– Сахару тоже нет, Стелл, – оглянулся он от раскрытой двери шкафчика огорченно.
– Ладно, иди в комнату, видишь, нам поговорить надо! – ласково вытолкнула она его из кухни.
Парень успел ухватить ее ладонь, торопливо прижать к щеке. Мимолетный жест, но так и брызнуло от него счастливым настроем парня. Да и Стеллино лицо потекло, сжимая губы в едва сдерживаемой улыбке.
– Фу, дурак… Иди уже. Вам чаю покрепче? Глебка зеленый заварил, знает, что я черного не пью.
– Давай зеленый. Я тоже его люблю.
– Ага. Тем более сахара все равно нет. А зеленый надо без сахара, так вкуснее.
Сев напротив, Стелла взяла в пальцы чашку, смешно отставив мизинчики, подула, вытянув губы. Чуть отхлебнув, глянула собеседнице в глаза в настороженном ожидании.
– Я смотрю, любовь у вас, – улыбнувшись, повела Ирина головой в сторону дверного проема, за которым исчез Глебка.
– Да. Мне высокие блондины с голубыми глазами больше нравятся. Вы ж сами недавно это провозглашали, помните?
– Помню, Стелл. Я, собственно, по этому поводу и пришла. Ну, то есть… Прощения попросить за то дурацкое провозглашение.
– Что, серьезно?
– Да.
– Просто прощения попросить и все?
– Да…
– Хм… А вот вы еще, когда это провозглашали… Фу, слово дурацкое, да? Вы еще и Глебкино имя назвали. Откуда вы про него узнали, можно спросить?
– Да отчего ж нельзя. Я вас вдвоем у супермаркета увидела, а потом проследила за вами. Ехала сзади, как шпион…
– Серьезно?! Вот это да. Ну а имя-то, имя?
– А что – имя… Это уже дело шпионской техники. Бабушки-соседки у подъезда попались очень говорливые. Выложили все как есть. В самых подлых подробностях.
– Ну да, они такие. С потрохами нас заложили, значит. А только почему – подлых? Мы с Глебкой вроде ничего подлого им не сделали…
Странно, но в голосе Стеллы совсем не слышалось ни обиды, ни злобной досады. Наоборот, веселым был голос, можно сказать, дружески-игривым.
– А зачем вам все это надо-то было? Шпионить, с бабками беседовать…
– Хороший вопрос, Стелл. Я сама на него вот уже который день пытаюсь ответить. Знаешь, есть такой термин в юриспруденции – объект повышенной опасности. Когда этому объекту плохо, он подсознательно стремится другим побольнее сделать. Дом старый разваливается – кирпичи на голову летят. Собака озлоблена – людей кусает. Человек несчастлив и удручен – обязательно в кого-нибудь злой энергией плюнуть надо.
– Хм… Понятно. Короче говоря – если у самого корова сдохла, пусть и у соседа сдохнет?
– Ну, можно и так сказать.
– Значит, я сгоряча под руку попалась?
– Выходит, что так. Прости меня, Стелла.
– Да ладно, бог с вами, не за что вам извиняться. Говорят, наоборот – все, что ни делается, все к лучшему. Считайте, что вы в меня не плюнули, а помогли.
– Даже так?
– А что, сами разве не видите? Мы ж любим друг друга, теперь, слава богу, каждый день вместе будем. Надоело уже болтаться, как дерьмо в проруби. Знаете, как тяжело?
– Нет, не знаю.
– И бога благодарите, что не знаете! Когда любишь одного, а живешь с другим. Нет, никому такого не пожелаю!
– А чего ж тогда жила, если так? Еще и под венец пошла!
– Так если позвали, что ж делать-то было? Я и сама об этом думала, и сомневалась, даже к батюшке в церковь за советом ходила. А он говорит – это у тебя, милая, искушение над юным неокрепшим умишком возобладало. Страшная эта вещь – искушение. Я ж детство да юность ой в какой бедности провела, если б вы знали… Я ж не местная, из маленького городка сюда приехала, там даже работы нет, градообразующее предприятие давно закрыли. Приехала, с Глебкой вот познакомилась. А потом Петр Яковлевич в меня влюбился. Вернее, я сама сделала так, чтобы он в меня влюбился. Ну и пошло…
– А как же Глеб?
– Да мы уж потом поняли, что любим друг друга, когда все закрутилось. Так бывает, знаете: когда рядом – не поймешь. А стоит отдалиться… Глебка смирился, терпел. Я и сама удивлялась, чего он терпел. Но с любовью ведь ничего не поделаешь, она все равно свое возьмет.
– Да. И все простит. Правильно ты говоришь, Стелла. И парень твой молодец. Потому что любовь еще и долготерпит. И милосердствует, и обидой не превозносится…
– Да, да, это все так, это все про нас! А что это, Ирина? Ну, откуда вы такие хорошие слова знаете?
– А по-твоему, я только на подлость способна? Вообще-то эти слова из Послания апостола Павла к коринфянам, их все знают.
