Ги Бретон - Когда любовь была «санкюлотом»

К счастью, кому-то из бандитов пришла в голову мысль послать в столицу курьера, чтобы посоветоваться с властями, как именно казнить господина де Бриссака. На следующее утро в Дюрталь пришла срочная депеша, в которой приказывалось немедленно освободить губернатора Парижа…

Это происшествие совершенно потрясло графиню, которая стала ярой антиреволюционеркой.

Дрожа от страха за своего любовника, она требовала, чтобы он каждый день навещал ее или писал письма. Бриссак в этот момент жил в Тюильри, но все-таки подчинялся этой нежной тирании и каждый день приезжал из Парижа в Лувесьенн.

* * *

В 1790 году госпожа дю Барри, переписывавшаяся со всеми своими друзьями-эмигрантами, предоставила свое состояние, дом и три парижские квартиры в распоряжение заговорщиков-роялистов.

Ее отношение приятно удивило двор и графа д'Артуа. Господин д'Эспиншаль, находившийся подле принца в Венеции, записал однажды в своем дневнике:

« Я не могу не упомянуть о том, что рассказал нам господин Приуро о графине дю Барри. Эта дама, живущая в Лувесьенне с тех пор, как началась революция, проявляет самые высокие чувства к монархии. Мы знаем, что она продала несколько ценных предметов, выручила за них 50 000 ливров и передала их на нужды короля и королевы, а они могут им скоро понадобиться. Этот поступок позволил нам лучше узнать эту женщину и судить ее не так строго, отметая клевету».

Скоро госпожа дю Барри захотела еще активнее помогать монархии, которая дала ей все в жизни. Эмигрировать не имело смысла; чтобы быть полезной делу короля, нужно было иметь возможность не только свободно покидать Францию, но и возвращаться, не вызывая подозрений революционеров. Но что придумать, чтобы иметь возможность свободно передвигаться? Она безуспешно ломала голову, пока однажды английский агент Паркер Фос не пришел ей на помощь, придумав «кражу» драгоценностей, которую с таким жаром обсуждали парижане 11 января 1791 года…

Ограбленная госпожа дю Барри становилась жертвой, и правосудие обязано было помогать ей. Кроме того, она сможет теперь поехать туда, где будут задержаны похитители…

По просьбе графини ювелир Руен объявил о крупном вознаграждении тому, кто что-нибудь сообщит или поможет найти украденные драгоценности, список которых прилагался… Листовки с таким текстом повсюду распространялись бесплатно, и в один прекрасный день, месяц спустя, то есть 15 февраля, госпоже дю Барри сообщили, что воры арестованы… в Лондоне!

На следующий день, получив паспорт, она уехала в Кале, где встретилась с Фосом, и они вместе отправились в Булонь…

Революционеры попались на удочку…

В Лондоне госпожа дю Барри поселилась в гостинице на Джермин-стрит, недалеко от Пикадилли. Содержал ее Гренье, бывший повар герцога Орлеанского.

Зная, что за ней следят и английская полиция и Французские агенты, графиня занималась вначале только своими «ворами». Она отправилась к лорд-мэру, чтобы подтвердить под присягой, что найденные бриллианты действительно принадлежат ей, и встретилась с членами суда, готовившими процесс.

Она была принята в высшем лондонском свете, совершенно взволнованном весьма странной историей.

Мы постараемся пересказать ее, опираясь на воспоминания неизвестного автора, опубликованные в «Лондонских сералях».

* * *

В йоркшире существовал в то время замок, принадлежавший лорду Вильяму Г…ру. Замок этот, построенный в XII веке, был особенно привлекателен для дам: в нем жило привидение. Каждую ночь призрак бродил по коридорам, издавая жуткие стоны, потом направлялся к покоям леди Г…р и исчезал в толще стены. Говорили, что это призрак рыцаря, жившего в XVI веке, который был как будто влюблен в одну из прапрабабушек лорда Г…ра. Однажды ночью он проник в замок, желая обесчестить девушку, и был убит стражником в том самом коридоре. Проклятый небом, он обречен возвращаться в жилище, которое хотел запачкать. Так вот, с XVI века привидение прогуливается по коридору, время от времени скрываясь в стеке. Очевидно, дух несчастного рыцаря невероятно страдает, потому что много раз его преследователи слышали, как он стонет, задыхается и жалуется на свое проклятье.

