- Да, - ответил он, и Нора заметила, как он пытался не рассмеяться, - Преп и Д-р.

- Что такое О. И? - спросила она, и посмотрела на него.

- Сокращение от Ордена Иезуитов. Это мой религиозный орден.

- О, а это второй вопрос. Являетесь ли вы членом религиозного ордена?

- Можешь написать или “Иезуит”, или “орден Иезуитов”, - ответил он.

- Я напишу “орден Иезуитов”, потому что знаю, как это пишется, - ответила она и остановилась чтобы записать. - Следующий вопрос. Когда вы решили вступить в религиозный орден? О, и почему? Я должна спросить почему. Но постарайтесь быть кратким. Здесь мало места.

- Да, постарайтесь быть кратким, Отец, - вмешалась Нора.

- Когда мне было четырнадцать, - начал он, и остановился чтобы посмотреть на Нору. - Я ходил в иезуитскую школу. - Он остановился и посмотрел на листок Тиши. - И-Е-З-У-И-Т-С-К-У-Ю. Я любил своих учителей, братьев и священников, и решил, что тоже хочу стать иезуитом. Достаточно кратко?

- Супер-дупер кратко, - ответила она, строча текст. Нора внимательно подслушивала разговор. Сорен никогда не рассказывал ей что поспособствовало его желанию стать священником. Он никогда не говорил об этом промежутке его жизни. Ей бы хотелось получить не краткий ответ. Что-то подсказывало ей, что под супер-дупер краткой версией скрывается целая история.

- Следующий вопрос.

- Каким достижение вы больше всего гордитесь? О, я должна написать в бланке “стал священником”.

- Интересный вопрос, - начал Сорен. - Не думаю, что чрезмерная гордость поощряется Библией.

- Не сказала бы, что вас это останавливало, - пробормотала Нора, жуя арбуз. Девушки на покрывалах захохотали.

- Я все слышал, - сказал Сорен.

- А что насчет того, что вы начали вести мессы на испанском? - спросила Диана. - Из-за этого приход в «Пресвятом сердце» увеличился почти в два раза. И еда на пикниках улучшилась. - На коленях Дианы стояла тарелка, полная мексиканской еды. Нора не заметила этого стола. Еда выглядела намного лучше, чем ее жареная рыба.

- Да, и нам не нужно ездить на мессу до самого Вестпорта, - добавила Джозефина.

- Думаю , вы должны назвать футбольную команду, - сказала Максин.

- Может, тот случай, когда вы спасли жизнь Микаэлю? - спросила Энджи. Нора впервые обратила внимание на девушку. Она была серой мышкой, но довольно по-книжному. Девушка покраснела, и Нора задумалась, была ли она влюблена в Микаэля. Она не могла осуждать ее за это.

- Любой бы это сделал, - ответил Сорен.

- Что насчет меня? - спросила Нора. - Вы спасли меня от тюрьмы.

- Да? - спросила Максин с широко распахнутыми глазами.

- Еще одна длинная история, - ответила Нора.

- Тиша, запиши что моим лучшим достижением в качестве священника было венчание твоей матери, это был самый счастливый день в моей жизни, - ответил он. Нора бросила на него самый быстрый взгляд. Она помнила свадьбу Дианы. В частности, как убирала зал после приема и вальс с Сореном. В ту ночь, они в первый раз почти поцеловались. Они были так близки, когда появился знакомый француз-извращенец и начал раздражать их своим сексуальным присутствием. О да, это было один из самый счастливых дней и в жизни Норы.

- Следующий вопрос? - спросил Сорен.

- Эм… Что самое сложное в работе священника? - спросила Тиша.

- Думаю, я знаю, - с придыханием казала Кейти.

- Это на втором месте, - ответил Сорен, смотря на нее. Кейти фыркнула, и Нора рассмеялась. Бедная Тиша выглядела очаровательно озадаченной.

- Что? - спросила она.

- Можешь записать, - начал Сорен, переводя внимание на Тишу. - Нехватка времени на людей, которых я люблю - моих друзей и семью.

- И что вам больше всего нравится в работе священника? - спросила Тиша.

- Проводить время с другими людьми, которых я люблю, с моей церковью.

- Оуу…- в унисон сказали девушки.

- Отец С, вы такой милый, - сказала Максин.

Нора кашлянула. Кашель быстро превратился в удушье. Глаза застелили слезы , и Диане пришлось ее похлопать по спине.

- Элеонор? - спросил Сорен.

- Простите, - она прочистила горло, сделала глоток пива и растерла грудь. - Немного подавилась иронией.

- Что? - спросила Максин. - Где ирония?

