– А ты подумай хорошенько, Изабель.

– Да что тут думать? Чушь какая-то! – возмутилась старуха, но все-таки задумалась. – Господи, только не говори, что ты действительно задумал жениться на ней, Слейд Франклин Гаррет!

Изабель очень редко называла внука его полным именем, и то только в тех случаях, когда речь шла о чем-то серьезном.

– Точно говорю. Я женюсь на ней. Считай мое решение местью.

Рот Изабель сжался в тоненькую ниточку.

– Местью за что?

– Дурацкий вопрос. – Слейд колюче взглянул на бабку. Ответный взгляд Изабель выглядел еще более колючим.

– За твою мать? Ха, это просто нелепо! Только она сама повинна в своем несчастье. Послушай меня, Слейд. Пусть твой отец и был моим сыном, но он не относился к идеальным людям. Он не смог стать Мариель хорошим мужем. Да и она сама приложила руку к тому, чтобы их брак стал несчастным. Она отказалась делить с ним постель, поняв, что не интересует его как женщина. Они оба оказались слабыми людьми, неспособными обращать обстоятельства себе на пользу, но сгубило их другое. Их сгубила гордость. Они стоили друг друга, и никто не повинен в их бедах, кроме них самих.

Слейд не сразу нашел, что ответить. Никогда прежде Изабель не отзывалась о его родителях в таком тоне. Удивление сменилось гневом.

– Значит, ты готова обвинять их в чрезмерной гордости. Ты готова простить Кэтрин Уилтон Лолес, но не готова простить моих родителей. Я верно истолковал твои слова?

Изабель совершенно не смутил грозный тон внука. Она спокойно продолжала:

– Конечно, Кэтрин сыграла не последнюю роль в их жизнях, Слейд. Но в том состояла ошибка твоего отца, а не ее. Тогда ты еще не появился на свет и не можешь судить о событиях тех лет. Твоя мать сумела удобно использовать легенду о сгубившей ее Кэтрин и передала тебе свою боль, отравив тем самым твою жизнь. – Изабель перевела дух. – Умоляю тебя, Слейд, не повторяй судьбу своих родителей. Забудь о той давней истории. Ты видишь ее чересчур субъективно, чтобы иметь право судить Кэтрин Лолес. Ты – лучшее, что осталось от брака твоих родителей. Ты сильный и властный, ты способен рассуждать здраво. И ты – последний родственник, который у меня остался. Я не хочу потерять тебя, как потеряла сына. Человек, ведомый местью, никогда не выигрывает, поверь моему опыту.

Слейд рассмеялся, сознавая, как неискренне звучит его смех.

– Ты не потеряешь меня, бабушка. Я знаю, что делаю. Изабель устало откинулась на диване, в ее взгляде скользили досада и грусть.

– Глупец! Яд мести отравляет того, кто мстит. Однажды ты образумишься, но будет поздно.

– Хочешь сказать, что я пострадаю от собственной мести больше, чем Ханна, которой я собираюсь мстить? – недоверчиво хмыкнул Слейд.

– Она не просто пострадает, друг мой. Ты уничтожишь ее. Ты растопчешь ее. Ты готов ответить за свою жестокость? Неужели ты действительно желаешь ей судьбы собственной матери?

– Именно! – Слейд вскочил на ноги. – Наконец до тебя дошло! Я желаю, чтобы Ханна страдала, как страдала моя мать. Таков мой план.

– Господи, помоги вам обоим, – вздохнула Изабель, сдаваясь. – Ты еще вспомнишь мои слова. Жаль, что будет слишком поздно.

Эсмеральда подняла голову, встала и отряхнулась. Звук получился такой, словно вытряхивали старое пыльное покрывало. Собака придирчиво оглядела спорщиков и смачно чихнула.

– Что, разбудили мы тебя, подружка? – почти виновато спросила Изабель мастифа. Эсмеральда лениво завиляла хвостом, смахивая со столика салфетки и чайную ложечку. – Прости нас, нелепых людей. Мы вечно ссоримся по пустякам. Тебе не понять наших глупых мотивов. Иди сюда, малышка.

«Малышка», напоминавшая размерами огромное кресло, лениво потянулась и подошла к хозяйке. Устроившись возле дивана, она положила свою квадратную голову на колени Изабель и выразительно взглянула на Слейда, как бы предлагая, последовать ее примеру.

– Эсми, не обращай на нас внимания, – предложила Изабель, почесывая мягкие уши собаки. – Мой внук и я готовы спорить до посинения, вместо того чтобы просто выпить по чашечке чая и посмотреть на огонь.

Слейд устыдился своих резких слов. Он бросил виноватый взгляд на бабку и вздохнул. Поднявшись с удобного дивана, он подошел к Изабель и присел рядом, немного потеснив крупный зад собаки.