Каждый раз, когда кто-нибудь из Г…ров женился, он обязательно предупреждал свою невесту об этом привидении и о том, что она будет очень удивлена, услышав возле своей спальни чьи-то крики. Обычно молодая женщина вначале дрожала от страха, но довольно быстро, как свидетельствуют семейные хроники, привыкала и переставала обращать внимание на странные звуки.

Но в январе 1791 года случилось происшествие, открывшее достопочтенному лорду Вильяму немало любопытного.

Однажды вечером он дольше обычного засиделся в своем кабинете, составляя историю рода Г…ров, и услышал, как призрак со стенаниями прошел по коридору.

Испуганный барон на мгновение застыл в кресле, но, устыдившись слабости, все-таки открыл дверь. Призрак, как бы стелившийся над плитами пола, находился уже под сводами второй галереи. Лорд Г…р неслышными шагами последовал за ним. На повороте коридора белесая форма прислонилась к стене, и стоны замерли.

Стуча от страха зубами, барон заставил себя подойти к тому месту, где исчез призрак, и прислушался, надеясь услышать жалобы и вздохи, описанные в книгах.

Однако услышал он нечто невероятное.

— Драгоценная любовь моя, — говорил мужской голос, — я люблю тебя! О, какое наслаждение ласкать твое тело…

А женский голос отвечал:

— Я тоже люблю тебя!

Узнав голос своей жены, лорд Г…р заподозрил неладное.

Он открыл дверь, и зрелище, открывшееся его взору, убедило его в собственном несчастье.

Его жена лежала голая на кровати, обнимая садовника замка, скинувшего саван и оставшегося в чем мать родила.

Разъяренный лорд Г…р схватил подсвечник и собирался убить преступных любовников, но жена кинулась к его ногам.

— Пощадите! — кричала несчастная.

Барон отпихнул ее ногой.

— Нет! — воскликнул он. — Вы не только запятнали мою честь, вы еще и совершили ужасное святотатство. Вы не постыдились использовать облик несчастного призрака, который вот уже скоро два столетия посещает наш замок, чтобы предаться гнусному разврату! Этот грех заслуживает смерти!

Молодая женщина умоляюще протянула к нему руки.

— Но послушайте, Вильям, — закричала она, — этого призрака никогда не существовало!

Барон поставил подсвечник на место.

— Как?!

И молодая женщина рассказала ему странную историю.

* * *

В 1538 году леди Г…р, прапрапрабабушка нынешнего лорда Вильяма Г…ра, влюбилась в своего садовника… Чтобы он мог приходить к ней в спальню, она придумала историю о привидении. Закутавшись в простыню и зная, что до смерти напугает всех окружающих, молодой человек безнаказанно пробирался в апартаменты хозяйки замка, где они радостно предавались любовным играм. Чтобы входить и выходить из замка незамеченным, он пользовался секретным ходом, соединявшимся погребом. Когда леди Г…р умерла, пылкий садовник продолжал являться в замок, чтобы барон ничего заподозрил. Состарившись, он открыл свой секрет сыну, который стал играть роль призрака и довольно скоро стал любовником новой баронессы. Таким образом тайна передавалась от отца к сыну, от свекрови к невестке; традиция не нарушалась.

Узнав, что все его бабушки в течение ста пятидесяти лет спали с садовниками, лорд Г…р сошел с ума. Он схватил подсвечник и убил свою жену.

Пока он бил несчастную женщину по голове, садовник убежал и поднял во дворце тревогу.

Явившаяся утром полиция арестовала барона и лжепризрака…

Подобная история была как будто специально создана для того, чтобы взволновать англичан, — все знатные владельцы замков задавались вопросом, насколько подлинны их собственные призраки…

* * *

Госпожа дю Барри, должно быть, очень развлекалась, слушая эту историю. Но она приехала в Лондон не за тем, чтобы заниматься английскими привидениями. Очень ловко, под видом вечеров, организованных в ее честь, начались встречи графини с эмигрантами, где она передавала им инструкции.

1 марта она покинула Лондон и вернулась в Лувесьенн, там немедленно собрались все ее друзья-роялисты. Мы никогда не узнаем, какой план они выработали на этих встречах, но месяц спустя, 4 апреля, госпожа Дю Барри вновь отправилась в Лондон, везя с собой письмо от банкиров-контрреволюционеров Вандениверов богатым английским финансистам. Это письмо должно было обеспечить ей получение в Англии любых сумм.

