Что же я забыла?

Через неделю меня выписали. Забинтованная, в гипсе, с огромным фингалом на лице, я въехала в свою старую квартиру. Жизнь с переломами текла очень медленно. Буквально все было в тягость: сложно встать, сложно лечь, сходить в душ, до кухни, налить кофе и т.д.

Через месяц меня навестила Юля. Ее приход словно стал глотком свежего воздуха. А ведь я так соскучилась по общению. Весь день у меня в гостях она без перебоя тараторила о том, что нового на работе, какую диету она теперь любит больше всего, а также, каким счастливым стал начальник, все чаще и чаще уезжая куда-то с Катей. В общем, оттрындела мне все уши и уехала, оставив за собой сильный шлейф цитрусовых духов.

Через два месяца случилось долгожданное для меня событие: мне наконец-таки сняли гипс. Боже… Моя нога стала похожа на ребеночка снежного человека! Глядеть на нее было так смешно, что я, прямо сидя на кушетке в приемном отделении, начала громко смеяться. Санитар, или кто там снимает обычно гипс, потихоньку начал тоже посмеиваться, а затем и вовсе хохотать вместе со мной, не выдержав атаки «снежного ребеночка».

Я где-то читала, что человеческая память – штука странная. Как жесткий диск. Или же как комната. Если я хочу что-то вспомнить, то должна представить комнату: как я вхожу в нее и расставляю по полкам все, что произошло в моей жизни. С этой идеей, признаюсь, я работала постоянно: заходила в комнату памяти и смотрела по сторонам. Вон там Женя, там Мира, моя работа, коллеги, друзья… Но чего-то не хватает, понимаете? Каждый раз, когда я наливала кофе, или же читала блог Mr. Driver, или же мерила на здоровую ногу любимую шпильку, мне начинало казаться, что я что-то упускаю. Нечто важное, очень-очень дорогое сердцу. И, просидев дома практически безвылазно, я выявила следующий список волнующих меня вещей (тех вещей, которые были как-то связаны с туманным образом в голове):

– кофе

– кожаные ботинки

– зеленые глаза

– блог Mr. Driver

– сломанная шпилька у одной из любимых туфель (при обстоятельствах, которые я ни в какую не могла вспомнить, однако мое лицо по непонятной для меня причине начинало активно краснеть)

– мокрое полотенце

– бассейны

– малиновое шампанское

– мопеды

– бургеры

Этот список показался мне странным. Во всяком случае, сочетание этих вещей казалось мне абсурдным, бессмысленным. Я безрезультатно напрягала память, но, кроме еле уловимых отголосков туманных событий, ничего не могла вспомнить.

Одно время я хотела расспросить Юлю о том, кто или что может скрываться за этим странным списком. Но… не решилась. Мне показалось, что это была тайна.

Был еще один момент, который не выходил у меня из головы: тот незнакомый мужчина, представившийся Костей… Он так нежно со мной разговаривал, будто бы мы были сто лет знакомы. Будто бы он меня… любил? В какой-то момент образ в голове вдруг стал чуть яснее, я будто бы практически смогла дотянуться до него… но в дверь раздался звонок.

Черт! Ну кому потребовалось так трезвонить?! Мне только вчера сняли гипс, и поэтому ходила я все еще довольно неуверенно. Пока я ковыляла до двери, кто-то очень нетерпеливый позвонил в звонок еще раз пять.

Этим кем-то оказался Женя. Он привез цветы (это что за цирк?), конфеты и вымученную улыбку на лице.

– Ты чего? – пропуская его в квартиру, спросила я.

– Хотел узнать, как ты себя чувствуешь. Ну и… – он показал мне букет и коробку конфет, – Сделать тебе приятно… – он так странно потупил глаза, что мне стало его жаль. В голову сразу же закралась непрошенная мысль о том, что мне приятно получать цветы… но нет, не от Жени. Я уже начала привыкать к тому, что вспоминаю эмоции, а откуда они – не помню.

Мы прошли в комнату. Я включила телек и взяла у Жени букет. Он уже по-хозяйски сел на кресло (что, к слову, мне не понравилось, но я не подала виду) и взял пульт.

– Пойду, найду вазу. А ты пока посиди тут, если хочешь – я направилась на кухню.

У раковины, наполняя пивную кружку водой (решила не пугать людей той самой вазой, отчетливо напоминавшей огромный член, которую мне подарили на позапрошлый день рождения), поняла, что было бы неплохо сфотографировать такой роскошный (не по Жениным меркам, прямо-таки) букет. Но, порыскав по карманам джинсов, поняла, что оставила телефон в комнате. А жаль. Получилась бы неплохая фотка. Я даже слегка расстроилась. Вообще, в последнее время я стала уж слишком чувствительной.

