Малькольм запрыгнул на сцену и приступил к аукциону, не переставая пританцовывать и дразнящим тоном играть с публикой.

Начальная цена за ужин с Шейлой составляла пятьдесят долларов.

– Я, оказывается, такая доступная, – усмехнулась Шейла.

Несколько людей предложили ставки, но доктор Ховард переплюнул всех. Он выбежал на сцену, покручивая усы, которые отрастил специально для образа Шекспира. Взявшись с Шейлой за руки, он поднял их вверх в знак победы, предварительно покружив ее, как в вальсе. Толпа сходила с ума.

Люди переходили от компании к компании. Я нашла родителей, все еще стоящих у двери, постепенно приобщающихся к установленному ритму толпы. Мама потягивала красное вино и рассматривала зал. Она указала подбородком на зеленые стены.

– Любимый цвет Эвелин. Чем ярче зеленый, тем лучше.

Я обняла ее так, как она всегда обнимала меня, будто никогда не отпустит.

На вечер были запланированы еще три чтения. В одиннадцать заступали друзья Малькольма. Когда Raw Cow Hide вышли на сцену, на полу уже валялись грязные салфетки, столики тонули в пустых бокалах. Мы с Малькольмом стояли у стены, наблюдая за танцующими. Мои родители покачивались в центре: мама в расправленной блузке и папа в потемневшей от пота футболке. Джоани в танце подошла к маме. Взявшись за руки, они ритмично застучали ногами, будто исполняли чечетку. Малькольм спросил, не хочу ли я потанцевать, и мы вышли в круг к маме, папе, Джоани и Крису. Когда музыка закончилась, мы продолжили двигаться под ритм наших пьяных диалогов в ожидании следующей песни. Музыканты замедлили темп, и зазвучали первые аккорды композиции группы Fleetwood Mac.

– Люблю эту песню.

Мама плавно двигалась, закрыв глаза. На ее лице выступил румянец от духоты и двух бокалов вина. За гитарной партией маминого голоса было не слышно, но я видела, как двигались ее губы, как расслабилось ее лицо, я видела, что она все так же могла раствориться в песне, что жизнь ее все еще не сломала.

Я шепотом поделилась с Малькольмом внезапно поразившей меня идеей, после чего он подбежал к гитаристу. Тот кивнул и продолжил музыкальную интерлюдию.

– Мам? Не хочешь спеть с группой?

Мама открыла глаза и остановилась. Ее лицо сковал ужас, когда она увидела, как солист жестом приглашает ее на сцену. Мы с мамой посмотрели друг на друга. Я думала, что ей будет приятно, что она захочет вновь стать центром внимания, бросить вызов предрассудкам о людях ее возраста, с тем же остервенением, с каким Шейла настаивала на бессмысленности подобных попыток, но она испугалась. Группа прекратила петь, и раздавалось лишь инструментальное сопровождение, которое не могло тянуться вечно.

Мы продолжали глядеть друг на друга, словно все вокруг нас исчезло. В зале находились только мама, я и гитарная партия.

Внезапно ее лицо озарила широкая улыбка, и она не прикрыла ее ладонью.

Поначалу ее робкое пение пропадало на фоне ударных. Но вскоре ее голос стал смелее, и в какой-то момент она откинула назад голову и запела полной грудью строчки из песни Landslide.

Когда музыка кончилась, мама прошептала что-то солисту. Тот дал сигнал группе, и заиграло вступление к песне Rolling Stones. Мама задвигалась взад-вперед по сцене. За короткими, кудрявыми прядями скрывалась половина ее лица, но мама не убирала их, и пусть она не выглядела так же культово, как когда-то давно с прямыми волосами, в ее старом образе она все равно предстала передо мной той Сьюзи в короткой мини-юбке. Она все еще жила в ней.

Глядя на то, как мама, восторженная и немного вспотевшая, идет в нашу сторону, папа пробормотал:

– Какая же она потрясающая.

Он ни на секунду не отрывал от нее глаз.

– Потрясающая, – согласилась я.

Выступление Raw Cow Hide было в самом разгаре, когда приехала полиция. Несмотря на то что у баров вдоль бульвара Сансет выстроились длинные очереди, кто-то из наших соседей пожаловался на шум. Малькольм уже собирался поспорить с полицейскими, как вдруг они заметили бокалы с вином и пригрозили тем, что попросят каждого из присутствующих предъявить удостоверение личности.

Гости быстро разошлись.

Мама сидела за столиком в углу, вытирая пот с шеи. Папа прошептал ей что-то на ухо, и она звонко рассмеялась. Они собрали вещи и подошли попрощаться.

– Мы уже давным-давно должны были лечь спать, – напомнил папа.

