Нора Робертс - Ключ доблести

— А я думаю, что ты слишком многое хочешь делать сама. Ладно… Я буду наверху.

Зоя напомнила себе, что нужно сосредоточиться на главном. Просто не знала, что еще можно сделать. Или как.

Она рассчитывала — возможно, слишком — на терпение Брэда. Ее и его желания подождут до того момента, когда она выполнит свою миссию и тем, кого она любит, перестанет угрожать опасность.

Зоя подошла к комоду, погладила его.

«Вишня», — подумала она.

Плавные линии делали комод необыкновенно изящным. Брэд поставил на него разные мелочи: вазу из непрозрачного зеленого стекла, яркий поднос, вероятно французский или итальянский, пару массивных подсвечников и медную чашу с крышкой — на ней было выгравировано женское лицо. Милые, искусно сделанные вещи. Такие, как у Мэ-лори в галерее.

Зоя подняла крышку чаши и увидела внутри несколько монет. Иностранные, поняла она, с любопытством разглядывая металлические кружочки. Ирландские фунты, французские франки, итальянские лиры, японские иены. Здорово, когда у тебя дома есть всякие мелочи, напоминающие о чудесных местах, где довелось побывать.

Возможно, Брэд даже не помнит о монетах, и это еще более удивительно.

Она закрыла крышку и, стараясь не обращать внимания на чувство вины, выдвинула первый ящик.

Это было отделение для столового серебра, обитое бордовым бархатом. Зоя взяла ложку, повернула к свету. Ложка была старой, видно, ею пользовалось не одно поколение Уэйнов, но была начищена до блеска. Остальные приборы оказались ей под стать.

Прекрасно подойдет для Дня благодарения, решила Зоя и тут же забыла о ложках и вилках. Она выдвинула второй ящик.

Внизу обнаружился изящный фарфоровый сервиз, серый рисунок на белом. Не прерывая поисков, Зоя мысленно сервировала праздничный стол: блюда, салатницы, тарелки. Бокалы тоже нашлись — в третьем ящике.

Скатерти, салфетки и набор колец для них из слоновой кости вызвали у Зои вздох восхищения. Но ключа не было.

Она перебирала книги на каминной полке, когда часы пробили один раз.

«Остановись! — приказала себе Зоя. — На сегодня достаточно».

Она не хотела испытывать разочарования.

На самом деле, выключая свет, Зоя поняла, что никакого разочарования нет. Наоборот — это больше похоже на предвкушение. Словно она свернула с дороги или поднялась на вершину холма. Зоя подумала, что это, может быть, еще не последний отрезок пути, но сейчас нужно предельно сосредоточиться на цели.

Она заглянула к Саймону, автоматически поправила одеяло. Мо, спавший у него в ногах, поднял голову, вяло вильнул хвостом и снова захрапел.

Щенок спал, положив голову на подушку рядом с Саймоном. Наверное, такие вольности позволять не следует, но Зоя пока не могла понять, почему. Они так уютно устроились.

Если Саймон — часть головоломки, как считала Мэлори, то ключ может быть здесь, в комнате, где спит сын.

Зоя присела на кровать, ласково погладила Саймона по спине.

В окно заглядывал серп убывающей луны, освещая лицо мальчика. Пока не погас этот свет, надежда есть. Нужно верить.

Зоя встала и, стараясь не шуметь, выскользнула из спальни.

Выйдя в коридор, она посмотрела на дверь комнаты Брэда и улыбнулась пока ей.

Зоя прошла к себе, выбрала крем для тела и духи. Если она не в состоянии дать Брэдли все, что он хочет — или думает, что хочет, — такого рода удовольствия она ему даст.

Ей доставляло истинное наслаждение втирать ароматный крем в кожу. Так приятно снова ощущать себя женщиной! Не просто личностью или матерью, а женщиной, способной дарить счастье мужчине и получать его самой.

Раньше такого Зоя не испытывала — столь страстное желание и уверенность в себе она не чувствовала ни с кем другим.

Она надела халатик и взяла в руки белую свечу с запахом жасмина.

Стучать в дверь не стала — беззвучно проскользнула в спальню Брэда. Шторы на окнах были не задернуты, и пол перечеркивала серебристая полоска лунного света.

Босые ноги ступили на мягкий ковер. Она еще не была в этой комнате. Интересно, понимает ли Брэд, что это для нее еще один шаг?

Зоя сбросила с плеч халат, и он упал к ее ногам. Она осторожно поставила свечу на тумбочку около кровати с резной деревянной спинки, приподняла край одеяла и легла рядом с Брэдом.

