По этой дороге она проходила много раз. Сначала по утрам, когда опаздывала на школьный автобус, потому что не успевала переделать все домашние дела. Бежала напрямую, через это поле, весной такое зеленое и благоухающее.

Потом она бежала через поле на тайные свидания с Джеймсом. Сердце буквально летело впереди нее к обочине дороги, где он поджидал ее в своей машине.

В темноте мерцали светлячки, высокая трава щекотала голые ноги. Тогда Зоя верила, что для нее нет ничего невозможного — стоит только захотеть.

Теперь она знала, что возможно лишь то, чего добьешься своим трудом. Впрочем, и это не гарантия, что удастся сохранить достигнутое.

Зоя остановилась на обочине неподалеку от того места, где много лет назад ее ждал возлюбленный. Поднырнув под проволочную ограду, она пошла через невспаханное поле к деревьям.

В детстве это были ее деревья. Ее лес, наполненный тишиной, тайнами и волшебством. Он оставался таким, даже когда она подросла. Местом, где можно было гулять, думать, строить планы.

Зоя отметила, что через лес по-прежнему проложены тропинки. Значит, здесь все так же играют дети, гуляют женщины, охотятся мужчины. Ничего не изменилось. Возможно, именно в этом смысл. Лес не меняется так стремительно и неотвратимо, как люди, входящие в него.

Она замерла на несколько секунд, вдыхая запахи осени — сырости и опавших листьев. Потом, стараясь ни о чем не думать, пошла наугад, в надежде, что инстинкт подскажет ей путь.

Утрата и отчаяние, радость и свет. Надежда на то, что одной любви будет достаточно. Боязнь последствий. Именно здесь она познала все это.

Зоя села на ствол упавшего дерева и попыталась представить дороги судьбы, которые расходились от этого места в разные стороны. В конце одной из них ее ждет ключ.

Она слышала стук дятла и вздохи ветра, шелестевшего среди голых ветвей, а потом увидела оленя, который стоял и смотрел на нее сапфировыми глазами.

— О боже!

Зоя замерла, боясь пошевелиться, боясь вздохнуть.

И Мэлори, и Дана видели оленя, которого Джордан как-то назвал традиционным элементом загадки. Но им олень являлся в Ворриорз-Пик, а не в лесу в Западной Виргинии.

— Это значит, что я все сделала правильно. Мне суждено было сюда приехать. Да, я права. Но что, по-твоему, мне надо делать? Я хочу помочь своей принцессе — Каине. Пытаюсь помочь…

Олень повернул голову и пошел прочь по извилистой тропе. Зоя встала, собираясь последовать за ним. Колени у нее дрожали.

Разве она когда-то не мечтала об этом? Конечно, не о том, что будет идти по тропинке за красавцем-оленем, а о магии, чудесах и каком-то очень важном деле.

Мечтала, призналась себе Зоя, сделать что-нибудь такое, что уведет ее отсюда, от скуки и отчаяния из-за невозможности увидеть мир дальше этого леса.

Неужели Джеймс был ей нужен для этого? Любила ли она его или видела в нем того, кто изменит ее жизнь?

Зоя остановилась, словно громом пораженная, и прижала руку к сердцу.

— Не знаю, — прошептала она. — Правда, не знаю.

Олень оглянулся на нее, затем перепрыгнул через маленький ручей и скрылся из виду.

Надеясь, что правильно поняла его, Зоя на развилке свернула налево, вышла из леса и оказалась на засыпанной гравием площадке для передвижных домов.

Как и лес, эта площадка почти не изменилась. Возможно, появилось несколько новых трейлеров, а около них — неизвестные ей люди. Но все-таки это были те же самые ряды домов, которые никогда не станут настоящими, не пустят корни.

Она услышала льющиеся из окон громкие звуки работающих радиоприемников и телевизоров, отчаянный плач ребенка и рокот мотора — кто-то выезжал со стоянки.

Дом матери был выкрашен скучной темно-коричневой краской. Над боковой дверью тускло светился белый металлический навес. Рядом стояла машина с помятым крылом.

Зоя отметила, что ее мать еще не убрала с двери сетку от комаров. Открываясь, эта сетка издавала резкий скрежещущий звук, а закрываясь, громко хлопала. Зоя поднялась по шлакобетонным блокам, которые мать использовала в качестве ступенек, и постучала.

— Входи. Я почти готова.

Сетка скрипнула под рукой. Внутренняя дверь открывалась с трудом, и Зоя, повернув ручку, резко толкнула ее. Она вошла, и сетка с громким стуком захлопнулась за ее спиной.