– Говори за себя, – широко улыбнулась мама.

Папа ушел за машиной, а мы с мамой остались ждать его.

– Не помню, когда в последний раз так веселилась, – призналась мама, когда он подъехал. Она взяла меня за руку. – Эвелин бы очень понравилось.

Она сжала мою ладонь и убежала на улицу. Папа помахал мне на прощание, и они унеслись навстречу своей жизни в Вестсайде.

Наблюдая за их автомобилем, удаляющимся за горизонт, я вдруг осознала, что мама, наконец, освободилась.

А вот Билли был все еще заключен в «Книгах Просперо». Как и Эвелин.

Малькольм заметил, как я стою у окна и задумчиво смотрю на бульвар Сансет.

– Кажется, им понравилось.

– Наверное, – отвлеченно ответила я.

– Что случилось?

– Все правда закончилось. Квест Билли по-настоящему… закончился.

– Да, но это начало твоего собственного приключения. – Малькольм приобнял меня за талию. – Слишком банально?

– Немного. – Я толкнула его локтем. – Но мне нравится.

Когда ушел последний гость, Лючия села за стойку и принялась считать нашу прибыль. Мы с Джоани приводили в порядок столы, пока Чарли подметал пол. Шейла и доктор Хорвард сидели в углу, покуривая сигару и наблюдая за нами.

– Ты пропустил, – пробормотала Шейла, указав сигарой на пластиковый стаканчик, который Чарли не заметил в спешке.

С улицы доносился смех Малькольма и Криса, курящих траву. Я сама не понимала, что меня так удивило, ведь мы находились в штате, где депрессия или боли в спине открывали доступ к огромному ассортименту печенья, леденцов и попкорна с добавлением каннабиноидов. Я никогда прежде не видела, чтобы Малькольм курил.

– Завтра тут будет такая вонь, – крикнул Малькольм, вернувшись в зал.

– Наоборот, – не согласился доктор Ховард. – Мы очищаем это место. Что будешь: изысканную кубинскую сигару или выдохшееся пиво?

– Ни то, ни другое.

Шейла выдохнула и отдала сигару доктору Ховарду. Она подошла к Малькольму и положила руки ему на щеки. Он покачал головой, стараясь высвободиться из плена.

– Сегодня состоялся прекрасный вечер. – Она поцеловала его в щеку. – Наслаждайтесь победой.

Малькольм нашел на кухне бутылку виски Билли, в которой оставалось немного алкоголя, и налил каждому по бокалу – Шейле, доктору Ховарду, Джоани, Крису, Лючии, Чарли и мне. Мы встали вокруг одного из столиков.

– Вот мы и добьем бутылку Билли, – улыбнулся Малькольм, и мы подняли бокалы.

– «Отдал бы всю свою славу за кружку эля и безопасность», – процитировал доктор Ховард, осушив бокал.

– «Господин этот упился до потери пяти своих чувствий»[16], – усмехнулась Шейла, покачивая головой.

– «Веселые виндзорские кумушки», – удивился доктор Ховард. – Впечатляет, моя прекрасная леди.

– «Как для себя вы ждете отпущенья всех ваших вин, так с вами наряду себе от вас я оправданья жду».

Все замолчали и повернулись в мою сторону. Некоторые наверняка узнали знаменитую цитату Просперо. Некоторые – нет. Все смотрели на меня в ожидании объяснений.

– В конце пьесы Просперо просит публику освободить его.

– На самом деле через образ Просперо к публике обращался сам Шекспир. Это его последняя пьеса, – объяснил доктор Ховард, в ответ на что Шейла ударила его, чтобы тот замолчал.

– За каким-нибудь другим столиком поумничаешь!

– Нам нужно поменять название, – предложила я. В конце «Бури» Просперо покинул свой заколдованный остров. Пора было и Билли покинуть свой. Власть его чар пропала, и нам стоило даровать ему отпущение.

– Поменять название нашего магазинчика? – Чарли не мог определиться: то ли мое предложение его глубоко ранило, то ли оскорбило.

Я взглянула на Малькольма в поисках поддержка. Он витал в раздумьях. Или же переборщил с алкоголем. Я почувствовала первый намек на некое разочарование, приятное раздражение, что наступает только с теми людьми, которым ты сам позволяешь действовать себе на нервы, так как знаешь, что в конечном счете это пройдет.

– Миранда права, – наконец, очнулся Малькольм. – Магазин изменился. Если мы хотим, чтобы он уцелел, нужно перестать жить прошлым.

Лючия поперхнулась.

– Ага, сказал человек, для которого заброшенная прачечная – целая трагедия.

