Но, внезапно, Леша отбросил все притворство в сторону.

- Я не мог тебя найти, понимаешь?! - в голосе Алексей, надрывном, хриплом, прозвучало что-то такое, что у нее сердце замерло, пропуская удары. Он говорил о том вечере, она даже не сомневалась. - Не мог. И телефон ты не брала. И никто мне не хотел говорить, куда ты подевалась! - Он отпустил ее щеку, и обхватил ладонью затылок, прижимая голову Лены к своей груди, уткнулся носом в ее волосы. - Я весь район тогда оббегал, полночи искал, а потом…, - Леша тяжело сглотнул, - я сутки сидел у тебя в подъезде, котенок, - он хмыкнул, с издевкой, с горечью. - Соседка, та старуха, грозилась милицию вызвать, а я ее послал, нагрубил пожилой женщине. Сказал, что не уйду, пока ты не придешь. Ее чуть удар не хватил от таких выражений. Только тебя все не было, и не было…

Лене казалось, что она бредит. Даже не замечала, как качает головой, только теперь понимая, насколько глупо и несправедливо все сложилось тогда.

И ей было так больно. Невыносимо, от того, что они все потеряли, из-за глупости и гордости.

- Надя знала, где я…

Алексей выругался.

Жестко. Грубо.

И уткнулся лицом ей в шею, крепче сжимая свои руки на ее теле, словно боясь, что Лена вырвется и убежит от него.

А она…, наверное и правда, убежала бы, чтобы не рвать себе больше сердце на части, только сил не было, не то, что разорвать его захват, а чтобы шаг ступить.

- Я приходил к ней, серьезно, приходил к Надьке, веришь? Но она сказала, что не имеет ни малейшего представления о том, куда ты делась. Наорала на меня. Словно я и сам не понимал, каким дураком был, - Леша потерся щекой о ее кожу, и Лена ощутила легкую щетину на его щеках. - А потом,… у матери порок, ты же знаешь, - он резко выдохнул, - она в больницу попала на следующий день, и врачи сказали, что если ей клапан искусственный в сердце не поставить, она больше месяца не протянет. А денег…, таких денег, у меня не было. Про Витьку, и говорить нечего, - Алексей скривился, вспоминая о том, что было три года назад.

Лена не знала, что ей сказать, чувствуя, как к горлу подкатывается истеричный смех, смешанный со слезами…

Господи! Так просто не бывает!

Не бывает…

Но она верила ему.

Не хотела, испытывала боль, от понимания всего, но верила…

- Чехи согласились мне выплатить эту сумму авансом, - Леша чуть ослабил свои объятия, больше походившие на захват, и немного отступил, опираясь на стол, притягивая Лену к себе, так, чтобы она на него опиралась. Наверное, чувствовал, как все ее тело мелко дрожало.

- Я не собирался уезжать, котенок, честно. Все бы сделал, чтобы найти тебя, но ты, словно сквозь землю провалилась. А они потребовали, чтобы я сразу приехал, и мне пришлось. Даже на время операции не остался, нанял женщину, чтобы она мать потом выхаживала, и поехал в Чехию, документы-то готовы уже были.

Он погладил ее скулы, вытирая слезы, которые она уже не замечала, и посмотрел в глаза.

Лена видела, что он правду говорит, не уехал бы Леша просто так, даже, если бы в измене ее подозревал. Не такой он был.

И она это знала всегда, потому и забыть не могла, потому и мучила себя, не могла разлюбить никак. Только и оправдания не могла найти его поведению.

А сейчас, видя в его глаз такую боль, у нее просто не могло быть сомнений…

Только… не все так просто было. Совсем не просто.

- Я собирался приехать через месяц, чтобы разыскать тебя. Мне все равно уже было, правда, то, что Витька говорил, или нет. Я хотел, чтобы ты со мной была… Только, когда я ему позвонил, попросил найти тебя, объяснить, сказать, что я приеду… - Алексей замолчал на миг, и выругался, закрывая глаза. - Я таким идиотом был, Лена. Господи! Я ему поверил, когда он сказал, что ты замуж вышла. Понимаешь, и месяца не прошло, как я уехал, а ты замуж вышла… Я ему поверил, не думал, что родной брат мне в таком врать будет. Я не думал, не видел, что он такой, как ты о нем говорила, что по головам пойдет, лишь бы и дальше деньги из меня тянуть.

- Подожди, - Лена заморгала, решив, что ослышалась, и откинулась назад, удивляясь, когда успела так крепко к нему прижаться. - Я замуж вышла?! За кого?

