Линн Грэхем - Ключ к тайнам сладострастия

– И что собой представляет эта так называемая стриптизерша? – холодно поинтересовалась Тиа. Ее возмутило то, что Макс решил, что имеет право указывать ей, как одеваться.

– Тебе вряд ли захочется, чтобы тебя приняли за одну из них.

– Эти вещи дала мне Мадалена, и я чувствую себя в них не очень уютно, – процедила Тиа. – Но ее подружки были в таких же нарядах. И стилист тут ни при чем. Я сама решала, что мне надеть сегодня, и, судя по всему, у меня не такой хороший вкус, раз я не выбрала ничего похожего на эту яркую одежду для вечеринок.

– Люди… особенно мужчины будут судить о тебе по твоей одежде, – выпалил Макс, который никак не мог успокоиться и начинал злиться каждый раз, стоило ему подумать о тех мужчинах, которые получили возможность насладиться тем же видом Тиа, что и он.

– Как старомодно, – отрезала она. – В любом случае Мэдди позаботилась о том, чтобы ее друзья знали, что я не такая сексуальная, какой кажусь, и сказала им всем, что я девственница. – На этот раз Тиа не испытывала такого стыда, как тогда, когда Мадалена завела разговор на эту тему в присутствии всех своих гостей.

– Что? – не поверил своим ушам Макс. – Чего она добивалась, черт бы ее побрал?

– Она пыталась убедить меня, чтобы я занялась сексом с кем-нибудь из ее знакомых парней. Я отказалась, и меня обозвали чокнутой.

– Эта Мэдди тебе не подруга, – возмутился Макс. – О какой дружбе может идти речь, если она ведет себя подобным образом? Настоящие друзья не станут унижать или причинять боль.

– Макс, представь себе, я дошла до этого своим умом, – поморщилась Тиа. – Думаю, Мадалена нарядила меня в эти вещи, чтобы посмеяться надо мной. Она очень изменилась с тех пор, как мы виделись в последний раз, а это было четыре года назад.

– И все из-за меня. – Макс коснулся ладонью ее маленьких пальчиков, сжимавших кожаный подлокотник. – Мне не следовало отпускать тебя одну. Я даже не позаботился о том, чтобы дать тебе денег с собой.

– Макс, не надо… – Тиа хоть и с большой неохотой, но отдернула свою руку. – Не надо вести себя со мной, как с маленьким ребенком. Мне придется научиться не зависеть от других. Я найду свою дорогу. Не вечно же мне быть чокнутой.

– Ты не чокнутая, – хрипло возразил Макс и снова сжал ее руку, на этот раз чуть сильнее. Он вспомнил, что подумал о Тиа то же самое, когда впервые услышал о том, что внучка Эндрю росла в монастыре. – Ты просто пока не вписалась в современный мир, но скоро все встанет на свои места. Твоего отца следовало придушить за то, что оставил тебя в монастыре даже после того, как ты окончила школу, – сердито добавил он.

– Ему было не до меня. Мать тоже не сильно отличалась в этом плане, – вздохнула Тиа. – Мне кажется, в том, что касалось личных отношений, они оба были немножечко эгоистичными. У папы вся его страсть превратилась в миссионерское рвение, а маму, похоже, больше интересуют деньги и положение в обществе.

– Ты что, встречалась с матерью? – Брови Макса поползли вверх. – Я думал, вы не виделись с тех пор, как она бросила вас с отцом, когда ты была маленькой.

Тиа поджала пухлые губы и пристально посмотрела на Макса, впервые за все время поразив его своей взрослостью. Сейчас она казалась намного старше возраста, указанного в ее документах.

– Она приехала в монастырь из чистого любопытства. Мне тогда исполнилось тринадцать, и мать решила объяснить, почему отказалась от меня.

– Боже правый! – воскликнул Макс. – Наверное, причина была очень серьезной.

– Да нет, все очень просто. Она порвала с мужчиной, ради которого бросила моего отца, а потом встретила другого, богатого, и они поженились. И хоть ее второй муж знал, что она уже была раз замужем, он понятия не имел, что у нее имелся ребенок от первого брака. У них появились свои дети, насколько я помню, два мальчика и девочка.

– Твои сродные братья и сестра, – отметил Макс, а Тиа лишь пожала плечами:

– Но они не подозревают о моем существовании, а мать не хочет, чтобы они узнали, потому что боится потерять мужа и лишиться роскошной жизни в Рио, после того как ее секрет раскроется. Я никогда ничего не значила для нее. Вот и все.