Мать оказалась на кухне, где обычно работала. Короткая столешница у плиты была уставлена бутылочками и флаконами. В пластмассовой коробке свалены разноцветные бигуди, а рядом высилась стопка полотенец с разлохматившимися от бесчисленных стирок краями.

Кофеварка была включена, в пепельнице из зеленого стекла дымилась сигарета.

Первая мысль Зои была о том, что мать очень похудела, словно жизнь оставила в ней лишь самое необходимое. Узкие джинсы и обтягивающая водолазка лишь подчеркивали ее худобу. Волосы коротко подстрижены и покрашены в ярко-рыжий цвет.

Шаркая мягкими тапочками, она подошла к кофеварке и, не поворачиваясь к двери, стала наливать кофе. Тапочки были стоптанными — Зоя знала, что так удобнее.

Мать собиралась делать химическую завивку, поэтому ей придется довольно долго стоять.

Телевизор в гостиной — утреннее ток-шоу — что-то вещал про гнев и горе.

— Или ты пришла слишком рано, или я проспала, — сказала Кристл. — Еще не успела выпить вторую чашку кофе.

— Мама…

Кристл повернулась, не выпуская чашку из рук. «Уже накрасилась», — отметила Зоя. Тональный крем, яркая помада на губах, толстый слой туши на ресницах. Но, несмотря на косметику, кожа матери выглядела увядшей и старой.

— Смотри-ка, кого к нам занесло! — Кристл отхлебнула из чашки, глядя за спину дочери. — Ты привезла парня?

— Нет. Саймон в школе.

— Как у него дела?

— У моего сына все хорошо.

— А у тебя?

— И у меня все хорошо, мама. — Зоя шагнула к ней и поцеловала в щеку. — Знаешь, были дела в этих краях, и я решила повидаться с тобой. У тебя клиентка?

— Через двадцать минут.

— Кофе угостишь?

— Наливай. — Кристл потерла щеку, наблюдая, как Зоя тянется к полке за чашкой. — Говоришь, у тебя тут дела? Я думала, ты открываешь большой шикарный салон где-то в Пенсильвании.

— Открываю, хотя вряд ли его можно назвать большим и шикарным, — она старалась говорить спокойно, не обращая внимания на недоверие и осуждение, сквозившие в тоне матери. — Приезжай как-нибудь, посмотришь. Салон откроется через пару недель.

Кристл молчала. Зоя ничего от нее и не ждала. Мать взяла сигарету и глубоко затянулась.

— Как все остальные?

— Нормально, — Кристл дернула плечом. — Джуниор все так же работает в телефонной компании, неплохо зарабатывает. Обрюхатил женщину, с которой живет.

Зоя поставила чашку на столешницу.

— Джуниор скоро будет отцом?

— Похоже. Говорит, что женится на ней. Думаю, она превратит его жизнь в ад.

— Донна хорошая женщина, мама. Они уже больше года вместе. И у них будет ребенок. — При мысли о том, что ее маленький братишка сам станет отцом, Зоя улыбнулась. — Он всегда любил детей. Умел с ними ладить.

— Можно подумать, после рождения ребенка жизнь превращается в сказку! Дейла правильно делает, что не торопится рожать.

Зоя усилием воли заставила себя улыбнуться.

— У них с Денни все в порядке?

— У обоих есть работа, есть крыша над головой — жаловаться не на что.

— Это хорошо. А Мейзи?

— Мы почти не видимся после того, как она устроилась на работу в «Каскейд». Считает себя важной персоной, потому что учится в школе бизнеса и работает в конторе.

«Откуда у нее столько желчи? — подумала Зоя. — Что ее так разозлило?»

— Ты должна гордиться, мама. Гордиться тем, что все четверо твоих детей уже самостоятельные. Ты нас вырастила.

— Что-то я не вижу от них благодарности за то, что вкалывала больше двадцати пяти лет, чтобы одеть их и накормить.

— Я пришла, чтобы поблагодарить тебя.

Кристл фыркнула.

— Что тебе нужно?

— Мне ничего не нужно, мама…

— Ты только и думала о том, чтобы сбежать отсюда! Принцессе Зое все было не так. Забеременела от этого Маршалла, думая, что купила себе билет в лучшую жизнь. Он быстро развеял твои иллюзии, правда? И тогда ты слиняла, надеясь найти другое сокровище.

