощи вбежал в жандармерию.
Чуть позже на утес взобралась целая толпа: полицейские, врачи «Скорой помощи» и просто зеваки. Любопытные свесились с обрыва, охали и удрученно восклицали, разглядывая ужасную сцену: на уступе нелепо скрючилось бездыханное тело, изуродованное падением. Владелец кафе невидящими глазами смотрел в небо, оскалившись в жуткой предсмертной гримасе.
В жандармерии Макс решил не выдавать Люка и сдержать свое обещание, по примеру отца. Полицейские, встревоженные неожиданным появлением Макса, засыпали юношу вопросами: что произошло? с кем? где? как? Он снова и снова настойчиво повторял, что на утесе пострадал человек, ему нужна помощь.
Когда группа спасателей добралась до вершины, Макс с удивлением обнаружил только труп Хорста фон Шлейгеля. Юноша ошарашенно огляделся, но Люк исчез бесследно. Как умер фон Шлейгель?
Врачи осторожно спустились на уступ и начали осматривать тело.
– Когда вы отправились за помощью, пострадавший был жив? – спросил жандарм у Макса.
– Да. Он угрожал мне пистолетом, – рассеянно кивнул юноша, пытаясь сообразить, куда делся Люк. Как он ускользнул? Макс отказывался поверить, что его старший друг погиб.
– Почему?
– Не знаю… Он был обозлен, приказал мне убираться и не мешать ему. Я перепугался, что он меня пристрелит.
– Ну и где пистолет?
– Понятия не имею, – пожал плечами Макс.
– Вы знакомы с пострадавшим?
– Нет, мсье. Я турист, приехал полюбоваться видами. – Макс продемонстрировал свой фотоаппарат. – Взобрался на гору, хотел снять рассвет, а тут…
Внезапно он почувствовал себя разведчиком, действующим в тылу врага, где приходилось на ходу придумывать правдоподобные объяснения. Вот только в случае провала смельчаков ждала смерть.
Врач «Скорой помощи» обследовал тело и сообщил жандармам:
– По-моему, он принял яд.
– Не может быть!
– Вскрытие покажет, – пожал плечами врач.
Жандарм повернулся к Максу.
– Расскажите мне еще раз, что произошло. С самого начала, и поподробнее.
Макс вздохнул, стараясь не выказать удивления, и невинно покачал головой.
– Я поднялся на вершину и встретил здесь вот этого человека. Увидев меня, он разозлился, заорал и наставил на меня пистолет.
– Эй, вы там пистолет не находили? – крикнул жандарм своим коллегам, которые обыскивали площадку на вершине утеса.
Один из жандармов показал найденное в кустах оружие.
– Гм, «вальтер»… Проверьте его на отпечатки пальцев, – приказал старший жандарм и снова обратился к Максу: – И что потом?
– Ну, я испугался… А он велел мне убираться, пригрозил, что сперва меня застрелит, а потом себя.
– Так и сказал?
– Ага, – кивнул Макс. – Сначала мне показалось, что он хочет прыгнуть с обрыва, но… Не знаю… В общем, я перепугался и убежал.
– Но когда вы явились в жандармерию, вы утверждали, что человек пострадал.
– Понимаете, когда я убегал, послышался крик. Выстрела я не слышал, поэтому решил, что он прыгнул… или упал. Там водопад грохочет, все звуки заглушает. Честное слово, я от испуга не разобрал, – вздохнул Макс. – А кто это?
– Мсье Сегаль – владелец местного кафе, уважаемый в округе человек. Как я объясню эту трагедию его жене и дочерям? Да еще и перед Рождеством… – Жандарм устало потер глаза. – Вам, мсье, придется дать официальные показания. И мы возьмем у вас отпечатки пальцев, для сравнения.
– Да-да, разумеется, – ответил Макс. – Передайте мои соболезнования семье покойного.
– Вы правильно поступили, мсье.
– Я пытался спасти человеку жизнь, – честно сказал Макс. – Простите, но меня сегодня вечером ждут в Л’Иль-сюр-ла-Сорг, а потом я возвращаюсь в Лозанну…
– Не волнуйтесь, я распоряжусь, чтобы вас подвезли.