Снова очутившись в комнате, увидела свой телефон в руках у бывшего мужа.

– Ты чего там рассматриваешь? – я привыкла, что он часто брал мой телефон раньше… но сейчасто мы в разводе! Хоть это и непривычное после амнезии чувство.

– Фотки Миры – и он показал мне, что действительно торчит в галерее.

– Мне никто не звонил? – спросила я.

– Нет – ответил он и положил телефон подальше от себя. У меня возникло такое ощущение, что он врет. Но потом я подумала, что ему нет смысла обманывать: ну звонил бы кто-нибудь, и звонил… Это я, видимо, на фоне всех событий немного сошла с ума. Мне стало смешно, и я слегка улыбнулась. Однако Женя этого не заметил.

Как всегда… В общем, он проторчал у меня еще два часа, листая каналы туда-сюда. Иногда мы перебрасывались парой фраз. Женя попытался ненавязчиво рассказать мне, что он расстался с Катей. Но я сделала вид, что не обратила внимания на его слова. Решила попросту больше не жить прошлым, раз уж судьба подарила мне такой шанс, и я потеряла память… Кто знает, может, я забыла что-то крайне неприятное и сейчас совершенно зря стараюсь это что-то вспомнить.

Время текло медленно. Мне очень хотелось прилечь (спина пока еще побаливала), но я не собиралась насильно выгонять Женю: раз уж у нас наладились отношения (конечно, не как у друзей, но хотя бы не как у врагов), буду поддерживать баланс в семье ради Миры. Мы выпили по две чашки кофе, он съел все мои бутерброды и, наконец, собрался уходить.

Без лишних слов мы попрощались, будто бы давнишние знакомые, и Женя вышел за дверь. Неудачные попытки намекнуть мне на возобновление нашей супружеской жизни канули в лету, как только я закрыла ее. И, мне кажется, он это понял.

Также я почувствовала, будто бы отпустила чтото ненужное из своей жизни. И, почему то, мне стало легче. Впервые за долгое время.

***

Я буду последним трусом на земле, если не смогу удержаться и вернусь к ней. Причиню ей боль своим присутствием, как сказал доктор.

Я, правда, держался изо всех сил.

Но однажды решил позвонить. Я дал себе четкую инструкцию: просто набираю номер, жду ее голоса, слушаю его и сразу же кладу трубку. Так хотелось услышать ее голос!

Я помнил ее номер наизусть, так часто набирая его просто так.

Гудок… второй… третий… Чем она там занимается? У нее все в порядке?

Я начал нервничать, так как сразу же живо представил себе, как она лежит на полу, не в силах встать и подойти к телефону. Но мои мысли прервал голос в трубке. Мужской голос.

– Але?

– Это кто? – спросил я, нарушив изначальный план молчать.

– Это муж той, кому вы звоните. Что ей передать? – Женин голос был спокоен, он не узнал меня.

– Муж? Я думал она в разводе… – почти уверенным голосом сказал я, чтобы он не понял, зачем и кто звонит со столь странными вопросами.

– Уже не в разводе – все также спокойно произнес тот – А вы кто?

Но я не стал отвечать и сразу же прервал разговор.

Значит… они снова вместе? Не помнит меня, зато помнит этого предателя? А как же моя сестра?

Я тут же набрал номер Кати. Та, к моему облегчению, взяла трубку сразу же. На вопрос, что у них с Женей, она коротко сказала, что они расстались и, что она теперь ни слова не хочет слышать об этом конченом ублюдке.

Черт! Почему так болит в груди?

Я любил Зою… И мне было противно, что я так эгоистично думал о том, что со мной она была бы счастливее. Но как? Она же не помнит меня!

Поток встревоженных мыслей прервал звонок. Меня по-прежнему ждали в штатах. И сегодня был крайний срок, чтобы я сказал «да» или «нет». Неделю назад я сказал «нет»… Но сейчас мне нужно принять правильное решение: выживать с болью тут или жить дальше там?

Я схожу с ума, и это нормально День изо дня я пыталась жить. Жить так, как это бы делала прежняя полноценная Зоя с багажом важных воспоминаний.

Врач, наконец, позволил мне вернуться на работу. Я была так счастлива от того, что смогу выйти в люди. Стены квартиры, которые окружали меня на протяжении столь длительного времени, начали давить. Я буквально ненавидела эти желтые обои!

Гена, как обычно, встретил меня дежурной улыбкой, а я улыбнулась ему в ответ. И это было так приятно: просто улыбаться кому-то. До меня донесся аромат дешевого кофе, который каждое утро бесперебойным конвейером из чашек пил Геннадий.