– Дорогая моя Изабель, мне так неловко, что я заставил тебя нервничать, – извинился он, взяв морщинистую руку бабки в свою. – Я вовсе не хотел тебя расстраивать. Но ты должна понять меня: я добьюсь того, чтобы Ханна принадлежала мне.

Изабель вдруг прищурилась, на губах ее заиграла улыбка.

– Какой интересный выбор слов! Добьешься? Ага, ага, – закивала она, как бы что-то прикидывая, что очень не понравилось Слейду. Глядя в огонь, Изабель покачала головой и пробормотала: – Почему-то мне кажется, ты не так безнадежен, внук. Думаю, я даже готова немного поспособствовать общему делу.

– Поспособствовать? Боюсь, я не совсем понимаю… – Слейд вскочил. – Если ты задумала мне помешать, то даже не пытайся!

Изабель не обратила ни малейшего внимания на возражения внука. Она продолжала смотреть на огонь, улыбаясь своим мыслям и почесывая загривок мастифа.

– Мне не нравится выражение твоего лица. О чем ты думаешь?

Старая женщина перевела взгляд на Слейда, и на мгновение он заметил торжество, мелькнувшее в ее глазах. Она придирчиво оглядела внука с головы до ног, словно отличный кусок говядины в витрине мясника.

– Думаю, план превосходен, – медленно произнесла Изабель. – Если все будет по-твоему, круг замкнется. Пожалуй, мне нравится твое намерение, хотя я и смотрю на происходящее под иным углом зрения, чем ты. Я помогу тебе.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – возразил Слейд, уже понимая, что протесты бесполезны. Если его бабка приняла решение, она не отказывалась от него ни при каких условиях, что считалось семейной чертой Гарретов.

– Откуда тебе знать, нуждаешься ты или нет? – хитро прищурилась Изабель. – Ты даже не знаешь, что за помощь.

– Зато я отлично знаю тебя. Наверняка я еще не раз пожалею, что раскрыл перед тобой свои карты.

Изабель хрипло рассмеялась. Эсмеральда, словно уловив ее настроение, подняла голову и посмотрела на Слейда, осклабившись. Казалось, она насмехается над незадачливым Гарретом.

– Не надо заранее бояться моих действий, дорогой. Ты и сам не знаешь, к чему тебя может привести твой план. Я старше и мудрее, поверь, и я не желаю тебе зла. Ты – кровь моя, и ты мой наследник. Неужели ты думаешь, что я могу тебе навредить?

– Я все равно против, – упрямо промолвил Слейд.

– Ха! А я готова поставить на кон твое наследство, что ты еще скажешь мне спасибо.

– Наследство? То, что достанется мне после тебя, или то, которое перейдет ко мне по линии Уилтон-Хьюмсов?

Не успел Слейд произнести последнюю фразу, как Эсмеральда вскочила, прислушиваясь, и в два скачка оказалась у двери, где замерла, почти превратившись в деталь обстановки – только уши напряженно приподнялись, и шерсть на загривке у нее стала дыбом. Слейд и Изабель мгновенно умолкли и уставились на дверь.

Дверь открылась, и появилась Ханна. Ее растерянный вид делал девушку какой-то особенно привлекательной. Простое серое платье из кашемира с бархатной отделкой подчеркивало темный цвет волос, забранных в обычный хвост. На лице Ханны застыла неуверенная улыбка, руки теребили завязки рукавов.

Слейд с трудом оторвал от гостьи взгляд, только для того чтобы выразительно посмотреть на бабку. Изабель тоже разглядывала Ханну. Лоб ее нахмурился, губы поджались.

И Слейд, и Изабель думали об одном и том же: как долго стояла Ханна за дверью и как много она могла услышать из их предыдущего диалога?

* * *

– Эсмеральда, иди сюда, плохая девчонка!

Ханна поморгала непонимающе и на всякий случай обернулась. Как она и думала, позади нее никого не оказалось. Старая женщина в ярко-красном шерстяном платье действительно смотрела на нее.

«Боже, неужели я попала из одного сумасшедшего дома в другой?»

Ханна взглянула на Слейда, надеясь получить поддержку, но тот, словно назло, отвел глаза, проигнорировав ее безмолвную просьбу о помощи.

Похоже, она появилась не вовремя. Они спорили. К тому же Гаррет произнес фамилию Уилтон-Хьюмсов. О чем же их спор? Быть может, миссис Гаррет возражала против присутствия родственницы Уилтонов под ее крышей?

Что ж, тогда ей лучше уехать. Ей нет места ни в одном из богатых особняков, никто ей не рад.

Ханна с вызовом посмотрела на седую женщину, развалившуюся на диване.

– Миссис Гаррет, прошу прощения, – постаралась она обратиться к ней как можно увереннее, – но вы обознались. Меня зовут Ханна, а не Эсмеральда.

Старуха засмеялась скрипучим смехом, захлопав в ладоши.