«Господа,

Это письмо передаст вам госпожа графиня дю Барри. Репутация которой вам, без сомнения, хорошо известна. Мы очень настоятельно просим вас, господа, оказать любую помощь и все услуги, которые будут в ваших силах. Мы воспримем их как любезность, оказанную нам лично и будем вам чрезвычайно обязаны.

Просим вас также предоставить госпоже графине ту сумму денег, которую она попросит, отнеся этот долг на наш счет. Поймите, господа, заранее нашу благодарность и заверения в совершенном почтении. Братья Ванденивер и К.»

30 марта 1791 года изумленные парижане узнали, что Мирабо тяжело болен. Тысячи женщин немедленно устремились к дверям его дома на Шоссе-д'Антенн, чтобы узнать новости. Это была возбужденная, внимательная и молчаливая толпа, состоявшая в основном из женщин, с которыми неистовый трибун провел много безумных ночей, растеряв здоровье… С глазами, покрасневшими от слез, женщины с глубокой грустью вспоминали, как пишет автор «Секретной хроники», «о могучем члене, который мог навсегда исчезнуть»…

В воскресенье 2 апреля, в восемь часов утра, вышедший к толпе лакей сообщил, что Мирабо умер.

По столице немедленно поползли слухи об отравлении. Обвиняли двор, Марата, Петиона, якобинцев… Но потом стала известна подлинная причина смерти, поразившая добрых граждан: Мирабо умер, захотев проявить слишком большую доблесть в постели сразу с двумя дамами…

Послушаем, что пишет об этом генерал Тьебо.

«Вскоре стало известно, — пишет он, — что этот атлет, такой же неутомимый в оргиях, как в работе, проявил накануне вечером, за ужином, переходящую все границы неумеренность. Выйдя из-за фатального стола, он лег в еще более фатальную для него постель. Придя тем не менее на следующий день в Собрание, он напугал коллег своим видом, несколькими обмороками и поразил мощью своего гениального ума, преобладавшего над всеми детальными способностями» [48]. У госпожи Ролан мы находим еще некоторые подробности. Она пишет в своих «Воспоминаниях», что «Мирабо устроил веселый ужин в субботу (26 марта) с мадемуазель Кулон, желавшей покорить его. Он пригласил ее к себе и устроил настоящий праздник. На следующий день он отправился за город, где госпожа Леже [49] устроила ему ужасный скандал. Он весьма любезно и успешно ее успокаивал» [50].

Эта мадемуазель Кулон, танцовщица Оперы, была известна своим страстным темпераментом. «Альманах подвигов парижских девиц» так пишет о ней: «Кулон, атласная кожа, крутые бедра и миленькая попка; за ужин и последующее… 5 луи».

По мнению Бриссо, эта очаровательная особа лишила трибуна сил в компании еще одной танцовщицы из Оперы, мадемуазель Элизберг, на оргии в замке Марэ, недалеко от Аржантейя [51]. «Вот те, кто убил его, и не нужно обвинять других людей».

Ситуация довольно быстро приобрела спортивный характер. Мирабо не первый раз оказался в постели с несколькими дамами, но в первый — с двумя танцовщицами Оперы. Это оказалось выше его сил. Чтобы удовлетворить все желания девиц, ему пришлось выпить снадобья, настоянного на шпанских мушках.

Это возбуждающее средство и приблизило его конец.

А ведь в марте 1791 года Мирабо, приобретший необыкновенное влияние на Собрание, сблизился с двором и вел тайные переговоры с королем, надеясь договориться о примирении.

Мы можем, таким образом, утверждать, что две вакханки, сократив на несколько лет жизнь Мирабо, обеспечили триумф революции…

* * *

Народ был в отчаянии от этой истории. Если такой могучий во всех отношениях человек мог умереть из-за одной ночной оргии, то что же будет с менее крепкими революционерами?

Все взгляды немедленно обратились к Камиллу Демулену — парижанам был хорошо известен требовательный характер его жены, кроткой Люсиль.

Некоторые патриотические газетенки уже упрекали журналиста в том, что он «пренебрегает делом республики ради сладостей супружеской постели».

Смущенный Камилл искренне покритиковал себя в маленькой поэме, где он сожалел о мягкотелости своих последних статей.

Зачем же, друг Камилл, ты нас осиротил?

Знамена якобинцев ты с древка приспустил.