– Ой, а я не знаю! А еще, Ирина, еще… Как там еще?
– Любовь не гордится, не бесчинствует, не раздражается, не мыслит зла… Все, дальше не помню.
– Здорово… Прямо все про нас. Надо бы записать, а то забуду. Потом Глебке расскажу.
– Стелл, а можно спросить? Можешь не отвечать, если не захочешь…
– Да спрашивайте, чего уж там!
– Понимаешь, мне все равно это непонятно! Про Глебку! Ну, понятно, что любил, что ждал… Но неужели он тебя ни разу не упрекнул? Как ему все это было?
– А, поняла – хотите в его шкуру залезть?
– Ну, вроде того. Неужели не ревновал?
– Что вы, еще как! Но я ж объясняю, он любит меня. А если любишь, то все прощаешь, даже такое. Он просто ждал. Вот и дождался, опять же благодаря вашему… Как его?
– Провозглашению. Да, действительно дурацкое слово. Но ведь ему, наверное, больно было?
– А мальчики не плачут, они сильными должны быть. Хотя я, конечно, как эгоистка сейчас рассуждаю. Зато в этом одна положительная черта есть – искушение с меня сошло, как ненужная короста. Сама себя не узнаю! Вон Петр Яковлевич мне дорогие шмотки да цацки отдал, а мне даже чемоданы распаковывать не хочется. Может, обратно отправить, как думаете?
– Не стоит. Ему и так плохо, еще и ты пощечину напоследок дашь. Он ведь любил тебя как-никак.
– Да это и не любовь была, наверное. Тоже что-то из темы искушения, я думаю. Приятно же, когда молодая женушка вокруг тебя прыгает. Ладно, искусились на пару, и забыть можно. Каждому – свое. И без обид…
– Знаешь, а ты хорошая девчонка оказалась, умненькая. Желаю тебе счастья с Глебкой.
– И вам того же, Ирина. У вас ведь тоже, насколько я знаю, проблемы в семье есть.
– Уже нет. Знаешь, как в анекдоте? Это уже просто проблемы, а не проблемы-проблемы. Ладно, спасибо за чай, пойду я.
– Заходите как-нибудь в гости, поболтаем.
– Зайду.
На улице снова накрапывал дождь, однако заметно потеплело. Вспомнилось вдруг, что через неделю у Игоря день рождения – вот бы на бабье лето пришлось! Чтоб стол накрыть под соснами, на вытоптанной полянке. И чтоб запах шашлыка чувствовался…
Она подъехала к чугунной витой калитке, сердце заколотилось в волнении. Будто отсутствовала долго-долго, и вот, наконец, здравствуй, дом родной. Как ты тут без меня? Однако окна везде темные. Где они все? И телефон долго молчит. Ах да, у него ж батарея давно разрядилась. Зарядное устройство забыла с собой взять, когда собиралась в побег.
Ирина открыла калитку, ступила на мощеную дорожку – чуть не расплакалась. Видно, навеки привязана к этому месту, к этому большому неказистому дому, к этим соснам. Да что – место. Она к любви привязана. Где твое место, там и любовь. Родина, одним словом.
Включила в гостиной свет, огляделась. Показалось, знакомые предметы смотрят на нее настороженно – ты к нам на время или как? Может, опять сбежишь, предательница? Нет, не сбегу. Сейчас только мужу позвоню и займусь домом. А вот и зарядное устройство нашлось…
– Игорь, я дома.
– Ага. Я сегодня на работе задерживаюсь, у меня совещание.
Как все обыденно получилось, будто и не было никакого побега. И голос у Игоря в трубке звучит обыденно. Ах да, у него же совещание. Не станет же он плескать в трубку радостными эмоциями.
– Девчонки тоже сегодня поздно приедут, Ир. Звонили, предупредили.
– Хорошо, поняла.
И не утерпела, сглотнула трудно, дрогнула голосом:
– Если можно, заканчивай свое совещание побыстрее, пожалуйста. Я тебя жду…
Ответа не дождалась, нажала на кнопку отбоя. Да и зачем его ждать. Игорь давно уже научился распознавать ее состояние по тональности голоса. Впрочем, как и она…
Смахнув слезу, кликнула мамин номер. Слушая гудки вызова, подошла к окну, распахнула раму – влажный ветер тут же кинулся к ней с объятием.
– Да, Ир…
Голос у мамы тихий, испуганный, даже подобострастный немного. Надо бы правильный тон взять, как сейчас с Игорем – будто ничего меж ними не произошло.
– Мам, чего ты там насчет санатория решила? Все-таки Трускавец, да? А может, Кисловодск лучше?
– Так я не знаю, дочка.
– Давай определяйся скорее. Если уж ехать, то сейчас, а потом там дожди начнутся. Ах да, деньги я завтра отправлю, срочным переводом.
– Ой, спасибо!
– А Снежана дома?
