— Я рада, что ты счастлива!

— А почему нет? Скоро я открою свое дело! У моей Женьки будет в жизни хороший старт. Она у меня девка с характером, так что будет кому миллионы оставить.

— Ну ты даешь! — рассмеялась Галя. — Уж и миллионы?

— Миллион — это не так много, — со знанием дела заметила Нина. — Поверь мне на слово, подружка…

И когда Нина успела привыкнуть к богатству, блеску, роскоши? Вот она, как ни примеряла на себя образ жены Кости, не могла этого даже представить! А Нина… Может, она всегда такая была?..

— Как твои старики? — спросила Нина. — Здоровы?

— По-разному, но ничего, еще держатся.

— К Мише как относятся?

— Души не чают. Представляешь, он их называет мамой и папой!

— Хороший мальчик, — усмехнулась Нина. — Ты знаешь, он и внешне похорошел. Я когда встретила его, едва узнала. Женитьба явно пошла ему на пользу. Стал увереннее, держится с достоинством, одет прилично. Ну, это уж твоя заслуга! Помню, в каком он растянутом свитере по общаге ходил.

— Так то по общаге! — засмеялась Галя. — Я там тоже не наряжалась.

— Не скажи. Женатого мужчину сразу от холостяка отличишь. В таком возрасте холостяки все как один, неухоженные. А Миша у тебя посвежел и стройный, без брюха, не то что Костя.

— Костя постарел?

— Да вроде бы нет, но поправился. На своего отца стал еще больше похож. Видно, порода такая. И поседел. У Миши, смотрю, ни сединки, ни морщинки.

— Так Миша моложе меня на два года, а Костя старше на пять. Вот тебе и разница!

— Да какая это разница! Просто Миша такой же моложавый, как и ты. Износу вам нет. Я вот по салонам регулярно хожу, за лицом, фигурой слежу, а лучше тебя не выгляжу. И седины у меня полно — приходится закрашивать, — и диеты придерживаюсь.

— Да! Видела я сегодня твою диету!

— Так это же в честь нашей встречи! Неужели ты думаешь, что я каждый день так обедаю? — Нина усмехнулась, допивая кофе. — Для меня «утром — чай, в обед — чаек, вечером — чаище» в самый раз. Я же не хочу на слона походить, как мой благоверный, поэтому стараюсь себя ограничивать.

Нина отставила в сторону пустую чашечку. Обед был закончен, но подруга не торопилась прощаться.

— Как хорошо, Галка. Сидим, разговариваем, как в старые добрые времена. Вот уже и обе замужем. Сбылась мечта…

— Как-то ты невесело об этом говоришь.

— Ты-то счастлива?

— Да.

— Мишу любишь?

— Очень.

— А мне, видно, не дано испытать это чувство… во всяком случае в браке.

— А вне брака?

Нина мягко улыбнулась и взяла свой бокал.

— Есть у меня человек. — Она сделала глоток и помолчала. — В фитнес-клубе познакомились…

— Нина!

— Что Нина? — с вызовом произнесла подруга. — Вот к нему у меня чувства.

— Так почему бы вам…

— Он женат, — перебила ее Нина. — И разводиться не собирается. И я — не собираюсь. А то, что мы… Думаю, человек имеет право на небольшие радости, если это никому не мешает.

— А вдруг Костя узнает?

— Откуда? Да и потом, в нашем кругу это почти норма. Ты думаешь, Костя не позволяет себе маленьких праздников на стороне? Как бы не так! А что семью ценит — это правильно. Женщины приходят и уходят, а жена — всегда рядом.

Гале снова стало жаль Нину. Несмотря на ее респектабельный вид, обеспеченную жизнь, уверенную осанку, подруга не была по-настоящему счастлива — вот откуда этот цинизм и трезвый взгляд на вещи. И она осторожно погладила Нину по руке, лежащей на столе.

— Э-э-э? Да ты никак жалеешь меня! — возмутилась та. — Вот уж ни к чему! Это тебя впору пожалеть. Так и будете всю жизнь пахать, чтобы жить более-менее прилично да Степке образование дать. У меня таких проблем вообще нет. Так что жалость свою оставь при себе. Ты вообще не в состоянии меня понять! Разный у нас с тобой уровень жизни.

Галя растерянно замолчала. Такая, в общем-то, приятная встреча грозила закончиться размолвкой. Она почувствовала себя неудобно, как будто была виновата. Хотя в чем ее вина? В том, что она пожалела Нину? Но что она может поделать, если рассказ подруги о своей жизни не вызвал в ней ни искренней человеческой радости за нее, ни вполне понятного чувства зависти.