- За того врача, - Алексей и не пытался приукрасить правду, просто говорил так, как думал тогда, как ему рассказывали, что тут происходило. - Сказал, что ты за него вышла, и что никакой беременности и в помине нету…

Она не удержалась, сорвалась, захохотала, вытирая горькие слезы.

Понимая, что впервые в жизни, люто ненавидит кого-то.

И да, она возненавидела его брата за все, что тот сделал.

Не презирала, как раньше, а ненавидела. Так, как и не думала, что сумеет.

- Так зачем же ты вернулся, если поверил? - с издевкой, потому что больно было, потому что защититься от нахлынувших чувств пыталась. От обиды, которая разъедала внутренности. - Если я замужем, зачем приехал?

- Я люблю тебя, Лен. Любил тогда, и каждый день этих проклятых трех лет - любил, даже считая, что ты другого предпочла, я любил тебя, - Леша твердо смотрел на нее, держа все так же крепко, не давая вырываться. - И приехал, как только контракт кончился, чтобы семью твою разбить. Мне все равно было, наплевать, что у тебя муж есть, понимаешь?! Я приехал за тобой! И все остальное - по боку. А потом… когда ты сказала свою фамилию, я просто в ступоре был…не понимал, не мог понять, что происходит…

Нет, это она в ступоре была.

Лене казалось, что она не правильно слышит, неверно его понимает.

Неужели, это все ему настолько простым кажется?! Просто приехал, и решил, что не было ничего? Разве так доверие получают? Да еще и не вернув его после прошлых непониманий, ничего не выясняя…

- Лен, я не жду, что ты меня простишь сразу. Я и сам себя простить не могу, после всего, что теперь знаю, - Алексей смотрел на нее с такой тоской во взгляде, что у Лены, несмотря на все происходящее, просто перехватило дыхание.

И не замечая этого, она протянула руку, просто, чтобы хоть немного унять эту боль, которая плескалась в синих глазах, чтобы немного его успокоить.

От ее прикосновения, нежного, едва ощутимого, он скривился, словно она пытала его каленым железом, а потом, пробормотав проклятие сквозь зубы, Алексей резко дернул ее на себя, и впился в губы поцелуем, которого она совершенно не ждала.

Лена застонала.

Это было слишком невероятно.

Посреди всего хаоса, в который за несколько минут превратилась ее жизнь, посреди всей этой боли, обиды, горечи - ощутить его губы…горячие, родные,… и нежные, и жадные одновременно… это не могло быть настоящим.

Но, и не веря, она вцепилась в плечи Леши пальцами, так, словно боялась, что ее кто-то попытается оторвать, и сама прижалась сильнее, отвечая на этот поцелуй, который обоим слишком долго пришлось ждать.

Он так и удерживал ее голову ладонями, перебирал волосы пальцами, и целовал…

Целовал так, что Лена обо всем забывала. Его губы скользили по ее рту, дразнили, умоляли, просили прощения этой лаской. Леша целовал ее так, словно не мог остановиться, словно умер бы, если бы не касался. Будто упивался этим поцелуем, и ничего в жизни больше не было для него настолько важно, как это касание его губ к ее губам.


Она потерялась в этом поцелуе.

Позволила себе, хоть на минуту, забыть обо всем, что стало между ними за эти три года.

О тех, кто между ними стал…

И просто упивалась его лаской, объятиями Леши.

Но невозможно было закрыть глаза на то, что столь долго мучило ее.

Как бы она ни хотела забыть, но обида была. Пусть и простила Лена его уже давно, но сейчас, разворошенная его словами боль, резала все внутри, от такой несправедливости. От того, что так все получилось.

Лена попыталась отстраниться, вырваться из этого омута зарождающегося желания, страсти, куда Леша все глубже ее затягивал нежным касанием своих губ, своими руками.

Ей нельзя было поддаваться.

Не стоило идти по тому пути, который он предлагал. Не было смысла делать вид, что не произошло ничего за эти годы. И раз уж они начали говорить…, наверное, стоило им до самого конца все выяснить.

Невозможно решить все, что случилось, просто тем, что он теперь появился в ее жизни. Им обоим стоило подождать и все осмыслить.

Потому что, как ни любила бы она его, но не было у Лены уверенности, что они смогут это осилить.

- Отпусти…, пожалуйста, Леша, отпусти, - ее голос был хриплым и тихим, Лена никак не могла заставить себя отступить. Едва собралась с силами, чтобы хоть немного отклониться от его губ, но Алексей не поддавался ее попыткам, только сильнее обнимал, и нежными, едва ощутимыми касаниями, дразнил ее щеки и скулы. - Я не могу, дай мне время. Не выйдет у нас так.

