- И тем не менее это она и есть, и я не собираюсь выходить в ней на улицу, и с этим ужасом на голове, и без макияжа.

- Для прогулки с собакой нет дресс-кода. - И все же он оставался мужчиной, у которого были мать и сестра, так что правила он знал. - Но если ты хочешь что-то изменить, мы подождем.

Флинн имел дело с достаточным количеством женщин, чтобы знать, что прождать можно было от десяти минут до всей оставшейся жизни. Так что он научился воспринимать процесс женского прихорашивания как своего рода ритуал, который мужчине никогда не понять. Поэтому он просто сел на траву и стал набрасывать идеи для статей в своем блокноте. Мо с удовольствием плюхнулся рядом и растянулся у его ног. С точки зрения Флинна, время просто растрачивалось впустую, если никак его не использовать. И если использовать означало устремить взгляд в пространство и позволить мыслям дрейфовать в свободном направлении, что ж, это было уже неплохо.

Но так как сейчас это свободное направление сводилось в одно русло - как бы вновь наложить руки на Мэлори, он решил, что будет полезней направить свою энергию на работу.

Раз уж Брэд возвращается в Долину, «Вестнику» не помешает солидная статья о нем, Вэйнсах и их сети «Сделай сам». История семьи и их бизнеса, лицо этого бизнеса в современном мире экономики и планы на будущее.

Он мог бы взять это на себя и совместить таким образом профессиональный и личный интересы. Как с Мэлори. Похоже, пытаться не думать о ней было бесполезно. Раз так, он начал набрасывать разные характеризующие ее мелочи, которые приходили на ум.

- Светловолоса, умна, красива, - начал он свой список.

- Эй, это только начало, - сказал он Мо. - Она была выбрана не просто так, и причина должна иметь какое-то отношение к тому, кем или чем она является. Или не является.

Организована. Понимает в искусстве.

Он никогда не встречал никого, кто бы умудрялся сочетать в себе оба эти качества.

Не замужем. Безработная.

Хм. Может, стоит написать статью о двадцати-тридцатилетних одиноких людях в Долине. Место встреч в маленьком городке. Если он даст это Роде, может она снова начнет с ним разговаривать.

Краем глаза он уловил движение и оторвался от своих размышлений. Мэлори вышла через дверь патио. Преображение заняло у нее меньше времени, чем он думал.

Он поднялся на ноги и схватил Мо за ошейник, прежде чем тот успел прыгнуть ей на встречу.

- Выглядишь великолепно. А пахнешь еще лучше.

- И я бы хотела сохранить все в таком виде. - Она наклонилась и легонько постучала пальцем по носу Мо. - Так что не прыгать.

- Почему бы нам не прокатиться к реке? Тогда он сможет вдоволь побегать.

Следовало отдать ему должное. Он сумел превратить прогулку с собакой в свидание и проделал это очень гладко. Так гладко, что она не сообразила, что находится на свидании, пока не обнаружила, что сидит на одеяле на берегу реки и ужинает жареным цыпленком, в то время как Мо с лаем носится за сусликами.

Но было трудно жаловаться, когда воздух был таким прохладным и свежим, а лучи заходящего солнца такими мягкими. Когда его диск совсем скрылся за горизонтом, стало еще прохладнее. Ей может понадобиться легкий жакет, который она захватила с собой - по крайней мере, если она останется понаблюдать за появлением звезд.

Как же много времени прошло с тех пор, как она последний раз наблюдала появление звезд.

Сидя здесь, она спрашивала себя, поможет ли эта вынужденная передышка, какой бы короткой она ни была, понять, что же ей делать дальше.

Она не была затворницей. Она нуждалась в общении. Встречи, разговоры, звук и движение наполняли ее жизнью. Осознав это, она в очередной раз убедилась, насколько ей необходимо найти себе работу.

Если она отхватит миллион долларов на том конце этой странной радуги, ей по-прежнему нужна будет работа. Просто чтобы куда-то девать ежедневный запас энергии.

- Должна заметить, я рада, что ты вытащил меня.

- Ты не комнатный обитатель. - Он положил себе еще одну куриную ножку, не обратив внимания на ее нахмуренный взгляд. - Ты существо социальное. Взять Дану, вот она более комнатный обитатель, чем социальное существо. Если оставить ее одну, она будет вполне счастлива, зарывшись в горы книг и имея при себе бочонок кофе. По крайней мере, несколько недель. Потом ей захочется выйти на воздух. Что касается меня, я с ума сойду через день или два. Мне нужен заряд. Также как и тебе.