Однако Нина, подумав, быстро остыла. Глупо утверждать, будто Галя ее не понимает и безумно далека от ее жизни. Ведь она же была на ее месте. И только от нее зависело, как быть — остаться или уйти. И раз она предпочла уйти, значит, для нее эта жизнь не представляет ценности. Так что нелепо делать вид, что она, Нина, этого не признает. Хотя и спокойно выносить ее жалость она тоже не в силах.

Галя первая нарушила наступившее молчание и подняла бокал:

— Не сердись, Нина. Я, возможно, сказала что-то лишнее. Давай выпьем за нас, за то, что мы встретились. Я от всей души желаю тебе счастья.

— Я тебе тоже, — отозвалась подруга и подняла на нее глаза. — Ты прости меня за резкость. Счастья тебе с Мишей. И удачи. Ты права, все это мишура. Любовь — вот единственное, что имеет ценность…

Галя медленным шагом шла по утопающей в сумерках улице. Ей было немного грустно. Она снова и снова вспоминала разговор со старой подругой. Почему-то в памяти возникали картины вечерней Венеции, набережной вдоль реки в Вероне. Лучшими были воспоминания о прогулках, когда она одна бродила, наслаждаясь красивыми видами города. Как хотелось бы еще раз посетить Италию! С Мишей. Путешествовать, как и жить, надо с любимым человеком. Нина выглядит прекрасно и живет в роскоши, но она не может назвать себя счастливой. А Галя может. Несмотря на бытовые и материальные трудности, она по-настоящему счастлива. И знает, что все у них будет очень хорошо. У них есть сын, а скоро будет и дочь. У них — крепкая семья и любовь. А это, как сказала Нина, главная ценность.

Наваждение

Капли дождя били по стеклу и медленно стекали вниз. Одна, другая. Затем поток становился шире. Потоков — больше. И вот уже все окно залито водой. Дождь зарядил надолго. Неторопливый мелкий дождь. Такой идет с утра до вечера, без остановки. Таня любила дождь. Именно такой — бесшумный, медленный. Без грозы и сильных порывов ветра. Под такой дождь хорошо думать и мечтать. Она любила мечтать. Пожалуй, для нее это было самым лучшим занятием. Лежишь на кровати, глаза в потолок и — мечтаешь. Или сидишь у окна, по стеклу которого бьют капли, как сейчас, и в голове мысли — разные: грустные и не очень, но светлые и обещающие что-то необыкновенное. Мама говорила, что вторую такую фантазерку еще поискать, и была недалека от истины.

Тане семнадцать. У нее удлиненное скуластое лицо, зеленые глаза и рыжие волосы. Кожа белая-белая — такая только у рыжеволосых бывает. Волосы вьются. Но не так, как хочется Тане. Поэтому она ими недовольна. В смысле, волосами. Остальным — более-менее. У нее хорошая фигурка: ладная, точеная, стройная. Ничего лишнего и никакого недомера: грудь, бедра, ноги — все как надо. А что рыжая, так рыжих всю жизнь дразнят, и с этим ничего не поделаешь. Да еще мама учительница. Быть дочерью учительницы и тем более в поселке, где всего-то одна школа, очень даже непросто. А мама не только преподает, она вот уже шесть лет классный руководитель в ее классе. Таня одна такая невезучая в своем коллективе. В других нет-нет да и случаются по два, а то и больше учительских ребенка. А Таня — одна. Всегда чуть в стороне от остальных. Всегда на виду. Ни удрать с урока, ни плохо подготовиться к нему она не может. Чуть что, сразу учителя к маме:

— А ваша Таня сегодня…

Что поделаешь? Дочь учительницы! Это как клеймо на лбу. Раньше Таня мечтала о том, чтобы мама работала в совхозе, или в больнице, или еще где-нибудь, только не в школе. А еще о том, чтобы у нее был папа… Но папы у Тани не было. Мама родила ее поздно, после сорока, а через пару лет развелась с мужем. Дочь и школа — вот и все ее жизненные интересы. Замуж мама уже не выйдет, это Таня поняла давно. Мама — пенсионерка, но работает по-прежнему. Уйти на пенсию для нее — конец жизни. Классное руководство, правда, брать больше не хочет. Вот выпустит через месяц их класс, Таня в университет поступит, и станет легче. Мама безумно хочет, чтобы Таня продолжила учиться. А Таня, как все девушки в ее возрасте, больше мечтает о любви, чем об учебе. Но если надо, значит надо.

Таня отрывает глаза от окна — нужно учить билеты по истории. История — ее любимый предмет. Она ее и так знает, но надо кое-что повторить.

Хлопает входная дверь.

— Здрасте, Вера Анатольевна!

Это Настя. Она единственная из одноклассников, кто не обращает внимания на то, что Таня — дочь ее классной.

— Привет, Танька, — шепчет подруга, едва прикрыв дверь. — У меня такая новость!