- Ты назвала его милым, - ответила Нора. - Из всех слов в английском языке, а их больше миллиона, “милый”, пожалуй, самое последнее, которое я бы использовала для описания Отца Стернса.

- Почему? - спросила Энджи.

- Да, Элеонор, расскажи нам почему? - Сорен приподнял подбородок и посмотрел так, будто предупреждал ее, что судьба всего мира может зависеть от ее ответа.

Нора посмотрела на него, на девочек, снова на него и опять на девочек.

- Они не знают, да? - спросила Нора.

- Знают что? - спросил Сорен.

- Что вы зло.

- Я надеялся держать это в тайне от них, - ответила Сорен.

- Зло? - повторила Максин. - Правда?

- Им ты тоже можешь рассказать, - ответил Сорен, поднося пиво к губам. - Я буду здесь, топиться в своей печали.

- Дело вот в чем, девочки, - начала Нора. - У вашего священника и меня есть история.

- Вы сказали он спас вас от тюрьмы? - сказала Максин. - Это не похоже на зло.

- Да, но было условие, - продолжила Нора. - И оно до сих пор действует. Можно сказать, что я буду в немилости этого человека до конца своей жизни.

- Что произошло? - спросила Максин. - Что вы сделали?

- Ты слишком драматизируешь, Элеонор, - сказал Сорен.

- Разве? - спросила она. - Пусть это решит молодое поколение. Итак. Девушки. - Она посмотрела на подростков вокруг них. Они все восторженно затихли. - Когда мне было пятнадцать, я вроде бы как случайно специально угнала пять машин. Не рекомендую это делать. Удивительно как я не угодила в колонию для несовершеннолетних со сроком от пяти до десяти лет. Судья назначил мне испытательный срок под надзором этого парня. И поверьте мне, он заставил меня страдать за мои грехи.

- Что он сделал? - спросила Кейти.

- Откровенно говоря, - сказала Нора, - он был полным козлом.

- Не может быть, - ахнула Максин. - Отец С?

Нора указала бутылкой пива на Сорена. – Помните, когда вы заставили меня драить скамейки тем отвратительным хвойным мылом, и растопили печь в храме до девяноста градусов? (Прим. по Цельсию +33 )

- Я просто хотел, чтобы ты знала , на что похож Ад, и избегала поведения, которое в будущем могло тебя прямиком туда отправить, - ответил он.

- Отец С, это же плохо, - сказала Максин. - Мне стыдно за вас. Она же могла получить тепловой удар.

- Mea culpa, - ответил Сорен без единой ноты раскаяния в своем тоне.

- Что это значит? - просила Джозефина.

- «Виноват» на латыни, - ответила Нора. - Еще он заставил меня поливать палку. Мертвую палку. Но я должна была ее поливать. Каждый день на протяжении шести месяцев.

- Поливать мертвую палку? Какого черта? - воскликнула Кейти. - Это безумие.

- Это старый трюк, который в ходу во многих монастырях. Он учит дисциплине и послушанию, которых Элеонор так не хватало, - ответил Сорен. - Полив палки вряд ли можно приравнивать к испанской инквизиции.

- Затем был метод собачьего свистка, - продолжила Нора.

- Что за метод собачьего свистка? - спросила Максин.

- О, я сделала что-то, не помню что, - вздохнув , сказала Нора. - Но что бы то ни было, это так сильно его разозлило, и он сказал, что не собирается обходиться со мной как с человеком, пока я не научусь вести себя как человек. И почти месяц после, когда ему нужно было привлечь мое внимание, он не обращался ко мне по имени. Он свистел так, как будто подзывал собаку. Этим жутко громким неприятным свистом с помощью двух пальцев?

- Такой? - Сорен свистнул, и Нора поморщилась. Она услышала, как где-то вдалеке начала лаять собака. Казалось, каждая собака в радиусе трех штатов услышала свист.

- Такой, - ответила она, морщась и вздрагивая. - И теперь у меня флэшбеки. Даже во сне слышала этот свист. Несколько лет подряд.

- Довольно противный звук, - сказала Максин, изображая отвращение на лице , и потерла уши. - Вау, вы ужасны, Отец. Без обид.

- Конечно, - ответил он. - Однако, скажу в свою защиту, Элеонор была ужасным подростком. Ты помнишь того молодого человека, которого ты едва не отправила в больницу?

- Которого? - спросила Нора.

Сорен посмотрел на Максин.

- Что и требовалось доказать. Тогда она была дикой. И до сих пор такая же.

- Но и вы не были святым, - ответила она. - Помните ту ночь, когда вы и Кингсли так напились, что оказались на крыше вашего дома.