– Да нет, и сама не знаю, где ее носит! Звоню – трубку не берет! У нее вроде на работе какие-то неприятности. А чего ты хотела-то, Ир?
– Ладно, я ей сейчас позвоню. Пока, мам.
Так, теперь сестренка: неприятности на работе, говоришь? Знаем мы твои неприятности, опять в загул пошла, это уж как пить дать.
– И-ирк, ты, что ли? – выплыл из фона грохочущей музыки Снежанин голос. Явно хмельной, плывущий.
– Снежан, ты где? Тебя там мама потеряла.
– Да ну ее! Чего она меня пасет, как козу? Имею я право гульнуть с горя?
– С какого горя?
– Так нашу контору-то разогнали, представляешь? Сегодня собрание было, всем уведомления раздали. Типа того – идите вы, ребята, на все четыре стороны. Вот, мы у Таньки собрались, отмечаем горестное событие.
– Тогда попроси Таньку сделать музыку тише, не слышно ничего!
– Да я-то попрошу. А только что это изменит? – философски изрекла сестра, пьяненько икнув. – Ничего. Здесь, в поселке, работы вообще никакой нет. Сяду мамке на шею, вот тут она меня своей пилой и распилит! И не дернешься, потому как права будет!
– Вот что, приезжай-ка завтра ко мне. Будешь жить в квартире у тетки, работу Игорь поможет найти.
– Что, правда?
– Правда.
– Ой, Ирка, ну, ты человек! А ты ж говорила…
– Ну, мало ли что я говорила. Приезжай.
– Да я… Да я, конечно… Ну, ты человек…
– Прежде всего я тебе сестра. Причем старшая. И учти – будешь тут под моим строгим приглядом. Ни пить, ни гулять не дам. А сейчас ступай домой, тебя там сын ждет. И маму не обижай!
– Конечно! Все, уже бегу, Ирка!
– Давай, пока.
За окном под ветром шумели сосны. Если вглядеться в синеву сумерек, видно, как сильно гнутся стволы там, на уровне крон. А внизу, у земли, неколебимая уверенность в своей силе, разве что застонет какая из них легким скрипом. Так и в жизни – ветер несет нас кронами в глупой попытке вырвать из земли вместе с корнями. Да на то он и ветер, стихия неуправляемая. Где уж ей до корней добраться. Если они есть, эти корни, конечно.
Усмехнулась пришедшей в голову метафоре, с трудом оторвала взгляд от окна. Еще тете Саше позвонить надо, доброму ангелу. Вот же повезло – у всех ангелы-хранители условно-призрачные, а рядом с ней всю жизнь были самые настоящие, живые, одинаковые и лицом, и духом. Правда, сейчас один остался, другой на небо улетел. Но и оттуда помогает. Грешно с такими ангелами не быть сильной, как бы ветер ни хозяйничал твоей кроной!
– Да, Ирочка, слушаю! Как ты?
– Я дома, теть Саш. Гляжу в окно на свои сосны. Я абсолютно счастлива, теть Саш, как раньше.
– Я рада за тебя, очень!
– А еще маме позвонила, хочу отправить ее в санаторий. И Снежане. Она завтра приедет, хочу ее в тети-Машиной квартире поселить. Надо помочь девчонке…
– Да, Ирочка, ты совершенно права. Обязательно надо дать близкому человеку то, чего он от тебя хочет.
– Да, надо. Кому – прощение, кому – помощь, а с кем – просто в машине поплакать. Я знаю, теть Саш. Теперь – знаю. Пока ты жив, пока в силе, пока возможность есть…
Тетка что-то ответила, но она уже не расслышала: затопотали на крыльце каблучки-шпильки, открылась дверь – и дом содрогнулся от радостного визга девчонок:
– Ой, мамочка! Мамочка наша вернулась!
Как малые дети, честное слово…
День выдался сухим, праздничным, теплым. Последний день бабьего лета, судя по всему. Такой подарок – аккурат на день рождения, как и планировали! Хотя чего бога гневить – и без того природа этой осенью расщедрилась на теплые дни. Гостей ждали к пяти…
Суета в доме началась с самого утра. Девчонки постучали в двери спальни – услышав хриплое со сна отцовское «да», вошли с подносом, на котором дымился кофейник, две чашки, блюдце с лимоном. Сашка загадочно держала руки за спиной…
– Доброе утро, родители! Это вам кофе в постель! Папочка, с днем рождения! Это тебе от нас – подарок.
Оп! И перед глазами – семейная фотография в изысканной серебряной рамке. Ирина пригляделась – да, помнится этот момент! На днях Снежана их засняла, стоящих вчетвером на крыльце дома. Лица у всех смеющиеся, волосы девчонок летят по ветру. Они с Игорем стоят рядом, Сашка сбоку обнимает отца, а шею матери оплели Машкины руки.
"Ключи от ящика Пандоры" отзывы
Отзывы читателей о книге "Ключи от ящика Пандоры". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Ключи от ящика Пандоры" друзьям в соцсетях.