В ее тоне не прозвучало ни тени осуждения, и сердце Макса мучительно сжалось. Его собственные родители были ничуть не лучше, но они могли оправдать свой эгоизм и пренебрежительное отношение к нему невежеством, нищетой и пагубными привычками.

Макс глубоко вдохнул. Он не знал, что сказать Тиа, да и что было говорить, когда она все знала сама. Эта девочка оказалась более проницательной, чем он думал. Ее рассудительность одновременно сбивала с толку и обнадеживала, потому что чем умнее она будет, тем быстрее сможет привыкнуть к образу жизни в качестве богатой наследницы.

А также в качестве его жены?

Он весь напрягся. Макс отказывался даже думать о том, чтобы жениться в ближайшее время. Он любил порядок и стратегическое планирование и никогда не поступал, поддавшись внезапному порыву. Макс решил не торопить события и выстраивать отношения с Тиа шаг за шагом, давая ей время узнать поближе и своего дедушку, и его самого.

Лимузин остановился перед ярко освещенной гостиницей. Макс выскочил из машины первым и смутил Тиа, набросив ей на плечи свой пиджак, когда она вышла вслед за ним.

– Это действительно необходимо? – Она чуть покачнулась на своих высоченных каблуках.

– Да… Если у тебя получилось с такой легкостью возбудить меня, представляю, как отреагируют остальные мужчины. Думаю, тебе вряд ли захочется, чтобы на тебя глазели и пожирали взглядами, – пробормотал Макс, чье неожиданное признание буквально потрясло Тиа. – С другой стороны, если тебе нравится находиться в центре мужского внимания, можешь вернуть мне пиджак обратно… Тебе решать.

Надо же, она возбуждала его. Тиа плотнее закуталась в пиджак Макса, прикрывавший ее коленки. Значит, их влечение было взаимным. Конечно, она подозревала о чем-то таком, когда Макс поцеловал ее, но потом, когда они остались одни после ухода стилистов, он вдруг стал таким отстраненным, что она не знала, что и подумать. Теперь, стоя рядом с ним в лифте, Тиа старалась не бросать на него страстных взглядов, чтобы он не посчитал ее бесстыдной.

Но она так долго была заперта в стенах монастыря и лишена всего того, что обычные подростки переживают в свои юношеские годы. Ее лишили возможности насладиться вкусом первого поцелуя, влюбляться и разочаровываться, встречаться, сплетничать и узнавать те многочисленные вещи, которые, взрослея, узнают молодые девушки. Так что теперь, встретив Макса, Тиа решила наверстать упущенное.

Ее сердце буквально выпрыгивало из груди, когда она украдкой посматривала на Макса. А он, в свою очередь, поглядывал на нее, но тут же отводил взгляд.

– Ты, наверное, отправишься спать. Завтра утром тебе рано вставать, – заявил Макс, открывая дверь их номера и пропуская ее вперед, отчего она почувствовала себя восхитительно женственной.

– Макс, я не ребенок, – напомнила Тиа.

Он стиснул челюсти, потому что не смог остаться равнодушным к взглядам, которые она бросала на него в лифте. Но Макс не собирался торопиться и не считал себя похожим на того озабоченного гнусного маленького неудачника, который приставал к Тиа и пытался затащить ее в постель.

– Через три месяца мне исполнится двадцать два года, – добавила она, сбросив пиджак и повесив его на спинку стула.

Золотистая копна волос колыхнулась вокруг ее красивого личика, и только тогда Макс заметил ее потрясающее сходство с плакатом одной кинозвезды, которую его мать считала идеалом женщины, и узнал эти идеальные скулы, яркие васильковые глаза, небольшой носик и невероятно чувственный рот. Словно зачарованный, Макс смотрел, как Тиа уселась на его пиджак и вытянула свои стройные длинные ноги. Она чуть запрокинула голову, представив его взору изящную линию своей шейки, и, когда ее спина чуть изогнулась, ее маленькая округлая грудь подалась вперед, в мгновение ока лишив Макса остатков самообладания и заставив его позабыть о первоначальном плане действовать четко и без спешки.

– Твой дедушка рассчитывает, что я присмотрю за тобой, – заметил он, чувствуя, как увеличилась его плоть, и рассеянно думая о том, вызовет ли это у Тиа отвращение или заинтригует ее.

– И ты превосходно справляешься со своей работой, – ослепительно улыбнулась она.

– Но только не сегодня.

– Не говори глупости, – возразила Тиа и, поднявшись, приблизилась к нему. – Ты успокоил меня и приехал, чтобы забрать в гостиницу. Рядом с тобой я чувствую себя в безопасности.

– А зря, – процедил он. – Я не из тех, кто разыгрывает роль большого брата в обществе шикарной женщины.