- Ты прав. И я не уверена, нравится мне или нет, что ты вычислил это так быстро.

- Все относительно. Я провел, наверное, около года, думая о тебе на прошлой неделе. Если время брать пропорционально затраченной энергии. Прошло черт знает сколько времени с тех пор, как я последний раз так много думал о женщине, если тебе интересно.

- Нет, не слишком… Ну ладно, да. Интересно, - поправилась она. - Почему ты не спрашиваешь о ключе?

- Потому что на данный момент с тебя уже достаточно этой темы. Если бы тебе хотелось обсудить это, ты сама бы завела разговор. Ты не из робких.

- Ты прав. Почему ты привел меня именно сюда, подальше от города?

- Здесь тихо. Красиво. Мо здесь нравится. И есть возможность, что ты окажешься обнаженной на этом одеяле.

- Это вряд ли.

- Мне достаточно даже самого ничтожного шанса. - Он погрузил пластиковую вилку в картофельный салат быстрого приготовления. - А еще я хотел узнать не приехал ли Брэд. - Он посмотрел поверх водной глади на двухэтажный корпусный дом на противоположном берегу. - Не похоже.

- Ты скучаешь по нему.

- Думаю ты права.

Она ущипнула травинку, лениво пропустила ее между пальцами.

- У меня есть несколько друзей с колледжа. Мы были так близки, и думали, что останемся такими навсегда. Сейчас жизнь разбросала кого куда, и нам стало трудно встречаться. В лучшем случае мы видимся один или два раза в год. Мы созваниваемся, переписываемся по электронной почте, но это уже не то. Я скучаю по ним. Я скучаю по той связи, что была между нами. Это почти телепатия, когда знаешь, что человек думает или как поступит в той или иной ситуации. У тебя было так же?

- По большей части. - Он протянул руку и начал перебирать кончики ее волос в той же манере, как она недавно теребила травинку. - Но наша дружба уходит в детство. Никто из нас не повзрослел до телефонных звонков. Может быть из-за того, что Бред и я висим на телефоне большую часть рабочего времени. Е-мейл тоже означает работу. Джордан, так тот вообще король е-мейла, он по-другому со своим редактором и не общается.

- Я как-то видела его на встрече с читателями в Питтсбурге, около года назад. Интересный мужчина. Весь такой темный, с опасным блеском в глазах.

- Тебе нравится опасность?

Вопрос рассмешил ее. Он сидел на жалком одеяле, поедая цыпленка, а на заднем плане его большой, глупый пес облаивал белок, штук десять которых прыгало с ветки на ветку.

А в следующий момент она оказалась лежащей на спине, придавленная грузом его тела. Смех замер в ее горле.

Он был опасен. Она сделала глупость, забыв об этом. Как бы приветлив и прост он не казался снаружи, внутри у него бушевала буря. Буря, которая могла обрушиться на неосторожного путника, прежде чем тот успеет хотя бы подумать о поиске укрытия.

Она не думала вовсе, с головой кинувшись в эту бурю. И позволила той тайной части себя, которую она всегда держала под замком, вырваться наружу.

- Ну как? - прошептал он, касаясь своим потрясающим ртом ее горла.

- Чем дальше, тем лучше.

Он приподнял голову, посмотрел на нее сверху вниз. И его сердце дрогнуло.

- Черт, только этого не хватало.

- Я не думаю…

- Нет, ты думаешь. - Раздражение, сильно и неожиданно, вырвалось наружу. - Ты можешь не желать думать, но ты думаешь. Я ненавижу использовать банальные метафоры, но это как поворот ключа в замке. Я даже слышу чертов щелчок. - Он резко поднялся, провел нетвердой рукой по своим волосам. - А я не готов сейчас слышать какие-то щелчки.

Она быстро села, нервозно пригладила рубашку. Ее выбивало из колеи его настроение, раздраженное и в то же время возбужденное.

- Ты думаешь, я этого хочу? У меня сейчас и так достаточно проблем, без каких-то щелчков в моей голове. Мне нужно найти первый ключ. Я должна работать над этим. И мне нужно найти работу. И я не хочу какую-нибудь тупую работу. Я хочу…

- Чего? Чего ты хочешь?

- Я не знаю. - Она вскочила на ноги. Ярость клокотала внутри нее. Она не знала, откуда она взялась и на что была направлена. Повернувшись, она устремила взгляд через реку на дом, и крепко обхватила себя руками. - А я всегда знаю, чего хочу.