— Кое-что из этого правда, — спокойно сказала Зоя, — а кое-что нет. Я действительно хотела уехать отсюда, хотела лучшей жизни. Я этого не стыжусь. Но я никогда не считала свою беременность счастливым билетом. Я много работала, мама, — сначала ради тебя, потом ради себя и Саймона. Кое-чего достигла и двигаюсь дальше.

— Это не делает тебя лучше других. Какой-то особенной.

— Думаю, делает. Я лучше тех, кто не хочет работать не покладая рук и заботиться о себе. Ты точно такая же. Ты делала все, что могла, и поэтому ты особенная. Я знаю, как тяжело растить ребенка, — продолжала Зоя под пристальным взглядом матери. — Как трудно и страшно растить ребенка, волноваться за него, думать о том, как заплатить по счетам, или просто жить, когда тебе некому помочь.

За окном, взревев, завелась еще одна машина.

— У меня был один Саймон, а временами я просто не знала, что делать, как дожить до следующего утра, не говоря уже о следующей неделе. Ты воспитывала нас четверых. Прости, если я заставила тебя думать, что не ценю это. Может быть, тогда я и не ценила, а сейчас хочу тебя поблагодарить.

Кристл погасила сигарету и скрестила руки на груди.

— Ты опять беременна?

— Нет, — Зоя рассмеялась. — Нет, мама.

— Ты ни с того ни с сего объявилась здесь просто, чтобы сказать мне спасибо?

— Не уверена, что проснулась сегодня именно с этой мыслью, но так уж получилось. Я действительно захотела тебя поблагодарить.

— Ты всегда была странной… Ну, ладно, поблагодарила. Ко мне сейчас должна прийти клиентка.

Зоя вздохнула, признавая свое поражение, и поставила чашку в раковину.

— Увидимся на Рождество, мама, — она повернулась к двери.

— Зоя! — окликнула ее Кристл. Немного поколебавшись, она шагнула к дочери и неловко обняла ее. — Ты всегда была странной, — повторила миссис Маккорт, потом вернулась к столешнице и стала раскладывать на ней бигуди.

Чувствуя, как слезы подступают к глазам, Зоя вышла, не придержав громко хлопнувшую сетку.

— Пока, мама, — прошептала она и направилась к лесу.

Возможно, это всего лишь путешествие в прошлое, но Зоя поняла, что все было правильно — как и неловкое объятие матери. Она еще на шаг приблизилась к тому, чтобы залечить свои раны. И найти волшебный ключ.

Ведь ей нужно разобраться в себе, так? Нужно осознать, почему она приняла то или иное решение и куда они ее привели. Только после этого она поймет, что нужно предпринять, чтобы найти ключ.

Подгоняемая желанием двигаться дальше, Зоя быстро шла по тропинке. Она поедет в Моргантаун, зайдет в квартиру, которую снимала, заедет в салон и в магазин, где работала, и в больницу, где родила Саймона. Возможно, там тоже остались неоконченные дела, и ей нужно что-то завершить, что-то увидеть.

Она прожила в Моргантауне пять лет, первые годы жизни сына, но близких друзей не завела. Интересно, почему? Она была доброжелательна с товарищами по работе, общалась с соседями и несколькими молодыми матерями.

За время, проведенное там, у нее было двое мужчин. Оба ей нравились, но отношения с ними представлялись временными.

Это произошло потому, поняла Зоя, что Морган-таун не стал ей родным. Город был не конечным пунктом, а только остановкой в пути.

Тогда она еще не знала, что направляется в Вэл-ли. К Мэлори и Дане. К Ворриорз-Пик, к ключу.

Неужели она направлялась и к Брэдли Уэйну? Неужели он займет в ее жизни свое место?

Или это очередной перекресток, от которого дороги поведут к другим людям?

«Иди вперед! — напомнила себе Зоя. — Иди вперед и смотри».

Она глянула на часы, прикидывая, сколько времени потребуется, чтобы доехать до Моргантауна, увидеть там все, что нужно, и вернуться домой.

Нужно все успеть до того, как Саймон придет домой из школы. Конечно, надо остановиться и позвонить — на всякий случай. А еще она предупредит Дану и Мэлори, что сегодня ее не будет в «Капризе».

Завтра она приедет пораньше, чтобы наверстать упущенное, вечером сошьет чехол для дивана и выберет время, чтобы заехать в «Сделай сам» и заказать полки, которые ей понравились. Если все сложится, как она рассчитывает, а следующий заказ придет вовремя, тогда…

Внезапно Зоя остановилась и огляделась. Мысли о работе мгновенно вылетели у нее из головы. Она не понимала, где находится.

Очевидно, задумавшись, она сошла с тропинки.