Ее лисья мордочка растягивается в интригующей улыбке, серые глаза закатываются под лоб. У подруги темные волосы до плеч, обезоруживающая улыбка и смелый взгляд.

— Приехали Васька с Колькой!

Васька и Колька — прошлогодние выпускники. Теперь парни учатся в городе: один — в техникуме, другой — в сельскохозяйственной академии. Высокий тощий Колька нравится Насте, а невысокого крепыша Ваську она прочит Таньке в провожатые. Тане все равно. У нее нет парня. С ней никто не встречается. Встречаться с дочерью учительницы — это уже ответственность. Из школьников никто не рискнет, разве что парни постарше… У Тани, как у большинства девушек, есть тайная безответная любовь. Взрослый парень, высокий, красивый, волосы до плеч. Мама говорит, что он не блистал знаниями в школе и иногда выражается безграмотно. Таня ей верит, да ведь сердцу не прикажешь. Мама тоже может ошибаться. Тане он кажется загадочным, необыкновенным. Но он на нее не смотрит и никогда не смотрел. Она для него тоже дочь учительницы. А дочь учительницы можно оберегать, защищать, дразнить — в зависимости от того, нравится ее мать или нет. А вот любить нельзя. Мама Тани и в его классе преподавала. Вообще, по той причине, что у них не было отца, мама брала очень много часов. Каждый день по шесть уроков. И на больничных не сидела. Не до того было. Поэтому ее знает весь поселок. В любом случае почти все, кому до сорока, учились у нее.

Настя не обращает внимания на равнодушие Тани. Для нее приезд друзей — настоящее событие. Теперь не до билетов. Будет всю ночь думать, что надеть да как накраситься.

— Завтра идем в кино. Потом танцы. Ты что наденешь?

Что Таня может надеть, кроме черной юбки или черных брюк? Мама обычно покупает добротную классику, поэтому Таня всегда выглядит прилично, но модно — никогда.

— Слушай, приходи ко мне! Наденешь мои вельветовые брюки. Они мне маловаты, а тебе в самый раз будут. А мне дай надеть свою розовую кофточку. Хорошо?

Таня согласно кивает. Переодеться лучше у Насти, тогда мама, может, и не узнает, если не донесут. А донесут — тоже не беда. Через месяц она уедет отсюда. И больше не вернется. Даже если не поступит. Жить в поселке она ни за что не станет.

— Васька о тебе расспрашивал. Я ему в прошлый раз все уши прожужжала. Заинтересовался.

Таня слегка хмурится. Не нужен ей этот Васька. Совершенно не нужен. Но у Насти свое мнение на этот счет.

— Знаешь, почему за тобой не ухаживают?

— Знаю. Из-за мамы.

— Не только. Просто ты никогда ни с кем не встречалась. Если бы тебя хоть раз кто-нибудь проводил… Хоть кто-нибудь. А так — робеют.

— Не хочу я кого-нибудь…

— И зря! Ведь люди как думают? Дело не в том, что она (то есть ты) не хочет, а в том, что с ней не хотят. Разницу улавливаешь? А проводит один, другой — все увидят, что ты не гордая. Нормальная. Тогда и ухаживать начнут — только выбирай. А Васька, между прочим, ничего. Кстати, по нему наша Лизка сохнет, а он сказал, что лучше с тобой в кино пойдет.

— Так и сказал?

— Ну, не совсем так. Пойдем вчетвером. Они и мы с тобой. Встречаемся завтра у клуба. А тебя я жду в семь у меня. Не забудь!

Она чмокнула Таню в щеку и убежала.

На следующий день Таня в синих вельветовых брюках и белой блузке, а Настя в ее розовой кофточке и серой юбке неторопливо шли к клубу. Ресницы девчонок были добротно намазаны ленинградской тушью, глаза подведены синим карандашом, губы — розовой помадой. У Насти была старшая сестра, которая отдавала ей остатки своей косметики. Привезли французскую комедию с Пьером Ришаром. После фильма — танцы. Вечер обещал быть интересным. Таня вдруг заметила, что волнуется, и удивилась: с чего бы?

Васька с Колькой ждали их у входа. Колька держал в руках билеты. Галантно раскланялся с девчонками. Настя защебетала что-то. Таня отметила, что Васька не так уж плох — рубаха чистая, держится с достоинством. Что значит город! Любого исправит. В кино сели парами. Девчонки вместе, ребята по бокам, Колька обнял Настю за плечи, и она наклонилась в его сторону. Шептались весь фильм. Васька молча сидел рядом. Таня не поворачивалась, но чувствовала: смотрит. Из-за этого она не следила за сюжетом фильма и ничего не поняла. От напряжения у нее даже ладони вспотели.