С ее пухлых розовых губ, с которых он не спускал глаз с тех пор, как они вошли в комнату, слетел легкий смешок.

– Макс, я не хочу тебя в качестве большого брата и рада, что ты можешь быть настолько откровенным со мной, потому что я тоже хочу быть откровенной… – начала Тиа.

И тогда Макс сделал последнюю попытку спасти ее от себя.

Он подхватил Тиа на руки и понес в спальню, чтобы оставить ее там и закрыть за собой дверь. Она сводила его с ума, но он не хотел поддаваться искушению, не хотел, чтобы она была откровенной с ним, потому что не мог отплатить ей тем же. Эндрю запретил Максу рассказывать Тиа даже о том, что дни ее дедушки сочтены, потому что хотел поговорить с ней об этом лично. Еще он просил не рассказывать о его финансовой империи и ее наследстве, о страхах, которые не давали ему покоя, и о желании защитить ее, выдав замуж за своего протеже. И все эти запреты связывали Макса по рукам и ногам.

Тиа подумала, что Макс собирается заняться с ней сексом, и у нее закружилась голова от предвкушения близости с ним. Но в последнюю секунду она поняла, что он намерен уложить ее в кровать, как маленькую девочку, и уйти. И тогда Тиа ухватила его за рукав сорочки и потянула к себе.

– Макс! – осуждающе воскликнула она.

Он резко отпрянул и ударился головой в одну из резных деревянных опор кровати с балдахином. На секунду ему показалось, что у него из глаз посыпались искры.

Когда Макс покачнулся, Тиа быстро поднялась на колени и с тревогой сжала его руку.

– Это все из-за меня, – виновато сказала она. – Ты в порядке? Ты так сильно ударился.

– Ага… – Макс быстро заморгал, пытаясь избавиться от тумана и боли, железным обручем сдавившей его голову, и посмотрел на Тиа. Ее чувственный рот так и напрашивался на поцелуи, и Макс едва не застонал от охватившей его страсти.

– Присядь на минуту. Ты очень бледный.

– Это ни к чему.

– Да сядь же, ради всего святого. – Макс смотрел на нее каким-то затуманенным взглядом, и Тиа испугалась, что он получил сотрясение мозга. Она потянула его за рукав и вынудила сесть рядом с собой. Потом Тиа мягко провела пальцами по его взъерошенным волосам и ощутила небольшую шишку. – Нам лучше поехать в больницу.

– Тиа, это всего лишь шишка, – простонал Макс. После того, что он пережил в детстве, ему были не страшны не то что синяки, а даже сломанные кости.

– Если бы я… не теряла время попусту, – Тиа тщательно подбирала слова, поражаясь собственной дерзости, – ничего этого не случилось бы.

Макс зачарованно смотрел на ее пухлые губы и слишком поздно осознал, что они были настоящей ловушкой, потому что сам не заметил, как склонился над ними, словно его притягивали какие-то невидимые нити.

О, святые угодники, вкус ее губ напоминал сладкую сочную клубнику и жаркий ночной воздух. Макс сжал в кулаке локон золотистых волос Тиа и, сгорая от безумной страсти, жадно набросился на ее чувственный рот.

Его язык скользнул сквозь ее приоткрытые губы, и она покачнулась от лавины обрушившихся на нее эмоций. В отличие от Макса, которого несколько минут назад разбирали сомнения, Тиа прекрасно знала, что делает и чего ждет. Она решила, что Макс – мужчина ее мечты. А если Тиа хотела чего-то добиться, она упрямо шла к своей цели, чем очень напоминала своего деда. Макс снова поцеловал ее, а значит, его влекло к ней так же сильно, как и ее к нему. Конечно, он пытался противиться вспыхнувшей между ними страсти, и Тиа понравилось, что он не хотел торопить события. Она посчитала, что причиной такого поведения было, несомненно, его благородство.

Но Тиа не собиралась сидеть и ждать милости от судьбы и решительно настроилась наверстать упущенное, полной грудью вдыхая жизнь, которой ее так долго лишали…

Когда Макс прервал свой поцелуй, чтобы немного отдышаться, Тиа заглянула в его глаза и увидела в них бушующее пламя страсти. Она понимала, что это не любовь, да и не искала ее, решив, что для начала с нее достаточно обычного физического удовлетворения. В будущем у нее будет предостаточно времени, чтобы влюбиться. А пока Тиа не хотела думать ни о чем, кроме чувственных губ Макса и сладкого, скользящего вторжения его языка в ее рот.

Ее тело жаждало удовлетворения, грудь стала невероятно чувствительной, а тугие соски выбивались из-под тоненькой ткани ее маечки.