– Ну, конечно, ты не Эсмеральда, дорогая, потому что Эсмеральда – собака. – И она указала куда то вбок от Ханны.

– Собака? – переспросила девушка, тараща глаза на огромное, похожее на велюровое кресло существо, неподвижно застывшее неподалеку. Существо совсем не походило на собаку, скорее – на лошадь, если говорить о размерах. Раньше Ханне не доводилось видеть собак таких крупных пород, да еще таких… складчатых.

– Эсми, детка, иди ко мне, – опять позвала собаку женщина. – И вообще, бросай свою привычку пугать людей. Мне не хотелось бы, чтобы ты стала причиной смерти какого-нибудь впечатлительного гостя. – Собака неторопливо поднялась и подошла к хозяйке, позволив взять себя за ошейник. – Не бойся, юная леди, Эсмеральда абсолютно безопасна. Подойди сюда и позволь ей обнюхать твою ладонь.

Ханна попятилась.

– Что-то не хочется. Изабель Гаррет рассмеялась.

– Давай, давай, не бойся. Подойди же! Эсмеральда – всего лишь щенок.

– Щ-щенок? Такая здоровенная– и щенок? Вы, должно быть, шутите?

– Да нет же! Она действительно щенок мастифа. Однажды она вырастет до настоящей «здоровенной собаки», а пока ей всего… э… сколько ей, внучек?

Слейд ответил не сразу. По какой-то неизвестной Ханне причине он смотрел на нее не отрываясь, как будто впал в ступор.

– Слейд, ты оглох? Сколько нашей Эсми? – повторила вопрос Изабель.

Слейд вздрогнул.

– Десять. Десять месяцев, бабушка, – ответил он, встряхнувшись от своего странного состояния. Он сделал несколько шагов навстречу Ханне и взял ее под локоть. – Прошу простить мои манеры, я задумался. Изабель, позволь представить тебе Ханну.

– Я знаю, кого перед собой вижу. Ханна Уилтон Лолес. – Старуха снова придирчиво оглядела девушку. – Зови меня Изабель. В конце концов, скоро мы породнимся, и ты станешь моей внучкой.

– Изабель!

– Внучкой?!

Два крика слились в один.

Изабель отпустила ошейник собаки и скрестила руки на груди.

– Да, внучкой, – с вызовом ответила она. – Разве не ты, Слейд Гаррет, всего пять минут назад утверждал, что готов жениться на юной леди?

– Да, утверждал, – мрачно промычал Слейд. – Только в мои планы не входило, чтобы ты вот так запросто ляпнула про это при Ханне.

Он поделился своими планами с бабушкой? Ханну по-настоящему потрясло услышанное, и она не сразу заметила, что лицо Гаррета заливает краска.

– Да какая разница, внук? Чего откладывать?

– Вот что я тебе скажу, Изабель Уинфрид Гаррет, – медоточивым голосом пропел вдруг Слейд, сузив глаза. – Не лезь не в свое дело. Считай мои слова предупреждением.

– Вздор! – легкомысленно махнула рукой его бабка. Похоже, ее ничуть не напугал тон наследника. – Если бы ты не хотел меня посвящать в свои планы, ты бы не посвящал. Что, неприятно попадать в собственный капкан? Одно дело, когда ты управляешь обстоятельствами, и совсем другое – когда ими управляет кто-то посторонний. Разозлился? Заканчивай валять дурака и познакомь свою гостью с Эсмеральдой. Мы же не можем позволить собаке пугать твою невесту всякий раз, как девушка входит в гостиную. Они должны подружиться.

Невесту?

Ханна ужаснулась, почему-то уставившись на собаку. Эсмеральда добродушно вывалила язык из огромной пасти, чем довела девушку до состояния, близкого к обмороку. Ей казалось, что мастиф не прочь ею поужинать.

Ханна попятилась, увлекая за собой Слейда, по-прежнему державшего ее за локоть. Тот неожиданно выпустил ее руку и, угрожающе подбоченившись, направился к расположившейся на диване женщине. Но стоило ему открыть рот, как в коридоре раздались голоса и звон посуды. Все четверо, считая собаку, быстро взглянули в сторону двери.

– О, время чая! – преувеличенно радостно воскликнула Изабель. – Ханна, ты присоединишься к нам? Мы сможем спокойно обсудить предстоящую свадьбу.

Слейд задышал чаще, словно готовился придушить тщедушное создание в красном платье. Ханна, не выносившая ссор между близкими, поспешила вмешаться.

– Никакой свадьбы не будет, миссис Гаррет, – зачастила она, боясь, что появление слуг положит конец объяснениям. – Вы же сами понимаете, что я неподходящая партия для вашего внука. Взять хотя бы мое происхождение и фамилию, от которой его передергивает. Я не знаю, что подтолкнуло его к такой нелепой шутке. В общем, свадьбе не бывать, хотя бы потому, что я не давала Слейду своего согласия.