Зоя подумала, что никогда не видела его спящим, и стала ждать, чтобы глаза привыкли к темноте.

Она любовалась прядью волос, упавшей ему на лоб. Теперь пробудиться от сна предстоит прекрасному принцу.

Надо полагать, ее ждут удивительные ощущения и возможность — по крайней мере, в первые минуты — полного контроля. Зоя провела пальцем по его плечу.

Как все произойдет? Стремительно и страстно или медленно и романтично? Сладко или терпко? Ей решать, ей создавать. Это ее дар.

Отбросив одеяло, Зоя наклонилась над Брэдом и на секунду замерла, а затем в дело вступили ее губы. И руки.

«Медленно, — сказала она сама себе. — Медленно вытащить его из объятий сна и продлить эту пленительную прелюдию».

Брэду снилась Зоя, выходящая из леса, — стройное обнаженное тело. Он слышал во сне ее грудной смех. Потом она повернулась к нему и провела пальцами по щеке. Звала за собой в лес, где лунный свет на лужайке посеребрил ковер из цветов.

Зоя опустилась на этот ковер и протянула к нему руки, блестевшие в рассеянном свете ночного светила.

Ее губы коснулись его губ, затем снова отдалились, оставив дразнящий вкус.

Брэд просыпался, охваченный желанием. Рядом с ним была Зоя.

Их губы вновь соединились, и, когда Зоя выдохнула его имя, дыхание смешалось. Брэд застонал, погружаясь в исходящий от нее волшебный аромат.

— Ты проснулся, — прошептала Зоя и слегка прикусила его подбородок. — Я собираюсь этим воспользоваться…

— Не знаю, что и сказать… Наверное, нужно вызвать полицию…

Зоя игриво провела ногтями по его животу и едва не рассмеялась, услышав, как Брэд чертыхнулся.

— Тише. Нам нельзя шуметь. Я не хочу, чтобы Саймон нас услышал.

— Не думаю, что он удивится, — от Брэда не укрылось удивленное выражение ее лица. — Он задал мне кое-какие вопросы… Пришлось ответить.

— Боже! — Зоя крепко сжала губы и закрыла рот ладонью, чтобы приглушить смех. — Боже правый!

— А представь мою реакцию, — Брэд перекатился на нее, прижав к матрасу. — Итак, что я скажу полиции?

— Что я пробралась к тебе в постель посреди ночи и разбудила.

— Им об этом знать совершенно не обязательно, но мне такой поворот событий нравится, — на его губах появилась улыбка. — Обойдемся без полиции. — Он опустил голову и прижался губами к ее груди.

Внутри у Зои словно взорвался огненный шар.

— Действительно… Обойдемся….

Она изогнулась под его ласками, потом попыталась выскользнуть и оказаться сверху сама.

— Я еще не закончила…

Они боролись под одеялом, из-под которого доносились вздохи, приглушенный смех и всхлипы, притворно терзали друг друга, доставляя наслаждение, пока их взмокшие тела не затрепетали, а игра не превратилась в схватку.

Затем они одновременно встали на колени на смятой постели, крепко прижавшись друг к другу. Тяжело дыша, Зоя откинулась назад…

Их тела, освещенные бледным светом луны, вошедшей в последнюю четверть, слились. Потом, обессилев, Зоя прижалась к любимому — сердце к сердцу, губы к губам.

— Не отпускай меня, — она уткнулась лбом ему в плечо. — Не отпускай.

— Я никогда тебя не отпущу, — словно в бреду, Брэд коснулся губами ее волос, щеки. — Я тебя люблю, Зоя. Ты это знаешь. И ты меня любишь. Я вижу. Почему ты этого не говоришь?

— Брэдли…

Почему бы действительно не сказать эти слова — и к черту последствия? Почему она не может взять то, чего так страстно желает? Зоя повернула голову и потерлась щекой о его плечо.

В тусклом свете луны она увидела картину, висящую над камином.

«После заклятия». Так она называется, вспомнила Зоя. Спящие принцессы лежат в стеклянных гробах. Не мертвые.

«Хуже, чем мертвые», — с содроганием подумала Зоя.

Почему она не признаётся ему в любви? По одной причине.

Кейн не видит, что у нее в душе. Не видит и не понимает. Именно поэтому она не раскроет душу. Чтобы не подвергать Брэда опасности — по крайней мере, еще несколько дней.

— Ты повесил картину здесь….

— Проклятье, Зоя! — Брэд рывком оторвал ее от себя и снова чертыхнулся, увидев умоляющие глаза. — Да, я повесил ее здесь.