Она снова дернулась, словно надеялась вырваться.

- Не могу, котенок, не могу отпустить, - Леша уткнулся носом в ее ключицу. - Я боюсь, что ты убежишь, едва я разожму руки, или меня попытаешься за двери выставить.

- А чего ты хотел?! - горечь придала ей силы, и Лена, все же, нашла в себе силы оттолкнуть его. - Что я с радостным криком брошусь к тебе? И забуду все?

- Лен,… - лицо Алексея потемнело.

И она прикусила губу, зная, что он осознает свою вину.

В том и была проблема, Леша всегда слишком ответственный был. Все всегда брал на себя. И заслуженное и незаслуженное. На него все могли положиться. А вот она, как выяснилось, не смогла…

- Молчи, Леша, просто дай мне сказать, это нелегко, так что не мешай, ладно? - она отвернулась, чтобы не видеть его взгляда, потому что надо было рассказать, а когда Лена смотрела в глаза Алексея, она обо всем забывала. Весь мир переставал иметь для нее свое значение. - Я верю тебе, правда, верю. Только мне от этого - не легче, понимаешь? - Лена прерывисто вздохнула. - Думаешь, так просто забыть все, через что мне пришлось пройти? В одиночестве, между прочим, - в ее голосе была горечь, и упрек. Что уж там, ей было обидно, и она не могла этого скрывать. - Ты меня не мог найти, да? Думаешь, я от тебя пряталась? Нет, я в больнице была, как и мать твоя, только одна. Даже до дома тогда не дошла, меня с улицы забрала скорая. Я этого не помню. Вроде и в сознании была, но не помню, только, как голова закружилась, и боль…, мне было жутко больно. У меня аборт начался. Кто-то скорую вызвал, но я ничего из этого не понимала, и сумку у меня тогда украли, с телефоном. Мне потом говорили, что я телефон Нади сказала, и ей позвонили. Но я и этого не помню. Три дня в реанимации пролежала. А когда пришла в сознание…, - она сглотнула, и облизала пересохшие губы. Лене было сложно об этом вспоминать. Вся ее беременность была сплошным испытанием, и если бы не Лешенька, не ее дикое желание дать ему жизнь…, наверное, она бы просто опустила руки, не боролась бы. И тогда, их обоих бы уже не было на этом свете. - Когда я пришла в себя - пыталась тебе дозвониться, но никто не брал трубку, и я уговорила врача, чтоб он к тебе домой заехал…, - Лена спрятала лицо в ладони, потому что от этих воспоминаний у нее опять побежали слезы. Господи! Да что ж такое?! Что ж она никак успокоиться не может? - Он сказал, что никого дома не было, а соседи сообщили, что ты уехал в Чехию.

Она не обернулась за этот монолог ни разу. Ни когда он скрипел зубами, ни когда тихо бормотал ругательства. Даже когда Леша ее взял за плечо, она не повернулось, у нее просто сил для этого не осталось.

- Лена…, - голос Алексея больше походил на хрип, но и это не заставило ее посмотреть на того, кого она так сильно любила все это время. - Котенок… я…, черт, я ничего не знал…Хотя, какое это имеет значение…

Он снова пробормотал что-то сквозь зубы, но она не расслышала. Ей и своих переживаний, попыток справиться с истерикой, хватало.

- Думаешь, мне легко было со всем этим жить, Леша? Нормально воспитывать ребенка? - она резко дернулась, сбрасывая его горячую ладонь с себя. - А теперь, ты просто возвращаешься, и говоришь, что за мной приехал… Я не понимаю, что мне делать! Словно кто-то издевается надо мной на небе. Мучает. Тогда, когда я давно смирилась…

Не имея больше сил стоять так близко к нему, она резко отступила, но, не заметив табурет, зацепилась, и уперлась в стол, чтобы сохранить равновесие.

Ладонь полоснуло резкой болью.

Настолько неожиданно, что у нее даже дыхание перехватило.

Что происходит?!

Лена с удивлением смотрела на руку, где уже выступили первые алые капли, и начали медленно стекать по линиям ладони, превращаясь в тонкую струйку…

- Какого черта?!

Она не заметила, как пробормотала вслух проклятие.

С некоторым опозданием, Лена заметила осколок стакана, который не увидела до этого. Он не упал на пол, с остальными, а отскочил на столешницу, когда стекло ударилось о край.

Это было плохо.

Черт! Это было отвратительно.

Настолько несвоевременно и ужасно, что Лена просто растерялась, впадая в какой-то странный ступор и, словно завороженная, смотрела, как кровь капает на стол с ее ладони.