– Как самочувствие, Зоя Михайловна? – поинтересовался тот.

– Шпильки носить буду! – ответила я и под его смех (то ли от моей шутки, то ли от того, что на мне были старые кроссовки) зашла в лифт. Черт, опять эта дебильная мелодия! Ну хоть кто-нибудь ее может сменить, не дожидаясь моего инфаркта??

В кабинете уже торчала Юля (с кружком консервированного ананаса!). Как оказалось, ждала она меня уже минут десять, чтобы рассказать про своего нового «бойфренда» и поделиться впечатлениями от сверхпопулярной «сладкой диеты» (ешь консервированные ананасы и вареную курятину, ожидая пока слипнется попа).

Мы выпили по чашке кофе, поговорили. И, Юля уже собралась было уходить, как вдруг спросила:

– Так что там с Костей?

Меня будто бы водой окатили!

– С каким Костей? – спросила я, однако в голове уже стоял образ того странного мужчины в моей палате.

– С водителем… Виталия Серафимовича… – она сделала непонятный жест руками, показывая, как маленькому ребенку, как крутят руль. Еще бы «бибикнула» …

– Не знаю… а что с ним? – я пока и правда не въезжала, что она хотела от меня услышать.

– Так ты и его не помнишь? – у Юли округлились глаза и, честное слово, я могла поклясться, ее челка на голове встала дыбом!

– Наверное, не помню – а сама подумала: наверное – потому что в голове по-прежнему существовал туманный образ человека, который вызывал у меня приятное чувство. Необъяснимое ощущение, что я упустила нечто важное, что-то невероятно ценное. Можно сказать, я чувствовала себя неполноценной без этого воспоминания.

Но что же я забыла?

– Зоя, ты в порядке? – я очнулась, словно ото сна, и увидела Юлю, которая уже стояла в нескольких сантиметрах от меня и махала рукой перед глазами – Ау-у-у! Прием, прием! Лазерный огурец вызывает мисс «Амнезия-3000»! – попыталась рассмешить меня та. И… у нее это получилось.

Отсмеявшись, я решила попросить ее рассказать мне, кто этот Костя. Но стоило мне только решиться задать важный вопрос, как у нее зазвонил телефон (боже, мы что, в мыльной опере?!) – это оказался Виталий Серафимович и, буркнув «скоро буду», Юля выпорхнула из моего кабинета.

А я села за работу.

Разрыла рабочий стол: работы оказалось море. Нужно было закончить несколько эскизов на зимнюю коллекцию, чтобы закрыть уже этот проект и до Нового Года не вспоминать о нем. Помимо всего прочего на мне висела новая выдумка нашего начальника: он хотел, чтобы я преподнесла ему проект чего-то «нового, экстраординарного, невероятно чувственного и загадочного». Понятно, да? Для начала я решила сходить на склад, чтобы прикинуть материалы для «экстраординарной загадки». А проторчав на складе полтора часа, выискивая и записывая номера рулонов, ощутила странную эмоцию. Нет, даже целый букет эмоций. И опять в голове что-то начало вырисовываться. Я сначала решила, что это как-то связано с туманным образом, но оказалось, что меня просто-напросто посетило невероятное вдохновение, и я кинулась к столу, чтобы поскорее зарисовать задумку. Но стол оказался сломан… черт, это кто ж так постарался? Это как на нем надо было прыгать?

Я вдруг начала хихикать, потому что представила, что на этом столе, вероятно, делали. Потом подумала, что я, наверное, в последнее время похожа на пациента психбольницы: так часто смеяться, хихикать и ржать просто неприлично! И знаете что? От этой мысли я тоже немного посмеялась.

Клиника.

***

Домой я вернулась выхолощенная. Во время первого рабочего дня я что-то уж слишком сильно отдалась кружевам и кофе, поэтому сейчас чувствовала себя сильно уставшей. Горячая ванна была очень кстати. Я даже немного покемарила и чуть не намочила книжку.

Нужно было разобрать вещи, которые уже несколько месяцев валяются в шкафу (после того, как Женя забрал свои, мои он оставил в абсолютном хаосе). И хоть мне было жутко лень делать это, я все-таки сгребла остатки сил в охапку, заварила кофе и с камнем в сердце подошла к шкафу.

Разбирая полки, я обнаружила, как много у меня ненужного барахла. А в глубине, вообще, отрыла совсем старые вещи. К примеру, там лежали кофточки в сеточку (лихие двухтысячные, эх!), блузка в красно-синий горошек, укороченные джинсы клеш (все из тех же лихих…), непонятного вида юбка из глянцевой кожи и многое другое. Все это отправилось в мусорный пакет.