– Благодарю вас, не стоит, – отказался юноша. – Я уеду вечерним поездом.
Макс хотел как можно быстрее связаться с Джейн и попросить ее найти Дженни. Пока не выяснится, что случилось с Люком, требовалось сохранять хладнокровие.
Люк остался рядом с умирающим врагом из уважения, почти как двадцать лет назад, при смерти полковника Килиана.
Фон Шлейгель сам попросил Люка об этом, но тот презрительно ответил:
– Ты этого не заслуживаешь.
Впрочем, перед лицом смерти гестаповец оставался спокоен и тверд.
– Равенсбург, ты доказал мне, что умеешь держать свое слово. Вдобавок, ты убедишься, что я умер.
Оба посмотрели на раскрытую ладонь Люка, где лежала капсула в тонкой прорезиненной оболочке.
– На гестаповскую непохожа, – заметил фон Шлейгель. – Наши были стеклянными. Своей я пользоваться не собирался, выбросил ее, когда вернулся во Францию после войны. Откуда она у тебя?
– Лизетта ее спрятала, а я нашел. Наверное, выдали в Лондоне или в Париже, на случай провала.
– Гм, гестаповские точно действовали, а эта… сомневаюсь я, – дерзко заявил фон Шлейгель.
Люк саркастически улыбнулся.
– Равенсбург, признайся, ты с самого начала хотел, чтобы я принял яд? – поинтересовался гестаповец.
– А что еще можно провезти через границу?
– Тогда зачем тебе понадобился «Моссад»?
– На случай чрезвычайных обстоятельств, – пояснил Люк. – А потом я понял, что не желаю марать руки.
– В мое самоубийство все равно не поверят, – заметил фон Шлейгель.
– Радуйся, что никто не узнает правды о тебе. – Люк задумчиво поглядел на смертельную пилюлю. – Оболочка тонкая, смерть наступает мгновенно, я видел их в действии.
– Странно, – вздохнул фон Шлейгель. – Никогда прежде не мог понять, почему евреи безропотно и покорно шли на смерть.
– А теперь понял?
Фон Шлейгель кивнул и потянулся за капсулой. На мгновение Люку показалось, что гестаповец выбросит ее в реку, но тот с усилием поднял правую руку и раскрыл ладонь.
– Ты был доблестным противником, Равенсбург, и сдержал свое обещание – ненавидел меня все эти годы.
– Нет уж, не дождешься, – ответил Люк, отказываясь от предложенного рукопожатия.
Фон Шлейгель улыбнулся и попросил:
– Дай мне мои очки, пожалуйста.
– Ты до конца верен себе. – Люк с усмешкой покачал головой. – Я свои отпечатки пальцев оставлять не собираюсь.
Вдобавок, он призвал на помощь партизанскую выучку – при огнестрельном ранении необходимо как можно быстрее остановить кровотечение – и, едва очнувшись после падения, постарался как можно сильнее зажать рану, несмотря на острую боль.
– Что ж, во всяком случае, твоя горькая пилюля избавит меня от проклятого переломанного бедра, – натянуто пошутил фон Шлейгель, с болезненным усилием дотянулся до очков и водрузил их себе на нос. – Sieg Heil! – саркастически пробормотал он. – Да здравствует победа!
– Не надейся, ты отправишься прямиком в ад, – возразил Люк. – Победа досталась нам, а твоя смерть порадует души Ракель, Сары, Вольфа и всех остальных погубленных тобой людей. Таких, как ты, земля не носит.
Фон Шлейгель скорчил презрительную гримасу и раскусил капсулу с цианистым калием. По уступу распространился резкий запах горького миндаля. Бывший начальник криминальной полиции начал задыхаться и содрогнулся в конвульсиях. Он попытался вцепиться в Люка, но тот отодвинулся подальше, стараясь не оставлять никаких следов своего присутствия.
"Клятва француза" отзывы
Отзывы читателей о книге "Клятва француза". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Клятва француза" друзьям в соцсетях.