Брэд разомкнул объятия. Она дотронулась до его плеча.

— Я понимаю, что прошу слишком много.

— Ты меня проверяешь.

— Возможно. Не знаю, — она провела пальцами по его волосам. — Все случилось так быстро. Будто огромная, мощная волна. Иногда мне кажется, что я не успеваю за своими чувствами, но я точно знаю, что не хочу причинить тебе боль. И не хочу с тобой бороться. Мне нужно двигаться в собственном темпе, и отчасти это связано с ними, — Зоя кивнула на полотно, потом встала и подняла халат. — Тут уж ничего не поделаешь.

— Думаешь, что я способен бросить тебя, как это сделал Джеймс Маршалл?

— Думала, — Зоя завязала пояс и посмотрела на Брэда. — Я действительно так думала. И еще мне казалось, что меня тянет к тебе именно потому, что вы чем-то похожи. Но я разобралась — и в том и в другом. Мне еще многое нужно выяснить, Брэдли. Прошу тебя подождать, пока я закончу.

Он немного помолчал, потом щелкнул выключателем. Теперь на картину можно было смотреть при свете лампы.

— Когда я впервые ее увидел, у меня было такое чувство, словно меня схватили за горло. Я влюбился в это лицо, был околдован им… Твое лицо, Зоя. Не знаю, как это назвать… Встреча с тобой вызвала у меня такие же чувства… Но я тебя не знал, не знал, какая ты. Я не знал, что у тебя в сердце и в душе, что тебя раздражает, а что заставляет смеяться. Я не знал, что ты любишь желтые розы и умеешь не хуже меня обращаться с молотком и другими инструментами. Не знал десятки мелочей о тебе, которые знаю сейчас. То, что я ощущал, глядя на лицо на картине, не идет ни в какое сравнение с моими чувствами к женщине, которой это лицо принадлежит.

Зоя с трудом смогла ответить на это признание — слова застревали у нее в горле, так его перехватило.

— Женщина, которой оно принадлежит, никогда не знала такого, как ты. И даже не надеялась узнать.

— Постарайся разобраться в том, что происходит, Зоя. В противном случае мне придется сделать это за тебя.

Она усмехнулась.

— Нет, ты действительно неповторим! Для меня эта неделя очень важна, а когда… — Зоя замолчала и снова посмотрела на картину.

Сердце ее учащенно забилось.

— О господи! Может, все очень просто? Может быть, ключ там?

Дрожа от нетерпения, она подошла к камину и принялась рассматривать полотно. Ее взгляд остановился на ключах, которые Ровена изобразила разбросанными по земле возле гробов.

Затаив дыхание, Зоя поднялась на приступку и протянула руку. Пальцы натолкнулись на холст. Зоя попробовала еще раз, крепко зажмурившись и пытаясь представить, что ее рука проникает в картину, а пальцы сжимают ключ. Как у Мэлори.

Холст был твердым, а ключи остались лишь мазками краски.

— Я думала… — разочарованная, Зоя отступила. — На минуту мне показалось… Как глупо!

— Нет, не глупо. Я и сам пытался это сделать. — Брэд завернулся в простыню, подошел к ней и обнял за талию. — Несколько раз.

— Правда? Но ведь ключ должен найти не ты.

— Кто знает? Может, на этот раз все иначе.

Зоя не отрывала взгляд от картины.

— Нет, это не они. Ровена нарисовала эти ключи много лет назад. И картина выражает отчаяние, правда? Утрату… Не надежду и не радость свершения. Настоящие ключи лежат там, где их не найдет ни один смертный, а боги не могут ими воспользоваться. К моему ключу ведет не отчаяние, а преодоление. Я это понимаю.

Тем не менее ночью Зое снилось, что она попадает внутрь картины и идет мимо неподвижных оболочек принцесс, лежащих в стеклянных гробах. Ей снилось, что она поднимает все три ключа и приносит к шкатулке с пульсирующими в ней голубыми огоньками. Вставляет в замки, но ни один ключ не поворачивается.

В отчаянии она смотрит, как огоньки гаснут и их стеклянная тюрьма становится черной.

Следующим утром Мэлори вихрем влетела в «Каприз», размахивая несколькими экземплярами «Курьера».

— Статья! Статья о нас в утреннем выпуске!

Она посмотрела направо, налево, потом наверх и тяжело вздохнула — навстречу ей никто не бросился. Неужели известие о том, что статья Флинна о «Капризе» и изобретательных хозяйках салона — эта аттестация ей особенно понравилась — помещена на первой странице, среди главных новостей Вэлли, нисколько не волнует ее подруг?