– Я же не говорю избавиться от «Книг Просперо», – спокойно рассудил Малькольм. – Но теперь все иначе, и если мы не хотим испортить нажитое, нужно продолжать совершенствоваться.

– Такое только после травы можно ляпнуть, – заключила Лючия.

Доктор Ховард щипал бородку. Шейла указательным пальцем постукивала себя по носу. Лючия тыкала Малькольма ногой, поддразнивая его в свое удовольствие. Джоани, прикрыв глаза, медленно покачивалась под одну только ей известную мелодию, а Крис, скорее всего, уже спал. Один только Чарли ждал командной реакции, ждал кого-нибудь, кто будет так же встревожен, как он.

– «Книги прошлого», – прошептала я. – Звучит так, словно мы не только уважаем историю, но и живем настоящим.

– У настоящего всегда есть прошлое, – подметил доктор Ховард, все так же поглаживая свою эспаньолку. – И они тесно связаны.

– И у настоящего всегда есть будущее, – согласилась Шейла.

Доктор Ховард и Шейла продолжили свои избитые размышления на тему прошлого и настоящего. Малькольм же перечислил различные изменения, которые стоило бы претворить в жизнь: например, повесить на стенах фотографии старого Силвер-Лейка, разложить на витрине книги, как лекарства от любых печалей.

Когда он заговорил про цвет стен, я остановила его.

– Стены останутся зелеными.

Малькольм тут же согласился, прекрасно понимая, почему они были зелеными и чей это был любимый цвет. Он положил руку мне на плечо и наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб. Малькольм впервые поцеловал меня на людях, но теперь мне не нужно было вглядываться в лица присутствующих, чтобы поймать их реакцию. Мне не нужно было привыкать к публичному проявлению чувств. Все было на своих местах.

Лючия и Чарли принялись спорить, кто будет больше страдать от похмелья утром. Джоани болтала с Малькольмом, который не убирал руку с моего плеча, рассеянно поглаживая его. Я же смотрела на свою лучшую подругу, на недавно приобретенных друзей, на людей, которые знали меня еще в то время, когда я сама не осознавала своего существования. «Книги прошлого» принадлежали им ровно так же, как и мне, но «Книги Просперо» были собственностью Билли. Эвелин. Мы подарили магазинчику шанс выжить. А еще я должна была дать шанс себе. Именно этого пожелал Просперо своей Миранде: не горбиться под бременем прошлого, а узнать его в полной мере и быть готовым к будущему.

Благодарности

Я долгие годы мечтала опубликовать роман, а еще я предвкушала написание благодарностей. Каждый раз, когда я сажусь за новую книгу, я первым делом открываю страницу с благодарностями. Мне нравится читать об окружении писателя, таким образом я напоминаю себе, что, хотя мы видим на обложке только имя автора, за созданием работы кроется множество людей, их поддержка, мудрость, трудолюбие и вера. Я вложила в этот роман всю свою любовь, и у меня бы не получилось написать его без проницательного взгляда и энтузиазма моих учителей, друзей и семьи, а также всех прекрасных людей, что встретились мне на этом пути.

Спасибо моему потрясающему агенту, Стефани Кабот, и ее не менее потрясающей помощнице, Эллен Гудсон Котри, а также всем работникам The Gernert Company. Спасибо великолепному трио из Park Row Books: Эрике Имрани за то, что верила в меня, Лизе Стайн и Натали Халлак. Спасибо Шаре Александер, невероятному рекламному агенту. Словами не выразить, как мне повезло, что в этом проекте меня сопровождали такие умные и добрые женщины.

Спасибо моим вдумчивым читателям и коллегам-писателям, которые помогали мне в моих первых неуклюжих набросках. Линн Элиас, Александра Д’Италия, Эйприл Давила, Кори Мэдден, Эрин Ла Роза, Джеки Стоуэрс, Келли Морр, Уилл Фрэнк, Янс Уайатт, Татьяна Ушакова, Мэри Мензел, Лорен Хестик, Тайво Уэтстоун и Джессика Кантиелло – спасибо!. Спасибо талантливой Аманде Трейз за ее прекрасные фотографии и долгие разговоры за обедами. Спасибо Кэти Фритчел и Трою Фармеру из raven + crow studio за потрясающий веб-сайт и за то, какие они потрясающие в целом. Спасибо Кевину Дотену за его редакторское чутье и поддержку с самого первого дня работы, а возможно, даже до начала работы.

Спасибо моим изумительным преподавателям и наставникам из Университета Южной Калифорнии, особенно Джудит Фримен, которая первая увидела в моей идее потенциал, а также Эйми Бендер, которая вдохновляла меня и поддерживала, зачастую сама того не подозревая. Спасибо моим коллегам с писательских курсов – вы стали для меня оплотом заботы и поддержки в университете.