- Ну, в этом ты мне дашь сто очков вперед. - Он встал, но не стал подходить к ней. Что бы ни пульсировало внутри него - ярость, потребность, страх - могло вырваться в любую минуту, так что не стоило рисковать.

Бриз играл кончиками ее волос, как совсем недавно это делал он. Все эти низкие облака цвета старого золота наводили на мысли о полотне художника. Она выглядела такой хрупкой, такой совершенной, стоя на фоне этого неба, вполоборота к нему, пока угасающее солнце тонкой линией огня исчезало за холмами.

- Единственное, чего я с абсолютной уверенностью хочу… всегда хотел, - осознал он, - это ты.

Она взглянула назад, ощущая трепыхание нервных крылышек у себя в животе.

- Я с трудом могу представить, что я единственная женщина, с которой ты хотел спать.

- Нет. На самом деле первой была Джоли Риденбекер. Нам было по тринадцать. И это конкретное желание никогда не было осуществлено.

- Теперь ты пытаешься обернуть все это в шутку.

- Нет. На самом деле нет. - Он сделал шаг в ее сторону. Его голос потеплел. - Я хотел Джоли, насколько я понимал значение этого слова в свои тринадцать лет. Это было волнующе, даже болезненно, и своего рода мило. Постепенно я узнал, что значит желать по-настоящему. Я желал других женщин. Одну даже любил, поэтому я знаю разницу между тем, чтобы желать женщину и желать тебя. Если бы это был просто секс, это не вышибало бы меня из колеи.

- Трудно представить, что что-то может выбить тебя из колеи. - Она хмуро взглянула на него. - И совсем не похоже, что ты сейчас в таком состоянии.

- Обычно, чем сильнее я раздосадован, тем рассудительнее становлюсь. Это проклятие. - Он подобрал мяч Мо у своих ног и бросил его сильным движением руки. - И если ты думаешь, что это здорово, смотреть с обеих сторон, видеть справедливость обоих точек зрения, позволь сказать, это просто боль в заднице.

- Кто она была?

Он пожал плечами, поднял мяч, который Мо притащил обратно, и снова бросил.

- Это не важно.

- Нет, это важно. Все еще важно.

- Из этого просто ничего не вышло.

- Отлично. Мне пора возвращаться. - Она опустилась на одеяло и стала убирать остатки их импровизированного пикника.

- Я восхищаюсь этим искусством, никто не владеет им лучше женщин. Это завуалированное «да пошел ты», - разъяснил он, еще раз подбросив мяч Мо в воздух. - Она оставила меня. Или я не пошел за ней. Зависит от точки зрения. Мы были вместе почти год. Она была репортером на местном канале, поднялась до ведущей воскресной передачи, а потом и ежевечерней. Нам было хорошо вместе, все эти споры о значимости местных новостей. Что на самом деле гораздо сексуальнее, чем кажется на первый взгляд. В общем, мы собирались пожениться, перебраться в Нью-Йорк. Не сразу, что касается переезда. Потом она получила выгодное предложение. Она уехала. Я остался.

- Почему ты остался?

- Потому что я Джордж чертов Бэйли. - Он вновь запустил мяч со скоростью реактивного снаряда.

- Не понимаю.

- Джордж Бэйли, отказавшийся от своей мечты о путешествиях и приключениях чтобы остаться в своем родном городе и выполнить свой долг. «Вестник» стал моим долгом. Мой отчим, отец Даны, заболел. Моя мать переложила на меня часть обязанностей главного редактора. Я предполагал, что это временно, пока Джо вновь не встанет на ноги. Но доктора настаивали на переезде подальше от холодных зим, и мама последовала советам. Они хотели насладиться заслуженным отдыхом. Она заявила, что если я не возьму на себя управление газетой, она ее закроет. А моя мать никогда не бросает слов на ветер.

С безрадостным вздохом, он снова подбросил мяч.

- Это уж точно. Либо Флинн возглавляет «Вестник», либо не будет никакого «Вестника». Третьего не дано.

Майкл Флинн Хеннесси, подумала она. Итак, Флинн получил не только фамильное имя, но и фамильное наследие.

- Если бы она знала, что ты хотел для себя чего-то другого…

Он вымученно улыбнулся.

- Она не хотела для меня ничего другого. Я мог бы уехать, просто умыть руки и уехать с Лили в Нью-Йорк. И все люди, работающие в газете, потеряли бы работу. Половина из них, может даже больше, не смогли бы найти другую работу. Она знала, что я не смогу уехать.