- Нет, - ответил он. – Но только потому , что был слишком пьян.

- Вы знаете Кингсли? - брови Максин поднялись очень-очень высоко.

- Да, - ответила Нора.

- Конечно же, она знает Кингсли, - ответил Сорен, и она заметила улыбку в его глазах. - Раньше… - Вот тут пауза была почти незначительной. Но Нора заметила ее. - Она встречалась с ним.

Челюсти каждой девушки, следящей за беседой, одновременно рухнули на пол.

- О. Мой. Бог. - Прошептала Максин. - Расскажите все-все-все о нем.

- Вы его девушка? - спросила Энджи.

- Он хорошо целуется? - спросила Джессика.

- Почему его тут нет? Вы можете его сюда позвать? - спросила Джозефина. - Он же в футбольной команде, значит должен быть здесь.

- Посмотри, Элеонор, - сказал Сорен со слишком невинной улыбкой. – Кажется , я завел тебе несколько новых друзей.

- Для этой беседы мне нужно чуть больше алкоголя. - Нора встала и направилась к настилу. Она сделала шагов десять, когда остановилась и внезапно услышала оглушительный свист. Она немедля развернулась и посмотрела на Сорена.

- Хорошо натренировал, да? - спросил он. И все засмеялись.

- Могу сказать лишь одно, Отец С. Одно. - Она подняла один палец. Подростки были очень впечатлены ею. Очевидно, они никогда не видели, чтобы их священника посылали на три буквы и пославший оставался в живых.

Он поднял свою пустую бутылку Heineken. - И для меня одну, - добавил он.

- Да, хозяин, - ответила она и сделала реверанс. Она развернулась и пошла к огромному голубому переносному холодильнику на настиле, где хранился алкоголь. Она порылась в нем и нашла Heineken для себя и траппистское пиво Achel 8° Blond для Сорена. Пока она рылась во льду , Нора испытала странное ощущение. Она чувствовала себя… хорошо. Вроде как хорошо. Эта штука на ее лице? Улыбка. Узел в животе? Почти исчез.

Она вернулась к кругу из стульев и покрывалам для пикника, и протянула пиво Сорену. Он посмотрел на него, затем на нее.

- Оно не открыто, - сказал он.

- Мне все нужно делать? - спросила Нора.

- Да.

- Видите? - обратилась она к девочкам. - Зло. Чистое зло.

Она выудила брелок с ключами из кармана, открыла бутылку и передала ему. В этот раз он принял ее.

- Теперь довольны? - спросила она.

- В экстазе, - ответил он. - На сколько я помню, Максин с нетерпением ждала твоего рассказа о том, каково было встречаться с моим зятем. Думаю, мы все этого ждем.

- Нет. И не надейтесь, - ответила Нора, подходя к своему креслу. - Я не поведусь. Здесь дети. И взрослые. И животные с растениями. Воздух. Свет. Неодушевленные предметы. Никто из них не должен этого слышать.

- Девочки, - сказал Сорен, указывая на собравшихся девушек. - Вы знаете что делать.

Все девочки встали, схватили Нору под руки, подняли ее с кресла и потащили вниз по холму, к пруду.

- Вы собираетесь меня туда бросить? - спросила Нора.

- Если вы не хотите говорить, - ответила Максин. - Отец С сказал, что вы хорошо реагируете на угрозы.

- Только не бросайте и мое пиво тоже, хорошо? Или телефон. Он в моем заднем кармане.

- Или вы можете рассказать о Кингсли, - сказала самая высокая девушка, та, которую, как она думала, звали Кейти. - Это все, о чем мы просим.

- Ладно. Ладно! Я сдаюсь. Что вы хотите знать? - Они отнесли ее к настилу, и все уселись на деревянных досках.

- Вы правда встречались с Кингсли? - спросила Максин. - Типа, понимаете… в самом деле встречались.

- «Встречались» - серьезное определение, - ответила Нора. - Правильнее будет сказать, я выживала благодаря Кингсли. - И учитывая, что она была его Доминой последние пять лет, еще точнее он выживал благодаря ей.

- Он правда француз? - спросила Кейти.

- Он правда француз, - ответила она. - Родился в Париже. Отец француз. Мама американка. Следующий? - это был легкий вопрос.

- Он целуется по-французски? - спросила Максин.

- Когда ты француз, все поцелуи французские, - ответила Нора. Еще один легкий вопрос.

- Почему он такой красивый? - спросила еще одна девушка. Энджи, внучка миссис Скалера.

- А на этот вопрос сможет ответить только господь Бог, - сказала Нора. - Или дьявол. Весьма вероятно, что Кингсли продал ему свою душу, чтобы стать таким красивым.